I just wanna be happier

- I just wanna be happier… - пел красивый бархатный голос, который словно обволакивал душу, дотрагивался до самых глубоких ее частей. Некоторые слова терялись из-за завываний ветра. Здесь, на крыше, он чувствовал себя единственным хозяином и оставлял за собой право красть все звуки, которые только хотел. Девушка завороженно прислушивалась к мелодии, ведя ожесточенную борьбу с ветром за каждый звук. Слова песни были такими печально-пронзительными, что у нее на глазах даже выступили маленькие слезинки. Но девушка тут же смахнула их рукавом. Она больше не плачет. Ночь уже давно отвоевала свое право на власть, внизу горел разноцветными огнями Сеул. Там было шумно, и вовсю кипела жизнь. Девушке казалось, словно она смотрит это все по телевизору – так не похожи были эти два мира: шумный и яркий внизу, тихий и темный здесь, наверху, на крыше. Звуки уличной жизни сюда почти не доходили, тишина прерывалась только завыванием ветра и грустной мелодией, которую выводил бархатный голос. Девушка видела того, кто пел. Точнее, видела его силуэт на краю, на фоне темно-бордового от уличных огней города неба – парень (или мужчина?) сидел на другой стороне крыши. Наверное, он не заметил ее фигуру, когда вошел. Или даже не думал смотреть по сторонам. Да и понятно – здесь обычно никого не бывает, мало кто знает, что эта крыша вообще открыта. Голос резко оборвался и снова тишину нарушал только ветер. Было очень холодно, сегодняшней ночью обещали снег. Первый снег этой зимы. Давно пора. Телефон девушки резко завибрировал в кармане куртки. Она тяжко вздохнула и поднялась. Ей не нужно было читать входящее сообщение, и так знала, кто это. За ней приехали, а, значит, нужно уходить. Она бросила взгляд в сторону темной фигуры и на некоторое время застыла в нерешительности. Почему-то захотелось подойти и сказать, что песня очень красивая, но было очень неловко нарушать одиночество другого человека. На безлюдную крышу не приходят для поиска новых знакомств. Да и она сама далеко не их тех, кто легко заводит эти новые знакомства. «Не буду», - решила девушка и уверенно двинулась к двери, за которой серели несколько десятков ступеней, которые приведут ее к лифту, который привезет к подземной стоянке, где находится машина, готовая везти ее домой. - Эй, - совершенно неожиданно для себя самой она стояла недалеко от темной фигуры, так одиноко сидевшей на краю крыши, просунув ноги между прутьями защитного заборчика. Парень вздрогнул и резко обернулся. Кажется, он очень испугался. Еще бы не испугаться, когда считаешь, что ты абсолютно один, и тут тебя кто-то зовет. Он не сказал ни слова, только пытался разглядеть стоящую в нескольких шагах от себя девушку. Правда, не очень в этом преуспел – на крыше царила темнота, он, как и девушка, видел только темный силуэт. Ей стало очень неловко. Уже тысячу раз прокляла себя за то, что вообще подошла и решила завести этот разговор. Зачем только это сделала. - Прости, что нарушаю твой покой, - еле-еле, через силу смогла выдавить из горла слова через несколько слишком длинных мгновений. – Просто хотела сказать, что ты пел очень красивую песню. И твой голос очень красивый, - ей захотелось со всей силы дать себе пощечину за тот неструктурированный бред, что она несла. – Но слова очень печальны. Просто… Она на некоторое время замолчала, пытаясь правильно разобрать мысли по полочкам. Парень тоже ничего не говорил, все так же только смотрел на нее, из-за чего девушке становилось все больше неуютно. - Мне кажется, что ты сам сочинил эти слова и тебе очень грустно, - наконец выдала она. – Не нужно грустить. Скоро все станет лучше. Последние слова выкрикнула чуть ли не на ходу, быстро удаляясь к открытой двери, к спасительным ступенькам, ведущим вниз, к спокойной обстановке. Она не услышала тихое: «Спасибо», - которое сорвалось из губ парня. Ветер решил, что это слово тоже должно принадлежать только ему.