У Черного моря

Сегодня Хазан не стала дожидаться ожидания разгрузки, оставив все на брата Акына – когда она была в море, тетя передала ей по радио, что Ягыз хочет с ней встретиться и будет ждать у причала. Хазан была немного обеспокоена, но подумала, что если бы что-то было срочное, тетя отправила бы за ней катер, чтобы срочно доставить в город, но это не значило, что Хазан не встревожилась. Ягыз иногда встречал ее у причала, но не предупреждал заранее, просто приходил и начинал помогать разгружаться, ну как помогал – под ногами мешался, толку с него было мало, хоть и учился. Парням из артели он нравился, и не мог не нравиться, по трем причинам: во-первых, он был женихом Хазан, значит был обязан нравиться парням из артели, во-вторых, он был внуком Фатиха Эгемена, так что был обязан нравиться всем жителям Орду, в-третьих, он был хорошим парнем, чему тут не нравиться? Даже Кудрету он понравился, после наказания Ясина, конечно – дядя Кудрет все-таки был человеком со странностями. Именно дядя Кудрет и встретил ее корабль, огорошив новостью, что Ягыз идет с какой-то незнакомой расфуфыренной бабой. Дядя Кудрет преувеличил, женщина не была расфуфыренной. Небольшого роста, кудрявая, рыжая, худая как швабра, ножки-спичечки, ручки-палочки, грудь плоская как доска. – Брат Хазан, что это за метла повисла на твоем женихе? – Ясин просто задыхался от ехидства, в то время как остальные парни с подозрением уставились на Ягыза. Заявиться на встречу с невестой под руку с какой-то незнакомой женщиной – дело сомнительное и пахнет мордобоем. Ягыз подозрительно светился так, будто и правда нашел любовь своей жизни и теперь шел к Хазан с намерением заявить, что он разрывает помолвку, женится на этой девке, пока, через тридцать лет встретимся, помолвим наших детей, приятной жизни в горной деревне. Хазан успела все это передумать буквально за доли секунды, за которые Ягыз успел к ней подойти, волочя на буксире эту рыжую коротышку. – Легкой работы, братья! Хазан, здравствуй, я хотел тебе представить, – Хазан очень, очень не понравилась его искренняя детская радость. – Фарах, познакомься, это Хазан, моя невеста, – Ягыз наконец-то отпустил «метлу», взяв за руку Хазан и повернувшись лицом к этой Фарах. – Хазан, это Фарах, моя лучшая подруга из Америки, она сегодня прилетела, устроила мне сюрприз. «Устроила сюрприз». На человеческом языке это значит «явилась без приглашения». В эту секунду Хазан хотелось просто придушить Ягыза. Какого... На языке так и крутились любимые словечки дяди Кудрета, который как раз стоял неподалеку, развесив уши. Какого... Кудрета он притащил эту... лучшую подругу к ней на причал? Хазан отлично представляла, что сейчас видит эта «расфуфыренная баба». Усталую, промокшую, пропахшую потом, рыбой и соляркой мужеподобную девицу в мешковатых штанах, грязном свитере, белой фуражке в пятнах – Ясин пролил на нее чай – и огромных резиновых сапогах, из-за которых она ходила вразвалочку. Хазан не могла бы выглядеть хуже, даже если бы очень захотела. – К добру ли? – Начала Хазан, но, когда Ягыз удивленно оглянулся на нее, поправилась. – То есть, добро пожаловать, Фарах, приятно познакомиться, просто хотела спросить, по делам что ли в Орду приехала? – Нет, я приехала навестить своего лучшего друга, – Фарах улыбнулась во все пятьдесят два зуба, не отрывая взгляда от Ягыза, и подозрения Хазан начали все плотнее обретать форму. – Аж из самой Америки? – Ну, я часто бывала в Стамбуле, но никогда в провинции, решила, что давно пора восполнить пробелы. Ягыз говорил мне, что в провинции особенная культура... – На языке Хазан так и вертелось