Дух

После стольких событий за раз, кажется, что следующие два дня проходят с густой, как патока, медлительностью. Филлис измотана из-за того, что плохо и беспокойно спит, и всё, на что у неё хватает сил, это справляться с работой и держать благообразное лицо перед леди Грентэм, которая, переодеваясь после обеда, болтает о грядущих рождественских праздниках и сколько времени после них она планирует провести в лондонском доме. В основном, чтобы поддержать разговор, Филлис спрашивает, много ли она знает об истории семьи Кроули и их домов, и Кора смеется и отвечает, что пыталась вникнуть, когда только вышла замуж, но все имена сливались в одно и было очень сложно не уснуть. — Не говорите вдовствующей графине, что я так сказала, — добавляет она, что, по мнению Филлис, вряд ли станет проблемой, поскольку за всю свою жизнь она успела обменяться с леди Вайолет едва ли десятью словами. Филлис почтительно улыбается Коре в зеркало и закалывает шпилькой последний завиток её тёмных волос, и тут Кора поражает Филлис, говоря: — Знаете, Бакстер, если вам действительно интересно, в библиотеке есть книга об истории семьи. Старый граф нанял кого-то провести исследования и написать книгу много лет назад, когда лорд Грентэм был ещё мальчиком. Боюсь, она немного суховата, но там полно информации. Я уверена, его светлость разрешит вам взглянуть на неё, если вы пообещаете быть осторожной. — Вы правда так думаете, миледи? — Он, скорее всего, обрадуется, что это кого-то интересует, — беззаботно говорит Кора. — Бог свидетель, его дети никогда этим не интересовались. Он будет только в понедельник после обеда, но напомните мне, когда он вернется, и я спрошу. — Спасибо, миледи. Очень любезно с вашей стороны. — Никаких проблем. — Кора изучает набор украшений, которые для неё выложила Филлис. — Я думаю, к этому платью подойдёт двойная нить жемчуга. Словно в тумане Филлис застёгивает жемчуг на бледной элегантной шее Коры и встает на колени, чтобы затянуть пряжки на туфлях, и, как только её отпускают, спешит вниз, чтобы вернуть на место отвергнутые драгоценности, а потом найти мистера Мозли, которого поначалу нигде не видно. Она ищет его в комнате для чистки обуви, буфетной и на кухне, наконец выходит через заднюю дверь и находит его разбрасывающим соль и песок по заснеженному двору. — Боже милостивый, мистер Мозли, разве этим не должен заниматься кто-то из рабочих? — Она выходит ему навстречу, осторожно ступая по всё ещё скользким булыжникам возле двери, и он прислоняет лопату к тачке и вытирает лоб на этот раз своим носовым платком. Его тёплое дыхание белым облаком оседает в морозном воздухе, смутно напоминая Филлис ауру призрака. — Должны ли это делать рабочие? Да. Но делают ли? Нет. Потому что наш друг, мистер Бэрроу, думает, что я всё ещё в долгу перед ним за то, что прошлой ночью он впустил нас в дом. С тех пор он заставляет меня делать всё, что взбредёт ему в голову. Я должен был знать, что он не может сделать что-то только по доброте душевной. Филлис вздыхает. — Ну, скорее всего, в тот момент он сделал это из добрых побуждений. И уже позже понял, что может немного повеселиться за ваш счёт. Он всегда был таким. Хотите, я с ним поговорю? — А вы можете? Я бы не просил, но это уже слишком, особенно в добавок к очистке дороги каждое утро. — Он снова берётся за лопату и набирает кучу песка. — Хоть бы погода переменилась. — Мистер Карсон говорит, что скоро изменится, — отвечает Филлис. — Вы же всё равно пойдёте навестить своего отца завтра? — Да, — говорит Мозли. — Он слишком рассчитывает на меня, чтобы я не пошёл, и в любом случае мне нужно задать ему наши вопросы. — Он медлит. — Я не думаю… Хотите пойти со мной? Папа будет не против. — Я бы с удовольствием, — с сожалением говорит Филлис, — но в последние недели у меня и так было слишком много выходных, не хочу пользоваться добротой её светлости. Кстати, я только что помогала ей одеться и она сказала, что в библиотеке есть книга о семье Кроули. Я бы никогда не подумала об этом, но она говорит, что когда его светлость вернется домой, он может позволить мне посмотреть эту книгу. — О. — Мозли выглядит упавшим духом из-за этого. — Возможно, тогда вам не понадобится моя помощь в расспросах. — Он бросает кучу песка на землю вместо того, чтобы равномерно разбрасывать её, как задумывал, и ему приходится