Отдайте сердца Рожденные в аду благословенных райских стен Погибнем за свободу и разрушим наш Эдем Сойдемся в битве с Богом за попытку перемен
— Мистер Поттер-Майклсон, вы отдаете отчет своим действиям? — строго спросил сидящего напротив подростка директор Дамблдор. Гарри отправила в его кабинет профессор МакГонагалл за то, что он наслал проклятье на однокурсника. На самом деле, Альбусу сейчас хотелось меньше всего разбираться в мотивах нападения Гарри Поттера. Его больше интересовала старая книжка, которую он еле успел запрятать перед тем, как в его кабинет ворвалась Минерва. Потрепанная и древняя книга раннее служила Моргане личным дневником и хранила в себе все знания древней ведьмы. Год Дамблдор потратил на то, чтобы разобрать почерк древней красавицы и перевести текст, который был еще и зашифрован. И вот, наконец-то он смог добраться до конца и начать читать записи Морганы. Он настолько увлекся чтивом, что целый год ходил, как в тумане, перечитывая по несколько раз интересные строки и задумываясь. Больше всего его заинтересовали записи о семье Майклсон, которые наконец-то приоткрыли завесу тайны приемной семьи героя. И сейчас, директор смотрел на подростка, в глазах которого не было видно ни капли вины за свой проступок. Три года назад он бы забеспокоился — практически тот же взгляд был и у Тома Реддла, ставшего чудовищем. Но все эти годы он постепенно искал информацию о древней семье, узнавал новые факты и главное — следил за самим мальчиком. Он наблюдал за его поведением, за тем, как он относился к своим друзьям, и теперь уже мог спокойно найти различия в Поттере и Реддле. Реддл всегда был один. Он не знал, что такое «дружба», друзья для него были не больше, чем слугами. Гарри же, несмотря на то что воспитывается в семье вампиров, что шокировало Дамблдора больше всего, был другим. Он был спокойным и рассудительным, но он знал цену семьи. Он вставал горой за сестру и друзей, защищал доброе имя Майклсонов и не давал родных в обиду. Именно поэтому, старый волшебник все еще не поднял тревогу. Он просто не видел смысла. Не видел смысла снова играть в шахматные игры, где он хотел быть кукловодом. Он устал. Когда-то он уже хотел прекратить играть с миром. Хотел переосмыслить свою жизнь, когда жизненный свет в глазах любимой сестры потух и сменился на ничто. Ариана отдала свою жизнь, погибла из-за него, что Альбус до сих пор не мог себе простить. Смерть Арианы стала для него первым знаком. Вторым знаком стала смерть Лили и Джеймса Поттеров. Тогда старый волшебник смотрел на тела еще молодых, еще не увидевших жизнь, его бывших учеников и понимал: это снова была его вина. Он снова заигрался, снова не заметил, как потерял контроль, и весь его план пошел коту под хвост. Он превратил Тома Реддла в Лорда Волдеморта. Из-за него погибли тысячи. После того, как Хагрид отдал Гарри Дурслям, Дамблдор впервые опустил руки. Он просто отстранился от мира, делал все на автомате, не жил, а существовал. Пытаясь исправить собственные ошибки, он потерялся в самом себе. Поставил на главное место любовь и надел розовые очки, абстрагируясь от мира. Поступление Поттера-Майклсона и появление его приемного отца в Хогвартсе сняли розовые очки. Альбус снова включился в игру, но в этот раз он решил играть на стороне белых, на стороне обычных волшебников. Он окончательно откинул идею стать великим кукловодом и выбрал роль обычного наблюдателя. Поэтому, узнав, кто такие Майклсоны, Альбус сделал ровным счетом ничего. Ну, точнее он просто вызвал к себе на аудиенцию Снейпа. Flashback — Северус, у меня к тебе вопрос. — Дамблдор смотрел на надевшего маску профессора зельеварения очень внимательно, подмечая любые детали. Он легко заметил, что зельевар был ужасно измотан — седьмой курс всегда был самым сложным, а сегодня у Северуса было аж три пары с