Сыграй на струнах моей свободы

Чарли Эль, 2 года назад Они разводятся. Черт возьми, они и правда это делают. Лежа на кровати в своей комнате и уставившись в потолок, по-моему, самым глупым и пустым взглядом, я перематывал в уме последние события. После разговора с отцом, который ровным счетом ничего мне не объяснил, все продолжало катиться по наклонной. Прошло от силы дня три, прежде чем он, наконец, набрался смелости остаться дома на ночь. Хотя позже никто не был этому рад. Они ругались, громко и не скупясь на обидные выражения. Скандал посреди ночи, в спальне, словно сцена из какого-то нелепого фильма. Услышав первые крики, я хотел вмешаться. Все-таки наши семейные проблемы могли нарушить сладкий сон соседей. Не говоря уже об искусстве разговаривать, не повышая голоса и выбирая выражения. Уважение еще никто не отменял, тем более между близкими людьми. Неохотно, на деревянных ногах я покинул комнату. Сон сошел с меня окончательно, когда я оказался перед запертой дверью родительской спальни. Они и правда думали, что если закроют ее, я ничего не услышу? Я почесал затылок и, не удержавшись, зевнул. Как любой нормальный человек, я предпочел бы сейчас спать. Возможно, мне нужно было открыть эту проклятую дверь. Сделай я это, все сложилось бы по-другому. Однако, услышав мамин крик, я замер, как вкопанный. — Ты всегда ее любил, да?! Никого, кроме нее! Про кого это она? Я понимал, что проявлял полнейшую невоспитанность, однако не сдвинулся с места и продолжил подслушивать. — Лили, прекрати. – Голос отца звучал тише и спокойнее, поэтому, чтобы его расслышать, мне пришлось наклоняться ближе. — Чарли разбудишь, да и всех соседей тоже. — Чарли уже не малыш! Он в состоянии понять, что ты бросаешь нас из-за другой женщины! По моему телу словно электрический заряд прошел. Ерунда какая-то. Сейчас отец, скорее всего, заверит, что никакой другой женщины нет. Просто мама напридумывала лишнего. Однако, отец лишь устало вздохнул и произнес: — Я вас не бросаю. Почему он не отпирается? Разве возможно, что сказанное мамой – правда? Нет, мой отец всегда учил меня оставаться верным любящим нас людям. Должно быть я сплю. Я ущипнул себя и сжал зубы от неожиданной боли. Все оказалось реальностью. Самой настоящей и самой ужасной реальностью. — Подонок! Столько лет ты пудрил мне мозги, а я тебя любила! То, как мама всхлипывала от собственного бессилия, заставляло мое сердце сжиматься от жалости. — Лили, ты должна понять: лучше я уйду сейчас, чем продолжу играть роль хорошего семьянина. Ты же сама хочешь правды, а она такова, что… — Что спустя двадцать лет брака ты решил бросить дом, сына и меня!? Неблагодарный ублюдок! Мне хотелось пристыдить маму за использование нецензурных выражений, но я не мог. Мне самому не терпелось обозвать отца последними словами, только пока язык не поворачивался. Мой мозг был похож на просроченный пластилин, из которого уже ничего не слепишь. Реальность доходила до меня медленно, и дело было даже не в сонливости, а в том, как стремительно правда свалилась мне на голову. Возникло ощущение, что меня треснули по черепу кувалдой. — Ты знаешь, что так дальше продолжаться не может. Мы зашли в тупик, и я… — Ты пойдешь к ней!? К этой стерве?! Думаешь, она примет тебя? Думаешь, ты ей нужен?! Она пнет тебя под зад! Только знай, что когда это случится, сюда можешь не приходить! Я вышвырну тебя вон! — Я все-таки рискну. Я услышал звук застегивающейся молнии. Похоже, отец собирал вещи. Не в силах больше стоять на месте, я открыл дверь. Мама выглядела ужасно: заплаканная, с синяками, что поселились под глазами из-за недосыпа и употребления обильных порций спиртных антидепрессантов. Отец действительно стоял возле уже собранной и застегнутой дорожной сумки. Когда он посмотрел на меня, выражение его лица было как у больного, которому только что поставили смертельный диагноз. Он не хотел, чтобы я это видел. Догадывался ли он, что я не только все видел, но еще и слышал? — Вы видели, который сейчас час? – Я бросил взгляд на электронные часы-будильник, стоявшие на прикроватной тумбочке. 