Ты - только моя!

Володя всегда любил ливень. Когда холодные или тёплые капли низвергались с огромной высоты, шумно падая на листья, ветки, траву, крыши домов, асфальт… на него самого. Ему казалось, что с каждым ливнем земля будто обновляется, очищается от всего плохого, что сделали на ней люди. Под дождём смывается грязь, под дождём прощаются обиды, а вскоре после дождя вырастают цветы, щебечут птицы, и жизнь начинается заново, с чистого, светлого листа. С наслаждением вдыхая свежий воздух – а самый волшебный воздух может быть только после дождя – Володя, сидя под деревом, наблюдал за зелёной листвой, с которой стекали вниз крупные капли и изредка кашлял, чувствуя, как лёгкие освобождаются, и становится легче дышать. В эту секунду очень хотелось, чтобы рядом была Маша – обнять её и прижать к себе, и не думать ни о чём, кроме того, что они влюблены. Но Маша в школе, и идти до неё далеко, учитывая простреленную сзади ногу. Не спеша подошёл Князь. - Дождь почти закончился, - прокомментировал он. - Да, - Володя посмотрел вверх и сквозь ветви деревьев заметил пробивающееся из-за туч солнце. – Вы что-нибудь почувствовали? - Не очень. Перед тем, как отправиться сюда, я принял один препарат, который блокирует действие вируса на несколько часов. - Зачем Вы приехали? – поинтересовался повар. - Вы несколько раз меня ослушались, ситуация вышла из-под контроля. Я призвал на помощь своих знакомых из спецслужб, они помогли бы вас вытащить. А наша лаборатория сегодня утром сумела создать образец антидота, так что заражённой школа бы не осталась. Но антидот уже подействовал, поэтому я только что связался с одним высокопоставленным лицом, и в течение часа сюда нагрянут отряды спецподразделений, который прочистят каждый уголок подземелья, и всех накроют. В это время к ним подошли все остальные. - Дождь кончился, - сказал Павел. – И, кажется, все выздоровели. Какие будут указания? - Нужно сообщить школе, чтобы все без исключения собрали свои вещи и покинули здание. Сейчас приедут спецслужбы, нужно полностью освободить им территорию. - Но куда все пойдут? – удивилась Кристина. - Я закажу автобусы до Москвы. Объявите экстренные сборы – через полчаса школу надо освободить. Пусть берут с собой только самое необходимое. Шевцов! - Да? – откликнулся Володя. - Если у вашей медсестры будет время, пусть вытащит тебя пулю. Только вытащит, на остальное времени нет. - У Вас на меня всегда времени нет, - отшутился повар. Несмотря на тяжесть его положения, все засмеялись – Князь не славился особой заботой о здоровье своих подчинённых. - Садитесь в машину, - Борис Константинович указал на автомобиль, на котором приехал. – А вы, - обратился он к лаборантам-программистам, - останьтесь пока со мной. Скоро за вами пришлют транспортное средство. Рома, Кристина и Паша, поддерживая Володю, двинулись к иномарке. - Да, и ещё кое-что, - кинул им вслед Князь. Они обернулись. Борис Константинович подошёл ближе и, остановившись напротив Кристины Савельевой, тихо проговорил: - Спасибо. В час дня лучи яркого и греющего солнца уже робко проступали сквозь занавешенные окна в кабинете директора. Виктор Николаевич сидел за столом и говорил в специальное устройство, прикреплённое к его рабочему месту. В то же время голос Полякова доносился из динамиков во все уголки школы «Логос». - Повторяю: у нас экстренная эвакуация. Просьба всем взять свои личные вещи и выстроиться перед зданием школы по классам. О результатах проведённой классными руководителями переклички доложить мне через пять минут. Жду вас возле основного входа. Виктор повернул голову к стоявшему рядом Павлу и получил одобрительный кивок. - Я рад, что ты здесь, - сказал учитель литературы. - А я рад, что ты выздоровел. Давно хотел пожать тебе руку. Он протянул ему свою и по-дружески обнял. Виктор улыбнулся: - Пошли. Они вышли из кабинета в просторный холл, забитый детьми. Анна Михайловна выстраивала учеников начальных классов по парам, прежде чем вывести на улицу. Виктор