новая искренность
16 июля 2021 г. в 15:00
Все люди... Они порочны. Да. Абсолютно все. Каждый из нас так или иначе имеет слабости. Кто-то в большей степени, а кто-то в меньшей. Но никогда нельзя знать точно, что скрывается за милой улыбкой самой тихой девочки из класса, в принципе, это равносильно тому, чтобы знать, что скрывается за ядовитым смехом главного задиры.
Кто-то слишком сильно любит сладости, а кто-то предпочитает наркотики. У кого-то зависимость от сигарет, а у кого-то от человека. Любая зависимость по своей натуре является пороком, так же, как и слабость. И не важно, в чем проявляется эта слабость: в том, что человек зависим или в том, что просто не смог сдержать своего обещания. Издавна сформировавшиеся нормы общества обязуют людей скрывать все свои слабости, дабы не опозориться и не потерять репутацию в давно прогнившем мире, который не способен на что-то положительное ровно так же, как и личности, обитающие в нем. Люди давно разучились чувствовать по-настоящему. Больше никто не читает любовных писем, никто и не пишет. Встретить подлинную искренность в наше время практически невозможно.
***
Новая пассия – новая попытка почувствовать. Почувствовать хоть что-то, но всегда одно и тоже. Всегда провал. Каждый раз, находя себе новую даму сердца, Кристофер пытался убедить себя в том, что она ему нужна. В том, что чувства должны прийти со временем, но, увы, они никогда не приходили. Все его отношения заканчивались максимально однообразно: потеря интереса, ссоры и расставание, которое обычно никак не задевало сердце юноши. Так происходило и с Евой. Прекрасной белокурой девицей, имеющей возможность привлечь к себе внимание противоположного пола одним лишь взглядом. Их отношения начались спонтанно, и иногда ему казалось, что это случайность, произошедшая лишь потому, что он перебрал с алкоголем. Поздний вечер июля. Подвыпившие Майкл и Кристофер держали путь на очередную тусовку, которую устраивал кто-то из их общих знакомых. Казалось, беззаботный настрой ребят невозможно было разрушить, как внезапный крик, раздавшийся из переулка, мигом сумел заставить парней напрячься. Попытка ограбления, жертвой которого стала та самая Ева Филипс. Думаю, произошедшее далее является очевидной вещью, но всё же. Майкл, не теряя возможности, пригласил девушку присоединиться к их компании и она, конечно же, согласилась. В этот самый вечер и случился их первый поцелуй с Кристофером, которому, естественно, поспособствовало количество выпитого алкоголя и опять же желание. Очередная слабость. Только вот для Евы это являлось чем-то большим, а не просто поцелуем и он, не желая разбивать сердце девушки, решил, что ему не помешает еще одна – очередная попытка стать лучшей версией себя. Конечно же, он ошибался. За все время их так называемых «отношений» он не смог почувствовать ничего, что напоминало бы настоящие чувства, и не важно, какие, ведь не было ни положительных, ни отрицательных. Полное безразличие и это видели все. Все, кроме Евы, которая была слепо убеждена в том, что он любит ее так же сильно, как и она его. В такой ситуации не на шутку задумываешься о том, что хуже: не чувствовать ничего, подобно Кристоферу, или наоборот, чувствовать слишком много – как Ева. Осенние дни тянулись слишком медленно и доставляли ему одни лишь неприятности, ведь закончились бесконечные вечеринки, и началась утомляющая учеба, не способная привносить радость в его жизнь. Первые недели, безусловно, он старался делать вид, что ему небезразлично происходящее и что учеба занимает важное место в его серых буднях, но к концу первого месяца осени силы покинули его, и вверх взяло желание развлекаться, а не сидеть за книжками. Регулярные прогулы, угрозы об отчислении, и ,конечно же, безграничные наказания от преподавателей. Вероятно, если бы не влияние отца, Кристофер бы и не подумал прийти именно в этот день и именно в эту аудиторию наводить порядок. Выслушав очередные нотации о том, как важно и необходимо посещать занятия, юноша принялся разбирать заваленные огромным количеством пыльных книжонок стеллажи. Постоянно фыркая из-за