3:25. Как будто меня беспокоило время. Просто я настолько сильно хотел нарушить воцарившуюся после моего появления тишину, что выпалил первое, что пришло на ум. — Прости, сынок. Мы тебя разбудили? – Мама попыталась улыбнуться, но ее лицо перекосилось, а губы задрожали. — Пап, – протянул я, переводя взгляд на главного мужчину в этом доме. По крайней мере, он таким был. — Почему мама плачет? — Потому что… – Он перевел дыхание и сделал шаг ко мне, оставив сумку с уже собранными вещами позади. — Потому что я ухожу. — Уходишь? – усмехнулся я, стараясь не показывать, как больно мне дается осознание реальности. Наша семья рушилась, а все, что я мог сделать, это разыгрывать из себя ничего непонимающего дурака. — Очередная командировка? Когда вернешься? Я смотрел на него, кажется, как щенок, выпрашивающий корма. Однако, его кадык нервно дернулся, и он покачал головой. — Нет, Чарли, не командировка. У нас просто… – Ему было тяжело говорить. Значило ли это, что решение далось ему с трудом? Хотя комок в горле мог быть всего лишь проявлением вины. — Мы с мамой решили разъехаться. Я заметил, как он покосился на маму в надежде, что та не станет спорить. Мама, сидевшая на кровати в любимом зеленом халате, из-под которого выглядывали ночнушка в тон, поджала губы. Она была единственной, кого хотелось пожалеть. Мы с папой пока что выглядели так, словно вели беседу о футболе или о том, какая погода ожидается к полудню. От этого я почувствовал себя еще более неуютно. — Поэтому, я пока поживу отдельно. — Пока? – уцепился я за слово. — То есть ты планируешь вернуться? — Я в этом не уверен… – Он снова уклонялся от ответа. — Потому что та женщина привлекательнее моей матери? – В конце-то концов, нам было не пять лет, чтобы ходить вокруг да около. — Мама права, я уже не малыш. Не надо думать, что глупый Чарли ничего не замечает. Мог бы сказать мне обо всем прямо, когда я приходил к тебе в офис. — Я никогда не считал тебя глупым. – К нему снова вернулась уверенность. — Ты – мой сын, и я горжусь тобой. – Скажи он это раньше, даже тогда, в офисе, я бы, наверное, мог бы умереть от счастья. Теперь же эти слова казались мне чем-то вроде взятки, попытки сменить тему разговора. Я сжал зубы так сильно, что, казалось, челюсть вот-вот сломается. Попадись мне что-нибудь под руку в тот момент, я наверняка разбил бы это. Я даже пробежался по комнате взглядом в поисках подходящей вещицы, но наткнулся только на большие заплаканные глаза матери. — Чарли, не надо…. Не надо…, – пропищала она, все еще шмыгая носом. — Так ты планируешь обзавестись новой семьей, а о нас забыть?! — Мне жизни не хватит, чтобы вас забыть, – твердо заверил отец. Кажется, мои слова задели его, но я не остановился. От одной мысли о том, что он посмел бросить свою семью и уйти к другой женщине перед глазами стояла пелена гнева. — Между нами же столько всего, – в бессилии покачал я головой. — Не только плохие моменты, но и хорошие. От моих слов мама опустила голову и содрогнулась, а папа поморщился, словно съел что-то кислое. Тем не менее, я не мог сдаться. У нашей семьи была история. Мне казалось, если напомнить об этом, мы останемся вместе, хотя бы в память о прошлом. Однако, у отца на этот счет имелся другой взгляд. Не найдя что еще сказать, он тяжело вздохнул, вернулся к кровати и взялся за ручки дорожной сумки. — Прости, Чарли. Надеюсь, со временем ты меня поймешь. — Что пойму?! – с ненавистью крикнул я. — Что ты оставляешь меня и мою мать ради кого-то на стороне?! Что ты настолько зациклен на себе, что не думаешь о других!? Это я должен понять?! — Я вас не оставляю. Я