свернул и двинулся к медкабинету. Внутри Лариса с Машиной помощью обрабатывала рану на ноге Володи; рядом, на кушетке, лежала Катя, вся в бинтах и перевязках; чуть поодаль сидела Вера в объятиях Кирилла, устало положив голову ему на плечо. - Как все себя чувствуют? – спросил Виктор. – Вера, Катя? - Нет, меня сегодня конкретно ненавидят, - проговорил Володя, стиснув зубы – вата с лекарством в руках медсестры прошлась прямо по ране. - Извини, Володя, я забыл, что у тебя огнестрел, - пошутил Виктор. – Вера, тебе лучше? - Намного, - ответила девушка. - Я в этом не сомневаюсь, - отозвалась Лариса. – Лекарство, которое принёс Кирилл, способно подавить все побочные эффекты, связанные с восприимчивостью к вирусу. - Если бы не Катя, я бы его не принёс, - напомнил математик. - Маш, подержи вот здесь, - попросила Лариса, начиная бинтовать Володину ногу. И обратилась к Виктору: - Я не понимаю – к чему такая спешка? Почему мы не можем остаться в школе: Кате нужен покой, Володе – медпомощь… - Лар, в считанные минуты сюда ворвутся спецслужбы с операцией захвата «Ингрид». Я просто не хочу неприятных последствий, поэтому сейчас мы вынуждены действовать так, как сказал Паша. Из открытого окна донесли звуки сирены «скорой». - Это за Катей, - прокомментировал повар. – Князь решил проявить сострадание. - Через две минуты мы все собираемся у крыльца, - поторопил их Виктор. – Лариса, ты возьмёшь что-нибудь отсюда? - Аптечку, - она указала на достаточно большой раскрытый ящик, заполненный различными препаратами. Виктор захлопнул его и поднял. - Давайте быстрее. Паша подошёл к кушетке, где лежала Катя. - Приподними чуть-чуть голову, - попросил физрук. Павел обхватил её за плечи, другую руку просунул под коленки и поднял на руки. - Не больно? - Нет, больные места ты не задеваешь, - ответила Антонова. С Катей на руках Лобанов вышел из медкабинета. Кирилл тоже собрался взять Веру на руки, но она отказалась: - Я смогу дойти сама. Вера осторожно встала, придерживаясь за руку математика. Тот тоже поднялся. - Я всё, - сказала Лариса, отрываясь от раны Шевцова и убирая остатки бинта в карман. – Володя, сможешь дойти до «скорой» или мне позвать Пашу? - Смогу, - повар бодро вскочил на ноги, стараясь не показывать свою боль. - Ты уверен? – переспросила Маша. - Абсолютно, - ответил тот и сделал шаг вперёд. - Ребята, давайте живее, - Елена Сергеевна Крылова стояла перед раскрытой дверью в комнату старшеклассников и выпроваживала одиннадцатый класс. – Максим, Рома - выходите скорее! Где Андрей? - Он внизу, с Надей, - ответила Даша. Они вместе с Викой и Лизой ждали парней в коридоре. - А Кристина? - Я здесь, - раздалось за спиной Елены. – Кстати, я освободила комнату. Полностью. Завуч обернулась – на стоявшей сзади Савельевой был надет рюкзак. - Умно, - похвалила Лиза. – Это чтобы не возвращаться? Кристина загадочно улыбнулась. Когда вышли ребята, все шестеро двинулись к выходу. - Как думаете, батю посадят в тюрьму? – решил начать разговор Макс. Ребята промолчали, стараясь не засмеяться – уж слишком много неприятностей привнёс в их существование Пётр Алексеевич. - Я надеюсь, посадят, - отсутствие ответа ещё сильнее сподвигло Морозова к беседе. - Надеюсь, что не только твоего батю, - отозвалась Кристина, вспоминая, как много людей встретилось ей сегодня в подземелье. «И все они причастны к убийствам и похищениям невинных людей». На выходе из школы к ним присоединился Андрей, убедившись, что Надя стоит на своём месте в паре с Алисой и под присмотром Анны Михайловны. Они отошли в сторону, подальше от толпы, и Авдеев, подозвав друзей к себе поближе, неожиданно проговорил: - Ребята, я очень рад, что всё заканчивается хорошо – но не так, как хотелось бы. Мы много чего не сказали сегодня утром, в основном – что нам с Дашей очень стыдно за то, что не поставили вас в известность. И за то, что так получилось. - Да ладно, - усмехнулся Макс. – Я батю с детства знаю: он может запугать так, что ты даже подумать не так, как он