Mission for the Mandalorian

      Неожиданное, громогласное рычание банты прямо за палаткой вырвало девушку из и без того тревожного сна — вот она спасалась с Джеды (снова, снова спасалась с Джеды, будто дальше этого момента ее память просто не способна была прокрутить картинку), а вот она уже задыхается от резкого пробуждения.       Полог тряпичной палатки тускенов. Она в их лагере, под защитой Дина, который… Тара машинально потянулась рукой туда, где должен был лежать ребенок и мандалорец — подумаешь об этом потом, не сейчас, ты и так плохо спала! — но их не было. Тара всем телом повернулась в их сторону — пусто.       Она вскочила, схватилась за посох и вывалилась из палатки на коленях, путаясь в пологе и своих одеждах, волосы застряли в перевязи посоха, тяжелый кулон отпечатался на коже над ключицами и перекинулся ей за спину, в слабо завязанный на затылке хвост.       — Доброе утро, мила… Воу-воу-воу!       Тара ударила по воздуху, не глядя, едва в ее еще сонный, растревоженный мир ворвался голос Кобба Вэнта, и тому пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под раздачу.       — Не с той ноги встала? — усмехнулся он в своей манере; Тара повернулась к нему, и он остыл. — Все в порядке?       — Где Д… Где ребенок?— выдохнула девушка. Вокруг нее и Кобба сновали тускены, мычала где-то неподалеку банта, палатки снимались и убирались, а ребенок пропал, и Дина она не видела, и…       — Он с мандалорцем, они вон … — шериф указал в сторону пригорка, куда Тара тут же сорвалась, забыв обо всем. — …там. И тебе хорошего дня, милая.       Он проследил за ее удаляющейся фигурой взглядом — кулон с черепом мифозавра болтался у нее между лопаток и бил по родимому пятну в форме бластерного выстрела — и прищелкнул языком. Какая интересная все-таки у них команда…       Дин сажал ребенка в сумку на своем спидербайке и укладывал туда же обрез тускенской ткани — вчера, когда они ехали, ребенок несколько раз ударился о спидер при повороте. Тара застала его за этим занятием и чуть не свалилась ему под ноги.       — Вот… Вот вы где… — выдохнула она. Скинула с плеча посох и потянулась к ребенку, уже радостно угукающему на своем детском. На Дина она не смотрела — не могла найти в себе сил, думала, что будет краснеть и заикаться и… Лучше не рисковать.       — Не хотел будить тебя, — сказал Дин после того, как не дождался от девушки никаких больше слов. — Похоже, ты плохо спала.       Тара покосилась на него, думая, что он не видит — это было не так.       — Я-эм… Мне снился кошмар с Джеды и…       Она вдруг замерла, припоминая детали сна: все было похожим на сновидение, которое уже являлось ей в моменты, когда она особенно боялась или когда вокруг разрывались стены домов от бластерных выстрелов, когда их окружали штурмовики, когда ее с ребенком охватывало пламя из огнемета, когда… Она видела это много раз — как бежала прочь от взрывающегося старого здания на Джеде — единственной планете, название которой она помнила из своего прошлого, оно отпечаталась на подкорке, одно слово и ничего больше, хоть Тара никогда не слышала в своих видениях, чтобы кто-то говорил с ней о Джеде. Но это слово было там, и она была уверена, что эта планета была ей домом какое-то время.       Обычно ее кто-то тянул за руку, кричал, чтобы она уносила ноги, что здесь уже ничему не поможешь. Только сегодня вместе с ней бежали не размытые силуэты. Сегодня ее уводил подальше от взрыва Дин Джарин.       Тара пораженно застыла, глаза слепо забегали по облику мандалорца — она прощупывала его взглядом не наяву, не здесь на пригорке у лагеря тускенов, а в своем сне. Она была уверена, что это он держал ее за руку.       — Мне надо... — просипела она и вдруг схватила Дина за руку и сильно стиснула пальцы, обтянутые плотной кожей перчатки. Точно, оно. То самое ощущение.       Тара закрыла глаза, зажмурилась, чтобы прогнать из-под век яркий свет двух восходящих солнц Татуина. У Дина были большие руки и большие пальцы, в которых она могла спрятать обе свои руки, и девушка знала, с какой силой они могли сжимать ее ладонь.       — Тара?       От перчаток исходило тепло — то ли его собственное, то ли от сухого воздуха планеты. Тара обхватила его руку двумя ладонями, провела пальцами по сетке трещин на тыльной стороне перчатки. То же самое чувство. Она бежала прочь от старого здания на Джеде, похожего на какой-то храм, и жар опалял ей спину, и кто-то уводил ее от назревающего взрыва дальше, дальше сквозь лес, хоть она упиралась и бежать не хотела.       — Скорее, скорее, Сара!       Тара распахнула глаза, тут же уперевшись в мандалорский шлем Дина, рвано вздохнула.       — Тара? — повторил он тихо, будто боялся за ее рассудок. Девушка не заметила, что его голос хрипел.       Она моргнула и отпустила его руку — разжала пальцы, оставив ее между ними, и отодвинулась.       — Изв-извини, — уронила она заплетающимся языком. — Мне надо было проверить кое-что. Все в порядке. Да, все в порядке. Пойду соберусь в дорогу.       Она оставила его рядом с ребенком и ушла к палатке, задумчиво перебирая колтуны в волосах. След от бластерного выстрела мелькнул в вырезе майки у нее на лопатке, и Дин выдохнул — только теперь.       Значит, это все-таки был выстрел. Значит, в нее стреляли. Кто?..       О ее поведении он подумает позже.

