_________________________________________________
– Э-эй, братишка! Подъем! – Чансон сонно потер глаза. Картинка расплывалась, – Ну, чего разлегся! Неудачно ты место для отдыха выбрал. А вроде и не бомж. Чансон, все-таки разлепив глаза еще раз, поднял голову. Высоко над ним стояло яркое полуденное солнце, по небу плыли редкие облака. Чансон как был, в костюме и галстуке, лежал на сочной зеленой траве на обочине неширокой грунтовой дороги, за его спиной возвышалась также поросшая зеленью насыпь с, вероятно, рельсами. А прямо перед ним на корточках в легкой хлопковой рубашке, шортах и какой-то подозрительной соломенной кепке сидел паренек явно младше Чансона. – Айгу-у, да ты, похоже, пьяный. – И ничего я не пьяный! – возмутился Чансон, порываясь встать, но его голова закружилась настолько сильно, что ему пришлось сесть обратно, – Ты кто такой вообще? И где я? Парень, сморщив лицо в выражении «ты что, блядь, издеваешься», ответил: – Да уж не в Нарнии, наверно. Чансон не в Нарнии. Это славно. Где-то неподалеку затрещал кузнечик. – А я Чольен. – Чансон, очень приятно. Погодите-ка. Чего-то не хватает. – Где мой чертов поезд?! Обломки, пассажиры, следы крушения! Где, где они, где?! – Полегче, полегче. Какие обломки, ты о чем вообще? – парнишка, назвавшийся Чольеном, деловито огляделся вокруг, – Почему они должны здесь быть? – Ну, я на поезде ехал, потом были какие-то толчки, и… – На чем-на чем? – На поезде. – Это что? И тут Чансон начал серьезно паниковать. – Просто скажи, где я. – На Пенхидо. – Остров? – Чансон бы посмеялся, вспомнив забавного начальника отдела кадров Чона из своей компании, да ситуация была слишком уж сложная. – Конечно, остров, – улыбнулся в ответ парень, – Ты точно пьяный. – Да не пьяный я! – Ну-ну, – ответил Чольен и встал, направившись к валявшемуся неподалеку двухколесному велосипеду. В общем-то, и парень, и велосипед были довольно обычными, но почему-то Чансон во всем этом видел подвох. – Это ведь не Республика Корея? – Не что-что-что-что-что-рея? Чансон окончательно впал в панику. Он накрыл голову руками и попытался вспомнить о каких-нибудь островах, где говорят по-корейски, но не знают ни самой Кореи, ни поездов. Задачка не из легких. Парень в кепке обеспокоенно подбежал обратно к Чансону и опустился на колени. – Ты, похоже, головой ударился, и неслабо. Тебе срочно нужно в больницу! Так, поднимайся. Чансон оперся на руку Чольена и встал на ноги. Голова кружилась уже не так убийственно, он отряхнулся и осмотрелся. Обычная сельская местность. Ничего сверхъестественного. В это время Чольен отошел, поднял велосипед и двинулся дальше по дороге. – Давай за мной! Ты Чунсон, да? – Чансон я, Чансон! Эй, тебе сколько лет вообще? Где твое уважение? Чольен на это только звонко рассмеялся. – Да ла-адно тебе, Чансон-хен! Не я ж тут про какие-то поезда заливаю. И вообще, серьезно, – продолжил он, шагая впереди Чансона и ведя велосипед, – Ты откуда такой нам свалился? Пенхидо маленький, здесь друг друга все знают, ты точно не местный. – Да что за Пенхидо такое?! Чольен остановился, развернулся и показательно закрыл половину лица ладонью: – Ты правда издеваешься? Населения у нас, конечно, немного, но оно все-таки есть, – продолжил возмущаться Чольен, – Провинция Пенхидо, Трансатлантика. Или ты и про Трансатлантику не знаешь? – Не знаю. То есть, знаю, но как-то… – Чансон все еще был не в силах разобраться в произошедшем, – У нас океан есть Атлантический… – Океан? – Чольен внезапно стал серьезным, – А океан у вас там, значит, есть, да? – Есть. Четыре даже… а может и пять. – А у нас вот один. Пойдем, покажу. – А? Что? Чольен, снова бросив велосипед, с уверенным видом схватил ничего не понимающего Чансона за локоть и повел с дороги