Дух

— Я заберу тебя домой, — снова говорит Реджи, снимает холщовую сумку с плеча и кладет её на землю. Он оглядывается, проверяя, нет ли кого, кто мог бы его увидеть, и начинает разбирать камни. За годы, прошедшие с тех пор, как их впервые уложили, камни осели и плотно притесались друг к другу, щели заполнили грязь и мох, склеивая их. Это тяжелая работа для человека среднего возраста, но Реджи снимает пальто, закатывает рукава рубашки и настойчиво продолжает, и постепенно куча камней начинает уменьшаться. Рядом с вершиной пирамиды появляется темная щель и оттуда вылетает облако пыли. Филлис внезапно охватывают ужас и отвращение от того, во что могло превратиться тело внизу. Эта эмоция принадлежит ей, а не Эдвину, и она изо всех сил пытается отвести взгляд, но понимает, что не может: Эдвин видел, как это происходило, и она тоже должна. Ухоженные, с маникюром руки Реджи уже все в грязи и царапинах. Он стонет, поднимая камень побольше, и открывает не гниющий, вонючий труп из страхов Филлис, а гладкий белый купол черепа с несколькими пучками чего-то похожего на сено. «Это все, что осталось от Эдвина», — с облегчением осознает Филлис. Прошло достаточно времени, чтобы природа сделала своё дело и вернула его плоть земле. — Ох, Эд, — говорит Реджи. На мгновение он перестает ворочать камни и приседает, протягивая руку, чтобы нежно положить ладонь на череп. — Хотел бы я, чтобы ничего этого не случалось. Я всё испортил. Ты бы справился намного лучше. — Свободной рукой Реджи вытирает глаза, размазывая грязь и кровь по лицу. — Но сейчас я позабочусь о тебе. Это то немногое, что я могу. Он снова принимается за работу, отбрасывая камни с такой силой, что некоторые из них катятся вниз по склону. Всё новые и новые останки Эдвина показываются на свет: изящный изгиб шеи, длинные кости рук с прилипшими к ним лоскутками некогда прекрасного черного сюртука, изгиб рёбер. Руки Эдвина скрещены, и Филлис замечает роковую зеленую шкатулку, зажатую между ними. Реджи тоже видит её, хватает за угол и вытаскивает. — Выбросить бы её в озеро, — с горечью говорит он. — Лучше бы мы никогда её не находили. Если бы ты не исследовал эту богом забытую дыру… — Реджи умолкает и снова смотрит на Эдвина, его лицо смягчается. — Нет, это не твоя вина, а моя. Я был жадным, и теперь у меня ничего нет. Теперь она твоя, всё, что осталось. — Повернувшись, он засовывает шкатулку в холщовую сумку, а затем снова принимается за камни, открывая ноги и ступни Эдвина, который всё ещё одет в остатки сапогов. Похоже, вид всего скелета потрясает Реджи. Он стоит в раздумьях, сжав руки в кулаки, а потом начинает складывать кости в сумку к шкатулке. На этом моменте сон распадается. Филлис чувствует, как начинает просыпаться, чувствует холодный воздух в комнате и тяжесть одеял на теле. Она сопротивляется, желая побыть там ещё немного и посмотреть, что Реджи сделает дальше, но это бесполезно; она уже проснулась. Время самое что ни на есть неподходящее: ещё слишком рано чтобы мистер Мозли поднялся, но слишком поздно, чтобы идти на чердак и рассказать призраку Эдвина что она узнала. Остаться в постели и почитать тоже кажется не слишком-то заманчивой перспективой, поэтому Филлис одевается, спускается вниз и выходит во двор. Оказывается, за ночь снова выпал снег — не так много, как две недели назад, всего лишь тонкий слой, но из-за него на улице стало скользко и опасно. Филлис осторожно подходит к воротам, смотрит на белую гладь лужайки, на деревья с голыми ветвями и думает, что эту же картину видели братья, отправляясь в путь, и это же видел Реджи, в одиночку уезжая за костями Эдвина. Он хотел как лучше, но Филлис сомневается, что пребывание здесь дало Эдвину утешение. Возможно, лучше было оставить его на берегу озера, где хотя бы царил покой. — Надо же, не рановато ли мы встали? — раздаётся голос Томаса позади неё. — Полагаю, мы вдвоём и правда рано встали, мистер Бэрроу, — говорит Филлис, не оборачиваясь. Ей приходит в голову, что её должно было напугать появление Томаса из ниоткуда, но после недавних событий он кажется не таким грозным, как обычно. Он хотя бы живой человек. — И что вы делаете на улице таким холодным утром? — Смотрю на снег. — Вы и раньше видели снег. — А вы и раньше видели меня, так почему вы следите за мной? — Филлис