***

      К логову крайт-дракона они ехали на бантах. Дин взял себе ребенка, Тара ехала сразу за ним, но в какой-то момент задержалась на повороте у бархана и оказалась в веренице наездников едва ли не последней — сразу после Кобба Вэнта, который с самого утра смотрел на девушку с любопытством. Оно не смущало ее — по крайней мере, не так, как прежде. Но узнать о причинах его внимания Тара хотела.       — Что не так? — спросила она, и шериф Мос-Пельго, должно быть, искренне удивился тому факту, что разговор с ним завела именно девушка. Он обернулся — блеснула на солнце кривая его улыбки.       — Это я должен у тебя спросить, милая.       — Я Тара, — привычно отбила она. — И я не понимаю, о чем ты.       — Ну… — Кобб развернулся в седле и оказался к Таре лицом, но спиной к дороге. Она вскинула брови — в самом деле, такой фигляр? — но ничего не сказала. Хочет паясничать — пожалуйста, она ему не мать, чтобы запрещать подобные фокусы. — Скажем так, меня живо интересует, почему такая девушка, как ты, следует путем мандалорца.       — Такая, как я? — нахмурилась Тара.       — Этот кулон у тебя на шее, — Кобб указал на череп мифозавра, который болтался у всех на виду, который прятать Таре никто не наказал, который был просто символом. Он, что ли, волнует любопытного шерифа?       — Что с ним?       — Ты ведь в курсе, что это символ мандалорской религии, да? — усмехнулся Кобб. Девушка кивнула. — Тогда почему его носишь ты, явно не мандалорка?       Тара склонила голову, чуть свесилась с банты, чтобы увидеть за вереницей тускенов спину Дина где-то впереди. Ей ведь можно сказать об этом? Или нельзя? Она попыталась вспомнить разговор на Батуу, где Дин рассказывал ей про мандалорцев и сам объяснил, что череп мифозавра был символом его культуры. Он не просил прятать его и ничего не сказал на то, что Тара носит этот кулон у себя на груди.       Тогда девушка рассудила, что имеет на все это право, потому что они — один клан. По крайней мере, пока ребенок и Тара находятся под защитой Дина Джарина.       — Потому что мы один клан, — сказала она наконец, вызвав у Кобба Вэнта искренний шок. — Это сложно объяснить, — быстро добавила Тара, — но мы… эм, связаны. Да, мы связаны. Я, Дин и ребенок. У нас есть обязательства друг перед другом, долг. Мы поэтому ищем мандалорцев — чтобы выполнить одно дело. По мандалорским обычаям, до успешного его завершения мы — один клан.       — Впервые о таком слышу, — объявил Кобб с нечитаемым выражением на лице. Тара чуть улыбнулась.       — А ты разве многое слышал о мандалорцах?       — Дэнкферрик, ты права.       Они проехали еще немного, и Кобб снова не выдержал: притормозил своего банту, дождался, когда Тара поравняется с ним, и продолжил расспросы.       — Хорошо, тогда что значит клан для мандалорцев?       Ох. Тара открыла рот, чтобы все объяснить — или сказать хотя бы, что в это дело ему совать нос не стоит, — и не смогла. Они поворачивали к ущелью, и впереди как назло замаячила фигура Дина верхом на банте.       — Я… точно не знаю, — наконец, призналась девушка. Можно было сказать, что о таком не рассказывают, наврать что-нибудь про мандалорские запреты, которых было бесчисленное количество, но именно в этом вопросе, мучавшем ее саму не первый месяц, Тара сдалась быстрее, чем хотела.       Клан — это не всегда семья. Клан — это не всегда команда. Что такое клан для мандалорцев? Она не знала. Что такое клан для Дина Джарина? Она не знала.       — Почему ты тогда не спросишь своего молчаливого друга?       Хаар’чак. Это было жестоко.       — Потому что… — сипло произнесла Тара и осеклась.       — Потому что боишься узнать ответ? — казалось, Кобб читал ее, как открытую книгу на общечеловеческом, находил и бил в слабые места, вытаскивая на поверхность ее сомнения.       — Потому что боюсь узнать ответ, — повторила девушка с сожалением. Теперь сказать это было проще, раз догадку озвучила не она.       Кобб проследил ее взгляд и понимающе хмыкнул.       — Ты знаешь, милая… прости, Тара. Так вот, я думаю, что лучше узнать правду до того, как станет слишком поздно.       — И на этой философской ноте мы закроем все подобные беседы сразу, — оборвала его Тара, въезжая в ущелье перед шерифом. Тот снова хмыкнул.       Тускены привезли их к огромной пещере, окруженной горами, и попросили обставить бант до пустыря перед темной пастью, уводящей куда-то в землю.       — Нам наверх, — коротко сказал Дин. Девушка протянула ему руки, чтобы взять сумку с ребенком, но он мотнул головой и унес его сам. Окей… Тара тоже сегодня вела себя не образцово-показательно с самого утра, так что, быть может, это он думал, что у нее снова проблемы с головой, и потому не хотел рисковать малышом. Тот тянулся из сумки на плече мандалорца к Таре, взбирающейся в гору позади него, и она корчила ему рожицы, чтобы он не беспокоился понапрасну.       Они забрались на возвышение, тускены размазались по краю обрыва, возвышающегося над пустырем перед пещерой, и затянули свою рычащую пластинку.       — Они сказали, оно живет здесь, — перевел Дин, обращаясь к Коббу. Тара села подальше от обрыва, протянула ребенку руки и схватила, когда он вывалился из сумки. Вот так, мой милый. — Сейчас оно спит.       Ребенок потянулся к кулону на груди Тары, и та склонилась к нему поближе, чтобы он смог потеребить его в руках.       — Оно живет в заброшенной яме сарлакка.       — Я живу на Татуине всю жизнь, — с сомнением произнес Кобб. — Заброшенных ям сарлакков не бывает.       — Бывает, — отчего-то повеселел Дин. Тара подняла голову, уперевшись в его затылок взглядом. — Если сожрать сарлакка.       Кобб присвистнул. Должно быть, сарлакк — что-то огромное или опасное. Или и то, и другое. Впрочем, то чудовище, за которым они охотились, тоже было не маленьким, судя по морде, которую Тара видела в городке.       — Они жертвуют банту, чтобы защитить свой поселок, — продолжил Дин. — Они изучали его пищеварительный цикл поколениями, и кормят дракона, чтобы он дольше спал. Смотри, сейчас появится дракон.       Это было сказано не Таре, но она все равно поднялась вдоль отвесной скалы, придерживая ребенка на руках, и уставилась на зев пещеры, на фоне которого фигурки тускена и жертвенной банты смотрелись совсем крохотными. Тускен зарывал, ему подвывала банта. Эхо унеслось вглубь пещеры, и ему откликнулись — поднялся страшный рев, затряслась земля.       Тара прижала голову ребенка к своей груди и закрыла ему уши, как могла, пока на ее глазах крохотный тускен удирал от приближающегося чудовища. Его голова показалась из темноты пещеры — голова, зубастая пасть и шипы на хребте — и оно распахнуло рот и проглотило тускена, не обратив на банту никакого внимания. Тара охнула, зажмурилась, тускены рядом заверещали.       В воцарившейся после тишине голос Дина прозвучал даже издевательски:       — Что ж, они готовы выслушать другие предложения.              Пока тускены рычали, верещали и явно спорили, Тара сидела поодаль и кормила ребенка вяленым мясом, стянутым из запасов народа песка. Они же, вроде как, заодно, так? Значит, пары кусочков мяса им будет не жаль, тем более для малыша.       Тускены сидели вокруг крайт-дракона в мини-формате: они разложили скелет какой-то зверушки перед камнем, изображающем пещеру, раскидали вокруг камешки. Маленькие, точно соринки.       — Что изображает скелет? — с недоверием спросил Кобб.       — Крайт-дракона, — бросил ему Дин.       — А маленькие камешки?       — Это мы.       — Не может быть, масштаб тут хромает.       — Нет, масштаб верный.       Таре казалось, они спорили больше, чем даже вчерашним днем, и это казалось странным. Или дело было в характере шерифа, который в принципе готов был подначивать мандалорца за то, что он хотел забрать принадлежащие его народу доспехи.       — Если все так, как они говорят, — подала голос Тара. Дин и Кобб вскинули головы к ней одновременно. — То силы здесь явно не равны. Это слишком опасно.       Она посмотрела на Дина. Тот молчал.       — Мандо, — надавила она. — Это слишком опасно, не стоит туда соваться.       — Да, я согласен, — добавил шериф. — Боюсь, наш уговор невыполним.       Дин посмотрел на него, ничего не сказал и опустил голову к тускенам. Тара одарила тупоголового шерифа ну очень выразительным взглядом. Не стоит шутить об уговорах, цена которым — мандалорская броня. В случае неудачи именно Кобб Вэнт потеряет нечто ценное, а не мандалорец.       Дин что-то прорычал тускенам. Те, закивав, накинули сверху еще камешков.       — Так-то лучше, — обрадовался Кобб, как ни в чем не бывало. — Но где мы возьмем подкрепление?       — Я предложил твой поселок, — огорошил его Дин. Тара охнула. Да что за зверюга его покусала?..