куда-то в кусты. Шли недолго, и вскоре неподалеку показался обрыв. – Там, внизу, наш океан, – проговорил Чольен и остановился. Чансон подошел было к краю, но тут же отшатнулся назад. Под ним на неимоверной глубине виднелась густо синяя поверхность воды. Океан казался бездонным, но было кое-что еще, заставившее Чансона упасть на землю и схватиться за сердце. Остров не был куском суши посреди водного пространства. Он просто висел в воздухе. «У меня на брюках точно отпечатается громадное зеленое пятно. Я абсолютно точно не в Корее. Этот херов остров летит по воздуху,» – примерно такого разрозненного содержания мысли ютились в несчастной Чансоновой голове, пока тот сидел неподалеку от края и пытался отдышаться. Наверно, со стороны край выглядел, как обычный утес: до обрыва поросший мелкой и не очень растительностью выступ, проглядывающие местами корни, серо-рыжая глинистая земля. Но каково было Чансону стоять там и видеть внизу бездну, а вокруг, что самое удивительное, другие острова: пара маленьких, диких, тоже в траве и деревьях, остальные – с огромными белоснежными замками, садами и причалами на краях, с фонтанами и водопадами. Между ними лениво проплывали странные небольшие сиреневые вагончики. Со стороны острова дул несильный ветер. Пахло полевыми цветами. – С тобой все в порядке? – оживился Чольен, – Переживаю я за тебя, Чансон-хен. А «Чансон-хен» и сам за себя переживал не меньше. – Если честно, – он сглотнул, – Мне не по себе. Я очень испуган. – А что такое? – Я вижу этот ваш «океан» впервые, и он немного пугающий, знаешь ли. – Впервые? Кем же это надо быть, чтобы впервые его видеть? Я-то думал, ты шутник… ну, или помешанный слегка… Но океан никто из наших в жизнь не забудет. Это как… Ты существуешь, а значит, и океан существует. Это наше начало и наш конец, – вдруг Чольен отпрянул и заглянул Чансону в глаза, – Ты кто такой? Признавайся! – Я… Турагент?_________________________________________________
Чансон и Чольен продолжали идти по той же грунтовой дороге. – Я совсем запутался, – пробормотал младший, – Ты с какой-то там планеты, ехал на каком-то там поезде, а потом – бац! – и оказался здесь? – Не «с какой-то там», а с планеты Земля! Их еще много, вообще-то. Здесь совсем, что ли, понятия «планета» нету? – В первый раз в жизни слышу, – лениво отозвался Чольен, – Здесь пять империй, и все такие, как Трансатлантика. Ну, то есть, острова там, провинции, города, по столице – это типа главный город… – Да знаю я, что такое «столица»! – обиженно крикнул Чансон, – Я не настолько тупой. – Причем здесь «тупой» или «не тупой»! Откуда я знаю, знаешь ты или нет! – Ладно, ладно, я молчу! Снова послышался стрекот кузнечиков. Они молча шагали по дороге: Чансон в элегантных, черных лакированных туфлях, Чольен в сандалиях с ремешками, и дулись друг на друга. Через пару минут старший нарушил это неловкое молчание. – Я с тобой едва знаком, а уже поцапался из-за таких странных разговоров… – Скажи, почему я вообще тебе поверил? – перебил Чольен, – Может, ты на самом деле сумасшедший. Почему я думаю, что ты говоришь правду? – Кто тебя знает. Ты тоже странный, между прочим, – Чансон пожал плечами. – Оно есть немного, – Чольен улыбнулся и продолжил болтать, – На самом деле, мне тут скучновато. Знаешь, вся эта размеренная жизнь, работа в саду. В городах я нечасто бываю, там к ребятам из деревни относятся… неуважительно, в общем. Сестра только туда часто сбегает. Мне-то оно даже и незачем: на этом острове есть все, что для жизни нужно. Я, кстати, когда тебя нашел, в лавку ехал. А… Расскажи про эту свою планету? Что это такое? – Эм… Ну, планеты… Они круглые… – задумчиво ответил Чансон. – То есть как круглые? А вы с нее не падаете? Как вообще на шаре можно