Медиум

Питер был удивлён, приехав в дом Джун и обнаружив, что Нил Кэффри никуда не съезжал и даже не собирался. Горничная заверила, что квартирант хозяйки у себя, и агент ФБР ощутил одновременно раздражение и облегчение. Очевидно, что Кэффри не испугался угрозы федерала. И все же, хорошо, что он не уехал — где бы его сейчас искал Питер? Агент поднялся наверх и постучал, но никто не ответил. Прождав несколько секунд, Питер повернул ручку — дверь оказалась незапертой. Комната была пуста. Питер вошёл и сразу заметил что-то новое — мольберта здесь прежде не было, как и кистей с красками. На полотне был изображен сильный шторм, тонущий корабль и ослабевшие, цепляющиеся за надежду моряки на плоту — яркий свет луны, выглянувший из-за туч, только подчёркивал их отчаяние, их беспомощность и жажду выжить. Безжалостная, разбушевавшаяся стихия подбрасывала хлипкий плот на волнах словно игрушку — и люди из последних сил боролись с неуправляемой силой природы, сгустившиеся тучи лишали их веры. Питер смотрел на готовую картину и не мог оторваться — при том, что он не был поклонником живописи и с картинами имел дела преимущественно в случае их краж или подделок, то есть исключительно по работе. — Питер? Увлечённый работой художника, Берк не сразу понял, что в комнате он больше не один — Нил Кэффри открыл соседнюю дверь и стоял на пороге — очевидно, там располагалась ванная. Питер выпрямился и коротко бросил: — Здравствуй, Кэффри. Нил не был похож на обычного себя: тщательно причёсанный, одетый в элегантный костюм-тройку; из нагрудного кармана торчал платок-паше под цвет галстука — узкого, наверняка итальянского; чёрные замшевые туфли завершали образ. — Ты подстригся, — отметил Питер. Кэффри провёл рукой по волосам. — Да. Ты для этого пришёл — узнать, сходил ли я к парикмахеру? Питер не ответил, ещё раз обводя мошенника взглядом. Дорогая одежда, наверняка дизайнерская обувь, и эта великолепная картина, привлекающая взгляд и вызывающая восторженный трепет — как будто ее писал если не сам Айвазовский, то его блестящий ученик… Питер был уверен, что впервые видит настоящего Нила Кэффри. От Ника Холдена с его кажущейся простотой, немного встрепанного, в домашнем халате, не осталось и следа. Питер перевёл взгляд на мольберт. — У тебя талант, Кэффри. — Спасибо, — Нил наконец-то сдвинулся с места, подошёл ближе. — Я надеюсь, ты не планируешь украсть настоящую картину и заменить ее этой подделкой? — поинтересовался Берк. Нил хмыкнул: — Я не понимаю, откуда у тебя могли возникнуть такие мысли, Питер. Но в любом случае, оригинал висит в Феодосийской картинной галерее, если бы кому-то взбрело это в голову, пришлось бы далеко ехать, чтобы провернуть такую аферу. Не говоря уже о том, что картина огромна. — Да, два с половиной метра на два, не так ли? — Двести шестьдесят девять на сто девяносто пять сантиметров, — поправил Нил. — Ты совсем немного разбираешься в искусстве, да? — подколол Питер. Нил пожал плечами, точно говоря, что это пустяки. — Послушай, Питер, — начал он. — Я хочу извиниться. Я не должен был тебя обманывать, это было ужасно с моей стороны, и мне… — Стой, — агент поднял руку, — остановись, не надо, ничего больше не говори. Я не хочу это слышать. Мошенник прикусил губу, как будто на что-то решаясь, и шагнул вперёд с вытянутыми руками. — Что ты делаешь? — удивился Питер. — Ты сказал, что арестуешь меня при следующей встрече. Питер нахмурился: он помнил, как давал такое обещание, и действительно собирался арестовать мошенника, как только у него появятся улики по делу. — Возможно, после нашего разговора я и надену на тебя наручники. А пока сядь. Я здесь по делу — у меня к тебе несколько вопросов по поводу ограбления в Метрополитен-музее. Агент сел за обеденный стол, и Нил устроился напротив него. — Питер, не понимаю, при