Визуальный контакт

Juliet, the dice was loaded from the start

And I bet, then you exploded in my heart

And I forget, I forget the movie song

When you gonna realize it was just that the time was wrong, Juliet?

Dire Straits — Romeo and Juliet

      На этот раз Аризона нервничала в полицейском участке куда сильнее, чем до этого. Она остро чувствовала, что мир в чем-то переменился — и ее втащило в будущее, не спрашивая. В конце концов, она просто видела, что у полицейских в эти дни завал. Ее дважды чуть не задели плечами — стоящую, показывающую удостоверение. Ее пустили внутрь, не имея оснований дать от ворот поворот. Вот только это не значило, что с нею будут разговаривать. Кабинет Лори Блейк той не принадлежал, и она так и не оставила на нем своего отпечатка за все то время, что ошивалась в Талсе. Теперь же и вовсе собиралась сворачивать удочки: когда Аризона вошла, Лори утрамбовывала стопки документов и складывала их на стул рядом с собой. На полу стояла матерчатая эко-сумка, распахнутая в приглашающем жесте: клади сюда! Лори поставила галочку напротив дела, которое вела, и собиралась отчаливать. Жаль, Аризона того же себе позволить не могла. Пока не могла. Она попыталась объяснить, какая же ей нужна помощь — последний рывок!       — Мы сделали все, что было в наших силах и даже больше: сделка по Лайе Гилани прошла. Но Папаша ее не отдал. Нужна группа захвата.       — Кажется, она у вас есть. Если нужно завербовать сторонников, Вы вполне преуспеваете. — Блейк смотрела на папки у себя в руках, очевидно действительно интересуясь ими больше, чем незваной гостьей. — Вы сами себе армия из одного человека.       — Я не она, — Аризона не сразу поняла, что значит пристальный взгляд ФБРовки. — О, да Вы не издеваетесь!       — Издеваетесь, ты хотела сказать?       Аризона помотала головой, отвечая Блейк гневной гримасой. Лори облизала губы, немного — едва заметно — смягчаясь.       — Того, что Вы просите, я приказывать не могу. Я была здесь по конкретному делу, оно закончилось. Хотите что-то изменить — подавайте документы.       — Вы просто не хотите мне помочь.       Блейк сощурилась и коротко рассмеялась.       — Вы такая пылкая. Напоминаете меня в двадцать лет.       — Мне давно не столько.       — Ну, значит, Вы медленно учитесь. Самое время начать.       Аризона кусала губы. Этот диалог буквально означал «Шелковый призрак могла разруливать дела в одиночку, и ты сможешь». Но одно дело — вигилантка, известная всей Америке, а с другой… Тем не менее, если вдуматься, речь ведь не шла о том, чтобы быть Доктором Манхэттеном. Чем она, Аризона-тире-Сандра отличалась от Шелкового Призрака? Только менее стильным прикидом. Но это как раз несложно удавалось поправить.       — Ладно. — Аризона хлопнула руками по столу. — Но если я возьму добровольцем… кого-нибудь.       — Валяй. Я не начальница всяким любителям маскарадных латексных костюмов. И пока я собираю чемодан в своем номере, пожалуй, кто-то из них что-то мог бы и натворить.       На прощание Аризона кивнула. Движение смазалось из-за того, что она уже поворачивалась к двери. Блейк с ухмылкой покачала головой.       — Очень хороший молочный коктейль в «Пьяном страусе»?       — Стоит все свои пять долларов, — отозвалась Аризона, не повышая голоса, хотя дверь уже захлопывалась за ее спиной. Ей было плевать, услышала ее Блейк или нет.              Конечно, у нее была мысль снова обратиться к Пити. Юноша показал себя не так плохо. Молодой и пылкий, он явно рвался в бой, чувствуя себя оставленным дома ребенком, пока родители веселятся на банкете. И, что важнее, Аризона была готова им рискнуть. Но… во-первых, пылкость, пожалуй, теперь только помешала бы. Осторожности Пити недоставало. Во-вторых, даже если она мысленно примирилась с возможным риском для такого напарника, насколько честно было бы действительно жертвовать им? Аризона не обманывалась на счет Папаши.       Она обратилась бы к Пити — она даже спросила мнения Уэйда на этот счет. Но она таила противоречивую надежду, что он сам вызовется отправиться в логово льва с нею. И Уэйд оправдал ее надежды.       