жить? – Этот шар просто очень большой. – Даже если шар будет очень большим, с него можно упасть. Или сползти. А дома на шаре как строить?.. – Чольен. – Я внимательно слушаю. – У меня уже мозг заболел. – А. Прости. Чольен замолчал, но не перестал улыбаться. Из-за деревьев показался небольшой домишко с крыльцом и колокольчиком возле двери. – А это вот местная лавка. Есть еще три, но они в другой стороне, – объяснил младший. – Выглядит очень симпатично, – Чансон выпрямился и даже просветлел. В костюме было жарковато: он давно уже снял пиджак и нес его в руках. Хотелось колы и чего-нибудь соленого. – Скажи, Чансон-хен, ты ведь не молчун на самом деле? – обратился Чольен, одарив Чансона любопытным взглядом. – Я болтун покруче тебя буду, – с улыбкой заверил того Чансон, – Просто я еще не отошел, наверно. От увиденного и осознанного. Ну ты понимаешь. – Понимаю, более или менее, – ответил Чольен, прислоняя велосипед с перилам крылечка, – Со мной зайдешь или тут покараулишь? – Я зайду. Чольен поднялся на крыльцо и раскрыл дверь, придерживая ее перед Чансоном. Раздался мелодичный звон колокольчика. Чансон вошел и огляделся. В лавке не было привычных ему стеклянных витрин и шумящих холодильников. На деревянных полках были аккуратно расставлены стеклянные банки с непонятными разноцветными субстанциями и предметами, в центре помещения стояла трехъярусная подставка для ящиков с фруктами, овощами и чем-то еще, а за прилавок в дальнем углу зала с лестницы спустился высокий и красивый молодой человек с вырвиглазно-розовыми волосами. «Все-таки здесь очень миленько. Но никаких намеков на цивилизацию. О, оригинальный выбор цвета, Кванхи оценил бы,» – думал Чансон, осматривая магазин. – Здорово, Чондун! – Привет, Миры! – одновременно поздоровались парни. Чансон удивленно поднял голову на приятелей. – Гром? Дракон? Я чего-то не догоняю. – Не обращай внимания, – ответил ему Чольен, – Мы учились вместе. Это просто старые клички. – А-а… – задумчиво протянул Чансон, возвращаясь к рассматриванию неоново-оранжевой пузырящейся жидкости. А Чольен и продавец незамедлительно продолжили одновременную словесную атаку: – Как сестра? – Поскорей бы ты уже ее забрал. – Поскорей бы ты уже от нее отстал. – Да чем я тебе так не нравлюсь, – заворчал Чольен, – Дара-нуна заметила меня еще со школы. – Ты бегаешь за ней еще со школы! – возмутился розововолосый, – И ничего она тебя не заметила, могу поспорить, что она даже не помнит, как тебя зовут. Чольен понуро опустил лицо. Повисла пауза. – Ну и пусть. Все равно удобнее, когда у тебя высокая девушка. – Конечно, ты всегда так говоришь. А потом снова… Айщ… Чольен ухмыльнулся, а продавец немного смягчился и спросил: – А… Хеджин-нуна? Как она? Все еще не остыла к путешествиям? – Нисколько! Все также мотается по островам и растрачивает все семейные бюджеты, а до семьи ей и дела нет! А у нее племянник растет! Женись на ней, а? – начал причитать Чольен, явно в надежде, что старый школьный друг его поддержит и избавит от лишнего голодного рта. Но тот лишь смутился и покраснел. – Мы еще недостаточно близки… – Да кого это волнует, – продолжил Чольен, но был прерван нервным хихиканьем в кулак со стороны боковых витрин. Да, это был Чансон. Продавец опомнился: – Вы по делу, наверное, пришли. Что принести? И кто это с тобой? – заинтересованно спросил он, на что Чольен отмахнулся: – Да так, еще один странник, проездом. – М-м… – задумчиво протянул розововолосый. – Давай мне восемь унций крыльев, пятнадцать фазана и тридцать кунжута. И еще ивового сиропа принеси потом, четыре или пять пинт. А яблочек я сам наберу, – не задумываясь, проговорил Чольен, – Или знаешь, что? Лучше двадцать фазана. Розововолосый красавчик скрылся в подсобке, а Чольен направился