Имя ветра

Желание поймать за хвост и дёрнуть так, чтобы шерсть встала дыбом, перемешивалось со страхом обжечься о её огонь. Не единственный – огней было девять. Она была такой же лукавой и хитрой, когда уши манили прошептать гадости и все методы наказания, которые приходили на ум. Она манила, как фонарь, уходя прочь, и только ты пытаешься догнать её и все-таки поймать – она оказывается на том же расстоянии, что и была до этого. Её смех подобен крикам птиц, хочется закрыть уши и не слышать всех издевательств, о которых он говорит. Она всё так же далеко и так же нелепо тащит тебя за собой. Куда? Вперёд или на дно – уже не важно, её власть больше, чем твоя. Ты хочешь закричать ей в след, чтобы она хотя бы замедлила темп и дала надежду, но она неожиданно поворачивается к тебе, и ты замолкаешь, едва раскрыв пересохшие нити губ. Её глаза, словно растопленное под солнцем золото, манят внутрь себя. Они хранят тайны миллионов людей. Они смеются над тобой так же, как смеялись враги и молчат столько же, сколько молчит небо. Ты тонешь внутри них, ты теряешь самообладание, тебя больше нет, ведь ты – это её глаза. Она очень опасна, она горяча, она сожжёт тебя, как лист бумаги – под 451 градусом по Фаренгейту. Она оставит от тебя лишь металл да ветер, ты в тупике её пронзительного взгляда, ты близок к её девяти огненным хвостам. Ты влип, тебя не существует, твоя душа теперь её. И уже все равно на вопросы, которыми ты плевался, надеясь найти ответы. Все равно на истину и справедливость. Ты был победителем до встречи с ней. Она – сожгла твоё сердце дотла. Её глаза заполнили твой мир. Ты хочешь в них утонуть, более того – это твоё единственное желание. Стать их частью, стать ими. Сколько в них душ? Сколько в них сердец и теней? Скольких забрала ты, огненная лисица Ионии, по желанию, по надежде, ради мести или веры в чудо? Кажется, миг и наступит утопия. Да, она очень опасна. Пока вдалеке. Но, что ужаснее – вплотную опаснее ты. Ты понимаешь это, когда уверенные в своей победе миндальные глаза вдруг перестают сверкать, словно новогодняя ёлка. Впервые, как будто впервые, она смотрит в твои, гвоздичного цвета, и только сейчас может различить их оттенок. Она в смятении, чуть улыбается, как продавщица цветочных букетиков, пока её смертельное очарование спадает с твоего разума. Ты пьян и постепенно трезвеешь, пока она, шевеля ушами, пытается придумать, что же ей делать. Ты стоишь вплотную и ощущаешь жар от её тела, словно ты находишься перед самым опасным в мире вулканом, который сию же секунду взорвется. Ты приглядываешься, чуть опуская веки. Она ниже тебя в два раза. Да и меньше где-то так же. С виду похожа на обиженного ребёнка, чьи глаза в недоумении бродят по частям твоего тела. В принципе, если бы ты мог её обнять – она скрылась бы под твоими руками вся. От неё пахнет дымом, который привычно от костра, завивая в руны, уносит ветер к молчанию облаков. Она пахнет желанно и легко, словно сладкая вата. И ещё она немного пахнет одиночеством. В какой-то момент ты осознаёшь, насколько она хрупкая. И если ты – дерево, под которым можно найти покой, то она... Кто? Цветок? Навряд ли, цветы ломаются, и будь она цветком, она была бы подснежником. Тонкая, но упрямая, рвущаяся к небесам, невзирая на слои преград. Но она не цветок, это однозначно. Тогда кто? Ты понимаешь, что ничего не знаешь о ней, в то время как она сказала, как тебя зовут, будто знает тебя с пелёнок. Когда она произносила твоё имя, то она сверкала, словно россыпь драгоценностей или бликов на воде. Будто только оно истинно верно и имеет право на правду и существование, будто в мире больше нет ничего более желанного и верного. Она палила его хрипло, счастливо и холостым, уворачиваясь от кончика катаны и порывов торнадо твоей души. Будто это единственное, что для неё важно. Она назвала твоим именем ветер. Ты понимаешь, что ярость уходит на второй план и, оказывается, она и не была твоей причиной гонки за ней. Ты понимаешь, что хочешь держать её рядом с собой и обнимать её каждый день. Если ты – дом, то она – огонь для него. Если не согреет, значит, спалит заживо. Больше ничего ты не хочешь понимать, потому что рука тянется вперёд, ты снова хочешь испытать смерть, как друга, и посмотреть, чем всё закончится по-настоящему. Но едва ты протягиваешь руку ближе, в её глазах что-то вспыхивает и она снова растворяется. Лопается перед тобой, как мыльный пузырь. Только теперь ты знаешь, что это иллюзия. Ты знаешь, где её найти, потому что знаешь причину её скрытного побега. Не от тебя, конечно же. Только от себя не убежать. Кто сказал, что лисы – это исключительно хитрые создания, лукавые, почти дьявольские? Подкину пару монет и заверю вас, что они пугливее кроликов и, одновременно, если враг припирает к стенке, по-глупому, отважнее любого героя в старинных сказках. Страх. Именно страх гнал её прочь от тебя, оставляя сизый дым, как