Конечно, это было не свидание. Но перебирая скудный гардероб, Аризона — все еще без надежды вполне вернуться к сущности Сандры — остановилась на платье, в котором не только можно было свободно бегать и драться, но и выглядеть соблазнительно. Она проверила, как тянется подол и не мешают ли движению рук швы под мышками, но и остановилась перед зеркалом, прежде чем покинуть квартиру, и провела рукой по бокам: хорошо сидит?       Великолепно.       Они с Уэйдом обсудили все детали в машине. Несмотря на то, что Аризона хотела видеть рядом с собой именно его в этот вечер, она не переставала уточнять: ты уверен? Ты не делаешь это в качестве жертвы мне?       Но Уэйд уверил ее, что все в порядке. И ему просто необходимо сделать хоть что-то полезное. Чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, прочитала Аризона подтекст в его молчании. Что ж, пусть по разным причинам, но им обоим было это необходимо — этот бал Сатаны, на которой они шли почти безоружными. Аризона знала, что их обыщут на входе, так что оставила пистолет в машине. Совсем не брать его было бы вовсе глупо, но и подставляться раньше времени не стоило. Увы, она оказалась права — ее обхлопали, как преступницу. Трое дюжих охранников всех гостей проверяли, точно те входили на зону 51. А на самом-то деле Папаша устроил сабантуй все там же — на месте старой картинной галереи. Картины он даже не тронул, только смахнул пыль. Аризона почувствовала, как жжет горло от неприятных воспоминаний… По крайней мере, с Люком она уже разобралась, а Дирди, при прочих равных, оказалась в безопасности. Этих двоих можно было выкинуть из головы и сосредоточиться на главной — на последней, важнейшей — цели.       Папаша приоделся по случаю: смокинг, галстук, судя по виду, стоящий как почка на черном рынке органов. Красоты ему это не добавило, впрочем. Папаша как был злобным властолюбивым психопатом, так им и остался, и никакими шмотками это замаскировать не удалось. Улыбался он все так же отталкивающе, как прежде. Вот только мало кого из присутствующих это смущало, как поняла Аризона.       Уэйд почувствовал ее смятение и сжал пальцы девушки в ладони. Они коротко переглянулись. «Все будет нормально, ” — неслышно шепнул Уэйд. Аризона кивнула. Он свою битву с мерзким злодеем уже выиграл. Значит, у него был опыт. А где опыт, там стабильность. Аризона второй рукой потрепала возлюбленного по плечу. Рядом с ним ее тревога таяла.       Жаль, что она не боялась.       Страх делает тебя отчаянной. И быстро переходит в злость. Страх Аризона не то что любила — но привечала. Страх и гнев часто приносили ей победы в схватках.       Тревога же иссушала. Руки и ноги сводило, хотелось прокашяться, чтобы не вырвало. И в таком состоянии тяжело было принимать решения, а тем более драться. Но выбора все равно не было. Аризона не могла подойти к Папаше и сказать: ой, что-то я сегодня не на высоте, зайду в другой раз.       Тем более, что он сам заметил ее и уже шагал, раскинув руки для объятий. Все-таки был минус крашеных в ядрено-рыжий волос — они мгновенно делали Аризону заметной в толпе естественных блондинок и брюнеток.       — Это, значит, твоя замена Люку? — Папаша сморщился, рассматривая Уэйда. Умом Аризона понимала, что так озадачивает мафиози перед нею: мужчина гораздо старше ее, совершенно обычный, едва ли на ладонь возвышающийся над нею. Папаше, очевидно, ее выбор показался нелепым. Он, вероятно, был из мужчин, полагавших, что женщин привлекают только кошелек мужа и киношные губки бантиком, как у Джастина Бибера. — Теперь-то Люк воистину Рогатый король, хаха. Надеюсь, он сам-то видел, на кого ты его променяла?       Аризона молилась, чтобы невольно не покраснеть. Она сдержалась, чтобы не скривиться, но румянец не могла контролировать. А злость закипала в ней — Уэйд держался невозмутимо, играя ничего не понимающего работягу. А она не могла.       — Если Люк — Рогатый король, то Вы, выходит, Араун? — Попыталась она сменить тему, чтобы вернуть себе личину Аризоны, полностью закрывающую ее истинную суть Сандры.       — Не впутывай меня в свои детские игры, сладкая.       Папаша отошел, чтобы уделить внимание другим гостям. Но Аризона успела заметить, что его задело — то ли ее слова, то ли дерзость, сквозившая во взгляде. Но Папаше сегодня она нравилась еще меньше, чем обычно. Хреново.              