Горизонт

Клаус не знал что делать. Он прибыл в этот город, чтобы разобраться в некоторых старых незавершенных делах, которые необходимо было решить. И он их решил. По правде говоря, он пришел в местный участок только для того, чтобы развеять любопытство по поводу города; в конце концов, он любил все знать. Полчаса спустя Никлаус подавил свое любопытство по поводу странного чувства, которое он испытывал, пока внушал женщине рассказать все о преступностях в этом городе. Было больше нераскрытых нападений животных, и он был счастлив узнать, что какая-то стая Хейлов находится в этом районе, называя убийства неконтролируемых омег в чистоте. Дело закончилось, он поблагодарил женщину за ее услуги, прежде чем заставить ее забыть все испытания бессмертного гибрида. Клаус отправился на поиски своей своенравной дочери. И не смог сдержать улыбку, когда обнаружил, что она оживленно разговаривает с мальчиком сидящим около нее. Своего возраста, если не чуть моложе, который был еще более оживленным, чем его дочь. Однако, когда он подошел к ним, темно-карие глаза мальчика метнулись, чтобы встретиться с его собственными. И Клаус был удивлен, когда увидел, что ребенок смотрит на него холодно, с недоверием. Как любопытно… Было такое чувство, что Клаус помнил этого мальчика в своих воспоминаниях, но это ведь невозможно. И почему мальчик так смотрит на него? Он же не знает ничего о нем. Однако этого было недостаточно, чтобы Клаус задержался в этом городе еще немного, и поэтому он попытался оторвать свою дочь от мальчика. Он ожидал нескольких слез и немного жалоб. Но девочка громко кричала и была полна решимости взять к себе домой этого мальчишку. Взглянув на мальчика, Клаус увидел, как он пытается вырваться из сверхъестественной хватки дочери. Его дискомфорт и замешательство усиливались. Уговорить с дочерью отпустить мальчика было единственным выходом. Как вдруг мальчик неожиданно зарыдал, и когда Клаус удивленно взглянул его в глаза, он увидел в них столько страданий и боли, сколько не видел никогда. Обычно Клаус понятия не имел, что делать с маленьким мальчиком, у которого паническая атака, но его дочь в это время плакала со своим новым другом, гладя его по волосам и приказывая ему дышать. В мгновение ока отложенное трио было окружено обеспокоенными полицейскими, которые вырвали мальчика — Стайлза — из рук дочери и начали его утешать, говоря, что с ним «все будет в порядке». Слегка нахмурившись в замешательстве, Клаус покачал головой, желая разобраться со всем этим позже, в более скрытой и защищенной обстановке. К счастью, отвлечение означало, что он мог вытащить свою дочь из здания, прежде чем она начала кричать и орать на него о возвращении за Стайлзом. -Я не понимаю, что такого важного в этом мальчике, Хоуп! Ты только что встретила его! -удивленно кричал Клаус, устав от того, что его дочь орала на него в машине, и его чуткие уши звенели от ее визга. -Он наша семья, папа! -Хоуп рассуждала так, будто это была самая очевидная вещь в мире. Клаус собирался ответить в ответ, когда то, что его дочь сказала дальше, заставило его сердце замереть: -Он дядя Хенрик, папа! Мы должны вернуться, он принадлежит нам! Внезапная вспышка контрастирующей болезни и голой надежды вырвалась из груди Клауса, когда он ударил по тормозам (игнорируя гудки машин позади него), затем он повернулся и уставился на свою единственную дочь. -Ч-что? -Стайлз — это дядя Хенрик. Он вернулся за нами, но сам этого не помнит! Он вспомнит, когда станет старше, но мы нужны ему сейчас, папа! Ему некому больше за ним присматривать, мы ему нужны! -объясняла Хоуп. Ее маленькие глаза практически умоляли его выслушать ее, поверить в то, что она права. Внезапно в сознании Клауса возникло чувство фамильярности, заставившее его задуматься об абсурдности и пренебрежении. Может быть, поэтому ему казалось, что он узнал мальчика? Может быть, поэтому Хоуп откуда-то узнала о Хенрике, хотя никто не говорил ей о давно умершем брате? Надежда в его груди росла. -Ты уверена? — спросил Клаус, глядя на свою любимую дочь так внимательно, как только мог. Она встретила его взгляд решительно, не мигая и непоколебимо. И ответила твердым голосом, который мог бы произнести любой десятилетний ребенок: -Да. Стайлз принадлежит нам. Мы ему нужны. Через мгновение Клаус отвел взгляд от дочери и кивнул, слегка ухмыльнувшись, когда Хоуп победно взмахнула кулаком. Чувство надежды прочно проникает в его нутро. Теперь ему нужно было сделать несколько звонков.