Ты - только моя!

Эмоциональная тут глава получилась... Машу ввели и бросили на стул. Медальон угрожающе взметнулся в воздух, но тут же снова упал на шею девушки, как обессиленный человек, которого ведут на очередные мучения, пытается выпрямиться, хотя бы посмотреть в глаза своему мучителю, но силы оставляют его, и он снова падает, покорившись своей судьбе. - Ну что, Вершинина? – лукавый голос главврача теперь звучал угрожающе. – Не расскажешь ли нам еще про своего сына, который якобы тебя спасет? А? Что ты молчишь, Вершинина? Неужели так переволновалась после прихода Владимира Ивановича? Маша подняла на Запрудного свои красные, опухшие от боли и усталости веки, и посмотрела на него снизу вверх. - Вам не надоело над людьми издеваться? – прохрипела она. – Неужели так нравится смотреть на измученного человека? Я и не говорю уже про женщину, - горько усмехнулась Маша. – На что я вам сдалась, я никак не пойму? - Ну, как, Машуня, я же люблю тебя! Ты мне нравишься. А как мило ты плачешь, когда я хочу с тобой поговорить! – съязвил он. - Может хватит, а? Зачем вы меня сюда привели? - А это будет для тебя сюрпризом! – продолжил издеваться Геннадий Викторович. На глазах Маши проступили слезы. - Мария, почему вы плачете? Неужели вы не хотите моего сюрприза? Его не будет, только прошу вас, не плачьте! – для вида Запрудный даже плюхнулся на колени перед девушкой и насмешливо заглянул ей в глаза. Та не выдержала и отвела взгляд. – Ой! Простите! Приход Владимира Ивановича оказался неожиданнее! Маша со злостью посмотрела на своего мучителя. - Ты наверно любишь его, да?! Эх, глупая! Его даже не интересует твоя судьба! - ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнула девушка. Главврач залился своим противным, наглым смехом, встал и подошел к углу, где располагалась камера. Вынул из нее пленку, вставил в ноутбук и поднес к Маше. Она не смотрела. Она только слышала равнодушный голос Володи: - Ну, что ж. Тогда я буду ее навещать. Запрудный захлопнул крышку компьютера. Слезы заполонили Машино лицо, через поток соленой жидкости она не смогла ничего разглядеть. - Мне очень жаль, Вершинина, - нарочито грустно продолжил Геннадий Викторович. – Очень жаль. Он подошел и заглянул ей в лицо. Она сорвалась, с силой ударила его по щеке и в сердцах вскрикнула: - УРОД. - Стас, Женя! – запищал Запрудный. – В девятую ее! Живо! Номер этой комнаты заставил Машу опомниться. - Нет, пожалуйста, нет!!!!! ТОЛЬКО НЕ В ДЕВЯТУЮ!!!!! ПРОШУ ВАС!!!!! – два здоровых мужика схватили ее и поволокли прочь из кабинета. Девятая комната с мощнейшим электрошоком находилась недалеко. Машин рев почти никто не услышал. Заперли дверь, девушку бросили на койку. Она пыталась сопротивляться, но железом ей сковали руки и ноги. Маша продолжала вопить: - ПОЖАЛУЙСТА, Я ПРОШУ ВАС!!!!! ВЫ ЖЕ ХОРОШИЕ ЛЮДИ, НЕ КАК ОН, Я ЗНАЮ!!!!! ПРОШУ, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!!!! Но чем разжалобишь таких, как они? Удар. Еще удар. Девушка замолчала. Никто не знал, на сколько. Может быть, навсегда. Максим выключил звук и вышел из комнаты. Его состояние можно было назвать трансом. Он абсолютно ни о чем не думал. В голове вертелось только три слова. Точнее, одно слово с тремя интонациями: «Мама. Мама? Мама!!!!!» Полчаса парень провел в сидячем положении. Он пялился в одну точку на стене, по очереди нечаянно выкрикивая «Мама». Но что от этого толку? Транс ушел, пришла апатия. Был только один человек, на котором можно сорвать все свое зло, этот же человек, как казалось Морозову, и виноват в сложившейся ситуации. Володя сидел за рулем автомобиля, когда у него зазвонил телефон. - Да. -УРОД!!!!! - Максим, ты что? Ты с ума сошел?! - ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ ОНА ТАК СТРАДАЕТ!!!!! Мужчина сразу понял, о чем речь. - Максим, успокойся, прошу тебя, скажи мне, ЧТО С МАШЕЙ?! - ЧТО С МАШЕЙ?! ДА ЕЕ ТАМ МУЧАЮТ В ДЕСЯТЬ РАЗ ХУЖЕ, ЧЕМ УЗНИКОВ БУХХЕНВИЛЯ! НАД НЕЙ ТВОЙ ВРАЧ ИЗДЕВАЛСЯ, А ПОТОМ ПОВЕЛ В КОМНАТУ С МОЩНЕЙШИМ ЭЛЕКТРОШОКОМ!!!!! Если вы когда-нибудь осуществляли попытку суицида ножом, вам должно было быть знакомым чувство, когда тонкое, как бритва, лезвие, проходит по краешку твоих вен. Порез. Рана. И затем жгучая алая кровь фонтаном льется из тела. Володя испытал такое же чувство. Только крови было негде вылиться, ведь это была душевная рана, что гораздо страшнее, а не физическая. Поэтому кровь прихлынула к голове, к вискам. Володя сниснул зубы и до упора вдавил педаль газа. Стрелка спидометра быстро вертелась. 