предложение начать знакомство с провинцией с Эгейского моря. – А Карадениз – это особенное место, в котором мне всегда хотелось побывать. «Трабзон», подумала Хазан. «Нормальные люди начинают с Трабзона. Поезжай туда». – Это просто замечательно, – Хазан тоже постаралась улыбнуться как можно шире. – Мы будем рады показать тебе город. – Ягыз уже несколько часов мне его показывает. Здесь просто восхитительно, один из самых прекрасных городов, что я видела! – Вечером можем показать тебе все, что осталось. – И проваливай с утра подальше. – Заедем за тобой с Ягызом. В каком отеле ты остановилась? – О, – Фарах ласково осклабилась, вылупившись на «лучшего друга». – Ягыз предложил мне остановиться в доме его дедушки... – Та-а-ак, что ж, ах ты ж... Ну да ладно, тетя Асие тебе... – В горах. Хазан сжала зубы. – Ну зачем же в горах, Ягыз? Я уверена, дядя Фатих и тетя Асие будут счастливы встретиться с твоей лучшей подругой из Америки, уверена, они будут только рады, если ты поселишь Фарах в доме твоего деда в городе. Тем более, что этот дом намного удобнее и ближе ко всем... достопримечательностям черноморской культуры. – Ты так думаешь? – Ягыз озадачился. – Я просто не хотел утруждать бабушку... – Что ты, бабушка наоборот будет обижена, если ты поселишь гостью в пустом бесхозном доме. Твоя бабушка обожает гостей, она настоящая черноморская хозяйка, – повернулась она к Фарах, – не выпустит тебя из-за стола, пока не съешь все, что она перед тобой поставит. – Да, Хазан права, бабушка обожает гостей, тебе лучше поселиться у нас. – Тем более, дом в горах – это дом твоих родителей, неудобно селить к ним кого-то без их ведома, – сладким голосом продолжила Хазан. – Да, может быть ты права, – закивала Фарах головой. – Но знаешь, я, наверное, сегодня никуда не поеду, дорогая. Хочу немного отдохнуть, Ягыз столько мне сегодня показал и рассказал, хочется все переварить, – и она ласково улыбнулась Ягызу. – Думаю, сегодня я проведу вечер дома, если вы не против. Ты приедешь в гости, Хазан? «К тебе, что ли?» – О нет, я тоже сегодня передохну, – и поймав вопросительный взгляд Ягыза, добавила. – Уверена, дяде Фатиху и тете Асие будет чем вас сегодня занять. А я проведу вечер с мамой. Спасибо, что зашла поздороваться, сладкая, – Хазан подошла к ней и расцеловала в обе щеки, постаравшись обнять ее и облапать пропахшими рыбой руками. – Приятно было с тобой познакомиться. – Bye-bye! – Пропела «метла», разворачиваясь и потянув за собой Ягыза, который сделал несколько шагов спиной вперед, улыбаясь Хазан, и потом повернулся и послушно затопал за подругой. Рядом с Хазан материализовался дядя Кудрет. – Дядя, – сказала Хазан, – как ты думаешь, скажи мне как мужик мужику. Он идиот или прикидывается? – Скорее всего, идиот, – твердо сказал дядя. – Но вполне может быть, что и прикидывается. Ну или и идиот, и прикидывается. – Дядя, – сказала Хазан, сжав зубы. – Иди ты... В Трабзон. И она твердым шагом двинулась к разгружаемой рыбе. – Здравствуй, тетя Асие, – сказала Хазан в телефон, искоса поглядывая на нависшую над ней маму. – Скажи ей, чтоб выставила эту ведьму на улицу в чем есть! – Прошипела мама, и Хазан замахала на нее рукой. – Не маши на меня! Где это видано, на мать руками махать! – Дочка, – ласково отвечала тетя Асие. – А я вот звоню узнать, что же ты так пропала, к нам не заходишь, у нас не бываешь? Хазан была у тети Асие позавчера, ну да ладно. – Прости, тетя Асие, заработалась... – Моя дорогая Хазан такая работящая, такая трудолюбивая, из моря придет, тете своей помогает, маме помогает, на диванах не рассиживается... Хазан, сидевшей на диване и