всегда буду рядом. Если тебе что-то понадобится… — Я скорее побираться пойду, чем попрошу тебя о помощи, – выплюнул я. С того дня отец больше не приезжал в наш дом. Я остался один на один с матерью, которая сломалась, как кукла, и с каждым днем все больше тонула в своей депрессии… Наши дни К счастью следы на шее Кларибель заметила только Черри. Слава Страшно было даже представить, что сделал бы отец. От одной мысли об этом кожа покрывалась холодной испариной. — Ты должна была заявить на него в полицию! Обвинить в попытке убийства! Черри была у нее в гостях вот уже два часа и все это время не переставала поливать Чарли Эля грязью. Кларибель же безучастно следила за подругой, которой от возмущения не сиделось на месте. — А ты что сделала?! – с укором посмотрела на нее Черри. — Я же тебе объясняла, — напомнила Клари, обнимая мягкого плюшевого медведя, лежавшего рядом с ней на кровати. Комната Кларибель была просторной, как и все комнаты в их доме. Ровно посередине стояла двуспальная кровать, застеленная свежим светло-зеленым бельем. У окна с белыми занавесками стоял письменный стол, чистый, в отличии от стола Черри. Недалеко, слева висела книжная полка, а пол покрывал мягкий ворсистый ковер коричневого цвета. Стены были оформлены в ярко-персиковых тоннах. Кларибель не планировала перекрашивать их, потому что ее мама не только выбрала цвет, но и покрасила комнату дочери собственными руками. Мелодия, которую она напевала, стоя с валиком в руках, до сих пор звучала в голове Клари, стоило ей только взглянуть на эти стены. Конечно, со смерти мамы прошло много времени, и стены приходилось не раз подкрашивать, но цвет оставался в точности таким же. — Да слышала я! – нетерпеливо отмахнулась Черри. — Ты увидела маму. Но, дорогая, – Она присела на краешек кровати и, сочувственно смотря на Клари, положила свою руку поверх ее. — Тетя Джослин умерла. Я знаю, ты скучаешь, но это же не повод… — Я видела ее так же отчетливо, как вижу тебя сейчас, – Клари поднялась, отодвинув в сторону плюшевого мишку, из-за чего Черри пришлось убрать руку. — Скорее всего, ты увидела ее, потому что в твой мозг перестал поступать живительный кислород, – с равнодушным видом сообщила Черри. — Может, ты и права. Однако, ко мне не смерть с косой пришла, а мама., – Клари посмотрела на Черри с надеждой, что та поймет. — Тем более, она не сказала убить Чарли Эля, не сказала убегать от него, а попросила… — Спасти его, – нетерпеливо прервала Черри, а потом замычала что-то нечленораздельное и возвела глаза к потолку. — И что теперь? Будешь спасать его, как Чип… или Дейл? Или оба сразу? — Честно говоря, не знаю, – неуверенно прошептала Клари, игнорируя остроты подруги. Не нужно было быть гением, чтобы понять – сложившаяся ситуация выглядела глупо, даже абсурдно. Однако, Кларибель так хотела уцепиться за спасительную ниточку, связывающую ее с ушедшей матерью, что даже не боялась выглядеть сумасшедшей. — Милая, – снова мягко начала Черри, видимо надеясь достучаться до нее, — как ты себе вообще представляешь эту спасательную операцию? Не скажешь же ты ему, что умершая мама подсказала тебе наставить его на путь истинный. Кларибель даже зажмурилась от бессилия, так глупо это звучало. Однако, она всем сердцем верила, что приняла правильное решение. Наверное, чтобы это понять, нужно было потерять мать, а после долгих лет разлуки увидеть ее хотя бы на секунду. Мама никогда не приходила ей во снах, ничего не просила и даже не посещала их дом. Видимо, ей нечего было рассказать. Никаких громыханий посудой, белых силуэтов или просто сновидений с посланиями. Ничего. Однако теперь, после того, как Клари стала достаточно взрослой, после того, как в ее жизни появился Чарли Эль, мама пришла и даже сказала ей, что делать. Это было слишком поразительно и невероятно, чтобы просто проигнорировать. Кларибель