Победа - удел храбрых

- Что произошло? – спрашивает Кайл, стараясь не смотреть на меня и сосредоточить свой взгляд только на Анни. Мне казалось, что еще совсем небольшая порция испытаний для его терпения и меня убьют прежде, чем Странница сможет хоть что-то ему объяснить. Хотя, что именно она собиралась ему объяснять? Что все нормально? Что я оказался настолько слаб, что никогда не смогу добраться до воспоминаний Йена о пещерах и никогда не смогу выдать Искателям дорогу, ведущую в них? И теперь она старается лишь стать моим другом, надеясь, что Йен еще жив, хотя я говорю ей обратное. - Нас поймали. Лепесток в лунном свете погибла, меня, поврежденную, успели внедрить в другое тело, а его… - она с трудом выговаривает слова. Казалось, что ее тошнит уже от всего, что она говорит. Сколько раз она повторяла эту историю? – …увели Искатели. Но он защищает воспоминания, Кайл. Как Мелани защищала Джареда и Джейми. – уже умоляюще произносит она, когда Кайл с силой сжимает пистолет. Я в ужасе сглатываю, делая шаг назад, хотя в мыслях было обратное желание – быть поближе к Анни. Я даже не мог различить, чье именно это было желание, с каждой секундой теряя самообладание. Странница рядом была лишь мучительным испытанием моего контроля над носителем. Но два человека в одной комнате, так близко знакомых ему, было уже за гранью всего. - Тогда где же они? Они так и не вернулись… - снова спрашивает он, уже повернувшись ко мне. В его глазах я с виноватым пониманием вижу то, что он обвиняет в их исчезновении меня. Удивительно, как быстро люди научились различать за обликом дорогого им человека – Душу. В первые дни заселения – никто не догадывался, хотя изменения так и кричали им о том, что происходит. Поэтому в ответ я лишь отрицательно мотаю головой, давая понять, что знаю об их местонахождении не больше, чем он. Пожалуй, даже меньше. Йену это не нравится так же, как и мне. Мы долго спорили с ним, откуда тогда в ресторане появился Джаред и где он находится сейчас. - Они в безопасности. Я отведу тебя к ним, - слова Странницы тут же вызывают во мне вспышку недавних воспоминаний, когда Йен предположил, что возможно она живет с ними. Но Джаред Хоу был Душой. Я видел это. И не мог ошибаться. «Не говори этого сейчас» - умоляет Йен. Почему? Он задает вопрос, и я знаю ответ. Так поступают Души. Честность и добродетель. «Он убьет нас. Молчи». И я послушно выполняю его просьбу. - Как ты попал сюда, Кайл? - спрашивает она, когда наступает тишина. Он все еще смотрит на меня, и вздрагивает, когда Анни дотрагивается до него, возвращая в реальность. - Нео помог мне добраться до города и выяснить, где он, - он с нескрываемой злостью показывает на меня, отчего желание сделать шаг по направлению к выходу лишь усилилось. Постоянное чувство подстрекающей смерти мне уже порядком надоедало. – Нужно было устранить угрозу. Мы хотим вернуться домой, Анни. Он почти умоляюще смотрит на нее, пока мое сердце в ужасе замирает, а потом сжимается от нахлынувшей на него боли понимания. Его брат пришел его убить. Йену не нравилось это гораздо сильнее, чем мне. Но я нутром чувствовал, что он понимал его. Ведь у Кайла, его старшего брата, была жизнь, которую ему бы не хотелось терять. Они привыкли к потерям. Они оба. Мне было этого не понять. Души – единая семья, мы доверяем, уважаем и не лжем. Все мы, возможно, стали частью одной целой Души, и в каждом из нас живет частичка воспоминания о наших матерях. Но это было совершенно другое, настолько сильное чувство. Человек неотделимая часть семьи. И каждая семья – отдельная Душа. Жестокая, не поддающаяся контролю, готовая на все, даже на убийство. Я был прав, люди - монстры. «Он просто ничего не понимает» - говорит в оправдание брата Йен. Он смирился со своей судьбой. В отличие от меня, он понимает, чем Кайл жертвует. Не смотря на внешнее безразличие. Именно поэтому пришел именно он. Чтобы проститься и отпустить. Люди, такие странные. Совершенно не похожие ни на один ранее открытый нами вид. Найдут оправдание любому поступку, даже самому