Поэзия жизни

...Лиза упорно пыталась запихнуть свою сумку на полку в самолете. Но она была расположена высоко, и ей никак не удавалось закинуть ее туда. «И это называется первый класс», - раздраженно прошептала она, продолжая заталкивать сумку. Наконец ей удалось устроить ее на самом краю и даже закрыть дверцу. Облегченно выдохнув, Лизавета села в кресло. Все, теперь четыре часа отдыха, можно будет отоспаться. А то в Лондоне ей явно будет не до этого. Два месяца назад им предложило сотрудничество одно из известнейших английских изданий и после мучительных, долгих переговоров, они, наконец, подписывают этот договор. За неделю ей надо многое уладить. Но эта гонка впереди, а сейчас спать, спать, спать! Девушка откинулась в кресле, прикрыла глаза и попыталась отрешиться от гула голосов вокруг себя. Вдруг, над ее головой раздался звук открываемой дверцы, и следом за ним сильный грохот. «Что там еще! – недовольно подумала Лиза и открыла глаза». Рядом с ее креслом стоял молодой человек в светлом костюме, одной рукой он держал ее сумку, а второй потирая плечо. - По-моему это Ваше, - сказал он, глядя на девушку. - Ой, - Лиза вскочила, - простите, пожалуйста. Я не смогла ее глубоко поставить, и видимо она слетела. - Я понял, - пробормотал, мужчина морщась. Лизе вдруг стало смешно, и она закусила губы, чтобы не расхохотаться. «Долгорукая, такое только с тобой приключиться может!». - Вы с собой кирпичи возите? – осведомился мужчина, взвешивая сумку в руке - Нет, только самое необходимое, - пожала она плечами, усаживаясь на место. - Значит всего лишь необъемная косметичка, фен, пара туфель и так по мелочи, - усмехнулся мужчина. - Да, что Вы вообще понимаете! – возмутилась Лиза. - Ничего не понимаю, - согласился он, укладывая сначала ее, а потом свою сумку на полку. – Я просто знаю. У меня сестра, тоже вечно носит с собой такую торбу. Закончив с вещами, молодой человек поправил пиджак и сел рядом с Лизой. - Сильно она Вас? – спросила Лиза. - Прилично, - ответил мужчина. – Но до свадьбы я думаю, заживет. Кстати, Михаил, - он протянул девушке руку. - Елизавета, - пожала руку девушке, с интересом рассматривая нового знакомого. - Красивое имя. Прямо королевское. Лиза польщено улыбнулась. ...Анна сидела на веранде в плетеном кресле и наблюдала, как во дворе Данька с Владимиром запускают воздушного змея. Мальчик держал в руках катушку с леской и смотрел на яркий треугольник в небе. Владимир поддерживал одной рукой леску, выправляя полет змея. Наконец поток ветра подхватил его, треугольник распрямился и заколыхал в воздухе. Владимир переложил леску в руку сына и отпустил ее. Змей продолжал висеть в воздухе. - Мама, мама, посмотри, у меня, получается! – радостно закричал Данила, не отрывая глаз от точки в небе. - Вижу, Данечка, вижу, - улыбаясь, ответила ему Анна. Мама. Это слово грело ей душу. Первый раз Данила назвал ее мамой, полтора месяца назад, когда Анна приехала с гастролей домой. Владимир встречал ее в аэропорту. Увидев его, она бросилась к нему, забыв обо всем. Они долго стояли в обнимку посредине зала, не замечая недоуменных взглядов вокруг. Те три недели, которые им пришлось провести врозь, показались обоим годом. И только ежедневные долгие вечерние разговоры по телефону немного скрашивали ожидание встречи. Всю дорогу до дома Владимир рассказывал ей последние новости. Данька дома, хотя до этого две недели был с бабушкой и двумя дедами на даче, которую Владимир арендовал в загородном поселке, рядом с Романовыми. Иван Иванович на свежем воздухе чувствовал себя все лучше и лучше. Данила тоже с удовольствием проводил время на природе, но вчера Корф забрал его домой. Он знал, что сын не простит ему, если он встретит Анну без него. Наконец они доехали до дома. Едва переступив порог, Анна услышала детский голос из глубины дома, и в дверном проеме появился Данила. Мальчик встрепенулся и бросился к ней с криком: - Мама! Мама, приехала! Подбежав, он обхватил ее ручонками за талию и потерся щекой о ее руку. Анна нежно обняла его и растерянно посмотрела сначала на улыбающуюся Варвару, которая стояла в дверях кухни, затем на мужа, застывшего у самой двери, с чемоданом в руке. - Мама моя, - прошептал Данька, утыкаясь лицом ей в живот. Анна присела около него и крепко обняв, прикрыла глаза. Комок в горле не давал ей говорить, а глаза застилала пелена слез. Она поцеловала белокурую макушку мальчика. - Данечка, сыночек мой, - прошептала она. Когда мальчик отпустил ее, Анна бросилась в ванную, понимая, что не может больше сдерживать душащие ее слезы. Закрыв дверь, она включила воду, обессилено сползла на пол и заплакала. «Мама, - звучал в ушах голос Данилы. - Мама моя». Неужели он назвал ее так. Анна знала, что когда-нибудь это произойдет, но не так быстро и сейчас она плакала от счастья. Такой