Счастливых дней желанье

От расставленной на столе еды идёт горячий пар, а от запаха текут слюнки; голод она не испытывает, но пустота в животе чувствуется особенно остро. Брат ерзает на стуле напротив ошалело разглядывая разнообразие блюд, пока Сестренка о чем то шутливо спорит с Дядей-сквернословом. Они выглядят довольными и разморенными теплом, накрывшим небольшую кухоньку одеялом, у Курьера даже едва заметная улыбка на губах. Она переглядывается с Братом и смеётся. Они вышли из лаборатории не побывав толком в социуме, но даже им понятна повисшая между старшими атмосфера. Наконец на стол со стуком ставится последнее блюдо и Курьер садится к ним. Мошенница напоминает про молитву и они наконец приступают к ужину. Еда по приятному греет живот, от её вкуса хочется зажмурится. Очень вкусно. Брат обжигает язык куском курицы и Сестрёнка суетливо наливает ему холодной газировки, Курьер цыкнув смотрит на это, а сама она пытается собрать лапшу палочками, беспокойно поглядывая на мальчика. Мошенница гонит их в кровать, но даже после тёплого ужина спать не хочется, они просто в обнимку валяются на кровати,счастливо глядя на друг-друга и крепко сжимая друг-друга. Даже не верится, что все позади, что все пережитое окупилось. Они счастливы. Они вчетвером месте, как семья. О таком она даже не смела мечтать. Семья. Само слово было так недосягаемо и не понятно, но теперь они тут. Брат рядом, а Сестрёнка и Дядя-сквернослов оберегают их, словно любящие родители. От мыслей об этом в груди так тепло и приятно щемит. Она жмётся ближе к брату. Из щели в двери льётся свет и немного дует из-за открытого окна. Видно, как к моющему посуду Курьеру со спины неожиданно прижимается смеющаяся мошенница, обхватывая за живот, он не оборачивается и бубнит что-то неразборчивое, но ей видно, что он улыбается, так, будто искренне счастлив. Идиллия. Лучше и быть не могло. . . . . . . Малышка просыпается и проводит ладонью по щекам. Мокрые. Она и не заметила, что плакала. — Братик? Братик, проснись. — Девочка садится и тормошит лежащего рядом мальчишку, пока он не просыпается с тихим бормотанием. — Что такое? – Он приподнимается на локте и трёт слипающиеся глаза, секундой позже замечая, что щеки у его сестры поблескивают в темноте. — Ты плачешь? Что произошло? — Он садится прямо на против и, положив руки ей на плечи, склоняется поближе. — Тебе приснился кошмар? — Н-нет... — Она мнётся пару секунд, теребя подол футболки — ...Мне приснилась Сестрёнка и Дядя Сквернослов... — девочка на минуту замолкает, обнимая себя за плечи — и... и мы были с ними. Жили вместе, счастливо. Как семья. Дядя готовил нам завтрак п-пока Сестрёнка... — её прерывает всхлип, а слёзы заполняют глаза, скатываясь по щекам и оставляя на простыне темные кружки. Она пытается подавить всхлипы и продолжить, но получается плохо и почти непонятно. — О-Она... М-Мы были с-счастливы вместе... было так... т-так тепло... — она трёт глаза, но слёзы не хотят останавливаться, а всхлипы утихать. Брат смотрит на неё с болью в глазах. Ему тоже не хватает их. Её. Они пожертвовали собою ради них, и этот долг они никогда не выплатят, ни миллионами, ни даже миллиардами йен. Сердце болезненно сжимается и он обнимает сестру, укладывая её голову на своё плече, прижимая ближе, пока она до боли в пальцах цепляется за ткань на его спине, не в силах остановить рыдания. — П-Почем-му... Поч-чему они должны были... Б-братик, я ску... я скучаю по н-ним... Он тоже. Он тоже скучает. Даже когда его протыкали насквозь было не так больно. Вот бы сон стал реальностью. Но это невозможно, их больше нет, поэтому последнюю волю пожертвовавшей всем ради них они исполнят. Они будут счастливы. Обязательно. Как и просила Мошенница. Висящий на шее талисман с монеткой внутри греет грудь. Они навсегда с ними.