Взгляд с другой стороны

Я не попадал в плохую компанию. Я понял, что плохая компания — это был я

В ту ночь Элайджа не спал. Гарри уже давно видел десятый сон, Катерина тоже решила поспать, а он сидел на кресле возле окна и снова читал. На самом деле, книга его совсем не интересовала, но внутри Майклсон чувствовал, как их спокойная жизнь подходит к концу. И дело было даже не в школе Гарри. Что-то другое, более серьезное, поднимало свою голову в темноте, готовясь напасть. Прозрачное нечто давило со всех сторон, медленно образуя вокруг них круг, который был готов сомкнуться. Это чувствовал не только Элайджа. Гарри немного загрустил, но отвлекался на письма от Драко Малфоя и чтение магических книг. Катерина переделывала по десять раз прическу за день, ходила через каждые три дня на маникюр. Вчера даже решила сама в доме убраться, лишь бы перестать чувствовать это давление. Изменения всегда приходили в их жизнь, но сейчас… Сейчас никто из них не был к ним готов. Все трое хотели жить так же, как жили все эти счастливые годы. Элайджа хотел, чтобы каждое утро они все сидели за столом, смеялись, завтракали, обсуждали новости. Он хотел всегда просыпаться рядом с Катериной, наблюдать за спящим сыном. Он не хотел, чтобы все это заканчивалось. Когда поверх книги, повинуясь магии, упал зачарованный листок, Элайджа понял — игра, правила которой он еще не знал, уже началась.

«Я не знаю, где ты, но ты должен знать. Я солгал. Они давно проснулись. Я бы никогда не посмел выбросить их в океан. Прошу, прости. Мне нужна помощь. Англия, Бирмингем, ул. Саттон, 15. Клаус.»

Элайджа усмехнулся. Краткость — сестра таланта. Он не знал верить ли написанным знакомым почерком словам. Впервые в жизни, он сомневался. Раньше он делал все для их семьи, но сейчас у него была своя… У него есть жена, есть сын, и они для него стали дороже, чем вера в Никлауса, слова которого могут оказаться очередной ложью. Мог бы он измениться? Элайджа закрыл глаза, зажмурился до боли в висках. Столько лет он тратил на брата, стараясь вернуть того Никлауса, который умел искренне улыбаться. Который еще знал, что такое жизнь. Рискнет ли он? Поверит ли сейчас? Поверит в то, что все еще не потеряно? Что все еще можно вернуть? Если он не солгал, значит есть шанс. Он встал. Отложил книгу и кинул листок бумаги в горящий камин, запомнив адрес. Он попробует. Он даст последний шанс. Выйдя из дома и заводя машину, он не заметил карих, наполненных тревогой, глаз.

