Рождённый пилотом

Надо сказать, что со временем Люк всё больше и больше жалел о своём решении заниматься искусством боя эчани. Император, конечно, приказал Эшану поделиться таинством своей техники со всеми солдатами, которые желают к нему приобщиться, но по-настоящему овладеть этим искусством можно было только двумя путями — усиленно занимаясь с самого детства или за счёт высших сил. Парни, которые ходили к Янгу, были сыновьями высокопоставленных офицеров, так что у их семей были деньги и ресурсы на занятия с эчани, Ранх явно занимался чем-то похожим на Альферидисе, и только Скайуокер действительно начинал с нуля, на сверхзвуковой навёрстывая упущенное. И он буквально держался на чистой Силе, впихивая в полгода то, чем остальные занимались по пятнадцать лет — органик, не являющийся форсъюзером, никогда не смог бы достичь его уровня за то же время. Но ему всё же удалось — удалось настолько, что Янг начал потихоньку ставить его в спарринги. Как только это произошло, стало понятно, зачем Люк так усиленно тренировал различные кульбиты и почему куча ударов были размашистыми и зрелищными, но нерациональными. Дело было в инерции — реальный бой эчани состоял из непрерывного наступления, бесконечных движений раскрученного виброклинка, и все повороты, прыжки и скольжения лишь следовали естественной траектории оружия, что позволяло лучше его контролировать и добавляло силы в удар. Скайуокеру, из-за его роста, приходилось полагаться на ловкость и быстроту, так что в его случае усилить виброклинок таким нехитрым способом было ещё важнее. Он прыгал и приседал в десятки раз больше остальных, и со стороны выглядел, как бешеная вомп-крыса, скачущая вокруг мусорки. Впрочем, от тренировок эчани были свои плюсы — спина Люка распрямилась, и теперь он мог похвастаться самой шикарной осанкой на всё Внешнее Кольцо, и его тело ощущалось невероятно лёгким. Не то чтобы татуинские фермеры имели возможность обрасти жирком, но теперь со Скайуокера сошли и лишний вес, и общая дряблость и рыхлость, а вместо них пришли вполне себе видимые мышцы и пресс. Нельзя сказать, что он вдруг сделался качком — нет, он остался жилистым и сухопарым, но то, как он теперь выглядел без рубашки, приятно удивляло. И, конечно же, тренировки сильно сближали тех, кто добровольно соглашался каждый день проходить этот кошмар. Люк без сомнения мог назвать их всех друзьями, с которыми можно поболтать обо всём на свете — например, сегодня будущие пилоты обсуждали корабли. — Я тебе говорю, после практики тебя могут перевести в другую эскадрилью. Правда, в основном это зависит от того, налажает ли кто-нибудь из счастливчиков. Ну, и рейтинг учитывается — на опустевшее место возьмут следующего из выпускного списка. Одним из новшеств Империи был сам подход к обучению пилотов. Первые три года они проводили в Академии, и всë это время составлялся рейтинг, куда входила и успеваемость, и дополнительная нагрузка, и физические показатели. Четвëртый год обучения проходил уже на суперразрушителе, где пилота целенаправленно натаскивали на его будущую работу — пятьдесят лучших попадали в эскадрильи, остальные учились пилотировать разведчики, бомбардировщики, крейсеры и любой другой звездолёт, нуждающийся в рабочей силе. Так что все студенты переживали за свой рейтинг, ведь чем выше твоя фамилия в списках, тем больше шансов пройти практику в очень хорошем месте и сразу сделать себе карьеру. — Да, технически перевестись можно, но чаще всего ты остаёшься там, куда распределился. Или ты думаешь, что эскадрилья целый год тратит на тебя время и ресурсы, чтобы ты потом просто встал и сбежал в другое место? Плаг, их товарищ с выпускного курса, протяжно вздохнул и закатил глаза. — Я бы сразу хотел попасть в хорошее место, чтобы не