пыли, он пытался отлынивать от работы, будто надеялся, что его отпустят домой, если он просто посидит с тряпочкой. Кажется, это и стало его главной ошибкой в этот день. Наверное, он бы мог уйти домой, если бы не отвлекался на свой мобильник каждые пять минут и закончил бы необходимое до того, как в аудиторию зашла Трейси вместе с профессором Одли. Женщина тараторила и часто поправляла свои глуповатые очки, но в глазах Агаты начал читаться чёткий и ясный страх, как только она заметила Кристофера. Миллионы мыслей пронеслись у нее в этот злосчастный момент. — Ну, ребятки, я надеюсь, вы справитесь до вечера, — сказала Мисс Одли своим писклявым голосочком и покинула помещение еще до того, как Фриман успел вылить на нее порцию негодования. — Объяснись, Трейси, — начал он уставшим тоном. — Какого черта ты тут забыла? Неужели тебе так понравилось плакать после встреч со мной? Преследуешь меня? Или же наша бедняжка забыла о своем полумертвом дружке и влюбилась в такого ужасного Фримана? — он говорил это с таким абсолютным спокойствием, что незнающий человек мог бы подумать, что он свихнулся и говорит это на полном серьёзе. — Даже не надейся. Вроде бы я уже говорила, что кроме отвращения к тебе у меня не может быть никаких чувств, а здесь я только потому, что Мисс Одли устала терпеть мои прогулы, надеюсь, на этом вопрос закрыт. Я хочу поскорее закончить с работой и пойти домой, Фриман, — договорила девушка и принялась разгребать горы пыльных книг. Не сдвинувшись с места, парень наблюдал за действиями девушки и испытывал неловкость каждый раз, когда ловил на себе ее взгляд. Чувство неловкости априори было ему чуждо, поэтому он пытался найти причину, по которой это происходило. — Фриман, может уже оторвешь свою задницу от стула и начнешь помогать? Я не собираюсь возиться с этим сама, — проговорила Агата и вновь заставила парня смутиться. — Вообще-то, Трейси, я пришел сюда раньше тебя и своё уже отработал. Осталась твоя половина, — сказал брюнет, наблюдая за тем, как на лице девушки появляются ярко выраженные нотки недовольства. — Ну уж нет, Фриман, я разгребу только вот эти полки, — рукой она указала в сторону крайних стеллажей, — с остальным разбирайся сам, либо же оставляй это так, если потом хочешь делать в два раза больше. Закатив глаза, Кристофер глубоко вздохнул и все-таки поднялся, дабы сделать вид работающего человека. Шли минуты, а работа парня не продвигалась даже на одну десятую процента, зато в помещении чувствовалось царившее напряжение. Ему было настолько некомфортно, что он не мог отвлечься на телефон, но и не мог заняться делом. Весьма жуткое чувство, даже пугающее, совершенно ему не свойственное. — Фриман, сколько можно бездельничать? Я же сказала, что не буду делать ничего за тебя. Не успела девушка договорить, как ее перебил звонкий смех парня: — Господи, расслабься, Трейси, никто и не просит тебя ничего за меня делать. Во-первых, ты сама решила, что должна это делать, а во-вторых, прекрати донимать меня своими глупостями, я не собираюсь делать то, что ты приказываешь. — Какой же ты идиот, Фриман. Неужели так сложно хотя бы раз в жизни убрать своё упрямство на задний план и просто сделать то, что требуется, не портя при этом жизнь другим людям? — Не я виноват, что люди настолько глупы, что могут позволить себе расстраиваться из-за моих действий, — усмехнувшись, он перевел взгляд на раскладывающую книги девушку и продолжил. — Понимаешь, Трейси, если бы я обращал внимание на всё, что мне говорят, то, вероятно, сейчас был бы таким же, как твой дружок. Агата мгновенно перевела на него свой взгляд и неуверенным голосом спросила: — Что ты имеешь ввиду? — в глазах девушки читался страх, ведь она боялась услышать что-то про состояние Итана или очередные глупые шуточки, которые могли бы довести ее. Меньше всего она хотела возвращаться в состояние, в котором провела последние недели. В ответ парень лишь рассмеялся. — Ладно, Кристофер, я поняла. Хотя, в принципе, это было неудивительно. Ты никогда не перестанешь быть настолько омерзительным ублюдком, как сейчас. — Господи, Трейси, я не говорил