бросила взгляд на прикроватную тумбочку, на которой стоял портрет Джослин Сейлор. Она смотрела на доброе, смеющееся лицо довольно долго, а Черри почему-то не нарушала создавшегося молчания. — Значит, я сумасшедшая? – растерянно спросила Клари, поворачиваясь к подруге. — Нет, милая, просто ты хочешь в это верить. Вот и все. Черри смотрела на нее как на раненого щенка: жалости, что отражалась в ее взгляде, было достаточно, чтобы почувствовать себя несчастной. Кларибель громко выдохнула и попыталась улыбнуться. — Ты права, – только и смогла сказать она. *** Кларибель шла в университет со странным чувством: она не боялась Чарли Эля так, как раньше. Она даже не была уверена, что встретит его сегодня, потому что слишком уж потерянным он выглядел при их последней встрече. Синяки на шее уже начали спадать, а Чарли даже на горизонте не появлялся. Ей бы расслабиться и вернуться к привычному образу жизни, но все прежнее почему-то стало казаться скучным и не таким нужным как раньше. Лекции теперь тянулись дольше, одногруппники выглядели ограниченными в своих стремлениях людьми. Она смогла протянуть так ровно три дня, а потом… явилась в музыкальный корпус. Пробраться в музыкальное царство было довольно просто, потому что студенческий пропуск давал возможность заходить в любой корпус, даже если ты студент другого факультета. Правда охранник посмотрел на Кларибель, как на неопознанный объект. Действительно, она ведь, разинув рот, смотрела по сторонам. Узнай Черри, куда понесло ее лучшую подругу, точно стукнула бы Клари по голове своей тяжелой сумкой. Только Кларибель сама приняла решение и воодушевленная тем, что не зависит от чужого мнения, вздернула подбородок и пошла дальше. В холе первого этажа висели расписания занятий и доска объявлений, на которой к покупке и продаже предлагались музыкальные инструменты. Клари также заметила несколько предложений о платном репетиторстве. Дальше шли доски почета различных отделений. Кларибель с интересом рассматривала фото студентов, пока не добралась до самого верха. Оттуда на нее взирал Чарли Эль. Только волосы были куда короче, чем сейчас. Может его сфотографировали еще на первом курсе? Короткая стрижка шла ему куда больше. С ними из взгляда пропадала озлобленность, а черты лица становились более плавными. «Лучший гитарист года» – гласила надпись. С ума сойти. То, что говорила Черри, оказалось правдой. Эль был отличником. На доске почета Клари заметила еще несколько знакомых лиц. Немного ниже висело фото Уилла. Он оказался победителем конкурса барабанщиков. В первых рядах висели те, кто заставил Кларибель нахмуриться. Белль Уилберт – лауреат конкурса вокалистов и Джексон Велмир – лучшая скрипка года. Фамилия Велмир почему-то показалась знакомой, но девушка так и не смогла вспомнить, где ее слышала. Оказаться на доске почета, скорее всего, было очень приятно. В корпусе иностранных языков такой традиции не водилось. Клари еще раз взглянула на фото Эля. Лучший гитарист, а она даже не слышала, как он играет. Зато расплачивалась за его новую гитару. Девушка осмотрелась вокруг. Судя по пустому коридору, все еще были на занятиях. Вот и отлично, все равно она не хотела попадаться кому-либо на глаза. Но она все еще понятия не имела, где искать Чарли. Клари решила для начала подняться по лестнице. На втором этаже стояла такая какофония, что любому захотелось бы заткнуть уши. Слева звучали трубы, а где-то отдаленно слышался саксофон. Судя по всему, неподалеку расположилось отделение духовых инструментов. Так и не расслышав в этом бедламе гитар, Клари решила подняться еще на один этаж. Она едва преодолела пару ступенек, когда кто-то окрикнул ее. Голос был женским, и Кларибель настороженно обернулась. К ней шла Лотти, та самая Белль. Та самая Лотти, из-за которой она в одночасье стала девушкой самого отпетого хулигана