Удары судьбы

- Нет никаких нас, Лиза, нет! Ты позвонила Рогозиной. Понимаешь? – девушка продолжала обвивать шею майора своими руками. – Ты меня предала! – Сергей резко убрал руки Елизаветы со своих плеч и отправился вдоль моста. Первый раз с ним было такое. Раньше он крутил девушками, как хотел – бросал, если надоедала и так почти с каждой. Редко когда женщины первыми разрывали отношения с ним. За бравым майором Майским давно закрепилось звание «главного ловеласа ФЭС» да и не только родной конторы. Девушки слетались на мужчину, как пчелы на мед. Конечно такой-то донжуан: красивый, брутальный, сильный, спортивный, харизматичный да и вовсе не дурак. Однако для него все это было в шутку, он и не думал о чем-то серьезном. Повстречались да и разбежались. Обычное для него дело, а тут влюбился по-настоящему, как мальчишка. Впервые задумался о семье. Захотелось простого человеческого счастья. Пройдя некоторое расстояние, ГРУшник остановился и обернулся назад, но женская фигура уже испарилась из виду. - А может это и к лучшему? - куда-то в пустоту сказал Майский. - Да ничего не к лучшему. Догони, верни её! – говорило сердце майора. - Нет, не стоит! Она тебя предала, а вместе с этим все твои убеждения и принципы. Если бы не Гришка, где бы ты сейчас был? Гнил бы в сырой могиле? А ведь благодаря ему живой и здоровый бегаешь. Ведь не она, а он сутки тащил тебя на себе! – вовсю протестовал разум. - Так, стоп! Хватит! - сказал Серега и тряхнул головой, чтобы прекратить перепалку двух заядлых врагов: сердца и разума. Чтобы хоть как-то выпустить накопившуюся за время расследования злость и усталость, мужчина ударил кулаком о перила моста. Сейчас его душа и сердце разбиты вдребезги, расколоты человеком, ради которого, он готов был свернуть горы. И все из-за каких-то гребаных денег, бандитского миллиона. Это ведь не государство, а они, родственники подонков, обещали заплатить тому, кто предоставит хоть малейшую информацию о нахождении Жаровского. Постояв еще некоторое время у моста, поникнувший офицер побрел домой. По пути он зашел в какой-то неприметный магазинчик и взял две бутылки водки. Хотелось забыться. Вопрос заключался в ином - как это сделать? Тир? Да пропади он пропадом, опять-таки пришлось бы ехать в контору, однако появляться там не было ни малейшего желания. Закрутить с очередной пассией, тоже не вариант. Оказывается, иногда слишком больно бывает после таких вот мелких интрижек. Поэтому майор не придумал ничего более подходящего, как напиться до чертиков. Часа через полтора Майский все-таки добрел до своей, теперь уже вновь, холостяцкой берлоги. Кое-как скинув с ног кеды, мужчина прошел вглубь квартиры. Белые каменные стены, незанавешенные окна неподалеку от одного из них стоит груша для битья, по прозвищу «Макарыч», а посередине пара черных кожаных кресел-лежаков и плазменный телевизор вдоль стены. Немного необычная квартира в плане интерьера, больше похожа на помещение, где еще незакончен ремонт. Но для него, человека, который дома бывает крайне редко, чтобы хоть немного поспать и привести себя в порядок, этого вполне хватает. Пройдя в так называемую гостиную, Майский подошел к окну и поставил одну из двух бутылок на подоконник, а со второй резким отточенным движением сорвал пробку и сделал большой глоток прямо из горлышка. Горячительный напиток обжигал горло майора, но ему было все равно. Он этого не замечал, а может, просто не придал никакого значения. Осушив за раз примерно четверть бутылки, Сергей остановился и выдохнул. Майский пытался понять свои ощущения, но ничего не происходило. Как было паршиво на душе, так и осталось. Он сделал еще один глоток, затем второй и третий. Так была выпита первая порция того самого алкогольного напитка. Странно, но в этот раз, как по закону подлости, водка просто отказывалась делать свое дело – майор не пьянел, и легче ему не становилось. - Да, черт бы тебя побрал! – крикнул он, а следом за этим криком на пол полетел сосуд, в котором находилась та самая жидкость. Раздался звонкий удар, и бутылка разлетелась на множество мелких осколков. Всегда неунывающий майор, весельчак и балагур, который запросто может зарядить позитивом любого из своих коллег, сейчас был похож на загнанного в угол котенка. Предали самые близкие, те, от которых этого не ждешь и даже представить такого не можешь. Довольно значимую часть своей жизни спецназовец провел в горячих точках. Видел многое: и неописуемый страх, и невыносимую боль, и горькие слезы. Имел место узнать, что такое предательство, но знал, что люди, которые предавали тогда, были недостойны переживаний. Предатели, которые тайком перебегали на сторону противника. А что же сейчас? Мирное время – живи и радуйся жизни, тогда, под ливнями пуль и грохот минометов, об этом можно было только в получасовом сне мечтать. Он же его, Гришку, братом родным считал, после того, как они друг другу тылы прикрывали. Ведь он не бросил его тогда и не сбежал спасать свою шкуру, после той злополучной пули, а сутки тащил уже тогда здорового бугая на себе, на своей спине. Вместе пережили плен и также вместе вернулись домой. В какой-то период их жизненные пути разошлись, но это же не значит, что они забыли, что было там. Оба помнили, что друг другу жизнью обязаны. Только вот Жаровский встал на кривую дорожку, пошел не потому пути. Серега понимал, что он хотел наказать подонков, а вскоре сам во всем запутался, связался с бандитами. И все это покатилось, как снежный ком, нарастая при этом все больше и больше. Тут еще и