о состоянии твоего дружка, в которое он попал по своей глупости. Я говорил лишь о том, каким человеком он являлся. Вечно растрепанный, подобно бездомному. Неухоженный, да и кроме внешних факторов он вечно опаздывал. Я, конечно, не психолог, но даже по внешнему виду могу сделать вывод, что его самооценка на самом глубочайшем дне, которое только может быть. И да, Трейси, ты не можешь этого отрицать, потому что так думаю не только я, но и многие из тех, кто вообще его замечал. Да и почему-то я уверен, что ты сама считаешь его плюшевым. Признай, ты ведь общаешься с ним потому, что ради тебя он готов на любую хуйню? Иногда вы выглядите так, словно трахаетесь уже пару лет, но никому не говорите, и на самом деле это так забавно. Он хотел продолжить, да, он определенно хотел продолжить. Он видел, как в ее глазах разгорается ненависть. Его забавляло видеть то, что он может делать с ней, даже не прикасаясь. Сам факт того, что он может вывести ее из себя даже своим спокойным взглядом, которого она так пугается, безусловно, веселил его, НО она могла сделать тоже самое. Он понимал, что если девушка захочет, то прямо сейчас сможет заставить его ненавидеть весь мир и ее больше всех. Агата всегда вовремя останавливалась, и он не понимал, почему она поступает именно так. Неужели она превосходит его в своих помышлениях, и он упустил момент, когда на шаг впереди стала идти она? Да, определенно, что-то поменялось. Что-то идет не так. — Трейси, ты даже ничего не ответишь? Неужели стопроцентное попадание? — произнес брюнет с ухмылкой. Сделав глубокий вдох, Агата подошла к парню, который продолжал смотреть на нее с крупицей издевки в глазах. — Кристофер, ты просто омерзителен. Девушка подошла настолько близко, что ее запах резко ударил в его ноздри, а потом и в разум. Запах чертовой сладкой ваты и пыльных книг, с которыми она провела последние полчаса. Она сверлила его глазами, по которым парень видел, что Трейси готова заплакать. Он снова перегнул палку. Не смог остановиться вовремя и не может сейчас. — Да, Трейси, возможно, я и омерзителен, но ты ничем не лучше меня. Наглая потаскуха, которая использовала бедного Итана в своих целях. Признавай, из него отличный мальчик на побегушках? Пощечина. Разочарование. Ненависть. — Я ухожу, Фриман. Мне плевать, заканчивай это сам. Я больше не намерена здесь оставаться, — сказала девушка и направилась к выходу из аудитории. — Не забывай, Трейси, что сегодня мы занимаемся проектом у меня. Надеюсь, ты сможешь прийти вовремя. В ответ девушка лишь захлопнула за собой дверь. Он снова смог добиться своего. Снова одержал свою маленькую победу в этом соревновании, которое он придумал сам для них двоих. И заставил ее принимать участие. Хотя, наверное, она даже не понимала сути происходящего, а он забавлялся каждый раз, когда она уходила расстроенная или разгневанная. Неважно, в каком состоянии. Важно, что этого добился он. Но иногда победы одерживала и она, сама того не осознавая. Например, когда он не спал ночь из-за размышлений о ней или когда поймал себя на мысли, что на той вечеринке она выглядела очень даже привлекательно. Или когда снова слишком хорошо прочувствовал ее аромат, и она вновь засела где-то в нем. Это самое странное, что он когда-либо испытывал. Желание проигрывать врагу, чтобы потом одерживать более яркую победу. Букет чувств, который в его случае всегда начинался с ноток агрессии. Выбежав из аудитории, девушка была настигнута чувствами и расплакалась. Сильное эмоциональное давление и манипуляции со стороны Фримана, которые она видела насквозь, но не могла ничего с собой сделать. Происходящее было для нее настолько очевидно, что плакала она не потому, что ее задели его слова, а потому, что она позволила себе показать ему свою слабость. Позволила понять, о чем шутить не стоит, позволила залезть к ней в самую глубокую рану. Бродя по дождливым улицам Ванкувера, она не могла решить, стоит ли ей пойти домой к парню, ведь с одной стороны, это равносильно тому, чтобы добровольно залезть в клетку к голодному хищному зверю, но с другой стороны, это просто