к ящикам: – А ты, хен? Хочешь чего-нибудь? – Я? – удивился Чансон, отвлекшись от созерцания некоей густой слизи насыщенно шоколадного цвета, – Вообще-то пить хочется, но эти ваши товары жутковатые. – Жутковатые? Но здесь самое свежее и натуральное, – отозвался Чольен, складывая в руки зелено-оранжевые плоды размером с куриное яйцо каждый, – А запах какой! Не чувствуешь? Чансон принюхался. Пахло действительно приятно. – Ладно, сам тебе выберу. – Ты не так уж много попросил, а семья у тебя, похоже, большая. Сколько вы едите? – спросил Чансон, помогая младшему тащить «яблочки» к прилавку. Чольен снова рассмеялся: – Мно-ого! Я беру только то, чего у нас самих нет. Вообще-то большую часть того, что едим, мы выращиваем сами. – Удобно это, – улыбнулся Чансон, – А ты все собрался в руках тащить, Геракл? – Можешь не волноваться, спасибо, – съязвил Чольен, – Тару нам здесь предоставят. Тем временем тот самый Чондун уже вернулся с несколькими стеклянными банками и прозрачной корзиной и ходил вдоль витрин, заполняя их заказанным содержимым. Корзину он отдал Чольену, и тот в свою очередь со вздохом облегчения ссыпал в нее фрукты. – Санхен-а, – позвал Чольен друга, – Можешь еще мяты нам в бутылки налить? – Две? – Чольен кивнул, – Сейчас все будет. Держи свой кунжут, – и с ехидной улыбкой он всучил Чольену в едва освободившиеся руки несколько банок. – Ну, кто так делает! – снова заворчал Чольен, – Чансон-хен, возьмешь корзину? – Вот так, просто? “Возьмешь корзину”? – Чольен снова сморщил лицо. – По-жа-луй-ста, возьми эту крохотную нисколько не тяжелую очаровательную корзинку и помоги мне отнести ее к велосипеду. – Так-то лучше. – Подождите, подождите, – послышался голос продавца. Розововолосый поспешно вернулся в помещение и положил две бутылки в корзину к Чансону, – Вот теперь все. Приходите еще, – он улыбнулся и помахал рукой, направляясь к лестнице. – Пойдем, – позвал старшего Чольен, – Кого еще ждешь? – Как же, – смутился Чансон, – А расплачиваться ты не собираешься? – Расплачиваться? – Чольен округлил глаза, – А что я такого сделал-то? – Ну, цена продуктов… Деньги… – Похоже, «деньги» у нас тоже нет. Открой дверь, у меня руки заняты. По-жа-луй-ста. Чансон смущенно открыл дверь. В глаза снова ударил яркий солнечный свет. Чольен начал выкладывать банки в багажник велосипеда, и только теперь Чансон присмотрелся их содержимому. Две из шести были наполнены мелкими кунжутными семенами (к слову, Чансон был очень обрадован тому, что нашел что-то знакомое в этом загадочном и устрашающем мире, полном цветочками, облаками и, наверняка, пони), еще две – чем-то желеобразным цвета виски, в пятую были очень плотно втиснуты небольшие волокнистые кусочки чего-то, напоминающего спаржу, но цветом ближе к апельсинам. Шестая была самой маленькой и заполнена к… к-крылышками насекомых? Что? – Это еще что такое? – воскликнул Чансон, – В маленькой банке! Это что? Чольен привязывал корзину с яблоками к рулю. – Стрекозьи крылья, думаю. Мне не видно отсюда. – Стрекозьи? – переспросил он ошарашено, – З-зачем? – Приправлять. То есть, чтобы еда вкуснее была: их толкут, получается порошочек, и потом можно им присыпать блюдо… – Какая мерзость! – А мне нравится. – Кошмар! Чольен зло ухмыльнулся: – Пить будешь, нет? – А это что? – спросил он, взглянув на примерно полулитровые бутылки с чем-то ярко голубым. – Не буду говорить! Сам попробуй, – Чольен протянул бутылку Чансону и потряс рукой, – Ну, бери уже. Чансон взял прохладную бутылку, откупорил ее и понюхал. Пахло свежо: лимоном и чем-то травяным. Он решился попробовать на вкус. – И как оно? Нравится? – Нравится, – признался Чансон. Чольен улыбнулся и тоже начал пить, перевернув кепку козырьком назад. И они продолжили идти