смотревшей «Чукур», оставалось только догадываться, кому была предназначена эта речь. – Да, тетя Асие, дорогая, мы с мамой вышиваем скатерть для моего приданого. Только что закончили мариновать фасоль. – Моя дорогая Хазан уже все занавески для приданого шить закончила, сейчас печет борек. Тетя Асие отлично знала, что иглу Хазан в руки брала только для пришивания пуговиц, а на кухне ничего сложнее менемена приготовить не умела. – Хазан, внученька, дорогая, тут подруга моего Ягыза из Америки приехала, Фахрие зовут, – «Фарах!» – раздалось издалека. – Ах да, Фарах. Умница и красавица, моего Ягыза ровесница, до сих пор не замужем. – Хазан прикусила палец, чтобы сдержаться. – Я вот и подумала, не познакомить ли ее с нашим племянником Сефером, он вот любит, когда женщины потощее, так ей вот и говорю, – Хазан даже уже стало жалко Фарах, определенно, тетя Асие решила не размениваться и взмылить эту «лучшую подругу» по полной. – Вот и говорю, пойдете завтра в наш ресторан, ну ты сама знаешь, какой, дорогая моя, в какой же еще, как не ресторан дяди Фирата, ты с Ягызом, и Сефер с Фериде. Поужинаете, поболтаете, про Орду расскажете. Что скажешь, дорогая? – Конечно, тетя Асие, – Хазан опять попыталась отмахнуться от мамы. – Обязательно сходим, накормим черноморской кухней, выпьем ракы, станцуем хорон, все как полагается. – Ах ты моя хорошая, – ответила тетя Асие. – Вот завтра туда и приезжай, моя красавица, и Сефер туда приедет, пусть поговорят. Ресторан, в который их отправила тетя Асие, был рестораном черноморским до последнего гвоздя, и Хазан пришла туда, одетая как одевались в горной деревне – длинную коричневую юбку, белую блузку с вышивкой, платок на голове. Фарах же была при полном параде, и потому выглядела несколько неуместно. Разговор не клеился, Фарах была заметно взвинчена, Ягыз чем-то был очевидно расстроен, Хазан просто не хотела лезть, и только Сефер как мог поддерживал разговор на разные отвлеченные темы, и наконец, сделав глоток ракы и поморщившись, Фарах заговорила. – Знаете, я сейчас кое-что вспомнила, – сказала она, уставившись на Ягыза. – Когда Ягыз говорил, что помолвлен, я помню, он называл другое имя. Эдже, не Хазан. Ягыз нахмурился, глядя на нее, и Хазан усмехнулась, положив руку ему на ладонь. – Так и было, – широко улыбнулась Хазан, и Фарах недоуменно посмотрела на нее. – Ты сменила имя? – Нет, Ягыз сменил невесту. – Ягыз поперхнулся, и Хазан заботливо постучала его по спине. – Правда? – Фарах вопросительно посмотрела на Ягыза, но тот почему-то воспринял ее вопрос в штыки. – Нет. Дед выбрал. Довольна? Хазан приподняла брови, глядя на Ягыза, но тот смотрел в тарелку перед собой. – Ну что ты, Ягыз, очень, – Фарах пожала плечами, снова пригубливая мелким глоточком ракы, и Хазан едва сдержала желание поморщиться. – Ну, и как проходят ваши романтические свидания? – Стреляем из пистолета, – ответила Хазан, – собираем сундук с приданым, гоняемся за похитителями невест, ловим рыбу. Как обычно в провинции, в Караденизе. – Интеллектуально, – ядовито сказала Фарах, глядя на Ягыза. – Культурно и прогрессивно. А еще, наверное, ходите на свадьбы, а потом неделями обсуждаете, кто и что на этой свадьбе делал… – Фарах, – Ягыз предупреждающе поднял голову, и Хазан схватила его за колено под столом. – А что, – сказала она, – в Америке не ходят на свадьбы? Прежде чем Фарах успела ответить, к столику подошел сам дядя Фират, и его вид был несколько обеспокоен. – Господин Ягыз, – сказал он, – Хазан, дочка, Сефер, госпожа! У вас все в порядке, все ли хорошо? – Спасибо, дядя Фират, – ответила Хазан, – все очень вкусно, здоровья