университета. Клари еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Почему из всех людей ей повезло повстречать именно ее? — О, ты Кларибель, верно? – приветливо улыбнулась Лотти. Не знала бы Клари ее лучше, поверила бы этой улыбке. Лотти выжидающе смотрела на нее глазами, которые чем-то напоминали кошачьи. Стройная, в короткой джинсовой юбке и белой блузке, она раздражала своей идеальностью. — Да, это я, – спохватилась Клари, не зная, что еще добавить. Лотти, скорее всего, уже успела навести справки. То, что она подошла и завела разговор, смахивало на проверку. Возможно, она хотела узнать, с кем же связался Эль. Из чего вытекала вероятность, что их фальшивые отношения все же оправдали себя. — Думаю, ты ищешь Чарли? – решила спасти их умирающий диалог Лотти. Голос Лотти был мелодичным, особенно когда она разыгрывала из себя приветливую незнакомку. Теперь Кларибель знала, почему. Холодная королева занималась вокалом. — Да. Не подскажешь, где он? Больше спросить было все равно не у кого, а найти Эля пока что казалось невыполнимой задачей. — У него занятие, закончится через двадцать пять минут. Готова подождать? – От того, как умел Лотти притворялась белой и пушистой, Кларибель становилась не по себе. Она не привыкла к общению с такими людьми. — Раз уж пришла, то подожду, – выдавила улыбку Клари, про себя отметив, что та наверняка получилась неубедительной. Однако, Лотти, похоже, ничего не заметила. — Пойдем, я провожу, – обогнув Клари, она начала подниматься по лестнице. — Нам нужно на четвертый этаж, в отделение современной музыки. Кларибель поймала себя на мысли, что ей интересно услышать, что у Лотти найдется сказать. С такими людьми как она, лучше было сначала прощупать почву, поэтому Кларибель сделала вид, что рада принять помощь. Лотти провела ее по коридору, из каждого угла которого слышалась игра на гитаре. Где-то даже на электрической. Благодаря плотно закрытым дверям все эти звуки сливались в странный приглушенный альянс. — Я думаю, ты знаешь, что мы с Чарли когда-то встречались, – неожиданно заговорила Лотти. Клари вспомнила, как она заявила, что получает удовольствие от того, что ее не могут забыть. Скорее всего, она полагала, что Эль постоянно говорил о ней. На зло холодной красавице Клари с самым равнодушным выражением лица, на которое только была способна в тот момент, неопределенно пожала плечами. — Уилл что-то упоминал, но Чарли об этом никогда не говорил. – От нее не укрылось то, как красотка поджала губы, так что Клари с трудом поборола желание злорадно похихикать. — Правда? – недоверчиво спросила Лотти, но быстро справилась с эмоциями, спрятав их за широкой улыбкой. — Может, он и прав. Зачем вспоминать старое? Тем более, что теперь мы оба состоим в новых отношениях. Речь шла о Джексоне Велмире, который судя по ее высокомерному взгляду, был прекрасным принцем на белом коне. Кларибель ничего не ответила. А что она могла сказать? От нее явно ожидали восторга и восхищения в адрес Джексона, о котором она знала лишь то, что он разбил гитару Чарли. Между прочим, он выкинул ее из окна, и та чуть не угодила ей в голову. Это, во-первых, не располагало к симпатии, а во-вторых, показывало, что Джексон Велмир играл не по правилам. Она сама не знала почему, но была полностью уверена, что Эль не стал бы выкидывать скрипку Джексона из окна, даже если бы от гнева у него из ушей валил пар. — Так ты учишься в корпусе иностранных языков? – Кларибель кивнула. —Поразительно. Не думала, что Чарли выберет девушку не из музыкального корпуса. Он ведь помешан на музыке. — Я тоже люблю музыку, – выпалила Клари прежде, чем успела себя остановить. Поймав на себе вопросительный взгляд Лотти, она продолжила: — Чарли часто играет мне. Что же она несла, в конце концов? Оставалось только надеяться, что ее слова сошли за убедительную отговорку. — Хм, ясно. – От