Лизка масло в огонь подлила, позвонив Рогозиной, а он её действительно любил. Хотел семью создать настоящую, и чтобы дети были. Зачем она только это сделала? Деньги или чувства самосохранения взяло верх? Если все-таки это было чувство самосохранения, то получается, она ему не доверяла, боялась. А какая может быть семья без доверия? А уж про деньги Майский и думать страшился. Это было равносильно убийству их отношений. Нерадушные мысли продолжали окутывать голову майора все больше и больше. Он очень хотел избавиться от этих раздумий, но пока это получалось плохо. Даже верная подруга – водка – не помогла ему. Майский злился. Правда сам еще не знал на кого, то ли на них, за то, что предали, то ли на себя, за то, что не смог, не сумел разобраться в людях. Ошибся. Любой другой человек сказал бы: «Да, что ты, с кем не бывает. Каждый в жизни ошибается. Все образуется…» Но он такого сказать не мог, права не имел. Ведь разве не этому его учили в ГРУ: чувствовать и видеть людей насквозь, уметь предугадать их действия. Не в этом ли заключается главная задача разведчика? За всеми этими тяготеющими душу мыслями Серега пригубил вторую бутылку водки. И, как говорится, снова здорова – опять тот же эффект, а если быть точнее, то его не было. - Да что же это такое? Водка что ль у них паленая? – спрашивал Майский, но ответа на свои вопросы получить не мог. Конечно, проблема была далеко не в водке, она была абсолютно нормальной – все дело в нем. Внутри него установился барьер между подсознанием и душевным состоянием. Подсознательно он чувствовал, что это лишь временно поможет расслабиться и забыться, но разве решит проблему? Не решит, и майор это прекрасно осознавал. А вот другая сторона – сердце, которое безумно щемило от боли предательства, и хотелось как-то притупить, заглушить эту чертову боль, чтобы она не казалась такой острой, говорило обратное. Майский пустым лишенным жизни взглядом смотрел в большое окно. Вечерело. Потихоньку включались фонари. Там за окном туда-сюда мелькали люди, с бешеной скоростью проносились автомобили. Сергей поймал взглядом влюбленную парочку, которая, нежно держась за руки, шла по соседней улице. Прямо, как они с Лизой, точно так же шли пару дней назад во время прогулки. Майор выудил телефон из напоясного чехла и покрутил в руках. Мужчина в считанные секунды набрал уже выученный на зубок номер телефона, да хоть завяжите ему глаза, в полной темноте он все равно бы набрал его. Майский уже было хотел нажать кнопку вызова, но резко замедлил, посмотрев на дисплей, а затем снова на улицу, и еще раз на номер, майор все-таки сбросил вызов. Слишком велика цена предательство, как бы сильно Серега не хотел, но простить её не мог. Посидев еще немного на подоконнике, Майский отправился в соседнюю комнату, которая именовала себя спальней. Окинув сие помещение мрачным взглядом, мужчина тяжело вздохнул. От предыдущей комнаты она отличалась не сильно, все те же белые каменные стене, вдоль одной из стен стоял шкаф-купе, незанавешенное окно, только вместо телевизора и кресел, стоял матрац, гордо именующийся под названием кровать, и рядом не большая тумба со светильником, в одном из углов стояла его верная подруга – гитара. Ноги майора привели его в тот самый угол, где стоял инструмент. Сергей взял её в руки и присел на край кровати, проведя большим пальцем по струнам. - Расстроена, старушка моя, - сказал мужчина, подкручивая колки на головке гитары. Интересно сколько же он не играл? Месяц? Полгода? А может год? Кажется, это был День Рождения Рогозиной, а потом не было времени, сумасшедший график работы просто не оставлял на это времени. Спустя пару минут инструмент был настроен. Серега заиграл незатейливую мелодию, следом еще одну и так поехало. Как же давно он не испытывал такого наслаждения, как же сильно ему не хватало этих до боли знакомых звуков, которые издавала гитара, как он сам называл её «старушка». Ведь мать подарила ему её на восемнадцатилетние, и до сих пор она жива и служит бравому спецназовцу верой и правдой. Так он проиграл где-то полчаса. Настроение майора немного поднялось, в какой-то мере он почувствовал облегчение, да и водка очень-очень медленно добралась до его сознания, чтобы закрепить эффект Серега снова отправился в соседнюю комнату, кто, как ни Макарыч, сможет вытерпеть все его бзики и выпадки, всегда выслушает и никуда не уйдет. Конечно, всегда рядом в трудную минуту оказывался его верный и преданный друг Петрович. Стоило только позвонить, но сейчас ему просто хотелось побыть одному. - Прости, Макарыч, но придется потерпеть, так надо, - хлопнув манекен-грушу по плечу, сказал Майский и принялся поколачивать инвентарь. Бил сильно как руками, так и ногами. Надо было куда-то девать злобу. Однако он быстро устал, сказывалась усталость, да и контузия, хоть и легкая, за день не пройдет, поэтому Сереге пришлось остановиться. Побродив еще какое-то время по пустой, немного неуютной квартире, уставший Майский добрел до кровати и рухнул на неё. Через пару минут ГРУшник захрапел, видя сны о счастливом будущем… Это сейчас ночью в своих снах он видит счастливое и безмятежное будущее, а завтра вновь проснется и окажется в мире зла и жестокости. Реальность что же с неё взять. Он, как хранитель страж и порядка, будет день ото дня бороться со злом и несправедливостью. Все будет на первый взгляд, как обычно, только вот отношение к любви, к женщинам в корне поменялось буквально за пару дней. Теперь он знает, чего хочет от жизни, а хочет он большую, крепкую семью…