Mission for the Mandalorian

      Они не проехали и ста метров, когда в динамике зазвучал голос из предыдущего транспортника:       — Центр! Джагернаут-3 наткнулся на препятствие на пути. Требуется новый… Нет! Не-ет!       Связь оборвалась, в следующую секунду Дин увидел затемненное из-за стекла визора в шлеме облако взрыва за перелеском, который они проезжали.       — Перестраиваю маршрут, — равнодушно сказал голосовой ассистент транспортника. — Джагернаут-4 уничтожен.       — Уничтожен?! — завопил в динамик Мигс.       — Будьте осторожны и сохраняйте спокойствие, перестраиваю маршрут, — добавил дроид.       — Будьте осторожны, она издевается?!       — Наш райдоний пока стабилен, — сказал Дин, глядя на показатели термального состояния груза. Там впереди что-то происходило, и ему это не нравилось, но беситься, как Мигс, было лишним.       — Центр, Джагернаут-3 запрашивает воздушную помощь! Отмена-отмена-отмена!       Очередной взрыв сотряс землю прямо под ними — это было достаточно близко, почти за поворотом, и ситуация выходила из-под контроля. Кажется, транспортники не превышали скорость, им помогли…       Предположение Дина оправдалось с криками: едва они обогнули догорающие останки Джагернаута-3, их транспортник нагнал лэндспидер с пятью пиратами на борту. Один успел запрыгнуть к ним, когда Дин заметил их по монитору слежения.       — Что там такое?       — Пираты, — отрезал он. — Рули, я с ними разберусь.       Он открыл боковое окно и выстрелил из бластера — рука в чужой перчатке плохо слушалась, чужой бластер был старым и тоже ощущался плохо, спусковой крючок заедало, — и в пирата не попал ни один залп.       — Ты сдурел?! — заорал Мэйфилд. — Стреляешь из бластера рядом с райдонием?!       Дин не собирался попадать по грузу, но с таким оружием и в самом деле это был рискованный шаг. Он забрался обратно в кабину, пока пираты прыгали с лэндспидера на транспортник.       — У них термальные детонаторы, — заявил он, пробираясь вглубь кузова, к люку на крышу.       — О, прекрасно! — выдал Мэйфилд. — Можешь что-нибудь сделать, пока мы не взлетели на воздух?       — Веди прямо, — отрезал Дин.       Он вылез на крышу: пират уже открыл термальную установку, и Дин выстрелил ему прямо в грудь. Пирата снесло на лэндспидер к его соратникам, где все взорвались мгновенно. Внизу, в кабине транспортника, орал Мэйфилд.       — Лучше бы оставил меня в тюрьме гнить!       — Тебе же обещали прогулку, — процедил Дин, но закончить не успел: заметил приближающиеся лэндспидеры, на их борту было одиннадцать пиратов, все кричали, вскидывая в воздух примитивные копья.       В одного он успел выстрелить, когда поднимался из люка, часть из них оказалась на крыше транспортника и уже подбиралась к термальной установке; второго Дин снес прямо с крыши, а потом его бластер заело. «Имперская рухлядь», — подумал он, прежде чем бросил бесполезное оружие в череп приближающегося пирата. Его удалось скинуть под колеса Мэйфилду, но пока Дин оборачивался, второй ударил его по щитку на плече — от удара тот разбился, осколки впились в кожу, Дин вновь подумал о том, что броня имперцев — самая бесполезная вещь в мире. Копье он отобрал, пирата скинул под колеса транспортника — Мэйфилд заорал, чтобы он был поаккуратнее. Некогда аккуратничать.       Последнего пирата пронзило его же копье, тело слетело с крыши и упало под второй лэндспидер. Еще пираты. Прекрасно.       — Мэйфилд, поднажми! — закричал вниз Дин. Они увеличили скорость, но пиратский лэндспидер почти не отставал, а потом Мигс и вовсе закричал, что им нельзя гнать так быстро, и затормозил, так что Дина бросило прямиком к запрыгнувшим на борт пиратам.       