сказал, испугаешься. - Спасибо Кристине, что вытащила нас из этой ситуации, - сказала Даша. – Если честно, я очень рада, что мы познакомились. - Я тоже, - снова улыбнулась девочка. – Не вините себя ни в чём. Вы давние, хорошие друзья, и это главное. - Да, чувак, не переживай, - отозвался Рома. – Мы всё понимаем, у вас просто выбора не было. - И ты, Дашка, не накручивай себя. Ты призналась нам, всё рассказала, и мы сегодня уже все поклялись, что доверяем друг другу, - добавила Вика. - Спасибо, - Даша обняла Вику, потом Лизу, а затем Максим обнял стоящих рядом Рому и Лизу и произнёс: - Ну, что, друзья навсегда? И все семеро, радостно обхватив друг друга за плечи, образовали небольшой круг, внутри которого было очень тепло и уютно. - Маш, я никуда не пойду, - упрямился Володя, стоя перед выходом. – Они меня увезут неизвестно куда. - Володь, ты с ума сошёл? У тебя пуля в ноге была… - Вот именно, что «была», сейчас её уже нет, я прекрасно хожу, могу хоть кросс пробежать – хочешь? - Я хочу, чтобы ты послушался Ларису и прошёл в «скорую». - Я уже чувствую, как нога заживает. - Я тебя сейчас чем-нибудь стукну, - не выдерживала Маша. – Тогда точно поедешь. - Не поеду. Я не доверяю современной медицине. - Ясно, - Маша направилась к дверям одна и вышла. В это время снаружи Виктор Николаевич прокричал в мегафон, что все отправляются. Повар поспешил следом, прихрамывая на раненую ногу. - Ты хоть соображаешь, что сейчас происходит? – в ярости Вадим Юрьевич Уваров, по привычке, вопил. – Антидот украден, в лесу прошёл дождь, и вирус со всех как рукой сняло! Савельевы сбежали, причём обе, Антонова и Шевцов оставили след в виде двух сотрудников без сознания и – мало того! – кровь твоего сынка на самом деле не его кровь! - Как это не его? – изумился Морозов, в ужасе взглянув на разгневанного босса. – Сегодня утром мои люди взяли у него кровь и понесли к тебе… - Твои люди?! Один человек, один! Знаешь, какую историю он мне сейчас рассказал? Будто он шёл по подземелью, ударился о гвоздь так, что потерял сознание! А в итоге кровь в пробирке – не Максима! Петру Алексеевичу всегда везло на обстоятельства. И сейчас, когда судьба угрожала ему быть как минимум избитым до полусмерти, дверь в кабинет Уварова резко распахнулась, и в неё влетели люди в масках и с оружием. «Ну, всё. Конец твоему плану, Вадим Юрьевич», - думал Морозов, покорно поднимая руки вверх и опускаясь на колени. Кристина не спеша раздвигала ботинками мокрые листья травы и уходила глубже в лес. Она решила немного отделиться от остальных, чтобы побыть наедине с собой и попытаться осмыслить всё произошедшее с ней, начиная с момента, когда она из подземелья заявилась в школу «Логос», вплоть до этой секунды. «Агенты Князя… Володя, Паша, Вера – очень хорошие, честные, самоотверженные и порядочные. Обитатели школы – как учителя, так и ученики – вопреки распространённым байкам о школах-интернатах оказались невероятно добродушными. Компания верных друзей из шести человек оказалась одной из самых приятных среди всех молодёжных компаний, в которых девочке когда-то доводилось бывать. Особенно Рома Павленко – добрый, отзывчивый… и Женя. Которая сейчас пропадает неизвестно где». Послышался шорох листьев, девушка оглянулась. Из-за деревьев показался Рома. - Привет, - поздоровался он, подходя. – Извини, если помешал, но я увидел, как ты ушла, и подумал, не требуется ли моя помощь. - Всё хорошо. Просто решила кое о чём подумать. - «О чём» или «о ком?» - попытался уточнить парень. - Откуда ты знаешь? – удивилась Кристина. - Понятия не имею. Просто чувствую. Ты же думаешь о Жене, так? Девочка кивнула. - Я, кстати, поэтому и пришёл, - Рома начал немного волноваться и заикаться. – Я считаю, что должен тебе сообщить одну вещь. - Какую? – Савельева остановилась и повернулась к одиннадцатикласснику. - Понимаешь, Кристина, - начал Рома, - ты, несмотря ни на что, называешь Женю своей сестрой, потому что вы и есть родные сёстры. Но само по себе биологическое родство не