следы, чтобы всё же дать тебе возможность найти её. Она, словно отражение, раздражая, мелькала среди деревьев и теней. Она дразнила, потому что оба знали, чем всё закончится. Она дразнила тем, что продлевала временной отрезок, длинною в вечное мгновенье. Ты ловишь её на открытом пространстве, где ветер сильнее и может подбросить. Ваши взгляды вновь встречаются, когда ты достаёшь клинок из ножен. Ты видишь в её глазах маленькую девочку и ухмыляешься от того, что сможешь победить. Она пугливо прячет взгляд в районе твоей ключицы, боясь его поднять выше подбородка. Пытается откопать былую уверенность внутри своего жара, но ты слишком близко и заставляешь сердце биться чаще. Ты начинаешь ваше танго и ей приходится идти с тобой вровень. Ты восхищён, потому что она парирует все твои выпады, мелькает, и следует, как твоя тень, от клинка и рук. Диким зверем кидается прочь от ловушек и завитком тумана скользит сквозь пальцы. Гибкая, будто была рождена гимнасткой, и слишком заманчиво ускользает сразу под носом. Пропускает тебя под рукой и, едва, ты развернулся, исчезает, как тьма при наступлении дня, чтобы спустя секунду вспорхнуть на клинок и застыть на нём, как изваяние. - Тебе нельзя здесь находиться, изгнанник, - шепчет отчаянно, с ноткой мольбы и грубости тона, - уйди прочь. - Только если с тобой, - вторишь ей её же былой насмешкой, позволяя ухмылке приподнять уголки губ и заставить её обиженно поджать свои. - Тебе нельзя быть рядом со мной, ты сойдёшь с ума, - снова пробует попытку на вкус, клацая зубами в миллиметре от твоего носа, и раскалённым углём соскакивает на землю. Трава под ногами начинает дымиться и покрываться копотью, страх становится сильнее вместе с яростью и желанием, чтобы ты канул в бездну. Это обижает, и ты вновь начинаешь орудовать клинком, чтобы выжать из неё всю её силу. - Если мне суждено провалиться сквозь землю – я заберу тебя с собой, - звонко шепчешь, словно яд, выплёвывая боль наружу. Боль, надежды и желания. Чтобы знала – ты раскрыл все карты, в твоих рукавах кроме ветра секретов нет. Она пугается, отпрыгивает в сторону и глаза начинают блестеть, будто два солнечных колодца. Ты и сам не понял, что твои карты – это козыри, которые ей нечем бить, никак, никогда. Переминается с ноги на ногу и из опасной девятихвостой огненной лисицы превращается в ребёнка, который хочет, чтобы его поняли и полюбили. - Тебе нельзя... - начинает она заводит шарманку, выкручивая ручку до предела собственных пальцев и сил. - Какие ещё запреты? Что ещё мне нельзя? Это я должен решать, а не ты, - уже на пределе своего терпения, ты кипишь, как вода в кастрюльке. Твой взгляд обжигает больше, наверное, чем её огонь и она вздрагивает от ярости, с которой ты приближаешься к ней. Она так боится, что вросла в землю и не может даже шага сделать, дабы отойти назад. Ты тормозишь и тебя вновь обдаёт запах дыма и терпкой сладости, которую так и хочется опробовать на вкус. Она сжимает кулачки, собирается с духом, чтобы дорисовать последние штрихи твоей опасности перед глазами. Такая маленькая, такая хрупкая, внутри с бушующей силой и пугливостью. Она выглядит настолько мило и желанно, что хочется немедленно спрятать её в кармашек, как свою реликвию и талисман. - Тебе нельзя ко мне прикасаться. Я опасна, я сожгу тебя, ты можешь погибнуть, - она не успевает договорить, когда ты чуть склоняешь голову набок, сбивая с толку. Ты тоже похож на ребёнка. Твоя ярость, с ветром отходит на второй план, теперь ты, практически счастлив. - Могу. Могу погибнуть, - ты медленно поднимаешь руку, и она съёживается и начинает чирикать, как неразлучник рядом со своей парой. - Я – чистый огонь. Я не хочу быть причиной твоей гибели, ветра не должны умирать так, ведь ты – сплошная свобода, - твоя рука слишком близко, она щурится, и уголки глаз наполняются слезами. Ты вновь понимаешь, что она – тот самый огонь, который нужен твоему дому. - Давай попробуем. Просто мне всё равно. Ведь я знаю, что... - ты обнимаешь её, твоё тепло, прижимаешь к своей груди, и пламя с рёвом вспыхивает, охватывая вас двоих. Она дрожит и хватает руками рубашку на твоей груди, чтобы хоть что-то сохранить в память, но тут же поднимает голову и снова встречается с твоими глазами. – Ты не просто огонь. Ты - свет. Ты касаешься своими губами её, сперва робко, но потом достаточно эгоистично, будто захватываешь в плен, и она отдаётся тебе сполна, упивается и растворяется в тебе. Она твоя, да. А ты – её. Ведь, все знают, что огонь не может существовать без кислорода. Да и он не будет испепелять, если его не направит ветер. Закрывайте окна при пожаре, если хотите выжить. Вы отрываетесь и смотрите друг на друга. Только сейчас она понимает, что ошиблась в описании оттенка: твои глаза как топленый шоколад. Если имя твоё – это имя ветра, то и сам ты – ветер, что несётся вперёд. Если она – это пламя, то тогда и она же – это тепло и свет.