вашим рукам. Все просто замечательно, как всегда. – Я рад, очень рад, – поклонился дядя, – всегда знайте, для нас всегда особая честь принимать у себя внука Фатиха Эгемена. Внука и его невесту, – и он ласково улыбнулся Хазан. – Ягыз, это дикость и варварство, – сказала Фарах по-английски, когда дядя Фират отошел. – Я не понимаю, я не узнаю тебя, Ягыз. – Фарах, перестань, – ответил Ягыз сквозь зубы, и Сефер с Хазан переглянулись. – А мы что, перешли на английский? – Включился в разговор на языке, который отлично знал, Сефер и повернулся к Хазан. – Мы не против попрактиковаться, правда, Хазан? – Лучше по-турецки, – ответила Хазан на английском, который понимала лучше, чем могла на нем говорить. – Что ж, по-турецки так по-турецки, – твердо сказала Фарах, выпрямляясь. – Думаете, я постесняюсь, решу, что неприлично и все такое? Нет, не постесняюсь. Я твой друг, Ягыз, и кто как не я должен сказать тебе правду. Я не понимаю и не узнаю тебя, Ягыз. Ты губишь свою жизнь тем, что решил поселиться в этой дыре. Я говорю даже не о том, что ты собираешься жениться по указке деда на этой пасторальной рыбачке. Без обид, – повернулась она к Хазан, и Хазан скорчила гримасу, не отрывая взгляда от Фарах, продолжая держать Ягыза за колено под столом, и он положил ладонь на ее руку, обхватив ее. На долю секунды ей показалось, что он собирается убрать ее руку, но он просто обхватил ее, продолжая глядеть на Фарах. – Я говорю о том, что ты учился в лучших школах, гробил себя, получая образование, убивал свое здоровье, проходя практику на Уолл-Стрит, работал в одной из крупнейших компаний, и теперь ты бросил все это, чтобы собирать фундук и помидоры здесь, на задворках Турции? Без обид, – коротко бросила она Сеферу. – Ты правда собираешься так закопать свой талант? Так потратить свое образование? Стать караденизским поселенцем? Быть не Ягызом Эгеменом, а внуком Фатиха Эгемена? Ты настолько себя не уважаешь, Ягыз? Хазан сжала руку Ягыза, не поднимавшего головы от тарелки, и перевела взгляд на Сефера, который мял салфетку, не глядя на других. Фарах яростно смотрела на нее, очевидно уверенная в своей правоте. – Ягыз, – сказала Хазан, еще раз сжимая руку жениха и отпуская ее. – Отвези девушку домой. Я думаю, вечер лучше закончить. Ягыз поднял голову, посмотрев на нее, и Хазан кивнула, поднимаясь. – Брат Сефер проводит меня. Всего хорошего, доброй ночи, госпожа Фарах. Доброй дороги вам. Хазан уже ложилась спать, когда получила сообщение от Ягыза: «Я перед домом, нам нужно поговорить». Хазан замерла, напряженно глядя в телефон. Она боялась, что случилось то, чего она и опасалась. Что может быть, ей надо было сказать, чтобы Сефер увез Фарах. Чтобы он увез ее с вещами в отель. Или ей самой надо было схватить Фарах за волосы и вышвырнуть из ресторана, из Орду, из Турции. Но это было бы нечестно. Она решила, что Ягыз сам должен был решить этот вопрос. И теперь она опасалась того, что он решил. Перед домом стояла его машина, и Ягыз полусидел на капоте, сложив руки перед собой. Он поднял голову, услышав, как она открыла дверь. Хазан спустилась и остановилась перед ним, в двух шагах, не ближе, она опасалась подойти к нему ближе. – Ты поговорил с ней? – Наконец спросила она, когда он так и не заговорил, просто молча глядя на нее. – Я отвез ее в отель, – ответил Ягыз, – как раз приехал оттуда. – Вот как. – Хазан не испытала облегчения. – Она не понравилась моим бабушке и дедушке, – сказал он. – Совсем не понравилась. Они вели себя как дети, честное слово. Она поэтому и разозлилась. Наверное. – Наверное, – подтвердила она. – И она опасается за меня. Она мой