Со временем до Аризоны начало доходить, что разворачивалось вокруг. Папашу не только не смутила потеря Люка, он едва это заметил. Как будто один из самых доверенных подельников просто отправился в отпуск. Нет, скорее — пропадал на длительном больничном с призрачным шансом вернуться в строй. Папаша не боялся, что его разоблачат. То ли надеялся, что его окружают исключительно доверенные лица, то ли втайне жаждал открыться. Ну да, место главного психа Америки снова вакантно. Папаша не мог бы сравниться с Вейдтом или его дочуркой, конечно, но дядька он был амбициозный, так что очевидно собирался попытаться.       Что еще Аризона подозревала, так это то, что Папаша видит себя в большей степени бизнесменом, нежели мафиози. Он лелеял надежду оставить подпольную жизнь и — неким извращенным образом — легализовать свой черный рынок. Аризона могла бы сказать: да, но! Никто не допустит подобного! Загвоздка была в том, что в данной фразе «никто» намекало на нее саму. Она должна была пресечь папашины махинации сегодня же. И найти Лайю Гилани.       Аризона полагала, что девушка будет почетной гостьей, возможно, повиснет у Папаши на локте, однако тут она ошиблась. Никто из присутствующих даже не напоминал Лайю — глупо было воображать, что та могла явиться в маскараде. Впрочем, кое-кого из гостей Аризона и так знала. Связи Люка, естественно: разной степени паршивости уголовники, теперь приодетые, согласно их финансовому положению и представлению о прекрасном. Что еще Аризона невольно отметила, так это то, что спутницы… и в паре случаев, спутники — у Шанталь Беннет, держательницы подпольного клуба в стиле старых опиумных комнат, например — не больше, чем аксессуар. Будь это сплошь женщины, хорошенькие, растерянные и жмущиеся к своим партнерам, Аризона удивилась бы меньше. Что такого диковинного в сексизме, сказала бы она, половина мужиков Америки этим грешат. Но юноша рядом с Шанталь, лет на десять моложе ее, в небрежно застегнутой дизайнерской рубашке, с несколько осоловелым — не без помощи «новы», наверняка — взглядом… В среде, что образовывалась вокруг Папаши, просто никто не умел строить равноправные отношения. Наверное, и не хотел. Эти люди упивались властью. Аризона могла судить по Люку: ни минуты такой человек не хотел чувствовать себя иначе, нежели возвышающимся над той, кого называл любимой женщиной.       Папаша пригласил гостей в следующий зал. Здесь он уже не просто смахнул пыль с картин — все переделал по своему вкусу. Не слишком утонченному, впрочем. Аризона могла судить по себе: представление о прекрасном человека, росшего в бедности и имевшего понятие о роскоши только по дешевой киношной бутафории. Хай-тек соседствовал с пошло позолоченным барокко. От натужной бросающейся в глаза избыточности кружилась голова.       Аризона подумала, что все это напоминает ей фильм «Маска красной смерти». Принц Просперо там заставил своих гостей ползать по полу, на потеху ему изображая свиней и червей, но Папаша явно обладал фантазией побогаче. Аризона все-таки не сдержалась и провела рукой по горлу, саднящему от воспоминаний.       Уэйд чувствовал, что ей некомфортно, и сам ощущал себя в напряжении. Стоило ли говорить, что причины у них имелись! Оба отошли в конец зала, наблюдая оттуда за остальными гостями. Пока не включилась музыка и им не пришлось вместе с остальными закружиться на паркете, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания.       — Сколько из гостей ни при чем? — Аризона спрашивала почти риторически, но надеялась, что Уэйду виднее. Что ему есть, чем ее успокоить. — Сколько из здесь присутствующих наши потенциальные союзники?       — Никто.       Уэйд склонился к ее виску, и если б не его слова, Аризона растаяла бы от интимного ощущения его дыхания на своих волосах.       И Аризона — как никогда прежде за минувшие три года, резко ощущая себя снова Сандрой — думала о том, как же отчаянно она хочет его поцеловать. При всех, и плевать. Они просто кружились, как подростки на выпускном, оба слишком далекие от танцев, чтобы делать это искусно.       Им нужно было следить за тем, что происходит вокруг, но обоих подловили слова «Make Me A Bird» Electrik People: слишком похоже это было на то, что оба чувствовали в ту минуту. Все снова заканчивалось. Бесповоротно.       Оба моргнули, почти одновременно, сбрасывая наваждение. Нужно было постараться, чтобы этот конец подразумевал собой победу. Хоть насколько чистую.       