распределять её как получится обратной стороной лопаты. — Не говорите глупостей, конечно, мне нужна ваша помощь. Посмотрим, что скажет ваш отец, а затем… Как вы это называете? Найдем соответствие с книгой. В любом случае, там может вообще ничего не быть. Если наш призрак — кто-то со скандальной историей, то старый граф определенно не хотел бы, чтобы это записали для потомков, не так ли? — Вы наверняка правы. — Мозли меняется в лице от облегчения, и Филлис не может не улыбнуться. Она ещё никогда не встречала человека, все эмоции которого были бы выставлены всем напоказ, словно в витрине. Она знает, что из-за этого люди смотрят на него свысока, но ей это не только нравится, её это обнадеживает. С мистером Мозли никогда не может быть никакого притворства или ненастоящих чувств; Филлис всегда точно знает, как он к ней относится, и это даёт ей небывалое доселе чувство безопасности. — Ну, — говорит он, — тогда я вернусь к работе, а то завтра пора уже будет уходить, а я всё ещё буду рассыпать песок. А вам лучше вернуться внутрь, пока не подхватили простуду. Я же увижу вас позже? — За ужином, — говорит Филлис. — Я сегодня весь день занимаюсь стиркой для её светлости. Ох, снова снег. — Да? — Мозли поднимает лицо к небу как раз, чтобы лениво парящая снежинка приземлилась ему на лоб, и во внезапном дерзком порыве смелости Филлис протягивает руку, касается её кончиком пальца и показывает ему почти растаявшую снежинку. Мозли кривится. — Мистер Карсон сказал, как скоро изменится погода? — Не так скоро, — говорит Филлис. — Не задерживайтесь слишком долго, иначе тоже простудитесь, и я обязательно найду мистера Бэрроу и скажу ему, чтобы он оставил вас в покое. Он делает из этого слишком много шума. Я уже дважды сказала ему, что мы только разговаривали. Филлис подозревает, что Мозли хочет спросить, что, по мнению мистера Бэрроу, они делали, но прежде, чем он успевает это сделать, она возвращается обратно в благословенно теплую кухню, где пахнет тушеной говядиной, которую они будут есть позже, и фруктовыми кексами, что пекутся для чая наверху. Она поднимается наверх, чтобы надеть для тяжелой работы платье постарее. В коридоре для слуг никого нет, и Филлис мысленно прокручивает в голове, что ей нужно сделать и сколько времени это займет. Стоит ей открыть дверь в свою комнату, как Филлис чувствует зловещее покалывание на коже, и в следующее мгновение раздаётся гудение призрака — низкая, сводящая с ума вибрация во внутреннем ухе. Филлис замирает, ожидая, усилится она или остановится, и ахает, когда позади неё раздаётся голос: «Мисс Бакстер?». — Мисс Бакстер? Что-то случилось? Филлис оборачивается и видит горничную Джулию. Она держит стопку чистых свернутых простыней, и на её на остроносом личике читается беспокойство. — Вы это слышите? — Что именно? — Не считая веснушек, Джулия молочно-белая, как будто думает, что мисс Бакстер сошла с ума. — Слушайте, — говорит Филлис, и Джулия, хмурясь, подчиняется. — А, — говорит она. — Какое-то гудение? Слышу совсем чуть-чуть. — Она прижимает к себе простыни. — Я надеюсь, что с электричеством всё в порядке. У знакомых моей мамы однажды ночью весь дом сгорел из-за того, что внутри стен вспыхнули провода. Теперь даже думать о таком страшно. Филлис хочет ответить, но из-за того, что это застало её врасплох, она чувствует слабость и дрожит внутри. Ей приходится упереться в дверной косяк, чтобы не рухнуть бесформенной кучей. Наконец-то доказательство, пусть даже незначительное, что призрак и всë, что с ним связано, не просто ей мерещится. Джулия слышит этот звук, а значит, многое из этого реально. — Всё в порядке, — говорит Филлис. Её голос хриплый и сдавленный, она откашливается и пытается снова. — Я думаю, что оно всё время гудит, а мы слышим только сейчас, потому что здесь очень тихо и все внизу. Я бы не волновалась. — Если вы уверены, — нерешительно говорит Джулия. — Уверена. — Филлис может изобразить лишь слабую улыбку, но этого достаточно, чтобы успокоить Джулию, которая очень молода и доверчива. — Можете вернуться к работе. Извините, если напугала вас. Девушка уходит, но Филлис стоит ещё мгновение, думая о последствиях. Она откидывает голову назад, уперевшись в дверь, а свет дальше по коридору начинает тускнеть и то загорается, то гаснет. — Не сейчас, — громко и очень мягко говорит она, и мерцание прекращается.