Люблю я тебя, дурак.

Лия стояла и смотрела на ночное небо, расчесывая волосы гребнем. Звездочки светились и танцевали в каком-то замысловатом танце в ее воображении. Темное небо отражалось в ее зрачках. Она улыбнулась, когда решила сегодня немного побуянить. Что-что, а ругаться она умела. Она обернулась и посмотрела на Жана, который сидел на кровати и что-то там делал. Что-то непонятное и негромкое то, что наверняка не касается ее, Лии. Вот наверняка. - Жан, а Жан, ты чем там без ведома жены занимаешься, а? – сказала Лия и полуобернулась, не переставая расчёсывать светлые волосы. - Я? – Жан был удивлен вопросом и тем, что на него вдруг обратили внимание просто так вроде бы. – Да ничего такого. Пошли уже спать, а Лиечка? – Он смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Он ее действительно любил, хоть и скандальная она баба, что тут говорить. Своенравная и громкая, но сердцу-то не прикажешь. - Тебе лишь бы поспать! – Лия раздраженно сдвинула брови. – Вот что за муж у меня, а? У всех нормальные, а у меня ладно хоть не пьяница, а попросту соня! – Она положила гребень и легла в кровать на свое место. Спать ей и вправду хотелось, но она не ляжет, пока вдоволь не наругается. - Мы же всегда в это время ложимся. Ты сама так сказала, - пробормотал Бульдозер и непонимающе посмотрел на свою жену, которая, сцепив руки, смотрела в потолок. Лия не могла вынести нормально этого взгляда. Такой олений и не то чтобы жалкий, а преданный, что ли. Его взгляд всегда ее чем-то удивлял. Какой-то он у него особенный. В ее муже уживаются два разных человека и противоположных к тому же – трус и храбрец. К сожалению, большую часть времени он был трусом, но своей уникальности он от этого не потерял ни на йоту. - Мало ли что я сказала? – Лия решительно закусила губу. Желание ругаться покидало ее на всех парах. В ней вдруг проснулось странное чувство, которое появлялось очень редко в ее заблудшей в бытовых проблемах душе. Ее тянуло куда-то вверх, вернее, не только ее, а вместе с Жаном, вместе со своим мужем. Какой-то прилив нежности затянул ее с головой. Это чувство у нее появлялось очень редко, Жан тогда не понимал, почему его жена лезет к нему обниматься и даже целует как-то страстно и по-хищному. Как настоящая, уверенная в себе тигрица, что ли. Она продолжила: - Ты что, вечно под мою дудку плясать будешь? Или памперсы еще не поменяли, и мозговая деятельность не может запускаться? Нет бы стукнул по столу кулаком и сказал зычным голосом как-нибудь там! Вечно все под меня подстраиваешься, блеешь что-то. Несамостоятельный ты какой-то! - Лиечка, - Жан лег с ней рядом и коснулся ее расчёсанных волос.- Ты что на ночь глядя развоевалась, а? – Мужские пальцы касались волос как чего-то волшебного. Ему нравились эти прикосновения, так он может быть ближе к Лие, которая в большинстве случаев этого и не замечает совсем, потому что занята как обычно другими делами или думами. - Да что ты вечно со мной сюсюкаешь, а!? Какая я тебе Лиечка? У меня нормальное имя есть, - она надулась и выдернула свои волосы из рук Бульдозера. В кои-то веки она почувствовала неуверенные прикосновения с его стороны к своей невозмутимой персоне. Голос вдруг стал каким-то стальным: - Что ты ведешь себя все время как тряпка, а!? Чтобы пробудить тебя, нужно тебя треснуть по башке нормально, потому что сам не способен перенастроиться! Вот кто мне достался, а! А вот все из-за тебя! Может, нашла бы кого получше и жила бы в большем достатке и с нормальным, умным – она подчеркнула голосом слово умным, – мужем! - Она удивилась, когда Жан вдруг отвернулся от нее. Она увидела огромную, мужскую спину своего мужа. Лия поджала губки, видимо, сильно переборщила. - Эй, ты чего? – она неуверенно двинула кулачком в спину мужа, но не послышалось никакого ответа. Ни вскрика, ни всхлипа, ничего либо еще. Лия поняла, что сказала как-то уж совсем жестоко, и ее муж, не в силах вынести такого прямолинейного оскорбления в его сторону, обиделся. По-настоящему. Он на нее редко когда обижался, проще сказать никогда, но тут, видимо, переборщила – одно слово. Не совсем такого она хотела. Вообще, Лия редко следит за своим языком, иногда давая ему волю буквально в принятии решения, которое касается чуть ли не жизни. Грех ей жаловаться, ведь и так как сыр в масле катается! А если бы не он, то не было бы ее в живых! Оруженосец милорда часто спасал задницы всех и в том числе своей жены. Грех ей жаловаться – поняла Лия очень ярко. Она полежала несколько минут, собираясь с силами. Лия не любила проявлять нежность со своей стороны, но к своей персоне она ее буквально требовало. Вот такой, можно сказать, парадокс. Она тихонько коснулась спины мужа. Теплая и слышно руками, как в этом огромном теле пульсирует жизнь и бьется сердце. Она обняла его сзади и уткнулась носом прямо между лопаток. Реакции не последовало, видимо, реально сильно она его обидела. - Люблю я тебя, дурак, - прошептала она так, что было слышно только им двоим. Она не могла проявлять свою нежность к нему, свою любовь по-другому. Лия – она и в Африке Лия, как говорится. Она чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала каждое дыхание. Ей вдруг так захотелось уснуть в его объятиях. - Слабо верится, знаешь. - Лия никогда не слышала такого строгого голоса у своего мужа. Это было на него не похоже, это был не его голос, а голос раненного и обиженного до глубины души человека. Она уткнулась еще сильнее в его спину. Она редко так делала, практически никогда, но она и редко была перед ним виновата, редко проявляла свои чувства. Каждое слово давалось с трудом: - Жан, Жан…я люблю тебя. И прости меня, пожалуйста, - голос был тихим, но уверенным в своей правоте. Бульдозер полежал немного и повернулся к ней, взяв ее за белы рученьки. Поверил ей, утвердился в ее словах и попытался понять. Лия улыбнулась, и передумав что-то говорить в своей манере, легла на его большое, сильное плечо, тихонько коснувшись предварительно своими губами его щеки. Она почувствовала его руку на своем теле. Как-то сразу стало так хорошо и жарко, словно яркий огонь разгорелся в телах. Лия закрыла глаза с чистой совестью. Все хорошо, все прекрасно. Она любит своего мужа, а он любит ее – чего ей еще желать-то?