семикурсниками. — Что вы хотели, директор? — Я узнал, кто такие Майклсоны. — вся усталость и безразличие резко исчезли с лица зельевара, подтверждая догадки директора о том, что Северус прекрасно знал о Майклсонах. — Директор… — Северус прошептал, а потом закрыл лицо руками. — Зачем вы туда полезли? — Как зачем? — удивленно поднял брови директор. — Меня всегда интересовало, как живут мои ученики. — Так уж и всегда? — иронично спросил Снейп, намекая на то, что директору было откровенно все равно на то, как жил сам Северус. — Давай не будем ворошить прошлое? — не скрывая горечи, попросил Дамблдор. Он и правда мог тогда кардинально изменить жизнь маленького Северуса, но не сделал. Тогда он все еще следовал плану. — Я не хочу в это вмешиваться, Северус. Зельевар, который решил выпить успокоительный чай с ромашкой, недавно принесенный домовиком, поперхнулся и удивленно уставился на директора. Ему послышалось? Директор и решил ни во что не вмешиваться? Такого Снейп еще никогда не слышал, да и не думал, что когда-нибудь и услышит. — Все верно, Северус. Я не собираюсь воевать с древними вампирами, у меня чувство самосохранения еще есть. — Альбус слегка закатил глаза на реакцию профессора и откинулся на спинку кресла. — Только из-за этого? Или вы снова придумали очередной План с большой буквы? — не выдержал Северус. Директор кинул на него странный взгляд, но Снейп уже решил не останавливаться. — Что вы на меня так смотрите? Я уже давно понял, что вы все продумывали и практически играли… — Северус, послушай… — попытался перебить его директор, но зельевар уже завелся. Впервые за много лет, он решил не молчать. — Нет, это вы послушайте! Почему вы, директор, тогда не спасли Лили? Может наконец-то ответите мне? Вы ведь могли отправить их в другую страну или хотя бы защитить их дом получше! Нет, вы сделали Хранителем Блэка, у которого вечно был ветер в голове! — Да откуда же я знал, что этот дурак крестражи наделает?! Да и Хранителем был не Блэк, а их дружок — крыса! — уже не выдержал директор. Снейп, услышав новую информацию, резко замолчал и уставился на директора еще более удивленно, чем раньше. Альбус, который не сразу осознал, что только что, считай, подписался под всеми обвинениями зельевара, потянулся за ромашковым чаем. — Крестражи? Петтигрю был Хранителем? — сипло спросил Северус, когда к нему вернулся голос. — Да. — И вы знали? — Да. — И ничего не сделали? — Да. — Директор, вы нормальный? — В нашем мире сложно быть нормальным. — Это не оправдание. — Что ты от меня хочешь услышать, Северус? Не помню, чтобы мой кабинет вдруг стал церковью, а ты попом, чтобы я тебе исповедовался. — Они погибли из-за вас. — Знаю. — Альбус вздохнул и выпил теплый чай залпом. — Многие погибли из-за моего и Геллерта плана… — Кого-кого?! — Ты не ослышался. — Мерлин и Моргана! — Северус резко подскочил и начал ходить по кабинету кругами. Он всегда знал, что директор не был белым ангелом, знал, что у него был план, но никогда в жизни ему не приходило в голову, что Альбус был связан с Темным Лордом Грин-де-Вальдом. Сделав пару кругов, зельевар остановился и, прищурившись, посмотрел на директора. — Почему вы вообще мне это все рассказываете? — Часто люди перед смертью переосмысливают свою жизнь. — Что?! The end of the flashback В тот вечер Северус стал первый человеком, помимо Геллерта, который узнал о давно полетевшем в тартары плане двух амбициозных молодых людей, которые слишком заигрались. А также первым, кто узнал, что Альбусу Дамблдору осталось всего два года. Два года, за которые директор вдруг решил все исправить. Точнее исправить то, что еще можно. — Директор? — голос подростка вырвал директора из воспоминаний, и старый волшебник посмотрел на Гарри Поттера-Майклсона слегка удивленным взглядом. Он уже и забыл о том, что в его кабинете шла