Аризона позвонила своим непосредственным кураторам и им обещали группу захвата — настоящую, положенную по протоколу и по праву. Но требовалось время, чтобы доставить людей в Талсу. Никто не ждал, что события будут развиваться так стремительно. О, во всех смыслах и в столь многих отношениях. Аризона слышала, что сегодняшним вечером местной полиции и так было, на что обратить внимание. Где-то что-то случилось, но она не успела разобраться, боясь опоздать на суаре к Папаше. Это был вопрос не одной только вежливости.       Где, черт побери, находилась в это время Лайя Гилани?       Аризона с усилием распахнула глаза, прогоняя влюбленную негу, едва не встряхнулась, точно чуткий зверек, и принялась заново вглядываться в толпу. Она за секунду до уловила, что происходит нечто из ряда вон: руки Уэйда на ее талии напряглись. С намеком. Но прежде, чем Аризона поняла, что происходит, их пару разбил Папаша.       — Я украду вашу даму? — Сказал он, уже оттеснив Уэйда плечом и хватая Аризону за запястье. Она не стала сопротивляться, но ее ударило под дых воспоминание, что точно так же она чуть не сплоховала в охоте на Люка. Может, таких хищников, как Лакнор и его покровитель, следовало бить сразу, как только те оказывались на мушке?       Но в последние годы Аризона привыкла скорее ждать и оглядываться, чем атаковать без раздумий. Значок ее не защищал, даже наоборот, и ее привычные реакции изменились.       — Сэр, я…       — Тише, милая, — Папаша скривился и послал Уэйду угрожающую гримасу: типа, вали отсюда. Затем снова перевел взгляд на Аризону. — Люблю молчаливых женщин.       Аризона стиснула зубы. Не потому, что послушалась, но чтобы не проявить свой гнев слишком явно. О, она столько лет успешно сдерживалась, натренированная быть властительницей своей натуры. Но это не значило, что в душе она действительно всегда оставалась холодна. Нет, гнев в ней только копился. Разгорался. Рос.       — Где же Лайя Гилани? Вы обещали нас познакомить.       Аризона пожалела, что Уэйд не видит сейчас Папашу. Без его помощи она не могла расшифровать эмоцию, мелькнувшую у мафоиози во взгляде заметавшихся глаз.       — О, Лайя настоящий цветочек! От излишнего внимания она вянет. Но она звезда вечера, уверяю тебя. Скоро ты ее увидишь. Вряд ли у тебя достанет денег, чтобы стать ее близкой подружкой, но, наверное, все же наскребешь достаточно, чтобы прикоснуться, хм, к прекрасному.       Аризона наморщила нос быстрее, чем успела подумать, что не стоит этого делать. Впрочем, Папаша все равно не уловил в ней отвращения и презрения. Как и прежде. Если что он и заметил, то для себя назвал это страхом и уважением.       — Знаешь, что я подумал, Ари? Ты могла бы стать дополнительным лотом на этот вечер.       Аризона почувствовала, как пальцы Папаши сжимаются на ее предплечье.       — Ты, конечно же, не воображаешь, что так же хороша, как мисс Гилани? Но в тебе есть некоторая прелестная наивность. И жопка ничего, симпатичная. — Папаша говорил это буднично, точно не с первой женщиной вел подробный развязный разговор. Скорее всего, возможно, так и было. — Не ломайся, без Люка ты все равно осталась бесхозной… В опасном положении, я скажу тебе. Назад, в мир обывателей, тебе путь заказан. А тут, меж своих, без покровителей никуда.       — Вы предлагаете мне себя?       — Ого! Уйми-ка тщеславие, крошка. — Но Папаше предположение очевидно польстило. — Я предлагаю тебе выставить себя на торги. Дополнительным лотом, после Лайи. Кто-нибудь непременно заберет тебя в качестве утешительного приза.       Аризона невольно дернулась, и пальцы Папаши стиснули ее руку сильнее. Аризона успела увидеть замешательство на его лице: тот ощутил мышцы более значительные, чем полагал найти у Аризоны. И тотчас внезапно свет погас. Аризона почувствовала, что хватка Папаши ослабла. Она поднырнула под его руку и бросилась прочь. Она полагала, что произошедшее — не случайность, и роль ее ангела-хранителя сыграл Уэйд. Больше некому.       Бесцеремонно работая локтями, Аризона вырвалась из зала в холл. У нее руки чесались сделать звонок, чтобы выяснить, где носит группу захвата, когда она так нужна! Но телефон тоже остался в машине, вместе с пистолетом. Аризона собиралась их забрать… но предчувствие буквально толкнуло ее в спину в холле, заставляя остановиться. Нет, не интуиция, но едва расслышанный звук, растаявший в общем гаме так быстро, что Аризона не успела внутри головы сформулировать, что же такое напрягло ее. Помедлив секунду, она взялась за перила, чтобы во тьме не споткнуться, и начала подниматься по лестнице на второй этаж.       