вида недовольства на идеальном лице Лотти Кларибель захотелось подпрыгнуть от счастья. — Может, это и к лучшему. Ему требовалось свежее дыхание, а ты не похожа на тех, с кем он обычно встречается. Верно, у Кларибель же не было ног от ушей, она не занималась музыкой, поэтому априори не была типажом Чарли Эля. Девушка чуть не фыркнула. Она ведь и не стремилась ему нравиться, но тем не менее выпалила: — Он говорит, что я стала его музой. Эль, скорее всего, либо, наконец, убьет ее, либо сам умрет от смеха, когда узнает, что она тут наплела. Второй вариант был куда предпочтительнее. — Мы пришли, – проигнорировала ее замечание Лотти. — Если хочешь, я подожду с тобой. — А разве у тебя нет занятий? — Нет, я жду Джексона. Поэтому и подумала, что мы можем скоротать время вместе. Они присели на одну из скамеек, что стояли возле аудиторий. Похоже, во всех корпусах они были одинаковыми: бежевыми и с низкими спинками. Музыкальный корпус оказался куда веселее лингвистического. На них красовались нотные станы и огромные скрипичные ключи. Вполне симпатично, но приди ректору в голову идея снова поменять корпуса местами, переезд обошелся бы недешевым ремонтом. Кларибель оторвала взгляд от стен и посмотрела на свою собеседницу. С Лотти они были как небо и земля: в то время как Клари сидела скромно, сложив руки на коленях, бывшая Эля закинула ногу на ногу, оголяя при этом и так практически неприкрытые бедра. — Ну, так как вы познакомились с Чарли? – нарушила уже начинающую тяготить Клари тишину Лотти. Этого вопроса стоило ожидать, но Клари все равно растерянно заморгала, стараясь не выглядеть выбитой из колеи. — Я задержалась в библиотеке допоздна, а он любезно проводил меня до дома. Это было ложью только на половину, так что можно было сказать, что она не врала, а просто приукрашивала. — Проводил? – удивленно вскинула брови Лотти. — Не похоже на Чарли Эля. – Клари вопросительно посмотрела на нее, и та, стушевавшись, продолжила: — Ну, знаешь, он ведь не похож на галантного кавалера. Ну, из тех, что дарят цветочки и открыточки. Кларибель сделала вид, что искренне удивлена. — Правда? Не знаю, каким он был прежде, но сейчас… – Она выдержала показательную паузу и даже глаза мечтательно закатила. — Он и цветы дарил, правда без открытки, и до дома провожал. Лотти сцепила руки в замок на голом колене, будто бы пытаясь скрыть собственное раздражение. — А как все начиналось у вас? – поинтересовалась как бы между прочим Кларибель, за что была награждена косой улыбкой. — Я тогда победила на конкурсе вокалистов. Чарли подошел с такой самоуверенной улыбкой… Ты же знаешь, на какие глупости способна толкнуть эта улыбка. – Вряд ли Кларибель знала. Она больше удостаивалась холодных усмешек или ехидных замечаний. — Он сказал тогда: «Эй, а ты неплохо поешь. Может, пообедаем где-нибудь. Отметим твое фееричное выступление». – продолжила Лотти так, словно их знакомство было каноном всех романтических мелодрам. — Чарли же такой обаятельный. Перед ним сложно устоять. Возможно, Кларибель стоило разыграть сцену, пометить территорию, но она только улыбнулась Лотти, за что получила в ответ кислую мину. — Только он всегда был брутальным самцом. Поэтому я и удивляюсь, что он провожает тебя до дома и дарит букетики. — Видимо, после вашего разрыва он сменил тактику. — Дело даже не в тактике, – покачала головой Лотти, на ее лице появилось оскорбленное выражение, словно ее, великую и прекрасную, всегда одаривали безграничным вниманием. — А в его образе жизни. Она помолчала, а потом как будто бы спохватилась: — Подожди-ка, ты же знаешь, что про него говорят? Лотти посмотрела на Кларибель с таким интересом, будто ждала, когда та удивленно разинет рот и начнет расспрашивать, что же такого она не знала о своем фальшивом парне. — А что есть кто-то, кто не слышал? Кларибель была этим кем-то. Умудрилась доучиться до третьего курса, даже не догадываясь, что буквально у нее под боком учится обвиняемый во всех смертных грехах Чарли Эль. — И как? Коленки не дрожат?