Рождественский дух Малфой-Мэнора

Тонкая нить поднималась вверх, разветвляясь, закручивая свои изящные усики нежными кристалловидными лепестками. Драко, прислонившись лбом к широкому стеклу, водил пальцем по морозным завитушкам, быть может, последний год украшающим окна Малфой-Мэнора. Отец собирается заменить старинные рамы на пластиковые, а они, по слухам, умеют только "плакать". Не то чтобы Драко любил узоры, но в них было воистину что-то волшебное, они единственные словно прошли в сегодняшний час, сквозь годы, из детских воспоминаний, славных времëн, когда поместье в эти дни выглядело совершенно иначе... Теперь, это, разумеется, не имеет никакого значения. Но всë же. Узоры закрывают от глаз творящуюся за окном свистопляску из снега и ветра. Малфой поëжился при мысли о метели. А дома тихо и спокойно, как под одеялом. Другой мир, их мир. Каким бы он ни был, его спокойствие точно лучше, чем то, что поднималось отовсюду и закручивалось вьюжными вихрами на улице, от чего их так старательно укрывали надëжные стены старого Мэнора и отгораживали расписанные морозом окна. Позади себя он услышал осторожные, крадущиеся шаги. – Как тебе удаëтся так тихо входить? – ухмыльнулся Драко. – Вот снова! – в шутку расстроилась она. – Снова не получилось тебя напугать! – Астория подошла сбоку, поцеловала мужа в щëку и облокотилась рукой о его плечо. – И не надо! – возразил он. – Сама же знаешь, что не страшная. – А что для тебя – страшное? – негромко спросила она у самого уха. – Ну, – Драко смотрел перед собой, – на самом деле много чего... Погода, вон, например... – Серьëзно? Ты боишься метели? – Астория ловила его взгляд. – Насколько мне известно, ты тоже не любительница холода. Особенно, когда такой ветер колет глаза и щëки, и нос... – Но “не люблю” не значит – “боюсь”! – мягко возразила молодая женщина. – Ты разве никогда не застревал в такую пургу где-нибудь с отцом, а потом вы не выслушивали причитания мамы, не пили чай с вареньем у камина, закутавшись в шерстяные одеяла? – Во-первых, мне дороги пальцы на ногах! – со смехом, он наконец повернулся к ней. – А во-вторых, ты можешь представить там, – он кивнул в сторону окна, – моего отца? По еë переливчатому хохоту Драко понял, что Астория начала воображать, как разлетаются на ветру длинные белые волосы Люциуса Малфоя. На самом деле, ему и впрямь стало любопытно на это посмотреть, но кто может знать, какая сила способна вытащить в такую погоду отца из его родового гнезда. Она села на широкий подоконник и потянула его за собой. – В-третьих, раз уж на то пошло, мама не стала бы охать и ахать, она бы просто нас прибила! Взглядом, конечно, – поправился он, – но тем не менее... Ох уж эти твои фантазии! – Иногда мне этого не хватает, – вдруг перестав смеяться, но с улыбкой проронила Астория. – Чего-то из детства. Простого, но такого сказочно приятного! – Я не принц из твоих сказок, моя госпожа, – с такой же улыбкой возразил Драко. – Обычный волшебник, без героизма и благородства, банальный, ворчливый, с кучей психологических травм и комплексов, такой же, как многие, из плоти и крови. Но я – весь твой, чего же тебе не достаëт? – Мои родители тоже не король с королевой, – она слегка покачала головой, – но у них всегда доставало власти и силы – силы любви и воображения – для того, чтобы устроить нам с сестрой незабываемые праздники. – О, уж впечатления незабываемые я тебе гарантировать могу! – томно прошептал он, притягивая еë к себе. – Не сейчас, – Астория, розовея, отстранилась, но не убрала своих ладоней с его рук, крепко обвивших тонкий стан жены. Через несколько минут оба, совсем как дети, увлечëнно водили указательными пальцами по мелким линиям рисунка на еë платье, соревнуясь, кто быстрее доберëтся до определëнной точки. – Я первый! – восторженно вскричал Драко, Астория поймала его руку и прижала к своим губам. Отсмеявшись, он заметил, что еë взгляд затуманила какая-то мысль. – Какое сегодня число? – вдруг спросила женщина. – Эм, по-моему, тринадцатое, а что? – Малфой прищурился, вспоминая. – Двенадцать дней