Через окна в галерею проникал свет уличных фонарей, позволявший видеть абрисы предметов. И людей. Аризона присела за колонной, всматриваясь в коридор: охранники. Она предположила, что стерегут те Лайю. Трое. При свете дня она не стала бы и пытаться. Но сейчас… во тьме… Аризона прищурилась, прикидывая расстояние. Трудно было точно сказать без света. Ну что ж… Она встала и сделала несколько беззвучных выдохов, собираясь с силами. Возможно, счет шел на минуты: вот опять! Тот звук. Крик женщины с завязанным или заткнутым кляпом ртом.       Аризона сняла туфли, чтобы, когда придется, бежать было удобнее. А по большей части — чтобы не стучать каблуками по мраморному полу. В другой раз она надела бы кроссовки, но даже самая удобная ее формальная обувь не подходила для драки и бега. Ничего, успокоила себя Аризона, она всю жизнь тренировалась босой на паркете в зале для боевых искусств. Ее ноги могли справиться с мрамором.       И тут она угадала, верно рассчитав силы. Жаль, не все ее догадки подтверждались в этот вечер. Увы, мозг пытается быть оптимистом.       Аризона бросила туфлю на лестницу, чтобы та стуком отвлекла охранников. И впрямь, один, ближайший к ней, пошел проверить… Аризона юркнула мимо него, неслышная и невидимая в объявшей ее тьме. Скользя вдоль стены, она нащупала вазу на столике. Наверняка дорогую, если она принадлежала галерее. Или безвкусную, если ее купил Папаша. Взяла за узкое горлышко поудобнее и огрела ближайшего к ней охранника со спины. Тот рухнул, как подкошенный, второй выхватил пистолет. Но во тьме не решился стрелять. Аризона уже стояла за колонной, на всякий случай. От разбитой вазы в ее руке осталась «розочка».       Шаги охранника по мраморному полу были прекрасно слышны. Тяжелый мужчина в ботинках — не то же самое, что невысокая босая девушка. Так что Аризона, невидимая и неслышимая, без труда обезвредила и его: ткнула острым стеклом в бедро, туда, где не бывает защиты, перехватила руку с оружием, выкрутила — на инерции и силе своего веса — и, прибавив врагу ускорения толчком, познакомила его с ближайшей колонной лицом.       Теперь нужно было бежать к Лайе. И все же Аризона остановилась проверить, живы ли оба охранника: она не хотела их убивать, хотя и имела право. Но они могли оказаться просто наемниками, не связанными с Папашей. Увы, благородный порыв встал Аризоне в копеечку. Подойдя к первому поверженному охраннику, Аризона едва сдержала крик, напоровшись ногой на что-то во тьме. Осколок стекла взрезал ее стопу, девушка покачнулась, чтобы своим весом не усугубить рану, и едва не упала.       С другого конца коридора послышались шаги, и Аризона, собрав оставшиеся у нее силы, юркнула за длинный пыльный пуфик. Наверняка при свете от нее остался бы след на полу — кажется, эти помещения никто не убирал. Но тьма надежно прятала ее в своих черных объятиях. Вот незадача — отчаянно хотелось чихнуть. И нога пульсировала болью просто невыносимо.       Наверняка это возвращался первый из троицы охранников. Аризона не забыла о нем, но думала, что когда он проверит лестницу, она будет в состоянии дать ему отпор один на один. Она мысленно выругалась. Взять оружие с одного из уже обезвреженных врагов она не успела.       Шаги приближались… Нет, не мужчина — Аризона расслышала цоканье каблуков. И высоких, куда острее, чем она сама носила. Это еще не значило, что при обнаружении Аризону не сдадут Папаше. Она попыталась задержать дыхание, надеясь, что надежно спряталась, но тут ей посветили фонариком прямо в лицо.       Аризона зажмурилась, не в силах бороться, ослепленная. Есть вещи, которые просто обезоруживают тебя — и привет.       — Эй… эй… Я знаю, кто ты, Сандра.       Аризона проморгалась, как могла. Слезы застилали саднящие глаза.       — Я получила рассылку Дирди… и… это, тебя ищет твой друг.       — Какой? — Дура, вызверился внутренний голос, зачем ты болтаешь почем зря?       — Ну, этот… твой особенный друг.       