поворачивается и смотрит прямо ему в лицо. Из-за её непривычной резкости Томас выглядит удивленным, и это вызывает в Филлис тайное удовлетворение. Он быстро меняет удивление на превосходство, но Филлис успевает заметить, как он почти надул от обиды пухлые губы. — Если вам так нужно знать, мисс Бакстер, я увидел вас через окно и забеспокоился, всё ли в порядке. Я взял себе за правило знать, что происходит в этом доме, и с вами в последние недели явно что-то происходит. Я говорил, что меня не волнует, чем вы с Мозли занимаетесь, и меня и вправду это не волнует, но мне хотелось бы думать, что вы достаточно умны, чтобы быть осторожной. — Мы с мистером Мозли просто хорошие друзья, — говорит Филлис без всякого выражения. — И ничего больше. У Томаса вырывается смешок. — Продолжайте притворяться, если хотите. Просто позаботьтесь о себе, вот и всё. Как по мне, Мозли слишком бесхребетный, чтобы доставить вам серьёзные неприятности, но ведь никогда не знаешь. — Я приняла к сведению ваше беспокойство, мистер Бэрроу, — говорит Филлис. — Теперь, если вы меня извините, я бы хотела вернуться в дом и согреться перед завтраком. — Как вам угодно, — говорит Томас. Филлис поворачивается на каблуках, чтобы уйти, а у него во рту уже торчит сигарета. Он прикуривает, машет спичкой и выкидывает обугленный конец. На полпути к дому появляется сам мистер Мозли, явно искавший Филлис. — Что там делает Бэрроу? Обычно он подпирает стенку, будто без него дом упадет. — Он вышел поговорить со мной — Правда? — Мозли хмурится. — Он же не издевался над вами? — Нет, — говорит Филлис, — на самом деле он по-своему беспокоится обо мне. — Беспокоится! — Мозли так издевательски усмехается, что сам Томас мог бы позавидовать. — Я не думаю, что он вообще когда-нибудь о кем-нибудь беспокоился. — Неважно. — Филлис просовывает руку в сгиб его локтя, и Мозли сразу умолкает, словно громом поражённый. — Мы так рано встретились, до завтрака ещё почти полчаса. Как она и надеялась, комната для ботинок абсолютно пуста, и Филлис быстро рассказывает Мозли оставшиеся детали поездки в магазин мистера Кэмпбелла и последний сон. — Сколько времени прошло между смертью Эдвина и возвращением Реджинальда? — спрашивает Мозли. — Думаю, лет пятнадцать-двадцать. Реджи выглядел намного старше. У него потемнели волосы, как это бывает у некоторых светловолосых людей, и появилось несколько седых прядей. А ещё он сказал, что плохо справился с титулом, так что должно было пройти, по крайней мере, несколько лет, чтобы он успел наделать ошибок. — И он забрал шкатулку с собой в Даунтон? — Ну он забрал её из того места, где она лежала недалеко от берега озера, — говорит Филлис. — И он сказал, что оставит её Эдвину. Может, позже, когда всё стало очень плохо, Реджи мог и не сдержать обещание, но я не думаю, что он так поступил. Мне кажется, его так мучило чувство вины, что он лучше бы умер сам, чем нарушил обещание. — Значит, шкатулка где-то в доме или рядом с ним, — говорит Мозли. — Это, по крайней мере, облегчает нам задачу. Теперь мы знаем, что не нужно искать озеро или рыскать по всем антикварным магазинам в её поисках. — Может, шкатулка просто стоит в одной из комнат наверху? Я не часто бываю где-то кроме спальни её светлости и иногда гостиной, если она вызывает меня туда, так что я не могу ничего узнать. Мозли качает головой. — Я был в большинстве комнат. Не во всех спальнях, но точно в каждой комнате, где бывает семья, и никогда не видел ничего подобного. Что, если Реджинальд закопал кости Эдвина где-нибудь на территории поместья и положил шкатулку с ними? Мы же не можем копать повсюду ямы, даже если бы не было снега и земля бы не промерзла. Через дверь начинает доноситься стук тарелок и вилок вместе с запахом жареных почек и сосисок из зала для прислуги. Филлис смотрит на наручные часы и понимает, что их полчаса уже почти истекли. Редкие монеты и серебряные шкатулки — всё это очень здорово и хорошо, но иногда она думает, что в этом доме время — самый ценный товар. — Не думаю, что кости закопаны, — говорит она. — На озере Эдвин оставался очень близко к своему телу. Если какая-то его часть сейчас здесь, то в том же месте, где и он. — На чердаке, — говорит Мозли. — На чердаке, — подтверждает Филлис, и в это же мгновение звонок зовёт их на завтрак.