по прежней грунтовой дороге в том же направлении, что и прежде. Бледно-желтый сухой песок мягко шуршал под подошвами их обуви. Чансон смотрел на идущего перед ним парнишку. Он выглядел совсем по-детски: взъерошенная короткая челка, немного вздернутый нос, да и роста он был невысокого. Чансон невольно подумал о том, как он выглядит сам: вроде, весь такой красавец, в костюме, но галстук ослаблен, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, пиджак в руках. Как будто обыкновенный офисный планктон по пятницам после работы, идет непонятно где с бутылкой непонятно чего и думает непонятно о чем. Непонятно где. – Знаешь, вот мы идем, а я думаю, что в больницу тебе не нужно, так ведь? Может, я тебя лучше домой к себе отведу, пока мы со всеми твоими непонятками не разберемся? Чансона даже встряхнуло. – Да что я вообще делаю?! – он сел и в очередной раз схватился руками за голову, – Что за хрень со мной случилась, в конце концов?! – Успокойся, правда. Я ведь тоже ничерта не понимаю, знаешь ли. И как помочь не знаю. Пока в руки себя не возьмешь, мы точно ничего не решим, – сказал Чольен, пытаясь поставить велосипед на подножку, которой он так редко пользовался, – Вообще, дураки мы. Надо было остаться у лавочников Пак. Объяснить… может, старшие и подсказали бы чего. – Дураки. Это точно, – попытался улыбнуться Чансон. Его все равно слегка лихорадило: от страха, от неизвестности. Как бы на этом злосчастном Пенхидо не было тепло и уютно, хотелось домой, где грязнее, унылее, но все понятное и родное. – Короче говоря, не падай духом. Куда пойдем? Как думаешь? – Сам-то ты почему связался с незнакомцем? Я подозрительный. Может, и сумасшедший, – Чансон обхватил руками колени и положил сверху голову, повернувшись к Чольену. Тот просто сел рядом. – Ты о чем? На моем месте любой бы тебе помог. Ну, или попытался бы, это точно. – Спасибо. – Не нужно сантиментов! – младший дружелюбно похлопал его по плечу, – Ты ведь мужчина! Приди в себя уже. – Ты прав, – Чансон поднялся и отряхнулся, – Тысячу раз прав. И пока я не приду в себя, не смогу показаться кому-то посерьезнее Чольена-ши. Фамилия твоя как, кстати? – Пан Чольен. – Ли Чансон. – Пока что все адекватно, – говорил Чольен, подходя к своему многострадальному велосипеду и снимая его с подножки, – А вот интересно, на планете своей вы как себя называете? Мы – люди, например. – Уж не знаю, как вы, а мы люди точно, – отозвался Чансон. – Без сомнений, будь добр. Мне ли не знать, люди мы или нет! – Разносортные, видать, люди! Я вот про тебя точно не могу сказать. – Зато я могу! – Ну, и говори за себя! – Ладно, все. Утихомирились, – уже спокойнее произнес Чольен, – Люди так люди. И ты, и я, окей. – В этом мы похожи, – оба улыбнулись. – Точно. Сперва слышалось сдавленное хихиканье, но секунд через пятнадцать оно сменилось громким заливистым хохотом обоих парней. Насыпь по мере их продвижения опускалась, неподалеку стали видны две лавочки под навесом. Дорога заканчивалась поворотом, впереди виднелся обрыв. Когда смех прекратился, Чансон спросил: – Это станция? – Остановка. По дороге паробусы ездят, слышал о них? – Скорее нет, чем да, – Чансон задумался, – А это не те штуковины, которые у вас между островами летают? – Они самые. – Они что, и по земле катаются… – Да. – … И в воздухе парят? – Да, они такие. – Не хило. – А то. – Это у вас… ну… основной вид транспорта? – В каком смысле? Вот, велосипеды еще есть, например. – Нет, – смутился Чансон, – Я имею ввиду «между островами». – А-а, – Чольен кивнул, и продолжил, – Это кому как нравится. Но обычно предпочитают газовую телепортацию, – он загадочно и хитро улыбнулся, – Ну о такой-то точно не слышал, я прав? – Я знаю, что такое «телепортация»!.. Но в остальном прав, – они