переводиться потом. К гранд-адмиралу Гранджеру, например. — К нему? Ты б ещё про Ил-Раца бы вспомнил! Если уж попадать, то к Вейдеру или Трауну. — Я реалист, а вот ты явно надышался ядовитыми парами мусоросжигателя. Из нас всех Вейдер и Траун светят разве что Скайуокеру, за звучную фамилию, а у Гранджера почти нет текучки кадров, так что с ним есть шанс дожить до пенсии. Голос подал Альбер, который обычно стеснялся разговаривать с людьми и предпочитал выражать мысли языком тела, за что ходил в любимчиках у Янга. — Ты неправ. Мой отец служит на «Исполнителе» — он говорил, что Чёрная Эскадрилья каждый год теряет до пяти пилотов. Так что на самом деле первая десятка счастливчиков имеет вполне реальные шансы попасть в Эскадру Смерти. Парни тут же замерли, а потом обступили Альбера, с замиранием сердца слушая откровения о главнокомандующем. — Так много потерь? Они же лучшие! Курсант неловко переступил с ноги на ногу, явно жалея, что подал голос. — Именно поэтому. Чёрные лучшие, так что их отправляют в самые горячие сражения. У гранд-адмирала Трауна другая тактика, его TIE летают скрытно, в других местах можно вообще никого, кроме горстки контрабандистов, и не увидеть никогда. Так что Чёрные и Серые летают гораздо чаще остальных — конечно же, в таких условиях будут потери. — А это правда, что часть из них убивает сам Вейдер? Парни дружно вздрогнули и осуждающе уставились на Плага, хотя в глубине души каждый из них хотел услышать ответ на этот вопрос. Янг закатил глаза, но сделал жест, что всё чисто — на их полигоне не было камер, так что курсанты могли немного пообсуждать действующую власть и не получить за это выговора. — Он очень принципиальный. Папа говорил, что милорд ненавидит коррупцию и решает все вопросы максимально честно. Если на суперразрушителе что-то произошло, и главнокомандующий об этом узнал, то он докопается до истины и накажет виновного по справедливости, и неважно, техника или адмирала. А вот когда он чем-то разозлён, лучше и правда ему не попадаться. Главная сложность в том, что из-за маски сложно сказать, в каком он обычно настроении. Так что все просто стараются не ходить по его любимым маршрутам, не задерживаться в его поле зрения и разбираться с проблемами самостоятельно. — Он правда помнит каждого солдата из Эскадры Смерти? И может просто подойти к нему и начать разговаривать? — Не знаю. Мой отец техник, он видит милорда очень редко и издалека. Главнокомандующий с Чёрной Эскадрильей общается в основном, а ещё со своими адъютантами, адмиралами и генералами. Ну, и с мостиком, понятное дело. Но то, что Вейдер знает обо всём, что происходит на суперразрушителях, это правда. Говорят, он иногда узнаёт о событиях даже раньше своих адъютантов, которые должны ему обо всём докладывать — уж на «Исполнителе» точно. — А… он человек? Все замерли, с придыханием ожидая ответа. Альбер задумался и глухо ответил: — Никто не знает. Он никогда не снимает шлем, никогда не ест, и его комнаты спроектированы без спальни. Он может стоять на мостике несколько суток, без перерыва управляя своей Эскадрой, и в его присутствии очень сложно дышать. Но на «Исполнителе» никогда не говорят об этом — потому что тех, кто пытался что-то выяснить о милорде, потом никто не видел. Так что, если вас к нему распределят, постарайтесь даже не думать о том, что он такое, в его присутствии. Альбер подумал ещё несколько секунд, а потом наклонился вперёд и заговорчески произнёс, словно делясь великой тайной: — Он много возится с техникой, создавая новые разработки и модификации, и он ни разу не менял перчатки на защитные и ничего не надевал поверх своих. А в температурах, плавящих дюрастил, без защиты долго не поработаешь. Так что неважно, человек он или нет, но руки у него точно ненастоящие.