У него не было ни бластера, ни копья, драться пришлось голыми руками в неудобной броне, неудобных перчатках и шлеме, закрывающем половину обзора. Если и было что-то хуже, чем надеть имперскую броню вместо бескара, то это — драться в имперской броне вместо родного бескара. Пираты были налегке, а его сдерживало со всех сторон, потому Дин тормозил на поворотах и не успевал увернуться от ударов — успел получить в грудь и по ногам несколько раз, прежде чем сбил с транспортника хотя бы одного противника.       Он перехватил копье, ударил им же по пирату, и тот свалился за борт, но второй сбил его с ног, повалил на спину, сел сверху — руки потянулись к шлему, и Дин почувствовал, как тот выходит из пазов в шее и скользит по подбородку. Оставшийся без внимания пират ковырял термальную установку в кузове и ставил туда взрывчатку. Проклятье. Сбить с себя противника оказалось труднее — погнутая от ударов броня мешала дышать, шлем соскальзывал с головы, вызывая неконтролируемую панику, Дин собрал себя в кучу и ударил пирата в грудь — его оттолкнуло, сбило с ног на кочке, выкинуло с крыши. Оставшегося у термальной установки умника Дин сбил копьем. Встал, шатаясь, подошел к оставленной им взрывчатке и выкинул ее прямо в приближающийся лэндпидер с новой порцией людей на борту.       Взрывная волна окатила их и ударила Дина в грудь, так что его отбросило на крышу к люку, где он устало прижался лопатками к транспортнику.       — Приближается мост, нам придется снизить скорость! — крикнул Мэйфилд. Куда уж ниже. Они и так еле тащились, а за дымом, оставленным Дином, к ним уже подбирались другие пираты. Проклятье.       Если их транспортник взорвется, они не попадут на базу к терминалу. Только эта мысль подняла Дина с места. Он встал, выкинул из головы все мысли — неожиданно мелькнул давний, почти затертый в памяти эпизод, когда он столкнулся с грязерогом и почти умер, когда его неожиданно выручила Тара, а потом спас Грогу.       Здесь не было ни Тары, ни ребенка.       Пираты приближались, Дин насчитал семнадцать особей. У всех в руках были термальные взрывчатки. Проклятье.       Он ожидал всего, но не этого: над ними вдруг раздались бластерные залпы, а после зеленые вспышки имперского СИДа ударили по пиратским лэндспидерам. Мэйфилд в кабине завизжал от радости — от радости, должно быть, — Дин присел, закрывая голову. Тонкая имперская броня не могла защитить его даже от случайного косого выстрела штурмовиков.       Истребители оросили пиратов и унеслись вверх, транспортник проехал по мосту, пока его окружали имперские штурмовики и добивали пиратов, успевших уйти из-под обстрела.       Дин забрался в кабину к Мэйфилду, чувствуя головокружение и боль в спине и плече. Внутри все бурлило. Это что, радость?..       — Не ожидал, что будешь рад появлению штурмовиков, а? — поддел Мэйфилд и попал в самую точку. Не ожидал.       Штурмовики отдавали им честь и хлопали. Это было странное зрелище.       Их транспортник вкатился в ангар базы. Вокруг столпились имперцы, хлопали, поздравляли их, словно они были героями. Дин выбрался из кабины вместе с Мэйфилдом и замер, окруженный людьми. Все еще чувствуя себя до крайности нелепо — и лучше уж так, чем испытывать почти привычную панику до ломоты в теле, — он продвигался через штурмовиков и работников базы, не слишком акцентируя внимание на том, что все они служили империи. Мэйфилд провел его через толпу и остановился.       — Надо найти терминал, — сказал он, на его лице было написано не удивление, а тлеющий страх и облегчение, что все закончилось. Но они были только в середине пути.       — Вы принесли славу Империи! — раздавалось со всех сторон. — Добрались! Поверить не могу!       — Думаю, он в офицерской столовой, — договорил Мигс.       Терминал обнаружился в боковом помещении со столами, там было несколько людей с нашивками руководящих должностей, серые костюмы, цветные оторочки воротников. Мигс осмотрелся и вернулся к застывшему на пороге Дину.       — Да, он там.       Слава Создателю.       — Удачи, — Дин протянул ему цилиндр, но Мигс его не взял. — В чем дело?       — Я не могу туда пойти, там Валин Хесс.       — Кто? — это ругательство? Взрывоопасное вещество? С чего имперцу бояться имперца?       — Валин Хесс, — повторил до тремора перепуганный Мэйфилд. — Он был моим командиром, когда я служил Империи. Я не могу так рисковать, прости, Мандо. Все отменяется.       Его слова могли прозвучать приговором только в том случае, если бы у Дина был иной шанс на спасение. Он остановил Мэйфилда, не дав ему сделать и шага прочь.       — Нет, — выдохнул он. — Если мы уйдем сейчас, я потеряю ребенка и Тару навсегда, я так не могу. Вернись и помоги мне, а потом мы свалим отсюда.       — Не могу, — возразил Мэйфилд. Он рисковал собой, и это, пожалуй, была единственная точка давления, на которую Дин не мог повлиять. Дин же рисковал пленниками Гидеона. И это было важнее.       — Дай накопитель мне, — сказал он, другого выбора у него не было.       — Ничего не выйдет, — проклятье, теперь-то что? — Чтобы открыть доступ к сети, терминал должен отсканировать лицо.       Может быть, у него получится обмануть сеть с помощью дурацкого имперского шлема. Может быть, он сможет…       Крик Тары пронзил ему мозг: «Спаси Грогу, он жив, спаси его!»— и думать больше было не о чем. Дин выхватил из онемевших пальцев Мэйфилда цилиндр и шагнул в офицерскую столовую под взгляды имперских руководителей.       Тот, о ком говорил Мэйфилд, смотрел прямо на Дина. Он вскинул руку к виску и отдал ему честь, вышло медленно и неуверенно, у Дина тряслась рука — действие было непривычным, не его, имперский костюм сдерживал все движения, мозг отрицал, что это все происходит с ним наяву.       Он прошел к терминалу — в дальнем углу столовой, рядом никого нет, замер перед ним. Сейчас удушающая фильтрация в шлеме штурмовика ощущалась еще отчетливее. Если он будет подозрителен, в него выстрелят, и имперская броня не защитит от бластерного залпа.       — Ошибка. Ошибка. — Заверещал терминал женским голосом. — Сканирование лица не завершено.       Обойти систему в шлеме не выйдет. Придется…       Дин задержал дыхание — что велел ему кодекс? что велело ему сердце? Что было важнее, его лицо или его клан? — и стянул имперский шлем с головы. Словно весь воздух вокруг замерз, ему в лицо впились ледяные шипы, в открытые поры попал яд — стало нечем дышать, но он заставил себя стоять неподвижно в ожидании, когда система отсканирует его лицо и пустит к базе данных.       — Сканирование лица завершено, — сообщил терминал. Дальнейшие действия он выполнял почти машинально, стараясь не думать о том, что в его сторону смотрят имперцы. А они смотрели: Дин чувствовал, как никогда ярче, на себе взгляд Валина Хесса и второго офицера, но перед ним появлялись изображения имперского крейсера моффа, ему показывали координаты, они считывались в накопитель — и это все, что имело сейчас значение.       Еще несколько секунд, и он сможет уйти вместе с нужными ему сведениями.       — Эй, штурмовик! — голос офицера дотянулся и впился ему в ухо. Дин ждал. — Солдат!       Валин Хесс подошел к нему, Дин слышал его дыхание рядом. Проклятье. Он вытащил цилиндр из терминала и повернулся лицом к имперцу.       — Надо отзываться, когда тебя окликает старший. Какое у тебя обозначение?       Мозг заклинило на словах Тары: «Ты меньше вызываешь подозрений, если притворяешься беспомощным и слабым», но он не выглядел и вполовину так же невинно, как девушка, и не мог прикинуться немым перед имперцем.       — Экипаж транспорта, — хрипло выговорил Дин. Слова давались с трудом, при нем не было его бластера, чтобы он мог выстрелить в грудь имперскому офицеру вместо ответа. — Я второй пилот на транспортнике с райдонием.       — Нет, сынок, — процедил Валин Хесс. — Какой у тебя номер ТК?       Лучше бы он умел изъясняться на языке немых! Мозг окончательно отказал в работе, в ушах шумело собственное сердце. Дин открыл рот и неуверенно начал:       — Мой номер ТК…       Придется ли прорываться с базы в перестрелке, когда под рукой у него ни одного оружия?       — Это мой командир! — раздалось вдруг от дверей, и Дин увидел, что к ним идет улыбающийся Мэйфилд. — ТК-593, сэр.       Он встал рядом, кивнул удивленному офицеру.       — Я лейтенант имперского штурмового транспорта ТК-111, сэр. С ним надо говорить погромче, — сказал он и покосился на Дина, — после разгерметизации корабля у Танааба.       Офицер не поменялся в лице, но на Дина взглянул уже по-другому. Права была Тара: веди себя безопасно и не будешь привлекать внимание. Поэтому, когда офицер спросил: «Как твое имя, солдат?», — Дин сделал вид, что не расслышал его.       — Мы зовем его кареглазкой, — усмехнулся Мэйфилд. Он не врал — и в целом не вызывал сомнений в этом вопросе, — у него действительно язык был подвешен, но Дин отметил про себя, что убьет его за еще один такой комментарий.       — Пойдем, командир! — Мэйфилд хлопнул его по плечу и повел к выходу. — Заполним отчет о доставке и поставим на зарядку индукторы.       — Но я не отпускал вас, — вонзилось им в спины. Проклятье. Уже оборачиваясь обратно, Дин прикидывал шансы: если удастся уйти из-под прямого выстрела офицера и штурмовика в углу столовой, можно сбить с ног рядом сидящего полковника и отобрать его табельное, а там…       — Вы те самые штурмовики, что доставили на базу райдоний? — спросил Валин Хесс.       — Да, сэр, — кивнул Мэйфилд.       — Да, — запоздало добавил Дин, — сэр.       — Что ж…       Либо кинуться прямо на Хесса и повалить его, пока Мэйфилд прикроет ему спину и выстрелит в штурмовика из своего бластера. Валин Хесс вдруг улыбнулся — широко, неприятно, и сказал:       — Давайте-ка выпьем!       И повел их к столу. Мэйфилд выглядел так, словно ему предложили скормить себя крайт-дракону.       Дин сжимал в одной руке накопитель, в другой — спасительный шлем, который почти плавился в его пальцах из-за невозможности вернуться на голову и скрыть лицо. С каждой секундой он терял самообладание, по крупице, по капле, — и Мэйфилд, кажется, тоже был на грани.       — Так за что выпьем? — скалился офицер. — За чушь вроде здоровья или успеха? Или за славу Империи?       — Может, выпьем за операцию «Зола»? — предложил вдруг Мигс. Что за инициатива? От них не требовалось ничего, кроме послушания в данные три минуты, а потом их отпустят вместе с полученными данными! Дин посмотрел на Мэйфилда, чувствуя, как с трудом поворачивается шея.       — Этот человек, — протянул Валин Хесс, — знает историю…       — Не просто знаю, — процедил Мэйфилд. — Я был ее непосредственным участником. Я был на Бурнин-Конн.       