жестокому насилию. «Вы ничем не лучше нас». Это удивило меня точно так же, когда это сказала Странница. Разве мы жестоки? Улучшая их мир? Даря этому миру второй шанс, сохраняя все прекрасное, что есть на планете Земля, сглаживая войны, уничтожая голод и разруху? «Ради своего блага». Он кидает в меня воспоминания о тех днях, когда Странница рассказывала им об открытых нами планетах. …Четверть населения планеты Водорослей погибает – один разум, не способный принять нас и пошедшие на жертву столькими жизнями… Они защищали свой дом, пока мы распространялись по их миру. «Как вирус». «Лекарство» - противоречу ему я. «Можешь и дальше обманывать себя». Пока я мысленно спорил с Йеном, Странница и Кайл о чем-то ожесточенно спорили вне моих мыслей. Понадобилось время, чтобы вникнуть в суть их разговора и уловить смысл их слов. - Это совершенно другое! – упрямо качает головой Кайл. Он не верит ей. Сжимает губы в одну тонкую линию и потирает переносицу. Дело привычки. – Мы знали точно. - Ничего вы не знали. Поверил один и все остальные пошли по цепочке. Может я лгала вам? Вы бы так и не узнали, пока был жив Джейми, - яростно стараясь убедить его, кричит Анни, меряя шагами комнату. - Нет, - повторяет Кайл, - Ты сама сказала, что Йена больше нет. От чего это обижает не только Йена, но и меня. Хотя именно я тот самый лгун, что убедил Анни в том, что разум носителя полностью стерт. Это было во спасение всех нас – я искренне в это верил. Хотя ложь была настолько неприкрытой, что впору уже было уличить меня в ней. Но, как и все Души, Странница все же доверяла мне без остатка, твердо убежденная, что никто из нас не может лгать. Даже она, как бы сильно она не старалась. А я… я старался спасти ее от боли. «Потому что ты не вернешь мне мое тело». «Это невозможно». Что-то мелькает перед глазами, что-то необычайно яркое, но тут же пропадает, отчего-то оставляя после себя неприятный привкус горечи. Я устало мотаю головой, стараясь отодвинуть эти вспышки в сторону. Не хочешь показывать, старайся, чтобы я вообще этого не видел, - говорю ему я, вновь устремляя взгляд на спорящих. - И что же ты хочешь, О’Ши? – она останавливается и смотрит на него. Ее взгляд был безумным. Словно она только внешне перестала блуждать, а внутри все еще меряет шагами уже не комнату, а целый мир. - Я хочу вернуться домой. - Дом там, где дорогие тебе люди, Кайл. Вы учили меня этому. - Тогда почему ты все еще здесь, Анни? Здесь больше нет дорогих тебе людей. Это не он. Ты знаешь это лучше всех. Возвращайся домой, вместе со мной. Покончим с этим и вернемся, - он закрывает глаза, понимая, что просит слишком о многом. Но он считал, что так будет правильнее. Он всегда делал то, во что искренне верил. Даже убивал дорогих ему людей. - И ты захочешь жить там, где его нет? – шепчет она в ответ. Я опускаю голову, под тяжестью понимания того, что все это время она была здесь только из-за него. Ей нужен лишь он и она лишь довольствует тем, что видит, пусть даже из его рта вырываются чужие ей слова. - Это больше не он, Анни. Он умер. Все кончено. - Ты совершенно не учишься на своих ошибках, Кайл. Она тяжело вздыхает и поворачивается ко мне, словно пытаясь найти в моих глазах ответ. Перебирает варианты развития событий, но каждый почему-то заходит в тупик и это расстраивает ее с каждым разом все больше. Я понимал ее. Она не может лишить меня жизни, она не способна на подобного рода жестокость. И поэтому просто старалась справиться с этой ситуацией каким-нибудь иным методом. Жизнь – сложная штука. Она понимала это лучше любой другой Души. Как же она стала такой? Дай мне знать. Йен уходит в глубь сознания, открывая ворота в его память. Везде она, ее лицо меняется с каждым воспоминанием, но не внешне, она меняется в его глазах. Враг. Опасность. Ее нужно убить. Дни скорби о потерянных для них людях, попытки выжить в этом огромном мире, который перестает быть их домом. Горе Кайла из-за потери Джоди. Отца, матери, сестры. Незваная гостья. Люди смотря на нее с заинтересованной злобой. Она была