ее и увидел ворвавшийся в ванную Владимир. Жутко встревоженный, он присел около женщины и спросил, что с ней. Услышав ответ, Корф облегченно рассмеялся и прижал ее к себе. Так они и сидели, пока Анна совсем не успокоилась. Сейчас все это казалось очень далеким и слово «мама» стало для нее более привычным. Хотя она порой еще вздрагивала от неожиданности, слыша его от Данилы. - Только держи крепко, - сказал Владимир и, потрепав сына по голове, пошел к веранде. Поднявшись на нее, мужчина сел в кресло рядом с женой. Владимир обнял женщину за плечи и положил подбородок на ее плечо. Его теплое дыхание касалось ее щеки, от чего по телу разливалась легкая волна тепла. Повернув голову, Анна нежно чмокнула его в щеку, мужчина довольно улыбнулся и посмотрел на отца с тестем, которые сидели за столом на другом краю веранды. Оба внимательно смотрели на разложенную перед ними шахматную доску. Оценив положение фигур, Владимир сказал: - Пап, по-моему, нужно согласиться на ничью. - Кавалерия не сдается! – ответил Иван Иванович и, передвинув одну из фигур, довольно потер руки. Петр Михайлович помрачнел и еще больше задумался. Смотреть на этих двух стариков без улыбки было совершенно не возможно. Их партии в шахматы, снова возобновились, а постоянные споры о футболе стали эмоциональнее. - Пойдем, прогуляемся, - шепнула на ухо мужу Анна. Владимир кивнул и помог жене встать. Они спустились в сад. - Даня, пойдешь с нами на пруд? – спросила Анна у сына. Тот радостно закивал головой. Отец помог ему спустить змея и, оставив его на веранде, они вышли из двора. Они втроем снова шли по тропинке, ведущей к пруду. Только тогда была ранняя весна, а сейчас конец лета. Тогда двое взрослых еще не знали, что принесет им эта встреча, а сейчас они были счастливы. Лебедей было видно издалека, вокруг них плавали подросшие маленькие лебедята. Данила подбежал к смотрителю пруда. Мужчина потрепал его по голове и дал кусочек булки. Анна с Владимиром подошли к краю помоста. Корф обнял жену за талию и притянул к себе. Анна прижалась спиной к его груди. - Анют, что-то случилось? – спросил он ее. - С чего ты взял? – спросила Анна, глядя, как два лебеденка подплыли к берегу и начали клевать крошки хлеба, которые им бросал Данила. - Аня, мы же договорились, что между нами больше никогда не будет секретов! Я же вижу, что тобой что-то происходит в последние дни. Сегодня ты как из театра приехала все молчишь и молчишь, - мужчина развернул ее к себе лицом. – Что случилось? Что-то в театре? Анна улыбнулась про себя. Конечно, он все почувствовал. Да и она как раз хотела ему сегодня все рассказать, только не знала как. - Аня! – требовательно сказал муж. - Все нормально, Володя, - успокаивающе ответила женщина. – Вишняков хочет ставить «Сон в летнюю ночь». Мне предложил партию Титании. - И? - Я отказалась. - Почему? – удивленно спросил Владимир. Отказалась от роли? Сама? Зачем? Что могло такого случиться, что она отказалась от главной роли в спектакле. Догадка заставила его похолодеть. Неужели у нее травма? Но она ни разу не жаловалась на боль. Молчала, потому что привыкла терпеть, а теперь стало невмоготу или травма очень тяжелая. - У тебя травма? – тревожно спросил Корф, оглядывая фигуру жены. Заметив, как он насторожился, женщина улыбнулась и покачала головой: - Нет, нет, никакой травмы. Просто…..- лукавый огонек загорелся в ее глазах, – ближайшие девять месяцев, дорогой мой супруг, я все равно не смогла бы танцевать. Ведь беременным женщинам совершенно противопоказано делать резкие движения, я уже не говорю про фуэте и прыжки. Владимир замер, растерянно глядя на нее. Анна весело рассмеялась видя какой эффект произвели на него ее слова. - Аня, - наконец выдохнул он. – Анечка, родная моя, - прижав смеющуюся женщину к себе, Корф начал беспорядочно целовать ее щеки, глаза, губы. – Милая, любимая, спасибо, - шептал он в перерывах между поцелуями. – Солнце мое! Жизнь моя! Спасибо тебе! - Володя, Володенька, перестань, - смеясь, пыталась урезонить его Анна. – На нас смотрят! Он словно не слышал этих слов. - Володя, ты же задушишь меня сейчас! – с легкой укоризной сказала Анна. Владимир слегка ослабил свои объятия, продолжая целовать ее. Наконец, он, немного, успокоился, и крепко поцеловав ее в губы, спросил: - Когда ты узнала? - Несколько дней назад, - ответила Анна, кладя голову ему на грудь. – Но была еще не уверена. Сегодня была у врача и все подтвердилось. Владимир нежно чмокнул ее в висок. - Пап, мам, смотрите, смотрите! – к ним подбежал Данила. Он указывал рукой на центр озера. На маленький островок вышли лебеди. Они чистили свои перья. Маленькие лебедята сгрудились около матери, повторяя за ней все движения. Владимир улыбнулся и притянул к себе сына. Вот оно настоящее счастье. Счастье, ради которого хочется жить.