Все, что Дин знал о «Золе», — это то, что десятки миров после поражения Империи были уничтожены, чтобы посеять хаос в возрождающейся Новой Республике. Цель у этой имперской операции была одна: посеять страх.       — Бурнин-Конн, — покивал офицер. — Тяжелый был день. Пришлось принять много неприятных решений.       — Целый город исчез вмиг со всеми жителями, — сказал Мигс. Он улыбался, и улыбка не сулила ничего хорошего — ни ему, ни офицеру, ни Дину. Проклятье, если так пойдет дальше, то он… — Мы потеряли всю дивизию, десять тысяч человек.       — И все они герои! Это небольшая жертва во благо Империи! — воскликнул Валин Хесс. Если бы у Дина была возможность, если бы он был в бескаре, он выстрелил бы ему в лицо прямо сейчас, но у него не было выбора, кроме как слушать имперца и держать себя на стуле. У Мэйфилда выбора тоже не было. Но прямо сейчас он казался решительнее.       — И все они — мертвые, — припечатал он. — Если спросить всех этих людей, кто погиб там, — для них это благо? А для всех их семей? Для моих боевых товарищей?       Дин посмотрел на Мэйфилда: нет, не стоит. Но тот уже завелся, в его глазах Дин неожиданно прочитал те же эмоции, какие уже видел — и осознание этого прострелило ему грудь и больно впилось в легкие, мешая дышать ровнее. Так Тара смотрела на людей в оковах магистрата на Корвусе, так она смотрела на него в первую встречу.       Будь я на твоем месте, я бы не стала отдавать невинное дитя безжалостным нанимателям. Потому что это неправильно.       Ребенок, взрослый, старик, мужчина, женщина. Все едино, когда люди страдают.       Создатель. Мэйфилд убьет офицера.       — Они сами себя уничтожают, — надменно возразил офицер. — Новая Республика в полнейшем беспорядке, а мы лишь крепчаем. С райдонием, который вы доставили, мы можем устроить хаос, по сравнению с которым побледнеет и Бурнин-Конн.       Он говорил, и улыбка на лице Мэйфилда меркла. И то, что он выстрелил, почти не удивило Дина. Бластерный залп угодил Валину Хессу прямо в грудь, Мэйфилд выдохнул и тут же обернулся. Сгустившаяся в столовой тишина собрала дыхания трех офицеров, одного ассистента и штурмовика с подносом в руках. Дин был безоружен, Мэйфилд — вооружен одной пушкой.       Он выстрелил в штурмовика и повернулся, стреляя в офицеров — без промаха, он не врал, когда говорил, что был хорошим стрелком, — Дин бросился к остывающему телу Хесса и взял его бластер, на повороте стреляя в ассистента.       На поднявшийся шум из ангара бежали люди.       Дин посмотрел на Мэйфилда.       — Ты сделал, что должен был, — сказал он и вдруг протянул ему шлем. — Я твоего лица не видел.       Это был… неплохой ход. Но Дин комментировать не стал — взял шлем, быстро надел его на голову, чувствуя, как затянувшийся внутри узел ослабляется и отпускает его легкие. Дышать стало легче, пусть даже визор в старом имперском шлеме закрывал ему половину обзора.       В столовую сбегались на сигнал тревоги, и у них был один выход: выбираться через окно. Мэйфилд выстрелил в двух штурмовиков, третьего сразил Дин из бластера офицера.       — Готов?       Они выбили жалюзи и выбрались наружу на узкий карниз: под ними бил водопад энергостанции, лестница на крышу была слева. Дин шел первым, за его спиной медленно пробирался к свободе Мэйфилд.       А еще за спиной Дина падали в воду штурмовики, сраженные залпами Кары Дюн и Шэнд.       