совершенно другой. Не такой, какими мы представляли их вид. Не было ни жестокости, ни лжи. Порой ему казалось, что именно она старалась даже не вдыхать лишний раз, словно кислород был лишь наш, а она, захватчик, забрала его у нас и теперь отдавала долг. Друг. Она была ангелом в его глазах. Добрая, всепрощающая, совершенно не заботившаяся о себе, лишь об окружающих ее людях, даже не смотря на то, что ее ненавидели. Это было ее целью. Смыслом жизни. Умудрилась спасти даже Кайла, хотя спасать нужно было ее от него. Безупречность. Не назвать иначе. Любовь меняет все в сознании. Она меняет лево на право и дно на небо. Но не сжигает, а наоборот зажигает. Это чувство отличалось ото всех, что он когда либо чувствовал. Он любил и прежде, точнее, как, оказалось, казалось, что любил. Старшие классы. Только наступающая, но уже захватывающая взрослая жизнь. Но это все не то – внешность всегда привлекает. Но не в случае с Анни. Она была инопланетным существом, маленьким, серебристым, словно миллионы ленточек. Захватившая его мир новая раса. Но теперь она была его миром. Казалось, что если она исчезнет, погибнет все. За этими воспоминаниями совершенно не слышу, о чем же так тихо они шепчутся. Но возвращаясь в реальность, я вижу, как напряжен Кайл. Словно его снова просят выбрать. Джоди или… Как же ее имя? Такое теплое, дающее надежду. Прорывающееся сквозь темноту. Солнечный свет сквозь лед. Санни. - Я сделаю так, как ты просишь. Но дай мне немного времени, - она хватает его за руку, умоляя о чем-то. Как жаль, что я пропустил начало их разговора. Не терялся бы в догадках. «Это что-то очень важное». Солидарен со мной Йен. Что-то, что они скрывали. Не было смысла даже слушать их ранее, для меня их замысел оставался бы догадками. - Где Нео? - Ждет внизу. По крайней мере, пока не услышит выстрела. Парень искренне поверил в то, что я всего лишь хочу поговорить с ним, - он кивает на меня, не спуская глаз с пистолета. - Подожди меня вместе с ним, - просит Анни, отойдя от него и освобождая ему дорогу к выходу. Она даже не просила, нет. Она просто сухо дала ему указание. Безо всяких эмоций. Казалось, что все ее лицо, некогда выражавшее все, стало маской. - Но… - Нет, Кайл. Просто дождись. Кайл вздыхает от безысходности, но все же направляется к двери, останавливаясь у порога и кидая на меня прощальный взгляд. Его рука, с зажатым в ладони пистолетом, нетерпеливо дрожит, но он держится. Ради Анни, подсказывает Йен. Его раздирают противоречивые чувства. Я не могу разобраться в них, но они убивают. Впиваются в тело, словно ножи. И я понимаю, что же происходит. - Прощай, братишка. Я буду скучать по тебе. Даже сына Йеном назову, - говорит он, грустно ухмыляясь, и закрывает дверь, оставляя нас со Странницей наедине. Йен обреченно смотрит вслед уходящему старшему брату. И прощается тоже, понимая, что видит его в последний раз. «Я тоже буду скучать». Мысль несется вслед, но никогда не догонит того, кому она предназначалась. - Я хочу кое о чем тебя попросить, - Анни подходит ближе, берет меня за руку и устало вздыхает. Я отрицательно мотаю головой, но не от того, что не собираюсь выполнить ее просьбу, а потому что не мог смириться с тем, что и она собирается прощаться. Не было тяжелее груза, чем прощание с той, что изменила тебя, даже не догадываясь об этом. Теперь прощался не только Йен, но и я. Грудь сдавило болью, и я уже не могу нормально дышать. Задыхаюсь в безысходности, и с силой сжимаю зубы, чтобы не дать боли вырваться наружу. - Все, что захочешь, - цежу я сквозь зубы, понимая, что и вправду сделаю все. Ну же, попроси меня оставить это тело, покинуть эту планету. Умереть ради тебя. Это было его чувство? Наше общее? - Скажи, он и вправду умер? – с мольбой спрашивает она, заранее смирившись с моим ответом. Я уже готов рассказать всю правду, извиниться, что ставил свою жизнь и жизнь общества выше, чем ее боль. Но едва я открываю рот, как останавливаюсь, с так и невысказанным «нет». «Скажи, что я умер». Слова даются ему с такой же болью, что и мне ложь. Я