воспитательная беседа. Даже у волшебников старость дает о себе знать. — Прости, мой мальчик, я задумался, так что ты сказал? — Я сказал, что Дин Томас оскорбил мою подругу, а я за нее заступился. — Применяя оглушающее заклинание? — Ну, не Аваду Кедавру же. — Северус, стоящий позади, закатил глаза и сделал жест «рука-лицо». Минерва, сидящая в кресле рядом, ахнула, а Альбус еле сдержал рвущийся наружу смешок. Пять лет назад он бы сделал из этого ответа целую трагедию, следуя своему плану, но теперь ему уже ничего не хотелось. Он просто наблюдал и впервые начал видеть то, что никогда не замечал: иронию жизни. Герой, на которого молится вся Британия, был сыном древнего вампира, который убил даже больше, чем Темный Лорд, а уж о его дяде Никлаусе Альбус решил даже не вспоминать. Чем не ирония? — Справедливо. — ответил директор, и Минерва кинула на него озадаченный взгляд. — Можешь идти, Гарри. Подросток пожал плечами, попрощался и вышел из кабинета. — Ты с ума сошел, Альбус?! — как только за слизеринцем закрылась дверь закричала Минерва. Северус, предвкушающий представление, удобно устроился в углу, прислонившись спиной к стене. — А что ты от меня хотела, Минерва? Вызвать его родителей? Я еще жить хочу! Почему я вообще должен разбираться в такой мелочи? Вон стоит Северус. Он — декан Гарри, вот с ним бы и разбиралась, а я тут причем? — Минерва удивленно приоткрыла рот, а Северус поднял брови. Директор был явно не в настроении. — И да, вон отсюда — я читать хочу. Демонстративно старый волшебник отвернулся от деканов и достал дневник Морганы, принимаясь листать древние страницы. Северус прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться с шокированного лица декана Гриффиндора. — Альбус… — Минерва, я тебя прошу! Он же никого не убил? Не убил! Ты лучше бы следила за воспитанием мистера Томаса, у которого слишком длинный язык. — А что такого он сказал? — Я хочу напомнить, что мисс Лейстрендж не выбирала своих родителей и жила в маггловской семье. И ее вины в деяниях Беллатрисы явно нет, почему твои гриффиндорцы к ней цепляются? Гарри, который не ушел, а остался подслушивать, изумленно открыл рот. — Мне показалось, или вы на стороне Слизерина, директор? — влез в разговор Северус, который тоже был удивлен до глубины души. — Я на стороне справедливости. А сейчас — все вон, я читаю! Не зная, что еще ответить, Минерва развернулась и пошла к двери, а за ней пошел следом Северус. Гарри, услышав шаги, приближающиеся к двери, рысью спустился по лестнице и побежал к ближайшему повороту. — Что с ним происходит? — забывшись, вслух спросила Минерва, когда деканы вышли из кабинета. На ее памяти раньше Альбус никогда не вставал на сторону Слизерина. — Старческий маразм. — улыбаясь, ответил Северус и пошел в свои апартаменты, чуть ли не свистя. Подобные изменения в характере директора ему были по душе.***
— Что в итоге говорил директор? — спросила Хоуп Гарри, когда он пришел в их тайную на четверых комнату. — Практически ничего, мне больше их спор с МакГонагалл понравился. — ответил Гарри и запрыгнул на парту, устраиваясь. — Какой спор? — Драко отвлекся от книги с рецептами зелий, обращаясь к Гарри. Брюнет в ответ ухмыльнулся и начал пересказывать все в деталях, что подслушал под кабинетом. — Ничего себе. — прокомментировала Гермиона. — Я думала, что он, как минимум, вызовет твоих родителей. — Он сказал: «Вызвать его родителей? Я еще жить хочу!». — смеясь, ответил Гарри. — Так и сказал? — не поверила Хоуп, а когда Гарри кивнул, рассмеялась. Гермиона же нахмурилась. — Получается, он знает, кто ваши родители? Гарри и Хоуп резко перестали смеяться и переглянулись. — А кто они? — задал вопрос Драко, единственный из четверки, кто еще ничего не знал. Ребята снова переглянулись, а потом кивнули друг другу. — Пора ему рассказать. — Рассказать что?