Мигс забрался на крышу с руганью — словно не он сделал первый выстрел, положив начало хаосу, — Дин залез следом. Они бежали на противоположную сторону, отстреливаясь от тех немногих имперцев, которых не сбили снайперские винтовки Кары и Феннек. Корабль Фетта уже ждал их, но времени на приземление не было — Дин прыгнул с самого края крыши и с трудом удержался на ногах на трапе «Раба-I». Мэйфилд чуть не упал, Дин схватил его за руку и удержал рядом.       Они взлетали все выше, когда Мигс вдруг сказал:       — Дай-ка мне винтовку.       Дин протянул ему оружие Фетта, и бывший имперский снайпер сделал один выстрел. Попал прямо в транспортник с райдонием: тот взорвался, зацепил соседние кузовы. Вся база взлетела на воздух в секунду.       Неплохой выстрел, подумал Дин, глядя, как горит имперский перерабатывающий завод.       — Хочу спать спокойно, — заявил он на молчаливый взгляд Дина.       У них были координаты крейсера Гидеона на руках и ни одного свидетеля среди имперцев, кто мог бы указать на их команду. Дин увидел бескар на борту корабля и впервые за все это время почувствовал облегчение.       Которое испарилось прямо с поверхности его родных доспехов, как только он спустился на землю к Каре и Феннек в полном своем облачении.       — У нас есть пара мыслей, — сказала шериф вместо приветствия. — О Таре.       Дин напрягся сразу же.       — Говори.       Кара переглянулась с Шэнд, их молчаливое согласие мандалорцу не понравилось.       — У Бобы есть база сетевых кодов почти всех известных людей в Новой Республике и Империи, — заявила Феннек. — Мы попросили его пробить того экстремиста, о котором ты знаешь.       — Предположительного отца Тары?       — Да.       Мигс стоял между ними и переводил взгляд с одного на другого. Его будут возвращать обратно на помойку? Что происходит?       — Это Со Геррера, лидер террористической группировки Альянса, он погиб на Джеде.       Мэйфилд присвистнул, Дин покосился на него.       — Что? Я знаю Герреру, он мешал имперцам строить Звезду Смерти на Джеонозисе! Твоя подружка его дочурка? Ну дела…       Он заткнулся только под красноречивым взглядом Кары. Дин вернул ей все внимание, и тогда она объяснила:       — Если ей не присваивали сетевой код, то, вероятно, она записана под кодом своих родителей. Среди повстанцев это была распространенная тактика, когда нужно было скрыть ребенка. Путаница та еще, но работала — не нашел же ее за все это время никто из Альянса.       — И что обнаружили?— нетерпеливо перебил Дин. Еще на борту корабля Фетта он прихватил копье и снова крутил его, машинально, не задумываясь. Кара вздохнула.       — Со Геррера числится мертвым, его сетевой код давно не используется. Но есть зацепка. Пойдем, ты должен это увидеть.       Они с Шэнд поднялись обратно на борт корабля, Дин пошел за ними, как на привязи. После пережитого дня, полного… не самых приятных впечатлений, к которым не хотелось возвращаться даже мысленно, он чувствовал себя уставшим и немного разбитым, но его скрепляла по кускам надежда на возвращение ребенка и Тары. Сейчас, похоже, кто-то намеревался забрать у него и это.       — Эй! — позвал его оставшийся на земле Мэйфилд. — А мне что делать?       — Пока — идти вместе со всеми! — прибила его Кара Дюн. Он нехотя поплелся обратно, волоча ноги.       Дин поднялся к Фетту в отсек: тот уже искал что-то в базе данных под руководством Шэнд.       — Вот, — сказала она. — У Со Герреры была сестра. Стила. Мы нашли ее код в базе. Смотри…       Боба прощелкал несколько лиц, обозначенных, как «Ондеронские повстанцы», и остановился на карточке женщины. Дин решил было, что ему мерещится — такое было вполне возможно, учитывая, как часто сейчас он вспоминал свой клан, — но это не было глюками от спайса: с голограммы на него смотрела молодая девушка, очень похожая на Тару.       