лучший друг. Она хочет для меня лучшего. – Конечно. Так и есть. – Она говорит, что я должен стремиться к лучшему. Что я мог бы сделать головокружительную карьеру. Что я мог бы стать лучшим из лучших. – Уверена, что так и есть. Ягыз не ответил, просто глядя на нее в упор. – А еще она влюблена в тебя, – сказала Хазан, и Ягыз покачал головой. – Нет, этого точно нет. – Не надо, Ягыз. Ты не слепой и не тупой, сам должен понимать. Это все видели. Я, твоя бабушка, Сефер, дядя Фират, Кудрет, все мужики тогда на причале. Она в тебя влюблена. И она не считает меня достойной тебя партией, пасторальную рыбачку, так она сказала, да? Ягыз покачал головой, глядя на нее. – Я не влюблен в нее, Хазан. Никогда не был. Никогда бы не влюбился. – Но она права. Я тебя недостойна. – Не говори так. – Хорошо, не скажу. Ты достоин большего, чем выбор, который за тебя сделали другие. Ты достоин жениться по собственному желанию, на том, на ком хочешь жениться. Ты достоин делать карьеру там, где тебе хочется. Ты достоин жить там, где тебе хочется. Ты не должен ломать себя ради других. – Дедушка… – Твой дедушка будет любить тебя, где бы ты не был, куда бы ты не пошел, что бы ты не выбрал. Он любит тебя больше всего на свете. Если ты захочешь разорвать помолвку, он поддержит тебя. – Я не… – Я знаю. Не станешь нарушать свое слово. Я разорву помолвку. Я скажу, что не хочу за тебя замуж. Эдже не захочет. Если ты так хочешь, мы так и сделаем. Будет только справедливо. Око за око, так сказать. Если ты хочешь уехать, делать карьеру на Уолл-Стрит и все такое, если хочешь стать лучшим из лучших в лучших городах мира, я не стану тебя удерживать, Ягыз Эгемен. Я хочу для тебя лучшего. Он смотрел на нее, молча, серьезно, твердо, словно пытаясь что-то разглядеть, и вдруг усмехнулся. Еще раз. Рассмеялся. Хазан сделал шаг и присела на капот рядом с ним. Чтобы не смотреть ему в лицо. Чтобы смотреть перед собой, в одну с ним сторону. – Я не хотел уезжать в Америку, – сказал вдруг Ягыз. – Никогда не хотел. Я не хотел ехать туда, совсем маленьким, не зная языка, быть там одному. Я хотел жить с отцом, матерью, братьями и сестрой. Я не хотел туда ехать. Не хотел получать это образование. Не хотел быть лучшим из лучших. – Я хотел жить со своей семьей. Я хотел, чтобы у меня были люди, которые любят меня, которые говорят, что нуждаются во мне, что хотят, чтобы я был рядом, что для них счастье, что я рядом с ними. Вот чего я хочу, Хазан, чтобы рядом со мной была моя семья. Я не хочу уезжать из Орду, чтобы делать карьеру где-то на конце света. Я хочу, чтобы дед по утрам хлопал меня по плечу и говорил, что он счастлив, что я рядом с ним. Я хочу, чтобы бабушка обнимала меня и говорила, что я слишком себя извожу. Я хочу, чтобы родители почаще приезжали. Чтобы у Гекхана и Ясемин были еще дети. Чтобы Синан не переставал быть радостным и счастливым. А еще, – он повернулся к ней. – Я хочу жениться на тебе, Хазан. Не на просто какой-нибудь девице из Орду. Не на просто любой девчонке семьи Чамкыран. Я хочу, чтобы ты была моей женой, Хазан. Хазан смотрела на него во все глаза, и он смутился. – Если ты, конечно, тоже этого хочешь. Хазан встала перед ним, глядя ему в лицо. Ей вдруг безумно, до чертиков, до сумасшествия захотелось прикоснуться губами к его губам. – Хочу, – сказала она, сама не понимая, что имеет в виду. Он смотрел ей в лицо, его глаза горели, и она подумала, что если чуть привстанет на цыпочки, если схватит его за ворот рубашки, если… И она испугалась и просто шагнула вперед, и обняла его, спрятав лицо в его шее. – Я очень этого хочу, – прошептала она куда-то ему под ухо.