подошли к навесу. Чольен прислонил велосипед к скамейке и сел. Чансон сел рядом, и они продолжили говорить. – Это все океанская вода. – Океанская? Оттуда, снизу? Я думал, вы вообще туда не спускаетесь. – Время от времени острова сами опускаются к самой поверхности, – Чольен пожал плечами, – Насколько я знаю, на дне острова запасаются всякие там вещества, чтобы земля была плодородная, а потом остров снова поднимается наверх. И вот, пока он внизу, ученые-специалисты со своим сверхнепонятным оборудованием закачивают воду, увозят в свои гипернаучные лаборатории и преобразуют ее в разные полезные штуки. Например, телепортационный газ. – Они бурят землю? – увидев непонимающий взгляд Чольена, Чансон попытался перефразировать, – Делают в острове дырки, чтобы закачать воду насосом? – Ты в своем уме?! – возмутился Чольен, глядя на старшего, как на больного, – Повредить остров? Да такого никогда не сделают! Они сами на канатах опускаются с края к самому-самому низу, – объяснял он, яростно жестикулируя, – И не знаю как зачерпывают эту воду в баллоны… Не завидую я этим смельчакам. Страшная и опасная работа. – Чего там опасного? На канатах ведь… – Чольен молча сочувственно смотрел на теряющегося Чансона, – Даже если упадешь в эту воду, тебя ведь вытащат… Или… С водой что-то не так, да? – Конечно. Океанская вода совсем не такая, как та, которую мы пьем. Она и не вода, наверно, вовсе, – начал рассказывать Чольен. Затем, глубоко вздохнув, он продолжил уже медленнее, – Там, откуда ты, люди ведь не живут вечно? – Да… То есть, нет. Ну, не живут, в общем, – запинался Чансон, пока Чольен терпеливо держал руку возле своего лица. – У нас… Когда человек чувствует, что ему пора… Его время вышло. И он уходит в океан. – Как уходит? – Ну, прощается с родными, друзьями, со всеми, приходит на край и просто шагает вперед. – … Что? Вот так, просто? – А чего усложнять-то? Погоди, а у вас как это происходит? – Эм… – Чансон задумчиво почесал затылок, – Человек умирает, а потом его кладут в гроб и хоронят. Или могут кремировать труп. – Хоронят? Гроб? Труб? – Неживое тело закапывают в земле. А «кремируют» значит «сжигают». – Ой, кошмар, фу! – Но так заведено, все привыкли, – защищался Чансон, – Вы тоже хороши! У вас в этом океане, получается, полчища неживых тел плавают! – Ничего там не плавает! – возразил Чольен, – Свойства океанской воды еще не полностью известны, но она вроде как может растворять предметы. Что-то о расщеплении атомов на свободные кванты… Но не любые. Океан избирателен. Но спускаться туда все равно страшно. – То есть… Океан, он… живой, что ли? – Ну, вроде того. И острова тоже. – Охереть. Чансон продолжал задумчиво почесывать репку, и Чольен спросил: – Эй, ты голову давно мыл? – Голову на потом, – Чансон пытался сконцентрироваться, – Если ваши… ну, «отжившие», «уходят в океан», то умереть другим способом никак нельзя, да? – «Умереть» – это «стать неживым телом»? – переспросил Чольен. Когда Чансон кивнул, младший ответил, – Нет, все живут. А как еще можно лишиться жизни? – От болезни, например. – Болезнь – это, конечно неприятно, но как от нее умереть-то можно? Нет, я слышал о случаях, когда кто-то сильно мучился, болея, а потом уходил в океан, но ведь все лечится. В самом деле, «болезнь» – это ведь не «умерезнь» или как ты там сказал… – А потеря крови? – А как кровь можно потерять? – спросил совсем сбитый с толку Чольен. – Когда у тебя очень серьезная рана, – начал объяснять Чансон, – Оттуда… ну, как бы вытекает кровь. И когда ее вытекает слишком много… Сердце не функционирует, как надо… Я точно не знаю, меда не оканчивал, но после этого человек умирает. – Брось молоть чепуху. Кровь у вас не свертывается, что ли? Потечет, а потом остановится. Все в