чем здесь я… Питер жестом остановил его, открыл папку и небрежно повернул ее к своему подозреваемому, указывая на изложенные данные: — Как тебе эта схема? Нил взял в руки копию схемы ограбления музея. — Что это, детская шпаргалка? — Это подробный план, как проникнуть в музей, с указанием всех входов и выходов. Его подбросили в полицейский участок номер пять до ограбления. — О, мне очень жаль, Питер. Полицию заранее предупредили, и они не приняли меры? — удивился Нил. Берк неодобрительно уставился на него. — Это же твоих рук дело. — Почему ты решил, что я имею к этому отношение? — Как насчёт того, что ты звонил директору музея и предупреждал его об ограблении за день до того, как эта схема попала в полицию? — А ему звонили, да? — Нил был сама невинность. Берк начал терять терпение: — Кэффри… — У тебя есть доказательства, что звонил именно я? — нажал Нил. — Если нет, не понимаю, к чему весь этот допрос. — Я пока только спрашиваю. Допрос — это в Бюро. — Питер кашлянул. — Мистер Николс, директор музея, узнал твой голос. Кэффри положил руки на стол и наклонил голову, как бы обдумывая ответ. — Как он мог узнать голос? — Услышал запись твоего допроса в связи с кражей «двойного леопарда». Он клянётся, что именно ты звонил ему и предупреждал о краже картины Матисса. — Интересно, — протянул Нил, — как же он пришёл к подобному выводу? Я знаю, как действуют органы правопорядка: что полиция, что ФБР, все одинаковы… Вы намекнули ему, что у вас есть подозреваемый, как бы невзначай включили запись, спросили, не узнаёт ли он голос… Бедный директор музея, все ещё потрясённый случившимся, согласился со всеми вашими словами прежде, чем понял, что его просто-напросто подтолкнули, заставили указать на меня. Питер усмехнулся. — Ничего подобного. — Питер, я разочарован, — Кэффри откинулся на спинку стула, — я ожидал от тебя большего. Ты не там копаешь. — А что ты скажешь на это? — Берк бросил фотографии перед ним. — Камеры с ближайших улиц запечатлели тебя возле музея двадцатого сентября, как раз за день до того, как полиции подбросили схему проникновения в Мет. — Неужели ты думаешь, что человек, собирающийся ограбить музей, засветился бы на камерах? — парировал Нил. — Я не совершил ничего противозаконного: возле музея гулять не запрещено. — Ты был там довольно долго, потому что изучал территорию, — настаивал Питер. — Хорошо, — кивнул Кэффри. — Будь по-твоему, Питер, предположим, я действительно тот искусный вор, которым ты меня считаешь. Если бы я действительно украл Матисса, ты бы об этом не узнал. Меня бы не поймала ни одна камера, я бы не предупреждал о своих намерениях. — Как насчёт алиби? — Что? — Где ты был тридцатого сентября, а конкретно, — Питер заглянул в записи, — с одиннадцати до полуночи? — О, это время ограбления? Завозились они, да? Интересно, почему так долго? Неужели что-то пошло не так? Агент ждал продолжения, но его не последовало. Он поднял брови, и Нил развёл руками: — У меня есть алиби. — Кэффри, в тот день ты отменил «сеанс» со мной, сказал, что у тебя встреча, цитирую, со старой знакомой. А на самом деле ты готовился к ограблению? — Я действительно встречался с другом, — заявил Нил. — Я был с ней весь день. — И ночь провёл тоже? — Тебя это смущает? — Она — твоя девушка? — Нет, — небрежно сказал Нил. — Ты слышал об отношениях без обязательств? — Имя, фамилия? — Питер приготовился записывать. — Кем работает, как ее найти? Он поднял голову лишь для того, чтобы увидеть, как мошенник плотно сжал губы. — Нил, это не алиби, если никто не может его подтвердить. — Она не очень любит незнакомцев, — проговорил Нил. — Особенно, если их привожу я. — Значит, не скажешь? — Она здесь ни при чем. Почему я должен ее вмешивать? — Но ты сказал, что и ты ни при чем. — Совершенно верно. Мы закончили? — Нил встал. — У меня