***

Бирмингем отличался от Лондона не только температурой и размером. Проходя по улице, Элайджа заметил, что именно в этом городе люди намного добрее. Они были более открыты. Если в Лондоне в разговорах между соседями царила фальшь, то здесь они выражали искренние эмоции. Элайджа подошел к дому, прошелся по маленькому саду и остановился у входной двери. Кого он увидит: брата или монстра, окончательно сошедшего с ума? — Элайджа? — женский голос сзади отвлек его от раздумий. Элайджа помнил ее. Светлые волосы, голубые, как небо, глаза, которые светились радостью. Она была смелой, решительной. Такие как она заслуживали уважения, такие как она всегда шли к своей цели. Элайджа смотрел на Кэролайн, которая держала за руку девочку. Элайджа замер. Этот ребенок… Эта девочка была копией его брата. — Ты пришел. В ее голосе слышалось облегчение. Кэролайн до последнего не верила, что он придет. Последний раз она его видела, когда он пообещал спасти Елену. Он хотел отомстить, но Клаус нашел его быстрее. Кэролайн до сих пор помнила их ссору, став случайной свидетельницей. Помнила, как Клаус врал ему в лицо, отталкивая последнего, кто верил в его человечность. Тогда Элайджа все бросил. Он помог спасти Елену и исчез со всех радаров. Передумав мстить, он просто ушел. Хоуп смотрела на незнакомого человека с интересом. Она слышала, как взрослые упоминали его имя. Тетя Бекка с печалью, дядя Кол с уважением, а папа… Папа говорил о нем, чувствуя вину. — Брат. — Клаус появился за его спиной бесшумно, и лишь почти не слышимый скрип входной двери позволил Элайдже понять, что он выходит. Старший Майклсон обернулся. Клаус смотрел прямо на него, иногда переводя взгляд за его спину, ловя полный поддержки взгляд жены. — Элайджа! — женский крик, толчок в сторону, и на шею Элайджи бросился сумасшедший вихрь со светлыми волосами. Ребекка повисла на нем, крепко обнимая. — Как же я скучала… — Бекка. — с радостью и облегчением Элайджа обнимал сестру, вдыхая клубничный запах ее духов. Значит, Никлаус не соврал — он не бросал гробы с их семьей в море. Элайджа отодвинулся от сестры и посмотрел на младшего брата. — Ты солгал. — Ну, я вроде упоминал это в письме… — Клаус почесал затылок, отводя взгляд. — Никлаус! — вечно спокойный Элайджа начал выходить из себя. Да как вообще он посмел ему соврать о таком?! — Давай я все объясню в доме? — предложил Клаус. Меньше всего Ник хотел, чтобы брат сейчас, на глазах его дочери, пришел в ярость. Он снова кинул взгляд на жену с ребенком. Элайджа проследил за взглядом брата. Вздохнув, он согласился. Ему бы тоже не хотелось, чтобы Гарри видел разборки древних вампиров. Гарри… В сердце вампира приятно закололо. Впервые, он был уверен, что его ждут дома. Идя вслед за братом в гостиную, он понимал, что не сможет здесь остаться. Дома его ждала его маленькая семья. Ждали карие глаза вампирши, ждали зеленые глаза сына, который постоянно ходил по дому с этим зеленым питоном, пролезающим во все щели, которые только можно найти. В небольшой гостиной, впрочем, дом тоже не был таким большим, как у Элайджи, Клаус сел на кресло, прихватив с собой стакан с виски. Ребекка прислонилась к подоконнику, а Элайджа встал возле стенки, пристально глядя на брата. Кэролайн и Хоуп остались во дворе. Посмотрев на Элайджу, Клаус начал рассказ. Он говорил без остановки, не придумывая оправдания. Рассказывал о том, что соврал, потому что считал любовь слабостью. Считал своих родных своей слабостью. Говорил о том, что ошибочно решил, что одиночество сделает его сильнее. Рассказал о ночи с Хейли, о появлении Кэролайн в Новом Орлеане, о понимании, что у него есть родная дочь. Элайджа его не прерывал, лишь удивленно поднял брови, когда узнал о родной племяннице. На рассказе о Далии, о Фрее и о том, что их тетушка хочет забрать Хоуп, он закатил глаза и потер переносицу. — То есть, ты соврал мне, потому что был идиотом, который выбрал одиночество. Мало того, ты не рассказал о дочери и решил найти меня, когда всем нам угрожает опасность от тетушки, которая еще более сумасшедшая, чем наша мать?! Я все правильно понял? — Ну если вкратце, то да. — Клаус улыбнулся. — Ты правда удивлен, Элайджа? Наш брат всегда был идиотом с манией величия. — Ребекка кинула на Клауса обиженный взгляд, на что тот ответил поднятием стакана с алкоголем. — И умением находить проблемы на одно место. — добавил Элайджа, налив уже себе виски. — Ладно, тут надо подумать. Подумать и найти способ устранить Далию. — Вот теперь я узнаю своего брата! — воскликнул Клаус. — Элайджа, ты же останешься с нами? Ты нам очень нужен, и не только из-за Далии, ты просто один из тех редкий людей, которые могут повлиять на нашего братца. — Ребекка не хотела снова терять самого благоразумного из них. — Я не могу остаться. — как бы не рад был Элайджа помириться с семьей, но его ждали в другом месте. — Я понимаю, брат, что я натворил дел, и ты на меня злишься, но сейчас ты нам правда нужен. Ты нужен мне. — Клаус это сказал. Сказал то, что так давно хотел. — Не в этом дело, Никлаус. — Элайджа смотрел на брата. — Я женат и у меня есть сын. Стакан с бурбоном выпал из рук Никлауса. Ребекка раскрыла от удивления рот, изумленно уставившись на брата. — Чего?! — Кол стоял в дверном проеме в глубочайшем шоке. — А, ну раз у нас тут всех признания, то я влюбился в Давину и сделал ей предложение. — Да вы издеваетесь! — Ребекка что-то думала о благоразумии? Забудьте. — Тогда я выйду за Марселя! — Ребекка! Кэролайн, зашедшая в дом, рассмеялась. Кажется, в их жизни что-то стремительно меняется. — Этот человек еще один мой дядя? — Хоуп указала на Элайджу. — Да, волчонок, это твой дядя Элайджа. — Клаус пытался прийти в себя от новостей. — А если он мой дядя, то его сын — мой брат? — Да, милая. — Ура, у меня есть брат! — Хоуп подпрыгнула от радости. Наконец-то она не будет одна среди взрослых. — А когда мы встретимся? Все переглянулись. Хоуп своей детской непосредственностью разрядила обстановку. — Если Клаус пообещает не приходить в ярость и не пытаться убить мою жену, то можем прямо сейчас поехать в Лондон ко мне. — Элайджа посмотрел на потолок, принимая решение. — У меня дом побольше. — Давина поедет с нами. — вставил свои пять копеек Кол. — Да кто такая эта Давина?! — Ребекка уже ничего не понимала. — Воспитанница Марселя. — Она едет с нами. — Ребекка проговорила серьезным тоном, уже придумывая план по возвращению Марселя. — Элайджа, ты за кого меня принимаешь? — Клаус уставился на брата. — Я и пальцем не трону ни твоего ребенка, ни жену! Я уже знаю, что значат эти люди… Клаус посмотрел на улыбающуюся Кэролайн и на светящуюся от счастья Хоуп. Элайджа же иронично усмехнулся, представив реакцию брата, когда он узнает, кто его жена. Он сделал глоток виски и понадеялся, что Катерина не прибьет его за новых жителей их дома.