несёт ощущения семьи или крепкой связи друг с другом. Связь должна быть иная – любовь, забота, чуткость, понимание. Именно благодаря этой связи дети из детских домов начинают называть «родителями» других людей, а вовсе не тех, что подарили им жизнь. Я вырос в школе-пансионе, и многие мои друзья, и сейчас некоторые дети находятся здесь, потому что их биологические родители не хотят их видеть дома. Родители ли они им? По факту рождения – да, а так – нет. Кристина молчала и внимательно слушала. - Да, у вас с Женей общие родители, и мне кажется, что это всё, что вас с ней связывает. Но это не делает вас сёстрами, - Рома вздохнул. – Ответь сама себе на такой вопрос: хотя бы раз в жизни в ответ на твоё добро отвечала ли добром и лаской Женя? Или ты слышала только оскорбления, которые терпела потому, что Женя была частью твоей семьи? Правильнее будет сказать: биологической семьи. Девушка задумалась: Рома действительно был прав, и она, как ни странно, не могла вспомнить ни одного случая за все свои пятнадцать с лишним лет, чтобы Женя её хотя бы поблагодарила за оказанную ей услугу, не то что бы сказала что-то приятное в её адрес. - Видишь ли, - продолжал Рома, - мне всегда казалось, и я даже сейчас в этом не сомневаюсь, что самое важное в жизни каждого из нас – это человеческие отношения. Я ценю все минуты, проведённые с друзьями. Я люблю, когда мы собираемся вместе, и в каком бы состоянии ни был кто-то из нас, я замечаю, что разговор по душам и коллективное выяснение проблем всегда улучшает настроение и положение каждого. И наоборот: общение с теми, кто не хочет тебя видеть, кому ты не нравишься и так далее, делает лишь больнее. Быть может, не стоит задерживать в своей жизни людей, которые тебя не ценят? - Не стоит, - согласилась Кристина, - но есть исключения. - Есть, - не стал спорить парень. – И этим исключением могут быть только родители, потому что, помимо того, что они дали жизнь, они когда-то дарили тебе заботу и протягивали руку помощи. И только им сейчас, когда мы стали старше, позволительны оскорбления и неприятные слова в наш адрес. Больше никому. Савельева молчала; она думала, что сейчас может расплакаться. Роме тоже так показалось, поэтому он захотел поскорее завершить свою речь. - Последнее, что я хочу тебе сказать, - он два раза запнулся на этой фразе, собираясь с силами и подбирая слова. – Я видел Женю сегодня утром. - Что? – удивилась девочка. – Когда? И где? Она тоже видела Женю, но та лишь плюнула, развернулась и ушла. - Она вбежала в лифт, ведущий на верхний уровень, когда мы выбирались вместе с Володей, Кириллом и Катей. Она сказала, что убегает, потому что её убьют, если она останется. Но это не самое главное из того, что она сказала. У Кристины часто забилось сердце, она неотрывно смотрела на Рому. - Женя сдала тебя сегодня… ты знаешь? Рассказала всё Морозову. Он мог нас всех просто поубивать. - Я догадываюсь, - ответила Кристина. – Мы тоже с ней виделись сегодня утром, но раньше, когда я вместе с контейнерами с антидотом искала выход. Её избивал сотрудник «Ингрид», а когда я предложила ей сбежать вместе, она отказалась. Я знала, что она меня сдаст. - Вот видишь, - произнёс Рома. – Она лично тебе сказала, что не нуждается в твоей помощи. Так что то, что я сейчас тебе передам, вряд ли тебя удивит. Девушка выжидающе глядела на Павленко. - В лифте Кирилл Евгеньевич спросил у неё, не стыдно ли ей тебя сдавать. Вопрос был задан с учётом того, что у вас одинаковые фамилии, ну, то есть, кровного родства. На это Женя ответила, что, - Рома глубоко вздохнул, - что ты ей не сестра. И между вами лишь жалкое биологическое родство. После сказанного парень отошёл и молчал минуты с две, дав Кристине осмыслить сказанное им, после чего опять заговорил: - Отпустить – вот что нужно сделать. Это сложно, но это великолепное искусство – уметь отпускать. Девушка подняла на него глаза, и Рома заметил в них слёзы. - Ты прав. Ты очень прав, но это безумно тяжело. - У тебя получится, я даже не