Нет, это Тара была похожа на нее.       — Стила Геррера? — неуверенно произнес Дин. — Точно?       — Да, — кивнула Кара Дюн рядом с ним. — Она погибла на Ондероне почти тридцать лет назад.       Тара сказала, что ей около тридцати.       — И что это значит?       Верить в это не хотелось. Или уже не моглось.       — Ее сетевой код до сих пор действует, — бросила Шэнд, поворачиваясь к Дину. — Мы думаем, он приписан Таре.

***

      Ребенок больше не доставлял беспокойств. Взбалмошная девица, на которую он потратил столько лет, теперь тоже сидела смирно. Гидеон уже запросил у Эвазана последние данные, но тот прислал голограмму с удручающими новостями: Сару больше нельзя помещать в гимер, если они не хотят, чтобы девчонка сошла с ума. Второй раз трансформацию ее сознание не переживет.       Что ж, весьма прискорбные сведения. Значит, отправлять ее чинить что-то на Джеонозисе будет уже трудно. Но, может быть, она поможет ему по своей воле…       Мофф собирался навестить свою подопечную, когда его остановили прямо на капитанском мостике: первый помощник и диспетчер ворвались к нему с тревожными лицами.       — Вы должны это видеть! — выдохнула диспетчер. Мофф нахмурился и кивнул. Ну что там еще…       Вспыхнувшая перед ним голограмма, полученная на его крейсере минуту назад, вызвала такую бурю удивления, какую не вызывала девчонка в экипаже мандалорца — потому что перед ним возник он сам, собственной персоной. И он заявил во всеуслышание:       — Мофф Гидеон. У вас есть то, что мне нужно. Возможно, вы думаете, что знаете, чем завладели. Но это не так.       Наглец!       — Скоро они вернутся ко мне. Они для меня значат больше, чем вы можете себе представить.       Голограмма потухла перед лицом разгневанного моффа. Он сжал зубы, осмотрелся — его экипаж усиленно делал вид, что не понял ни слова.       Мандалорец Дин Джарин — мофф считал, что история их столкновений закончилась на Тайтоне, когда он уничтожил его драгоценный корабль, лишив средства передвижения. На чем он собирался гнаться за его скоростным крейсером? Как он нашел их?       А, впрочем… Из развивающихся событий можно получить свою выгоду.       Мофф отбросил полы плаща и двинулся к выходу. Нужно проверить его теорию, навестив девчонку.              Когда дверь в ее камеру открылась, Тара ожидала увидеть только одного человека. Не повстанцев, которые списали ее со счетов давным-давно. Не Дина, который должен, обязан был спасти Грогу.       Она ожидала моффа — и тот пришел.       — Не думай, что я снова стану помогать тебе, — выплюнула Тара со злостью и нежданной радостью — ощущать себя цельным человеком было прежде блажью, фантазией, а теперь стало реальностью, в которой она почувствовала себя свободнее, даже если находилась под давлением всего имперского судна.       — А мы ведь неплохо ладили, — напомнил ей Гидеон и присел, так чтобы сгорбленная Тара могла видеть его ухмылку.       Черная броня, черный плащ. Тот самый черный меч на поясе, Темный меч, который по всей галактике искала Бо-Катан. Может быть, она явится сюда, чтобы отыскать его, а заодно найдет Тару? Нет, о такой вероятности не стоит думать, иначе Тара рискует снова понадеяться на других людей. Она должна сама себя вытащить. Должна подумать о том, чтобы спасти Грогу.       — Ты травил меня гимером, а потом игрался с безвольной марионеткой, — процедила Тара. — Это не «неплохо». Это отвратительно. Низко. Подло.       — Суровые времена, моя дорогая, — пропел мофф, — требуют суровых решений. К тому же, ты первая солгала мне.       — А ты превратил меня в амебу! — выкрикнула Тара. Дернулась к нему, надеясь достать хотя бы лбом, плечом, чем угодно, но ее резко отодвинул штурмовик и прижал к скамье. Тара устало выдохнула. Улыбнулась. — У тебя не получится играть со мной, теперь нет.       — Нет? Отчего же?       — Я больше не имперская марионетка. И мое имя не Сара Кренник.       Тара чувствовала, как сказанные слова высвобождают в ней ее настоящую, ту, которую она знала прежде. Сара Кренник умирала, и прошлое наполняло ее изнутри целительной почти силой. Она помнила свое имя. И больше не собиралась от него отказываться.       — Меня зовут Сара Геррера. Я дочь Стилы Герерры и племянница Со Герреры. И ты больше не посмеешь тронуть меня.       Мофф усмехнулся, потом и вовсе расхохотался ей в лицо.       — Моя дорогая, я больше не собираюсь тебя трогать. Твой любимый доктор Корнелиус Эвазан сообщил мне пренеприятнейшие известия: еще один сеанс, проведенный тобой в гимере, лишит тебя разума, — Тара вздрогнула, это не ускользнуло от внимания Гидеона. — Но не волнуйся, тебе он больше не понадобится, ведь все, что нужно, я уже из тебя извлек.       — Ты так и не достал чертежи Звезды Смерти, — плюнула в него Тара. Он манипулирует ей, издевается, он нарочно выводит ее из себя. Мофф ошибся, вся Империя ошиблась: Сара Геррера не знает чертежей и не сможет помочь Гидеону построить Звезду, и…       — Ох. Кто сказал, что мне нужны были чертежи Звезды Смерти?       Тара застыла, вмерзла в пол коленями. Что?.. Но ведь только их она знала, только о них могла хоть что-то сказать. Мофф смотрел на нее с видом победителя, словно предчувствовал ее крах.       — Тогда что тебе было нужно? — проскрипела Тара, давя в горле слезы. Гидеон выдохнул ей прямо в лицо.       — Джеонозийские военные базы, — сказал он, и Тара вспыхнула. — Помнишь их? Мы навещали их чаще остальных, и ты помогала моим людям реконструировать заводы по производству имперского оружия. Знания Сары Герреры, племянницы экстремиста Со Герреры, всегда тебя выручали, не так ли?       Тара дышала с трудом, воздух не помещался в легких.       — Боевые дроиды третьего поколения, которые помогли тебе попасть на мое судно, были созданы на джеонозийской базе. Благодаря тебе, моя дорогая.       Нет. Нет, она все напутала, она везде ошиблась. Это не могло быть правдой!..       — Думаю, я должен быть тебе благодарен. Спасибо за помощь, Сара Геррера.       Тара взглянула на него со слезами на глазах. Если бы она умела управлять Силой, она бы убила моффа на месте, но она была слаба и почти беспомощна из-за осознания собственных ошибок, заблуждений, которым верила многие годы. У нее была надежда, и Гидеон отобрал ее.       Он наклонился ближе, протянул к ней руку. Тара дернулась, и мофф зацепил кулон с мифозавром на ее шее и сдернул его. Верни! Он покрутил его в руке, словно безделушку, ничего не значащую, и поднялся, оставляя Тару в ногах, поверженную и потерянную.       — Увезите ее на Джеонозис, — приказал он штурмовикам. Нет! — Пусть посмотрит на результат своей работы. А потом запихните ее в гимер.       Нет!       Тара вскинулась всем телом, и ее тут же оглушили и сгребли под руки два имперца.       Мофф Гидеон покинул ее камеру, сжимая в руке подтверждение своих мыслей, и уже ждал встречи с мандалорцем.       Как он и думал: Дин Джарин явится за своей мандалорской девчонкой и своим мандалорским ребенком. И мофф предоставит ему выбор. Спасти обоих у него не получится.