***

Черная машина пересекла границу города, въехав в холодный Лондон. Сидящий за рулем Элайджа старался не представлять встречу семьи с его женой и сыном. Клаус изменился, это правда. Но ненависть к двойнику, которая обставила его пятьсот лет назад еще жива. Объект его раздумий сидел рядом, глядя в окно. Иногда он оборачивался, чтобы посмотреть на заснувшую на руках Кэролайн дочь, читающую книгу заклинаний Фрею и наблюдающую за пейзажем за окном Ребекку. Зазвонил телефон и Элайджа взял трубку. — Где тебя носит? — голос Айрис раздался из динамиков. — Почему я должна терпеть твою нервную жену, которую очень заботит твое местоположение? — Скоро буду. Минут через двадцать мы уже подъедем. — Элайджа резко крутанул руль. — Передай ей, что я помирился с Клаусом, и буду вместе с ним. — Что, прости? Ты моей смерти хочешь? — Ты бессмертна. — Твоя жена найдет способ меня убить! — Ты знаешь Далию? — Ты про стерву, у которой черные волосы и скверный характер, напоминающий твоего блондинистого брата? — У меня не скверный характер. — проворчал Клаус, вызвав «ага, конечно» от Ребекки. — Подожди, ты хочешь сказать, что эта ведьма, которая стоит у истоков черной магии, гоняется за твоей семьей? — Айрис решила не отвечать на реплику Клауса. — Если быть точнее, то за старшей сестрой, которую я считал мертвой тысячу лет, и за племянницей, которая родная дочь Клауса. — Майклсон, где у вас крепкий алкоголь? Твой муж сломал мне мозг! — прокричала Айрис в сторону Катерины, которая уже пила второй бокал вина, слыша весь разговор. Новость о приезде Клауса она приняла, мягко говоря, неспокойно. — Буду через пятнадцать минут. — сказал Элайджа и отключился. — Это кто был? — задала вопрос Ребекка. — Айрис Беннет. Вампир с силами ведьмы, которой уже несколько сотен лет. Она учила моего сына магии. — Мой брат — маг? — Хоуп уже проснулась. — Да, малышка. — улыбнулся ей Элайджа. — Круто! — А где дядя Кол? — Он приедет с невестой чуть позже, милая. — Фрея отвлеклась от книги, заинтересовавшись Айрис Беннет. Майклсоны продолжили говорить, превратив дорогу в бесконечный поток вопросов и ответов. Хоуп была в предвкушении от встречи с братом, который еще и маг, как и она. Фрея расспрашивала Элайджу об Айрис, Ребекка спорила с Клаусом, а Кэролайн думала о том, что живет в дурдоме. Наконец, машина заехала на ухоженный двор, и все вышли. — А ты не мелочишься, братец. — Ребекка придирчиво оглядела дом. — Папа! — Гарри выбежал из дома, прыгнув на руки к отцу. — Тебя долго не было, мама начала переживать и позвала Айрис. Ой, а кто это? — он заметил незнакомых людей. — Это твои дяди и тети, Гарри. И твоя кузина — Хоуп. — девочка вышла из-за спины Кэролайн с интересом уставившись на мальчика. Клаус смотрел на Гарри, как на восьмое чудо света, все еще привыкая к тому, что у него есть племянник. — Привет, ребенок. Я твоя тетя Бекка. — у Ребекки сомнений не было, она присела рядом с Гарри, который уже стоял на земле, и протянула руку. Гарри ей улыбнулся и ответил на рукопожатие, разглядывая новых родственников. Открылась входная дверь, и на улицу вышла Катерина. Ребекка замерла, глядя на вампиршу. Кэролайн ахнула. Фрея нахмурилась на реакцию родственников, а Элайджа сместился немного в сторону жены, готовясь к вспышке ярости Клауса. Никлаус стоял и смотрел на вампиршу. С одной стороны, он видел перед собой девушку, которая разрушила его планы. С другой — жену брата и мать его сына. Раздумывая как поступить, гибрид закрыл глаза. Он дорожил пока что еще хрупким примирением с братом, но сможет он просто так забыть про Кэтрин Пирс, которую так долго ненавидел? Сможет ли сделать еще один шаг вперед навстречу счастью их семьи? Сделав выбор, он открыл глаза.