дела. — Сядь, — велел федеральный агент. — Мы закончим, когда я скажу. — Я невиновен, Питер, — Кэффри задвинул стул, подхватил фетровую шляпу и надел ее, лихо заломив набок. — Ты не там ищешь. — А мне кажется, ты попросту лжёшь. Нил, на полпути к двери, остановился и обернулся. Выражение его лица казалось искренним. — Питер, мне жаль, что пришлось обманывать тебя раньше. Хочешь, я больше никогда не буду тебе лгать? Обещаю. Сегодня я ни разу не солгал. — Что-то мне в это не верится. — Иногда даже лжецы говорят правду, Питер. Да, в это трудно поверить, а ты попробуй. — Я знаю, ты как-то замешан в этом, Кэффри, — со значением произнёс Питер. — Тогда докажи, — предложил Нил. — Докажи. И он ушёл, оставив агента в комнате — как будто ему нечего было скрывать. Питер подумал о том, что мог бы осмотреться, порыться в вещах. Однако, у него не было ордера. И все же, ему позволили остаться. Он прошёлся по комнате, ничего не трогая, зашёл в ванную, обнаружил ещё одну комнату — гардеробную. Кэффри был не настолько глуп, чтобы хранить картину здесь. Он бы ни за что не оставил федерала наедине с уликами, если бы был виновен. Питер никаких улик не нашёл, зато увидел большую коллекцию картин — руки Кэффри, надо полагать, множество натюрмортов, эскизов, незаконченных набросков, бережно сложенные кисти и краски, фотографии знаменитых полотен. Мини-копии картины Айвазовского в комнате было достаточно, чтобы впечатлить Питера, но это, новое открытие, ошеломило его. Более того, когда Питер спустился вниз, то обнаружил, что пришла Джун — зять под ее чутким руководством вешал в гостиной «Мону Лизу». Нила уже и след простыл. — Добрый день, — поздоровался агент, отводя глаза от пронзительного взгляда Джоконды. Картина была великолепна, в массивной золотой раме, как ее оригинал в Лувре. — Питер, здравствуйте, — хозяйка тепло поприветствовала его. — Как вам? Для картины только что изготовили рамку, я решила, что она неплохо будет смотреться в гостиной. — Очень красиво, — подтвердил агент. — Это Нил подарил, — похвасталась Джун. Питер перестал улыбаться. — Нил Кэффри? Это его картина? Джун кивнула. — Парень талантлив, — признал Питер. — Я это уже понял. — Очень талантлив, — подчеркнула миссис Эллингтон. — Я надеюсь, вы поняли, что он не желал вам ничего плохого, Питер? Он хороший человек. — Джун, как он объяснил вам, что пользовался выдуманным именем? — поинтересовался агент, проходя за хозяйкой вглубь комнаты. Ей налили кофе, и когда ему тоже предложили, Питер не нашёл в себе сил отказаться. — Это был псевдоним для его клиентов, — пожала плечами Джун. — И вы удовлетворились этим объяснением? — Конечно. А вы нет? — Он обманул меня, Джун. Миссис Эллингтон на секунду отвлеклась, взглянула на картину, велела зятю чуть наклонить ее, и вновь обратила внимание на агента. — Он этого не хотел, — мягко сказала она. — А вы должны дать пареньку шанс. Не судите его строго, Питер. — Не судить? Он притворялся, что говорит от имени моей жены, Джун! — Да, это… не очень благородно с его стороны, признаю. Но это вовсе не значит, что он мошенник. Убедите его попробовать поговорить с Элизабет по-настоящему. — О чем вы? — Я вас не обманывала, Питер, у него правда дар. — Джун… — с досадой произнёс Берк. — Хорошо, хорошо, — сдалась Джун. — Можете мне не верить. Тогда спросите у Нила, что произошло десять лет назад в больнице Кука с Исааком Джеффрисом. — О чем вы говорите? — Просто спросите. Он расскажет вам нечто особенное. Питер скептически поджал губы. Кофе уже не казался таким вкусным. — Если будет вам доверять, — как бы невзначай продолжила Джун. — Если будет доверять, — повторил Берк. — Мне трудно представить, чтобы Нил Кэффри доверял мне, федеральному агенту, — хмыкнул Питер. — Как его заставить? — Вы не заставите. Доверие можно только заслужить.