Над нею склонилась Шанталь Беннет. Аризона вспомнила Дирди, ее помощь и неуверенность: та никак не могла понять, на какую сторону встать, кого выгоднее предать. Забудь о сестринской солидарности, эта женщина — тебе не подружка, напомнила Аризона себе. Да, и эта тоже. То, что она помогает тебе, не жест доброй воли, это тонкий расчет. Но сейчас Аризоне было не до переборчивости, и она позволила Шанталь забинтовать ей ногу шарфом. Шарф, надо сказать, стоил наверняка больше, чем на Аризоне было надето (считая туфли, от которых она избавилась), но Шанталь отдала его охотно, а вместе с ним и фонарик.       — Я отвлекла охранника, с которым столкнулась на лестнице. Он внизу. Во всяком случае, был, когда я его послала к Папаше.       Аризона выключила фонарик, чтобы глаза снова привыкли к темноте, но успела увидеть, как Шанталь отворачивается.       — Я знаю, что с Лайей. Папаша ее… м-м, сделал ей апгрейд по своему вкусу.       Аризона поняла, что уже несколько минут не слышит сдавленных криков.       — Вы были подругами?       — Никогда. Я только не хочу оказаться на ее месте. Раньше я избегала этого, пытаясь не вызвать гнев Папаши. Теперь рассчитываю на его смерть.       — Или арест.       Шанталь вздохнула, и Аризона даже без подсказки Уэйда догадалась, что это значит «нет».       Кто-то поднимался по лестнице, осторожничая, и Шанталь вскочила с пуфика. В полумраке Аризона уловила ее движение головой, очевидно, означавшее «пойду проверю». Шанталь направилась по коридору навстречу незнакомцу, но Аризона едва ли могла что-то вполне рассмотреть или расслышать. Короткий разговор, голоса звучат все быстрее и громче, и вот охранник оттолкнул Шанталь, да так, что она едва не упала через перила. Она осталась там, тяжело дыша — Аризона, щурясь, могла видеть содрогающийся от страха силуэт Шанталь. Сама она вскочила на ноги со всем проворством, каким располагала. Боль прошила ногу до бедра, и Аризона стиснула зубы. Нужно было добраться до оружия поверженных охранников быстрее, чем это сделает их третий товарищ.       Аризона подобралась, понимая, что с раненой ногой она больше не так проворна, как прежде. Ну, придется дальше сражаться, как есть. Она уже шарила руками по ближайшему неподвижному телу в поисках кобуры с пистолетом, но впотьмах никак не могла понять, где у охранника что. А шаги… даже несмотря на то, что страх делал время вязким, как масло, охранник приближался стремительно. Пистолет Аризона так и не нашла, так что сделала первое, что пришло ей в голову: включила фонарик и направила его врагу в лицо. Тот зажмурился от режущего света, выбившего у него слезы из глаз… Аризона успела увидеть движение там, где лучи фонаря не разгоняли тьму — и вот черная полоса легла врагу на шею, тот вскинул руки, теряя пистолет, ошарашенный нападением сзади, похрипел недолго и осел на пол. Аризона несколько секунд смотрела на потерявшего сознание охранника на полу, прежде чем поняла, что на шее у него черный галстук.       Вскакивая на ноги, она едва не забыла, что ранена. Но уже повисая у Уэйда на шее и благодарно, самозабвенно его целуя — забыла вполне.       У них не было времени на обмен репликами вроде «ты в порядке?», раз оба могли стоять прямо (и думать о поцелуях), ни с кем не случилось ничего серьезного. Все можно было отложить на потом. Увы, даже нежности.       — Лайя где-то здесь, я думаю. Я слышала крики. Но как будто… что-то не так.       — Да, она здесь. В одной из комнат. Но… м-м, возьми пистолет, мои руки будут заняты. Стрельба на тебе.       Аризона напряглась.       — Это что-то, о чем лучше знать заранее?       — Я не знаю… — Уэйд испытующе посмотрел на Аризону. Она держала фонарик направленным почти в пол, и лицо мужчины оставалось смазанным рассеянным сумраком. — Может, тебе вообще не стоит раньше времени на такое смотреть.       Он взял ее за свободную руку, и Аризона почувствовала, как тает. Как бы неуместно ни было это чувство. А отчасти — как раз поэтому. Стресс и возбуждение всегда для нее ходили рядом, вот и теперь они сплелись в тугой комок.       — Нет, я готова ко всему. Я на работе всякое видела.       Но Аризона снова ошиблась.       Нет, такого она еще не видела. И нет, она не была к этому готова.       Она выдержала это, но… не видела такой жестокости, не была готова узнать, что стало с красивой, полной жизни Лайей Гилани.       