удивленно застываю, не понимая того, о чем он просит. Но он дает мне подсказку. Она будет жить, тешась надеждой. Страдая. Будем рядом, что будет сложнее в миллионы раз. «Умоляю. Скажи ей «да». Просто скажи». И выполняю его просьбу, с застывшей болью на моем лице. Я хочу сказать другое. Я так желаю этого. Но он совершенно прав. Так будет неправильно. Ей нужно жить своей жизнью. - Да. Она благодарно кивает головой, с долей облегчения. Она больше не тешила себя глупыми иллюзиями, которым никогда не суждено притвориться в жизнь. Потому что она никогда не заберет мою жизнь, чтобы спасти его. Потому что она твердо верит в то, что он умер. И все, что ей остается, это смириться. Оплакать падшего в этом бою. Как Уэса. Как Уолтера. Как Лепесток в лунном свете. Столько жертв. «Спасибо». Шепчет Йен, а я совершенно не понимаю, за что же меня благодарить. Я подарил ей столько несчастья, что хватит на все планеты с лихвой. Души не вредят друг другу. Они живут в гармонии и созидании. Кто же я? Монстр, что разрушает. «Ты даешь ей шанс жить дальше». Но какой ценой? - Можно я попрошу еще кое о чем? Пожалуйста. - Конечно. - Если ты когда-нибудь доберешься до воспоминаний, не рассказывай Искателям дорогу до пещеры Джеба. Мы не вернемся туда, но это все равно будет нашей гаванью Надежды. Нашим домом, - она сжимает мои ладони сильнее и, закрыв глаза, целует меня. И Йен больше не сопротивляется, скорее, наслаждается моментом, так же как и я, не до конца осознав, что происходит. Он уже давно привык к прощаниям с ней. Их было слишком много. - Нет, прошу тебя, не уезжай. Твое место рядом с нами, Душами, - я мотаю головой в неверии. Мне казалось, что она вырывает мое сердце и уносит его с собой. - Мое место рядом с людьми, которых я люблю, - упрямо произносит она в ответ. Я вижу, что слова даются ей с трудом, она их вырывала из себя, как и мое сердце. Она старается сдержать подступившие слезы, не показать свою слабость. Нужно быть сильной. Она всегда хотела быть сильной. - Живи своей жизнью и оберегай его. Возможно, когда ты узнаешь его получше, ты полюбишь его также, как и я, - она в последний раз сжимает мою руку и уходит, быстро, резко, чтобы не было и мысли остановиться. Дверь с громким хлопком закрывается, оставляя меня наедине с жужжащей тишиной. Она постепенно начинает приобретать яркий звук, она режет мне слух. Боль не уходит, становится все сильнее, и я отпускаю ее вместе с Йеном. Падаю на пол, проломив кулаком паркет, захваченный лишь одной мыслью. Они не вернутся. *** Когда ты один, тишина это все, что ты слышишь. Ты всегда один в своих мыслях. Ты разговариваешь сам с собой. Отвечаешь себе заранее подготовленными фразами, выученными репликами и всегда можешь обмануть самого себя, убедить в своей правоте и доказать, что то, что ты видишь не плод твоей больной фантазии, а то, что тебе необходимо. Я была совершенно одна в темноте. Как это было всегда, до того, как я прилетела на эту планету. Оглядываясь назад, что я из себя представляла? Душа, маленькое серебристое существо, подобное на сплетение ленточек, способное захватить любой разум, стать кем угодно, но одновременно умудряться оставаться собой. Меня можно было заменить другим, мы все были одинаковы – доброта, честность, любовь к миру. Но кто же я теперь? Заполучила свое собственное имя. Стала индивидуальностью. Смогу ли я когда-нибудь стать прежней? Ответ однозначен. Нет. В машине царила та же тишина, что и на улицах. Нео лишь повернулся в мою сторону, не говоря ни слова, понимая, что сказанное слово не вернешь обратно, а самообладание, что я старалась держать в уздечке, разрушится полностью. Я сама обрекла себя на это. Кайл, опустив голову, сидел на заднем сиденье, где стекла были затонированы. Пистолета в его руках уже не было. Даже не хотелось интересоваться смог ли бы он выстрелить в голову брата. Я знала, что смог бы. Именно поэтому мы и были здесь. Мне дали прав выбора. И я сделала единственно верный. Эта боль не похожа ни на одну другую, ранее мне известную. Эта была похожа на разозленный