природе заложено. – Свертывается, но… – Не знаю, как там, но здесь ты никак «умереть» не сможешь. У нас таких мерзких вещей, хочется верить что, не происходит, – Чольен делает паузу и добавляет: – И вообще, я тебе про телепортации рассказывать начал. Чансон, все еще переваривавший информацию об океане и невозможности смерти, молча кивнул, продолжая слушать Чольена вполуха. Просто не каждый день тебе сообщают, что в принципе ты умереть не можешь. Не каждый день ты оказываешься на острове, подвешенном в атмосфере. И не каждый день… – Я уже сказал, что газ получают из океанской воды? Не сказал бы, что он слишком уж дорогой, но поездки на паробусах, естественно, гораздо дешевле… На паробусе в Корею не вернуться. Нужно что-то решить, нужно что-то предпринять… – … Но с газом куда быстрее! Газ концентрируют и заряжают в распылители, которые порционно распространяют его примерно в радиусе… Ну, может, метра? Короче, переместиться от одной порции может только один человек… Знать бы, как Чансон сюда попал. Тогда все было бы проще: обычно, выход там же, где вход… – … И стоишь ты, значит, окружен этим газом… Все в доли секунды происходит: ты думаешь о том месте, куда хочешь попасть, газ тебя… как это назвать… короче расщепляет, а потом собирает там, где захочешь… Может, Чансону следует вернуться туда, где он очнулся? В самом начале. Вероятно, там могло остаться что-нибудь, чего они с Чольеном не заметили… – … Вернее, конденсирует. Да-да, точно, это то слово… Ты слушаешь вообще? Чансон-хен? – Что? Прости, я задумался. Глаза Чольена расширились, а рот глухо приоткрылся: – Только не говори, что сейчас мы подумали об одном и том же. – Мы должны придти туда, где ты меня нашел? – Да нет же, – Чольен начал шариться по карманам шорт, – Вот, смотри, это и есть телепортационный газ. – Вот это? – Чансону протянули какое-то маленькое плоское устройство из белого пластика: на его лицевой стороне находились два отверстия разного размера, и на боковой светились четыре узкие полоски, – Телепортационный, значит… – Именно так. Брызнул – подумал – переместился. Все просто. Я гений! – Чольен окинул Чансона победным взглядом, но следом его улыбка несколько угасла, – Как-то это слишком просто, да? – Даже не знаю. Подумал – это значит мысленно представил место? Или назвал адрес, или как? – Даже не знаю. Знаю только, что не можешь оказаться там, где никогда не был. – А что будет, если подумаю о месте… Ну, не отсюда? – Я знаю, что газ может как снотворное действовать: вроде как, брызнешь, начнешь думать о розовых единорогах, и засыпаешь. Но сам я никогда не пробовал так. – То есть, если ничего не получится, я просто усну, так? Страшновато, – поежился Чансон, – Как считаешь, получится? – Почему бы и нет? Только, знаешь. Если ты исчезнешь просто так, я подумаю, что перегрелся, и ты мне просто почудился, Чансон-хен. В далекой юности у меня был невидимый друг… – Чольен начал задумчиво чесать подбородок, но был беспардонно толкнут в плечо: – Эй! Прекрати мне тут! Я живой и настоящий, – Чансон улыбался, и Чольен смеялся ему в ответ. – Правда, настоящий? – Мне тебя совсем со скамейки спихнуть, чтобы поверил? – Да нет, не обязательно. Они посмеялись еще немного, а затем затихли. Кузнечики как будто тоже затихли. Солнце заслонило крохотное пушистое облачко. – Как распылять? – Жми сюда. – Сюда? – Нет… Да нет же… Дай лучше я сам. – А так тоже можно? – Ну, я же не на себя. – А, ладно. Получается, пока, Чольен? – Пока, хен. Что? Уже жать? – Да жми уже. «Стоп, а о чем думать-то? Где я был? В поезде? А вдруг с ним, правда, что-то произошло? Или… я же не умру, пока не войду в океан… Или как там…» – думал Чансон, наблюдая, как вокруг него распространяется лилово-голубая дымка газа. Наверно, в глубине души они оба надеялись, что ничего не выйдет._________________________________________________