На стенах комнаты еще остались картины со старой экспозиции. По углам стояли пуфики. А посреди зала находилась подвешенная к потолку клетка. С Лайей Гилани внутри.       Аризона держала обе руки перед собой, и с пистолетом, и с фонариком, но теперь одну опустила, подходя ближе. Лайя лежала на боку, до пояса укрытая своими роскошными волосами. Даже измученная, она оставалась похожа на принцессу. Когда Аризона приблизилась, шепча успокаивающие слова, Лайя перевела на нее взгляд запавших глаз и тоненько, как котенок, захныкала.       — Эй, эй… мы тебя спасем. — У пленницы эти слова не вызвали ожидаемой радости. — Только собьем замок, потерпи, ладно? Скоро все закончится.       Лайя только плакала, и не сразу Аризона поняла, в чем дело… Вот что имел в виду Папаша, говоря, что предпочитает «молчаливых женщин»… Когда рот Лайи открылся в очередном жалобном всхлипе, Аризона увидела, что языка за безупречными жемчужными зубами нет…       — Подержи клетку, чтобы не раскачивалась, я собью замок. — Сказал Уэйд.       Аризона кивнула и встала так, чтобы край клетки упирался ей в бедро здоровой ноги, спрятала пистолет за декоративный пояс платья, взялась за прутья клетки… схватилась покрепче — фонарик пришлось сжать зубами, хотя Аризона чувствовала себя неловко, делая это. Но Лайя все равно не повернула головы и ничего не увидела.       И вот тут Аризона увидела, что ее так смутило, пока она щупала лучом света внутренность клетки. Что показалось ей таким неестественным, что мрак комнаты без окон скрыл от нее до поры.       От Лайи мало что осталось. Ее тело оставляло в клетке еще много пространства, но в целом было куда меньше, чем ему полагалось быть. Аризона думала, что пленница просто скукожилась, но теперь, еще и чувствуя вес клетки, она поняла, насколько жестоко ошиблась. Папаша измывался над Лайей, превратил ее в неспособную к сопротивленью игрушку. И от ее рук, и от ее ног остались только культи. Так вот что имела в виду Шанталь…       К чести Аризоны, она не разжала похолодевшие от ужаса руки. До самого того момента, как Уэйд сорвал замок. Аризона снова вынула из-за пояса пистолет, Уэйд достал Лайю из клетки и взял на руки. Аризона не умела читать лица, как он, но прекрасно видела даже в едва прореженном светом сумраке, что в глазах Уэйда написано настоящее горе. Он не знал Лайю, и работа должна была сделать его жестче. Наверняка сделала, потому что ни мускул на лице Уэйда не дрогнул. Но он не был равнодушен, держа на руках неестественно легкое искалеченное тело.       Мне нужно на воздух, подумала Аризона. Гнев и слезы сжали ей горло. Была ли Лайя первой? О нет. Точно нет. Аризону под дых ударила память о сотне, если не сотнях сомнительных сообщений на сервисе Люка, за которыми могло крыться то же самое. Продажа и измывательства. Она боялась вообразить, каков может быть масштаб зверств. И она опоздала предотвратить это, будучи то ли слишком слепой, то ли слишком тупой. Да, ей нужно было скорее на улицу.       Но до открытой двери еще оставалось несколько шагов, когда в сумрачном проеме показалась иссиня-черная тень. Папаша собственной персоной в своем пижонском смокинге.       — Ари! Кажется, я недооценил твою алчность.       Не сразу Аризона поняла, что происходит. Папаша ринулся спасать свое сокровище, потому что ему уже внесли за Лайю залог? Уж во всяком случае он не рисковал бродить по темной галерее из чистого человеколюбия.       — Ладно, можем договориться. Ты, полагаю, не знаешь, что творишь. — Папаша первым порывом выставил руки перед собой, но теперь медленно тянулся за пазуху. — Хочешь стать моей секретуткой, как была при Люке? Амбициозная крошка.       — Лучше замри.       О, она могла бы все объяснить. Представиться настоящим именем. Но она не хотела. У нее не было времени. И он этого не заслуживал.       Она видела в нем не только Папашу, урода, подсадившего на иглу несколько сотен, а скорее всего, тысяч людей. Не только мудака, который заставил ее — пусть через Люка — проглотить и выблевать кольцо. Не только злодея, который не брезговал, если нужно, заказными убийствами. В ее сознании он вдруг соединился воедино с образом того смутного конца света, что клубился над ее головой и развеялся, пока она оставалась напугана и бессильна на своей кухне.       