рой пчел, она была непрекращающейся, надоедливой и всякий раз, когда я старалась отмахнуться от нее, она настырнее возвращалась обратно. Это невыносимая тяжесть, давившая мне на плечи. Всю дорогу мы ехали молча, лишь я изредка давала указания по направлению к дому. Едва мы остановились у дома Брода, как Кайл тут же схватился за пистолет, но я отрицательно помотала головой. Не хватало еще довести хозяина дома до сердечного приступа. Кайлу нужно было смириться с тем, что пистолет ему больше не понадобится. Он натянуто вздохнул, но все же подчинился, от чего мне стало вдруг хуже. Словно подчинялись моим приказам, а не следовали просьбам. Дома было необычайно тихо, не было слышно даже привычного храпа Джареда. Лишь угрюмая тишина и темнота, накрывшая даже ранее светлые участки дома. Я осторожно сделала шаг вперед и махнула им рукой, чтобы они следовали за мной наверх, но тут я услышала необычайно громкий звон разбивающегося мрамора. Ваза, что стояла у порога рухнула на коврик из гравия и теперь осколками заполонила коридор. Что ж. Кайл, конечно же, не был бы Кайлом, если бы не напортачил. Странно, что в дом к Йену он добрался без каких-либо происшествий. Дом тут же ожил, наполнившись различными звуками: громким бегом, падающими с тумбочек принадлежностями, хлопающимися окнами и дверями, водой из-под крана. На лестничной площадке появился Брод в ночной пижаме, удивленно смотрящий даже не на меня, а сквозь меня, на застывшего у разбитой вазы Кайла и усмехающегося Нео. - Анни? Что происходит? – вопрос мной так и не был услышан. - Мелани, Джаред! – позвала я, зная, что меня услышат, - Вы же помните неуклюжего Кайла? Так вот он лишил усопшего китайского императора еще одной прекрасной вазы. Жаль, тонкая работа. На лестнице тут же возникает Джаред, с направленным на нас пистолетом и недоверчиво делающий шаг поближе к нам. Я отошла на шаг в сторону, чтобы он мог полностью увидеть озадаченного Кайла, рука которого застыла у ремня, стараясь найти там кобуру, которую он как раз таки оставил в машине. Я усмехнулась, увидев, что один глаз Джареда был ярко-голубым – видимо за это время, он успел одеть лишь одну линзу и теперь выглядел довольно странно, особенно для не знающих ничего Нео и Кайла. Позади него маячила Мелани, взбешенные глаза которой постепенно оттаивали и загорались надеждой. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, каким будет ее первый вопрос. Но она молчала, пока Джаред спускался по лестнице к нашим гостям, все же опустив пистолет. - С нашими все в порядке? – озвучил он наш совместный вопрос. - Более чем, - ответил Кайл. Мелани облегченно выдохнула и тоже спустилась к нам, захватив с собой и застывшего в изумлении Брода. Не думаю, что он даже думал, что его жизнь будет такой насыщенной: появление друзей-людей, ночные посетители с заряженным ружьем – вполне себе сюжет для человеческого фильма-триллера. Для Души, привыкшей к любому виду гармонии, это было шокирующим. Все как-то уладилось и всю ночь мы провели в обсуждении того, что Кайл намеревался сделать и того, что же делать дальше. Кайл настырно повторял одно и то же – всем нам нужно вернуться в пещеры и забыть обо всем, как о страшном сне. Мы были нужны группе, ведь перебравшись в чужие пещеры, никто не переставал жить в постоянном страхе за семью. Джейми порывался отправиться за ними уже столько раз, что ловить его стало ужасно утомительным. Санни, пребывающая на значительном сроке беременности, кажется, тоже была готова вот-вот ринуться в бой, видя, как Кайл сходит с ума из-за потери брата. Всех их удерживало лишь одно. Никто не знал, куда идти и что же делать. Именно поэтому спустя время Кайл обратился к Нео, чтобы тот довез его до города и помог найти брата. Это было непросто и заняло неделю. Ту самую неделю, пока я старалась переубедить Райдера в том, что люди не монстры, собственный брат его носителя гонялся по городу, чтобы хладнокровно его убить. Я старалась молчать. Мне совершенно не хотелось уезжать от Йена, где бы он не был, не хотелось бросать