– не унималась холодная красавица. В ожидании ответа она прикусила нижнюю губу и слегка наклонилась вперед. — Ни капельки, – заверила Клари, а потом, широко улыбнувшись, продолжила: — Согласна, подобное кого угодно испугает, но Чарли не такой. Я же вижу. То, как он ко мне относится… – Ей безумно захотелось почесать шею, прикрытую высоким воротником платья. Там все еще виднелись синяки, оставленные его длинными пальцами. — В общем, я не верю ни единому слову. Ты похоже тоже, раз встречалась с ним. — Я? – указала на себя пальцем Лотти. — Нет, я как раз во все это верю, но из-за этих россказней Эль казался мне только привлекательнее. Кларибель моргнула. Потом еще раз. Повела плечами в попытке стряхнуть с ебя этот нелогичный, в каком-то смысле больной комментарий. Лотти же, приняв ее молчание за поощрение, продолжила: — Ты же знаешь, девочки любят плохих парней. А Чарли к тому же чертовски сексуальный... — Вы долго были вместе? – прервала Кларибель. Судя по тому, какие усилия Чарли прилагал, чтобы ее вернуть, они знали друг друга давно. — Это продолжалось… – устремила взгляд в потолок Лотти, явно подсчитывая в уме дни, проведенные с Элем. — Около четырех месяцев, плюс-минус неделя. Никогда не придавала значения всем этим датам и годовщинам. Клари оставила последнее замечание без внимания, вместо этого решив узнать побольше об отношениях, из-за которых сама раз за разом попадала в передряги. — Довольно длительный срок. Почему же тогда вы расстались? Кларибель прикусила губу. Не слишком ли далеко она зашла? Лотти ведь была не обязана отвечать на столь щепетильные вопросы. Однако холодная красавица ни капли не смутилась. Наоборот, в предвкушении поерзала на месте и ответила: — Видишь ли, это было мое решение. Просто я захотела двигаться дальше. И поверь, – когда она положила руку на сердце, на лице ее появилось выражение, только отдаленно напоминающее страдальческое, — мне это трудно далось. Я не хотела разбивать Чарли сердце. Он был так расстроен, что я даже испугалась, сможет ли он опять с кем-нибудь встречаться. Кларибель чуть не охнула. Самое удивительное, Лотти, похоже, верила собственной неубедительной игре. —Такое бывает: у людей появляются разные стремления, они хотят двигаться в разные стороны. Понимаешь? Кларибель не понимала, но ей ведь надо было играть роль дружелюбной, ничего не знающей девушки Чарли Эля, поэтому она кивнула. — Конечно, тем более не мне жаловаться. Не расстанься ты с ним, я бы не заполучила Чарли Эля. Лотти, явно не ожидавшая такого поворота, застыла. Клари же гордо выпрямила спину и с удовольствием наблюдала за тем, как холодная красавица старается найти, что сказать. От неловкости ее спас шум, что поднялся, когда из открывшихся дверей аудиторий начали выходить студенты. — О, время прошло незаметно, – улыбнулась как ни в чем не бывало Лотти. Когда они поднялись на ноги, Клари взглянула на толпу, заполнившую коридор. Чарли она заметила сразу же. Тот, в черных джинсах и серой толстовке, и с волосами, собранными в низкий хвост, говорил что-то идущему рядом светловолосому парню. Что-то ответив собеседнику, он повернул голову, сощурил выразительные глаза и с недоверием уставился на Клари. Она, внезапно почувствовав себя букашкой, вцепилась в ручку собственной сумки. Однако, Эль недолго смотрел на нее. Видимо, заметив стоящую рядом с ней Лотти, он удивленно поднял брови и, даже не обратив внимания на парня, который продолжал ему что-то говорить, направился к ним. У Чарли выдался тяжелый день, как и многие другие. Ему хватало забот и помимо Кларибель Рич, которая неожиданно появилась в его корпусе и теперь выжидательно смотрела на него, видимо