формальность, просто общее задание, в котором нет ничего такого, что могло бы принести ей боль. Да, возможно, именно так и было бы, если бы задание не нужно было выполнять в паре с Фриманом. Кто угодно, лишь бы не он. Решив, что ей не помешает выпить чашечку горячего кофе, она зашла в самое ближайшее кафе, в котором они пару раз сидели с Софи. Уютная атмосфера помещения мгновенно позволила девушке выпустить все свои переживания и расслабиться хотя бы на секунду. Проходя к самому дальнему столику, она заметила знакомое лицо. Джон... Да, кажется, это Джон Мерфи, с которым Агата танцевала на той самой вечеринке. Она решила, что будет правильным поздороваться с ним, тем более учитывая, что он сидит один. Хотя вдруг он ждет здесь свою новую пассию или вообще... Кристофера? Думать об этом было уже поздно. — Агата? Какая приятная встреча. — Парень поднялся, чтобы обнять девушку. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Говорят, ты не совсем хорошо себя чувствуешь последнее время. — Да. Там очень сложная ситуация, не будем об этом. Всё в порядке. — Ну, как знаешь, не хочешь составить мне компанию? — произнес он с добродушной улыбкой. — Конечно, Джон. Я буду только рада. Время в компании Джона летело незаметно, они болтали о всякой всячине, начиная с того самого танца и заканчивая ужасной дождливой погодой. В его компании Агата чувствовала себя так спокойно, словно сейчас лето, все еще хорошо и ничего не предвещает беды. Она смеялась. Смеялась рядом с ним. Кажется, это было искренне. Постоянно отводя взгляд на стрелку часов, она понимала, что так или иначе ей придется отправиться к Кристоферу и надеяться лишь на удачу, ведь после произошедшего он, очевидно, будет мстить. Парень был не из тех людей, кто терпел чужие прикосновения, как должное, что уж говорить о пощечине от человека, которого он не переносит? — Слушай, Джон, мне уже, наверное, пора, — сказала девушка с легким отчаянием в голосе. — Хорошо. Я могу проводить тебя, если ты, конечно же, хочешь. — Да, было бы неплохо, — улыбнувшись, ответила Агата. — Спасибо тебе. Парень одарил ее взаимной улыбкой, и, расплатившись, они вышли на улицу, где все еще шел дождь. Его капли вбивались в кожу, словно иголки, тем самым освежая и возвращая к реальности. Ветер постоянно растрепывал волосы девушки, и сколько бы она не пыталась убрать их за уши – все напрасно. Джон смотрел на нее особенным взглядом. Кажется, он находил ее по-настоящему красивой. То, как она поправляла волосы или то, как она морщилась от капель дождя, попадавших на ее лицо. Он определенно считал ее привлекательной. Кроме того, она была интересна ему и как человек. Тот танец или же эта их посиделка в уютном кафе оставили в его памяти четкий отпечаток, а в животе что-то очень похожее на бабочек. Но, как показывает опыт, если ты ощущаешь бабочек в животе от общения с человеком – беги от этого человека. Возможно, сейчас вы не понимаете, но… — Ну, вот мы и пришли. — Агата перевела свой взгляд на огромный дом, стоящий перед ними. — Мне придется заниматься проектом с Кристофером. Я так не хочу идти туда… Парень укутал девушку в свои крепкие объятия (конечно же, дружеские!) и тихим убаюкивающим голосом произнес: — Не переживай, Агата. Всё будет нормально. Он не сделает тебе ничего плохого. Улыбнувшись, девушка попрощалась с парнем и направилась в сторону дома. Огромнейшее здание, фасад которого был выполнен в античном стиле, и, очевидно, это была ручная работа. Темные мрачные окна сверлили одним своим лишь видом улицу и делали и без того пасмурную погоду еще более отвратительной. Она шла по каменной дорожке, по сторонам которой стояли скамейки, сделанные из какого-то темного металла. Пугающая входная дверь, в которую Агата не решалась постучать, напоминала врата в ад или любое другое место, которое может вызывать страх. Ну или может быть она настолько боялась встречи с ним, что искала плохое во всем, что видела. Агата рассматривала двор, как вдруг та самая входная дверь отворилась, и девушка почувствовала на себе холодный взгляд Кристофера, у которого на щеке виднелся красный след, оставленный