И, раз дело на то пошло, раз в тридцать с лишним лет она отчаянно нуждалась в том, чтобы выгулять зверя — черную сторону своей души.       — Ах, милая Ари. Люк не посвящал тебя во все тонкости нашего бизнеса, верно? — Папаша игнорировал Уэйда, как и прежде. Несколько нарочито, демонстративно. Лайя, возможно, и вовсе уже не считалась им за личность. — Ты не знаешь, в чем дело моей жизни.       Вся сцена, что предстала его глазам, не изумила его, хотя и раздражила. Аризона держала оружие так, чтобы видеть, куда стрелять: луч фонаря оказался направлен Папаше примерно в район ключиц.       — Ты будешь удивлен. — Она и не думала опускать пистолет. — Но мне неинтересно.       Она снова почувствовала то же, что и сутки назад с Люком. Черное искушение отнять жизнь… Видит Бог, она могла это сделать. И в том смысле, что ее готовили к подобным ситуациям. И потому, что она знала: Папаша этого заслуживает. Как никто заслуживает.       Пистолет в ее руке взывал к крови. На какую-то долю мгновения Аризона почувствовала, что ее вторая личность преступницы стала слишком настоящей. Она действительно мыслила не как Сандра — хотя в этот миг должна была…       Она нажала на курок.       Дважды.       Хорошо, что Лайя видела это, подумала Аризона. Для нее — хорошо.       — О, по крайней мере, ты можешь кричать, — Аризона подошла к Папаше и села на корточки рядом с ним. Она уже понимала, что можно было обойтись без этого, но ее темная сторона все еще говорила, что Аризона поступила правильно. — И я ранила только одну руку и одну ногу. Они останутся при тебе, когда ты въедешь за решетку.       Папаша перестал вопить, обессилев. Кровь он терял стремительно, но не должен был умереть от ее потери. Если бы Аризона не позволила это сделать — разве что. Но ее тень уже отступила. Она кивнула Уэйду: вызываем скорую.       Группу захвата уже не пришлось вызванивать. Они были здесь, но…       — Опоздали даже к десерту. — Сказала им Аризона, садясь в машину.       Ее работа под прикрытием закончилось. И Сандра ощущала пустоту там, где из нее вырвали Аризону — точно взаправду потеряла часть души. Но она понимала, что ей жаль очень и очень немногого от той жизни, с которой она прощалась.              Она написала смс, поясняя, что ей понадобится несколько дней, чтобы уладить дела. Бумажная волокита. Всякое-разное, не всегда объяснимое, что позволило бы ей сбросить ненавистную шкуру выдуманной «девушки с именем штата» и снова стать собой. Уэйд не переспрашивал и не уточнял. Ждал, где и когда она назначит последнюю встречу. Но когда она зашла в кафе, где он уже занял условленный столик, он понял, что трансформация завершена. Эту женщину нельзя было назвать прежним именем. Сандра Бернс вернулась… И собиралась сделать это в полной мере — у нее был билет на завтрашнее утро.       Прическу она изменила, постриглась и покрасилась, видимо, планируя дальше отращивать естественный цвет. Рыжие волосы ее молодили, с черными она выглядела на свой возраст.       Еще более настоящей, подумал Уэйд. Впервые за тридцать лет он запал на брюнетку. Технически, на рыжую, конечно, но… Он же видел отрастающие корни, просто тешил себя ложной надеждой.       Сандра села за столик напротив него и заказала молочный коктейль. По крайней мере, с Уэйдом она всегда была хотя бы немного вполне настоящей. Но теперь она сидела перед ним еще и смятенной. Не потерянной, как прежде. Как и он — сперва — перед нею. Теперь оба они делили чувство обескураженной неопределенности. Она уезжала. Он знал, что уже завтра.       Сандра беспомощно развела ладонями.       — Я правда хочу какое-то будущее с тобой, но… Задание закончилось. У меня больше нет причин оставаться в Талсе.       Уэйд пожал плечами.       — Так выходит, что у меня тоже. — Он сам чуть было не удивился тому, что говорит. Но ведь не соврал же. — Что? Я хороший специалист.       — Знаю. Это одна из причин, почему я в тебя влюбилась.       — А вторая?       — Просто так.       Он протянул руку ей через стол, и она накрыла его ладонь своею. А затем перегнулась через стол, порывисто и самозабвенно целуя — пока меж лопатками не заныло от неудобного положения. Только тогда Сандра вернулась на свое сиденье.       Принесли молочный коктейль. По радио играла «Earth Angel» The Penguins: «Please be mine, My darling dear».