Чансон молчаливо сидел на берегу, бросая в воду разноцветные камушки. Видно было не очень хорошо, но Чансон подозревал, что они разноцветные. Было и не темно, и не светло: как в открытом колодце. Солнце было слишком высоко. Если сказать точнее, он сидел не на берегу, а на краю. И камушки бросал в не-совсем-воду. Чансон находился на крохотном островке возле самой поверхности океана. Над собой он видел острова разных размеров, снизу они светились синим. Может, это были блики от океана? А еще выше плавали маленькие, бледные, почти прозрачные облачка. И в самом верху всего этого было крохотное солнце. Он очутился здесь несколько часов назад. Он не мог сказать точнее, часов он на себе не обнаружил, но есть вероятность, что это произошло меньше часа назад. А вдруг уже прошли сутки? Он сидел и размышлял о том, что было и чего не было. Теперь уже он ровным счетом ничего не мог сказать точно: был ли он на солнечном острове, покрытом травой и деревьями, видел ли какие-нибудь велосипеды, стрекозьи крылышке в стеклянной банке? «Скорее всего, я это себе нафантазировал, сидя здесь,» – уныло думал Чансон. Но вскоре его мысли стали еще более унылыми: «А было ли что-нибудь до островов? Поезд, Пусан, Корея? Может, я и это все придумал? Конечно, я всегда был здесь.» Над океаном медленно проплывали острова, облака, и только солнце стояло на прежнем месте. Чансон оставил камушки в покое и откинулся на спину. «Да не может быть этого. Я существую, и это значит, что зачем-то я нужен. Не дам этой глупой безысходности поглотить себя,» – думал он, приподнимаясь на локтях. – Не дождетесь! – крикнул он изо всех сил куда-то вверх и улыбнулся. Океан мерно, с тихим шумом омывал берега острова. Чансон улыбнулся и закрыл глаза._________________________________________________
Он очнулся и увидел над собой белый потолок. Пищали какие-то приборы, справа он заметил капельницу. Чансон попытался повернуться, но обнаружил, что левые руки и нога загипсованы. Справа, по-видимому, сидела медсестра, но так или иначе, с той стороны Чансон услышал безумно громкое: – О Боже! Пациент пришел в себя! Он в сознании! Доктор! Господи, кто-нибудь, позовите доктора! – и тут же она, шумя еще сильнее, выбежала из палаты. Голова Чансона с каждым мгновением становилась все тяжелее и тяжелее, мысли сменяли друг друга медленно и со скрежетом. Вскоре в палату ворвался престарелый мужчина в очках и белом халате, за ним кто-то еще. – С Вами все в прядке? Как Вы себя чувствуете? – доктор поспешно осматривал показания приборов, пробежал глазами по самому Чансону и пощупал его руку. – Живой, вроде бы. Только голова болит, еще слабость… – Это не плохо. Все скоро пройдет, – врач повернулся к своим сопровождающим и начал раздавать указания, – Все анализы через два часа, отведете его на рентген… – Доктор! Доктор! – слабым голосом позвал Чансон, – А что вообще произошло? – Поспокойнее, Чансон-ши. Объясним все позже. Пока что отдыхайте, – он развернулся к помощникам, – Давайте-ка выйдем. Вскоре дверь закрылась, продолжая покачиваться из стороны в сторону. Чансон облегченно опустил голову на подушку и задумался. Он определенно был в обыкновенной корейской больнице. И что, получается, нет никаких островов и дружелюбных мальчишек в соломенных кепках? Но как же, океаны ведь есть. Такое могло присниться. Или не могло? В любом случае, все получилось скомканно и неправильно. Они ведь даже не попрощались нормально. И Чансон не успел столького сказать, спросить. Да и Чольен… Он ведь тоже тормоз. Наверняка выговориться не успел. И жалко. И даже обидно. Пожалуй, круглая планета – это действительно довольно глупо.