его здесь, одного. Но я дала слово Кайлу в том, что буду на его стороне, и Райдеру в том, что не причиню ему вреда. Поэтому все, что мне оставалось – это следовать тому плану, который они собираются осуществить. Вместо меня такому решению сопротивлялся Джаред, понимая, что опасно оставлять Райдера в голове Йена, но мой аргумент, что без него тело либо умрет, либо его утилизируют, раз за разом ставил их в тупик. Дать Йену умереть человеком или дать ему прожить хоть и суррогатную, но все же полноценную жизнь? Проверять, говорит Райдер правду или нет, никто не рисковал, понимая, что спорить со мной в этом случае – дело бесполезное. Я же была уверена в том, что секрет нашей пещеры не будет раскрыт Искателям. В конечном итоге, с Кайлом согласились, и наш выезд был назначен на день, чтобы времени было достаточно для того, что собрать провизию и недостаточно для того, чтобы Кайл передумал и отправился на охоту за Душами. Ночь продолжалась независимо от моих желаний – время отъезда неумолимо приближалось ко мне с каждым едва различимым стуком секундой стрелки. Мне же хотелось бежать из этого дома, куда глядят глаза, чтобы больше никогда не видеть этих давящих на меня стен. Я ощущала себя капитаном корабля, который идет ко дну. Я не могла покинуть его, ведь эта моя ошибка, что все мы оказались запертыми в трюмах, заполняющихся обжигающе холодной морской водой. Я всего лишь хотела исправить ошибки, которые невозможно было исправить, пока корабль был в открытом море. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как идти ко дну вместе со своим судном. Была ли я достаточно храбра хотя бы для этого? - Достойно встретить мир, где дорогие тебе люди уходят раньше тебя, оставляя лишь время для размышления. Достойно уйти на дно, понимая, что никогда не сможешь выплыть на поверхность и увидеть солнце таким, какое оно есть, а не через толстую призму воды. Я ничего не понимала, не помнила себя, не хотела знать. Я, как книга с завершенной историей, сгорала, как и мысленно для меня сгорал этот дом, вместе с телом Йена. Мы никогда не сможет устроить ему достойных похорон, как для Уэса или Уолтера, но мы придем, когда время Райдера закончится, чтобы сделать то, чего не сделаем сейчас. Оставим Йена человеком. Со стертым разумом, выпускающим свой последний вздох. - Ты вот так вот просто оставишь его? – Брод садится напротив меня и, положив руки на стол, смотрит на меня долгим изучающим взглядом. Было около четырех утра, солнце уже выглядывало из-за горизонта и освещало восточную часть дома, окна которого как раз выглядывали на чистый горизонт. Я молчу, надеясь, что вопрос умрет, оставшись без ответа, но вместо этого, Брод продолжал выжидающе смотреть на меня, непонимающим взглядом. Он и вправду не мог понять, почему я согласилась уехать. Он не знал моих чувств на собственном опыте, но слова говорили сами за себя. Этого было достаточно для того, чтобы понять. - У меня нет выбора, - наконец-то отвечаю я, пожав плечами. - Почему? – продолжает настаивать на своем Брод. - Если я не уеду, Кайл… - я даже не могла это выговорить. Дать Броду знать, что Кайл застрелит Райдера? Что это решение, единственное, что я смогла придумать, чтобы спасти его от пули? – Я дала Кайлу слово. Мы не можем оставаться здесь вечно. Нас ждет семья. - Здесь твоя семья, Странница, - говорит он, смотря на меня непонимающе. Я знала, как сложно ему было принять факт, что это больше не так. Он не жил среди людей так долго, как я. И не понимал, как же просто я воспринимаю себя как часть человечества. Не понимал, как я могла забыть, что я всего лишь «паразит» в теле носителя. Как он. Как Райдер. Это больше не планета людей. Теперь она наша. – Здесь твой дом. - Это никогда не было нашим домом. Наш дом на Истоке, - отрицательно качаю головой я. Даже если я и оставалась существом инопланетным, я потеряла всякое право зваться Душой в этом обществе, в тот момент, как открыла людям правду о том, как извлекать мне подобных из тел носителей. - Но ты никогда не будешь человеком, Странница. - Это