***

— Питер ко мне неравнодушен, — объявил Нил, и Моззи немедленно подавился воздухом, а радиоуправляемый самолёт спикировал вниз и врезался бы в ботинки Кэффри, если бы тот не отскочил. — В смысле, как к подозреваемому, — объяснил Нил. Моззи перевёл дух и вернулся к своим изобретениям — проверил, быстро ли выскакивает лезвие из банана при нажатии специальной незаметной кнопочки. Он планировал скоро устроить выставку — вдруг кто-то из старых друзей захочет что-то купить, и наводил порядок в убежище под кодовым названием «Эдем», когда Нил огорошил его внезапными откровениями. — Это плохо! — безапелляционно заявил Моззи. — Это очень плохо! Пора ликвидировать активы и присматривать остров! — Успокойся, Моз, у него ничего на меня нет. — В прошлый раз ты мне тоже говорил, что с «двойным леопардом» все пройдёт гладко, а теперь оказывается, что тогда тебя сцапали федералы! Как ты мог это от меня скрыть, Нил? — Ты был занят перепродажей Моне, Моз. Я не хотел тебя беспокоить. — Хорошо хоть, теперь ты нашёл время сообщить мне, что у ФБР есть твои пальчики! Так что конкретно тебе сказал Галстук? — Спрашивал о краже «Женщины в шляпе». Я сказал ему, что невиновен и ушёл. — А Галстук? — Надеюсь, побродит по квартире и поймёт, что у меня картины нет, — фыркнул Нил. Моззи смертельно побледнел: — Ты оставил его в комнате? Одного?! — Расслабься, Моз, ты же хорошо знаешь, что я ничего не храню в той квартире. — Как насчёт моих отпечатков? — коротышка схватился за сердце. — Я недавно искал у тебя шабли, пересмотрел все бутылки! Ты понимаешь, чем снабдил Галстука? — Моззи, он не будет снимать отпечатки, — Нил попытался успокоить друга. — Осмотрится и уйдёт. — Надеюсь, что это так! И все же, хорошо, что у меня всегда есть план на такой случай. — На какой случай? — Если понадобится быстро исчезнуть, — объяснил коротышка. — И тебе он не помешал бы. Плохо, что ты уже в системе. — Даже если и так, у них нет доказательств. Я так Питеру и сказал. — Как «так»? — Сказал, если Питер действительно считает меня виновным, пусть докажет, — ухмыльнулся Нил. Моззи покачал головой: — Ты в курсе, что только что помахал красной тряпкой перед быком? Он же не успокоится! Допустим, тебя нельзя связать с Матиссом, но если хорошо покопаться, то всплывет Моне, Рафаэль и… — Моз.  — Все, пойдём, — Моззи отложил свои инструменты и подтолкнул друга к выходу. — Мне нужно выпить. — У меня дома есть ещё одна бутылка шабли… — Нет-нет-нет! Мы идём в бар. А потом — в «Пятницу». Я захвачу оборудование, и мы тщательно проверим всю твою квартиру на жучков. Знаю я этих галстуков. Достаточно потерять бдительность на секунду — и ты попался! — Моззи, я не думаю, что Питер установил прослушку… — Ха! Спорим, что он нашпиговал твоё жильё жучками от пола до самого потолка?