ее ладошкой. — Трейси, ты пришла разглядывать мой дом или делать проект? — не дождавшись ответа, он лишь усмехнулся и продолжил. — Иди быстрее, я не собираюсь ждать тебя в дверях. Нехотя она поплелась к входу, после чего он закрыл за ней дверь и повел по длинным коридорам, что вели, судя по всему, в его комнату. Мраморный пол, а на стенах висит огромное множество картин: она словно попала в музей, которому нет конца. Много антиквариата и мало света. Пустые огромные комнаты с дорогой расписной мебелью. Комната самого Кристофера. Нет, она не такая, как все остальные. Она не пустая и не пугающая. В ней чувствуется жизнь. Чувствуется уют. Его маленькая обитель, все с такой же дорогой мебелью, но такая уютная. — Я смотрю, ты подружилась с Мерфи? Или уже не только подружилась, — было очевидно, что он намекает на это, потому что видел их объятия. — Какая тебе разница, Кристофер? Разве тебя хоть как-то касается моя личная жизнь? Думаю, что нет. — Ладно, Трейси, расслабься. Мне все равно. Они принялись за работу, но вряд ли это можно было назвать работой. Все было не так. Они делали не так абсолютно все. Очередной провал в таких очевидных вещах. Какова была причина тому, что он не может послушать ее и сделать то, что она просит? И какова причина тому, что она упрекает его в чем-то, даже когда все идет относительно неплохо. Ответ понятен даже дураку. Они просто питаются друг от друга. Питаются ненавистью, раздражением, агрессией. Они оба понимают, что все происходящее делается специально: каждое его колкое слово и каждый ее ответ словно заранее продуманны. Все как будто по сценарию, где в конце они должны переубивать друг друга, но нет, это другое. Абсолютно другое. — Идиот, откуда растут твои руки? Неужели ты не можешь ровно начертить? — бросила с недовольным взглядом Агата. — Знаешь, тебе не нравится все, что я делаю, может быть будешь делать сама? — Мне интересно, Кристофер, как человек, живущий в таком доме, не додумался избавить себя от моего присутствия и просто купить готовый проект? — А почему я должен лишать себя такого удовольствия, Трейси? — ответил парень улыбнувшись. — Меня очень даже устраивает происходящее, и даже не смей сказать, что ты чем-то недовольна. Ты бы сошла с ума, если бы не я. — Ты вновь переоцениваешь себя, Фриман, — произнесла девушка уставшим голосом и закатила глаза. — Да? — за секунду он приблизился к ней настолько близко, что мог разглядеть каждую ее ресничку. — Ты действительно думаешь, что я переоцениваю себя? Ты думаешь, что я ничего не значу в твоей жизни, верно? А если я сделаю так, — сказал он полушепотом и дотронулся ее щеки своей ледяной рукой. Мурашки пробежали по всему телу девушки, и он, заметив это, улыбнулся. Она молчала, а он не убирал руку. Чувствуя ее сладкое дыхание на своем лице он наблюдал за ее реакцией, пытаясь не выдать свою. Он играл по запрещенному, чтобы счет перевесил в его сторону на столько, сколько это было возможно. Душа требовала азарта, но никогда не стоит забывать, что идти на такие риски означает иметь возможность самому остаться в дураках. Тут пятьдесят на пятьдесят. Так сказать, кому повезет. — Так что, Трейси, я переоцениваю себя? Скажи это. Давай. Произнеси вновь эту чертову фразу, Агата, или.. — не успел он договорить, как она отдернула его руку от своего лица. — Ты переоцениваешь себя, Кристофер. Очень переоцениваешь. – Она стала складывать свои вещи в сумку, дабы поскорее покинуть это ужасное место. — Уже уходишь? А как же проект? — Он рассмеялся, но девушка не обратила никакого внимания на его слова и словно испарилась в воздухе за несколько секунд.***
«Какая тебе разница, Кристофер? Разве тебя хоть как-то касается моя личная жизнь? Думаю, что нет». Она назвала меня Кристофер? Этот запах... Кажется, он везде. «Ты переоцениваешь себя, Кристофер. Очень переоцениваешь», — проносилось в его мыслях. Черт, черт, черт. Эта маленькая гадкая девочка снова заполучила победу. Ведь он не может уснуть, потому что в его голове ее слова, ее запах, ее глаза. Она. Настоящая ли это искренность или очередная иллюзия? Лишь бы иллюзия...