прикидывая, что ее ждет. Чарли окинул ее быстрым взглядом: кремовое платье, подчеркивающее светлую кожу и полностью закрывающее тонкую шею. Волосы страшилки были собраны в странный пучок, который вкупе с ее большими широко распахнутыми глазами делал ее похожей на ребенка. Чарли нехотя отметил, что Кларибель Рич действительно выглядела слишком невинно. Из-за этого рядом с ней он чувствовал себя вдвойне грязнее и порочнее. Рядом с его якобы девушкой стояла Лотти, которая, поймав его взгляд, уверенно улыбнулась. В ней все было по-прежнему: вздернутый нос, идеальная фигура и холодный взгляд, которым она при любом удачной случае пыталась указать ему его место. Что эти двое делали вместе? Самое главное, успели ли они поговорить? Чарли мысленно чертыхнулся. Хоть он и уверенно направлялся к ним, но даже не знал, что предпримет. Может, Кларибель уже выболтала Лотти, что терпеть его не может и великой любви между ними никогда не было. Лотти непременно воспользовалась этим как еще одной возможностью унизить его. К этому у нее был прирожденный талант. Он был уже достаточно близко, чтобы заметить, как Кларибель вцепилась маленькими ручонками в собственную сумку так, словно он собирался ее отобрать. Она явно нервничала, а значит, что-то натворила. Получается, нужно было готовиться к худшему. — Что вы… – только заикнулся он, как Кларибель подбежала и, подпрыгнув, неуклюже чмокнула его в щеку. Чарли опешил. По телу казалось пронеслись тысячи электрических зарядов, начиная от щеки, еще теплой от ее губ и заканчивая кончиками пальцев на ногах. Он внимательно посмотрел на нее, стараясь понять, что она задумала. Из-за того случая в кладовке он предпочитал избегать Кларибель Рич любой ценой, но вот она стояла прямо перед ним, в его корпусе. — Привет. Обычно Кларибель вообще ему не улыбалась, а тут ее лицо будто озарило солнце, теплом которого обдало и его. — И тебе, – сумел ответить он, все еще рассматривая ее, как под микроскопом. — Что ты тут делаешь? Впервые Кларибель смотрела в его глаза так долго. Впервые Эль не язвил и не кричал на нее. Жаль только, что причиной этому была стоящая рядом Лотти. — Ждала тебя, – просто ответила Клари, не отводя от него взгляда. Она ожидала хоть какой-то реакции, но вместо этого Чарли с каменным выражением лица повернулся к своей бывшей. — Лотти, – поздоровался он, вопросительно вздернув бровь. Одновременно он опустила руку на талию Кларибель и слегка сжала ее. Девушка еле сдержалась, чтобы не посмотреть на большую ладонь, лежащую так, словно ей там было и место. Лотти же оценила этот жест косой улыбкой. — Привет, Чарли, – ответила она, и хотя никто не спрашивал, добавила: — Я ждала Джексона. — Конечно же, – хмыкнул он, а затем наклонился и заправил Клари за ухо несколько выбившихся из пучка прядок. Та едва заметно вздрогнула. — Тогда тебе, наверное, пора: занятие закончилось. Скрипач ждет. — Конечно, – Она уже собиралась уходить, когда, словно что-то вспомнив, остановилась. — Кстати, ты меня удивляешь, Чарли. Стал романтиком? Кто бы мог подумать. Эль сдвинул брови. Однако Лотти не стала дожидаться ответа и зашагала прочь, повиливая бедрами. Дождавшись, когда она уйдет достаточно далеко, Чарли отступил от Клари так резко, словно та была прокаженной. — А теперь серьезно. Что ты тут забыла? — Может, стоит поговорить наедине? – указала она студентов, которые могли стать ненужными свидетелями. Чарли закатил глаза, моля послать ему лишнюю порцию терпения, потому что того, что он уже имел, было явно недостаточно. — Голодна? – спросил он, снова взглянув на Клари. — А? – растерянно заморгала та. — Есть. Хочешь? – словно разговаривая с ребенком, переспросил он. — Немного. — Тогда поехали, перекусим. Чарли схватил ее за руку и потянул за собой. Не очень-то нежно, но, заметив, сколько взглядов их провожало, она не стала жаловаться…