Ты - только моя!

Психиатрическая больница номер три. Все организовано, как и во всех таких заведениях города Москвы. Белые обшарпанные стены с облезлой штукатуркой, тусклый садик с вялыми желтыми цветочками. Внутри такая же обстановка. Опять все как-то понуро и грустно. И посторонним даже не поверится, если им сказать, какая сила здесь заключается. Потому что эту грязную, ничтожную силу создают те, кто работает в этом заведении. А люди привыкли судить все только по внешнему виду. И никого не интересует, что здесь происходит. Володя вежливо поздоровался с охранником (хотя ему было вовсе не до вежливости), прошел по коридору и увидел прямоугольный столик с сидящим за нем секретарем в белом халате. Секретарь, завидев его, тут же поднял голову. В его взгляде читался испуг. - Добрый день, могу я чем-нибудь вам помочь? – пролепетал он. - Можете. Мне нужен главный врач. Как к нему пройти? Секретарь на секунду приподнял брови, как делают обычно люди от внезапного испуга, но тут же вернул лицо в прежнее льстивое выражение. - Да-да, конечно, прямо по коридору и направо, - сказал он, выделяя слова фирменной фальшивой улыбочкой. Но Володе было не до этого. Он тихо поблагодарил и твердым, решительным шагом потопал дальше. Когда он скрылся за поворотом, секретарь, лихорадочно суетясь, достал рацию, нажал кнопку и, прикрывая ладонью рот, быстро поговорил. - Пришел какой-то мужчина. Серая рубашка, черные штаны. Просил главного врача. Похоже, нас подозревают. Вызывайте охрану. В это время Володя стучался в кабинет главного врача, Запрудного Геннадия Викторовича, как было указано на табличке. Предварительно Максиму была отправлена смска со словом «Включай». В машине повар решил, что для полного комплекта ему следует еще и подловить главврача на лжи. - Войдите. Шевцов открыл дверь и среди беленьких стен и интерьера разглядел невысокого, чуть тучного мужчину с круглой физиономией. Он стоял у окна и так же «мило» улыбался, как и тот секретарь. - Здравствуйте. Я насчет вашей пациентки, Вершининой Марии Владимировны. Запрудный поморщился, медленно подошел к столу, плюхнулся в мягкое черное кресло и очень смешно сложил ручки на своем пузе, как иногда делают оперные певцы. - Что именно вас интересует? - Ну, для начала, я бы хотел с ней пообщаться. А потом, конечно же, с вами. - Ну, что ж, время посещений у нас начнется только через пятнадцать минут, но, думаю, для вас стоит сделать исключение. Геннадий Викторович склонился к столу, открыл какой-то приборчик и сказал в него: - Приведите ко мне, пожалуйста, Вершинину. После этого он отклонился на спинку кресла и начал буравить Володю своими узкими хитренькими глазками. Последнему даже пришлось отвести взгляд. Но где-то минут через пять в дверь постучали. Повар тут же обернулся. В кабинет вошел какой-то медик в зеленой одежде, держа под руку… Машу. Володя даже не понял сначала, Маша это или нет. Что с ней стало за последние три месяца! Как она изменилась! Как похудела и побледнела! Машу усадили на стул, и она своим измученным, усталым взглядом вперилась в Володю. POV «Маша» Вот я опять сижу на кровати и о чем-то думаю. О чем я думаю? Что мне опять вкололи, что я ничего не соображаю? Где я? Кто я? Есть ли кто у меня? А, ну да, я в психушке. Максим… Кто это? Вроде, мой сын. Ну, да, точно. Сын. Дверь открывается, входит хирург. - К главврачу, - командует он и резкими руками поднимает меня. Снова к Запрудному? Ну чем я опять провинилась? У меня уже нет сил бороться. Все мои силы выпили лекарства. Мне все равно, пускай меня опять отправляют в девятую комнату. Жить надоело. Дверь открывается. За столом сидит Запрудный и еще какой-то мужчина. Какой-то знакомый… Чертовски знакомый! Кто же это? Мне почему-то кажется, что он меня спасет. Слава Богу, хоть интуицию у меня не отняли! А все же, кто он? И почему у меня к нему такое чувство… не знаю даже, как объяснить… Я сажусь и пристально разглядываю его. Черт возьми, да где же мы с ним виделись? В это время он встает со стула, садится передо мной на корточки и смотрит мне в глаза. Вот, опять это чувство усилилось! Он обнимает меня. - Маша… Маша, что же они с тобой сделали? Он целует меня в щеку. Кажется, что я вернулась в какой-то царский мир, в котором раньше жила. И хочется произнести одно слово… Одно только слово… - Володя! – вскрикиваю я и сама, удивленная своим криком, а особенно от имени, которое произнесла, начинаю что-то вспоминать. Нет, я вспоминаю все! Школу «Логос», своего сына, того придурка физрука, что приставал ко мне и моего любимого повара, с которым не знаю почему рассталась. Я знала, что он меня не бросит! Только память у меня стерли, а вместе с ней – веру, надежду и, конечно же, любовь.