сомневаюсь. - Рома, - обратилась к нему девушка. – У меня к тебе просьба. Можешь рассказать, что ты делал в подземелье? Володя с Кириллом явно пошли за Катей, но ты… Как ты там оказался? Парень несколько секунд глядел на свою собеседницу, до сих пор не придумав ответа на этот вопрос, но в итоге решил сказать правду. - Я искал тебя. Кристина почувствовала, как Ромина рука мягко кладёт её руку в свою, сжимая некрепко, но уверенно. Он сделал полшага вперёд и медленно прикоснулся к её губам. Закрывая глаза, девушка погрузилась в нежный поцелуй – такой неожиданный, и в то же время осознанный, ведь впервые в жизни она по-настоящему испытывала удивительное чувство, которое люди называют любовью. Когда Рома отстранился от её губ, Кристина поразилась удивительному изменению в его лице. Он выглядел счастливым, и в то же время смущённым, как будто забыл что-то сказать. - Я говорил тебе, - спросил Рома, - что я тебя люблю? - Нет. - Так вот, Кристина, я тебя люблю. Теперь абсолютно точно всё было сказано, и Кристина Савельева, утонув в объятиях Ромы Павленко, снова слилась с ним в ласковом поцелуе. Дети рассаживались в удобные, комфортабельные автобусы, по которым то и дело сновали преподаватели, в очередной раз пересчитывая учеников и проверяя, все ли на месте. - Это и есть твой Князь? – подойдя к Маше сзади, Володя сразу же получил вопрос. Его девушка указывала на высокого мужчину в окружении двух человек в медхалатах. - Да, Машунь, ты меня раскусила, - подтвердил Володя. – Кстати – как ты поняла? - Он единственный из всех нас очень прилично одет. - Так, ну всё понятно. Тебе он больше понравился, и ты хочешь променять меня на моего начальника. Маша повернулась, улыбаясь. - Со стороны карьеры это, конечно, хорошо, - продолжал Володя, - а вот со стороны порядочности очень даже нет. Кидалово какое-то. Девушка рассмеялась. - Думаешь, я смогу тебя на него променять? - Ну, не знаю. Не думаю, что в постели он настолько хорош, как я… - Кстати, насчёт этого, - перебила его Маша. - Так, я внимательно слушаю, - уставился на любимую повар, - мне очень интересно, что ты сейчас скажешь относительно секса с… Князем. Маша удивлённо округлила глаза. - Чего? - Я пошутил. - Относительно секса с Князем, скорее, надо спрашивать тебя, а не меня. Потому что ты с ним проводишь гораздо больше времени, чем со мной. - Но зато с тобой я очень стараюсь, - улыбнулся мужчина. - Это точно. Но в последний раз ты перестарался. - Почему? – не понял Володя. - Вы проходили в школе основы теории вероятностей? – неожиданно спросила Маша. - Ну, допустим, а причём здесь это? - Так вот: с вероятностью в девяносто восемь процентов я беременна. Володя не помнил, как долго он стоял молча, уставясь вперёд: может, пару секунд, а может, пару минут. Но когда он снова пришёл в себя и повернулся к Маше, та смеялась. - Машуль, это правда? - Да. Вчера меня немного тошнило, сегодня кружилась голова. Я подошла к Ларисе, она меня осмотрела и предложила сделать тест. У неё довольно точное устройство, и я не думаю, что оно ошиблось. - Маш, стой, подожди, - Володя огляделся, видя как начинают отъезжать автобусы с первоклашками и второклашками, - я не очень умный, и не совсем хорошо до меня доходит: у нас с тобой что, будет ребёнок? - Да. И, словно позабыв о своей простреленной ноге, Володя внезапно крепко прижал к себе Машу, поднял её на руки и поцеловал, сам ещё до конца не веря своему счастью. - Это же просто… охренительно, - произнёс он, поставив её на место. - Именно так, - смеялась девушка. - Машенька, слушай, я тебя обожаю. - И я тебя, - нежно проговорила она. - Ты же помнишь, что ты – только моя? На горизонте снова показались тучи, но Володя любил дождь. Как и Кристина с Ромой, которые, взявшись за руки, спешили из леса по направлению к автобусам. Как и Кирилл, и Вера, сладко посапывающая у него на плече на заднем сиденье. Как и все влюблённые, любящие и любимые. Ведь те, кто не полюбит дожди, не смогут искренне радоваться и яркому солнцу.