130…150…170… Мужчина отчаянно рулил, выезжал на встречку, и ему было абсолютно пофиг, что сейчас он может расшибиться, попасть в больницу и умереть, и тогда Машу уж точно он не спасет. Ветер так жутко свистел, что Шевцову даже показалось, что из ушей брызжет кровь. Он что-то сбил. Это был маленький фонарный столб. Скорость подползла под 190, в то время как на вдали показалась большая серая камера. Это хоть чуть-чуть образумило Володю, и он стал притормаживать. И проезжал камеру уже на доступных 90 км/ч. Да и какая уже разница? Все равно штуки две за такое превышение придется отдать. Да и за столбик тоже. Повар к счастью, спокойно доехал, припарковал машину и взбежал на пятый этаж. После того, как Максим открыл ему, влетел на кухню и включил звук. Какое-то шипение, затем отчетливые мужские голоса, среди которых и голос главврача. - Ничего, ничего, Геннадий Викторович, сейчас очухается. - Ну конечно, электрошок – это еще что? Вот если бы ножом резали – это понятно, совсем другое дело… - ответил Запрудный. Глаза Володи поползли на лоб. КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?! Он оглянулся на Максима. Тот стоял сзади и молча кивал. - Ты нажал на «Запись»? - Угу. Мужчина открыл диск. Действительно, там уже сканировалась свежая аудиозапись. Шевцов встал и подошел к телефону. Набрал номер. - Алло, полиция? У нас срочное дело. Будьте добры приехать. Через пятнадцать минут на пороге уже стояли трое полицейских. - Сержант полиции Захаров. Чем могу быть полезен? Первым начал говорить Максим. За последние восемь лет хулиганства, курения и использования алкоголя он уже научился разговаривать с правоохранительными органами. Правда, не в том тоне, который сейчас понадобится. - Там по делу моей мамы. Сержант прошел на кухню, сел за стол и начал записывать. Володя сзади приложил палец ко рту, чтобы Морозов не сболтал лишнего. - Фамилия, Имя, Отчество? - Вершинина Мария Владимировна. - Так. - Ее упекли в психушку… Эмм… то есть, в психиатрическую больницу номер три. Захаров удивленно приподнял глаза на Максима. - Странно… Да и «психиатрическая больница номер три» тоже что-то знакомое. Что ж, когда это произошло? Тут вмешался Володя. - Понимаете, это третий раз. Первый раз ее упекли где-то в 2006-м, она провела там 5 лет. В 2011-м сбежала. - Простите, я не ослышался? Сбежала?! - Извините, можно вас попросить? – перебил Володя. – Я буду говорить и показывать, а вы записывайте. Потом зададите вопросы и составите протокол. Полицейский усмехнулся: - Что ж… хорошо. - Спасибо. Начну с того, что все три раза в психушку ее упекли незаконно. Вот, послушайте, что говорит главврач. Шевцов включил диктофон на своем мобильнике, который успел поставить после того, как Машу увели, и раздался голос Запрудного: - У Вершининой Марии Владимировны острое помешательство, если, конечно, выражаться не литературным языком. И ей следует пройти курс лечения в нашей психбольнице. - Во-первых, простите, разве так ставят диагноз врачи? Тем более, главные? Я, конечно, нисколько не разбираюсь в медицине, но даже, если у тебя простуда, ни один нормальный врач не скажет «чихи и сопельки». - Извините, что перебиваю. Голос врача кажется мне знакомым. Вы случайно не знаете его фамилии? - Запрудный Геннадий Викторович. - Запрудный… чертовски знакомо. Вить! – обратился он к одному полицейскому. – Тебе ничего не напоминает имя Геннадия Викторовича Запрудного? - Эмм… Запрудный… Ах, ну да, точно! Это же тот врач из психушки номер три, его еще Лева сдал! - Кто такой Лева? – спросил Володя. - Да мент поганый один, - продолжил тот, кого назвали Витей, радуясь, что его спросили. – У нас в отделении работал. Подставная душа! Ему как бабки протянули, так он Запрудного вашего и выпустил. Да мало выпустил! Он еще ему все и вернул. Как хорошо что этого взяточника уволили! Позорил все отделение! - Да… Так что на вашего Запрудного много жалоб поступало, - сказал Захаров. – Но арестовать его мы не имеем права. У всех, кто жаловался, нет никаких доказательств. А нет доказательств – нет дела. - В отличие от тех, кто на него жаловался, у нас есть доказательтва, - спокойно ответил Володя. С этими словами он открыл диск с записью и обратился к Морозову. - Где, ты говоришь, он над ней издевался? Захаров прослушал все то, чего не слышал Володя в дороге от психушки до дома. Услышав Машины крики, повар готов был прямо сейчас броситься на невиновного Захарова, но сдержался. Полиция, как никак. - Вот это совсем другое дело, - расплылся в улыбке сержант. – Давно бы его посадить. Что ж, поедем в отделение, протокол оформлять. Наши ребята пока за ним сгоняют. Да, и можно нам диск в качестве доказательства? - Конечно, - Володя вынул диск и протянул его Захарову. – Скажите, когда можно будет Машу забрать? - Да хоть прямо сейчас поезжайте. - Спасибо вам огромное! Захаров набрал номер и проговорил: - Поезжайте в психушку номер три и арестуйте Запрудного.