не важно. - Поэтому вы просто уедете, - делает он заключение и тяжело вздыхает. - Почему бы тебе не поехать с нами? – предлагаю я. Просьба была неожиданной даже для меня. Мой носитель был своего рода благородностью. Отсутствие всякой жадности было лишь усилено мною самой. - Серьезно? – переспрашивает он с явным воодушевлением, словно с самого начала ждал этого вопроса. Я удивленно вскинула брови, совершенно не понимая этого рвения. Души были едины, единообразны. Такие как я, Нео и Санни были сбоем программы. Как же Душа, что жила в цивилизованном мире смогла так проникнуться людьми? Хотя может мне всего лишь чудилось. Просто он понимал их чуть больше, чем другие. Разум носителя же отчего-то и вовсе подсказывал лишь одно объяснение. Любопытство. - Ты оставляешь здесь Йена и приводишь к ним еще одну Душу. Какой же тогда прок от сопротивления, если мы проникаем и туда? – он неожиданно мрачнеет, его плечи опускаются, и я удивленно смотрю на него, видя в этом смысл. И вправду, каков тогда прок? Как мы умудрились проникнуть даже в сердце сопротивления? Повисает мрачная тишина, прерываемая лишь разговором все еще бодрствующих Нео и Кайла. Точнее даже спора. Хотя спорил в этом случае лишь Кайл, а Нео лишь кивал головой, понимая, что спорить с Кайлом, абсолютно бесполезное дело. С таким же успехом он мог бы кидать бумагу в стену и надеяться, что она ее проломит. - Пожалуй, я останусь здесь и буду приглядывать за Райдером, - наконец-то произносит Брод в глубокой воде и встает, чтобы выключить, начинающий свистеть, вскипевший чайник. Чай в пять утра почему-то казался весьма удачной идеей. Я благодарно киваю и продолжаю смотреть в точку, где раньше было лицо Брода. - Жаль, что не существует лекарства от памяти, - напоследок произносит он, расставляя четыре чашки и наливая в них чай. Нео и Кайл присоединяются к нам, когда Кайл наконец-то понимает, что, даже не произнеся ни слова, Нео выиграл спор. Он просто что-то говорит ему и дружески слабо толкает его в плечо, улыбаясь во весь рот. - Нет, - улыбаюсь я, глядя на счастливых друзей, - Это то, кто я есть. И я ни на что не променяю это, даже на сладостное бытие. Я думаю, что верю в это. Поэтому рано или поздно, я смогу и убедить себя в этом. Утро пролетело незаметно, я, Брод и Нео отправились за провизией, оставив своих человеческих друзей собирать пожитки в доме. Кайл то и дело орал, что поедет с нами, но, в конце концов, как и раньше, переубедить Нео ему совершенно не удалось, что, конечно же, по унизило его самооценку, но не настолько, чтобы завершить спор полностью. Вместо этого, он отправился спорить с Мелани на темы, которые мы уже не знали. Время отъезда наступило слишком быстро. Я даже не успела подготовиться к тому, что я покидаю этот жуткий, тесный город, в котором я умудрилась провести два месяца, задыхаясь от осознания того, что жизнь никогда не будет прежней. И вот эта маленькая жизнь обрывалась с необычайной скоростью. - Я буду скучать, приятель, - говорит Джаред, пожимая Броду руку. Мелани и вовсе в порыве чувств обнимает моего Целителя и уходит вслед за Кайлом, что просто делает вид, что снимает воображаемую шляпу и вновь одевает ее на голову. Нео, не умеющий прощаться, зная, что всегда вернется, лишь помахал рукой из машины. - Спасибо. Ото всех нас, - говорю я, обнимая Брода и стараясь не заплакать. Мы вовсе не расставались насовсем, собирались заезжать к нему, когда будем выезжать за провизией, ведь если это было легко со мной, то с ним будет легче вдвойне. Но мы жили, бок об бок, в течение долгого времени, и расставались едва ли на веселой ноте. Этот город словно был заполнен расставаниями. Здесь было также трудно дышать, как поднимать трехтонную гирю. - Сложно отпускать вас после всего, - он берет меня за руку и ободряюще сжимает сильнее ладонь. – Берегите себя. Я улыбаюсь в ответ и ухожу к ожидающим меня друзьям. Сажусь на переднее пассажирское сиденье и закрываю за собой дверь. Нео заводит мотор, и еще раз взглянув на меня, нажимает на газ. Дорога будет очень долгой.