до Рождества! – прошептала она, распахнув ресницы и в изумлении посмотрев на мужа. – А Малфой-Мэнор до сих пор не украшен! – Мы не празднуем Рождество, Астория, – важно проговорил Драко, даже прикрыл глаза, будто гордился этим. – Совсем? – воскликнула она. – Нет, частично, – он не удержался от ухмылки. – Конечно совсем! Ох, Стори, какая же ты у меня смешная! – Даже не вспоминаете об этом? – кажется, она уже не удивлялась, а просто вдруг отчего-то оживилась. – Ну, – Драко посмотрел вверх, – иногда мама обнимает меня и целует отца со словами поздравления... Но это имеет такое же малое значение, как эти дурацкие можжевеловые веточки, которые закладывают себе за уши домовики. Отец буквально не может их видеть в это время. – Эльфы отмечают Рождество? – По старой памяти. – Что ты хочешь этим сказать? Так значит, вы когда-то праздновали? – тот же доверчивый взгляд, как на первых свиданиях. Что в нëм такого, что он, незаметно для самого Драко, заставляет его выкладывать ей всë подчистую? – Когда я был маленьким, мама устраивала это всë для меня... Еловые ветви, свечи, остролист, аромат шоколадного пудинга... Думая обо мне, она продолжала это делать, даже когда я оставался на каникулы в Хогвартсе. Но потом я вырос, и наступили не самые лëгкие времена... С возвращением... сама знаешь, кого, в поместье стало уж точно не до празднований. Да и в самом деле – мы же волшебники, зачем нам всë это? – Но ведь так нельзя! – странным голосом сказала она. В нëм не было ни насмешки, ни ошеломления, ни упрëка, ни возмущения. – Опять... – Драко закатил глаза, не переставая улыбаться. – Что – опять? – с милой растерянностью приподняла уголки губ Астория в ответ на его улыбку. – ...идëшь. Наперекор. Отцу? – он взял с еë плеча прядь волос и начал пропускать сквозь неë пальцы. – Вы, похоже, праздновали, раз так интересуешься. Хочешь устроить в Малфой-Мэноре Рождество? – Не хочу, – покачала головой юная миссис Малфой, – а просто немного помогу. Рождество само придëт к нам в дом. Оно всегда приходит, только не все это замечают. – Но зачем, Стори? Хочешь, отпразднуем его вдвоëм? Но ты ведь не ограничишься тем, что украсишь нашу спальню? – он пристально заглянул ей в глаза. – Не ограничишься! Она повернулась к окну, обхватив себя руками. Потом снова посмотрела на него и провела пальцами по его шее. Драко накрыл тонкую ладонь жены своей. – Твоим родителям тоже нужно Рождество, – тихо, но твëрдо сказала она, и глаза еë мерно замерцали. – Малфой-Мэнору нужно Рождество! – Кому? – с горьким возбуждением воскликнул Драко. – Отцу?! Я тебя умоляю, оставь эту затею! Не мучь его ещë больше! Ты же видишь, что он до сих пор не пришëл в себя после той войны. – И уже не придëт, никто не придëт, – подхватила она. – Мы все теперь другие, как никогда, нуждаемся в Чуде... И он более остальных. – Напрасно потратишь силы, – Малфой бережно обнял еë за локти, – не оценит. Только ещë прибавляется риск ухудшить ситуацию. Знаешь же, он не в восторге от того, что порог нашего дома переступила именно ты... – Я знаю, что этот день особенный, – спокойно ответила Стори. – Я просто сделаю то, что должна, а остальное случится само. Так всегда было в моей семье, в моëм детстве. Это чудо Рождества. – Не более, чем мишура, – с сомнением шепнул супруг, всë ближе и ближе наклоняясь к еë губам. – Я скажу об этом сегодня за ужином. Это наше первое Рождество, Драко, – прежде, чем дать ему поцеловать себя, напомнила Астория.

***

Все были уже на своих местах, когда в столовую наконец заявился Драко. Как он и думал, в глазах Астории – дымка решимости. Драко вздохнул и сел за стол, не глядя на отца. Маме, сидевшей по правую сторону от мужа, подвинули глубокое кресло, еë снова мучили головные боли – на погоду. Еë напряжение будто сообщалось и хозяину. Драко скептически приподнял брови – его маленькая жена уж точно выбрала самое что ни на есть худшее время для споров со свëкром и свекровью. – Что же могло тебя так задержать? – берясь за вилку, раздражëнно бросил Люциус Малфой сыну. Драко поднял глаза на находящуюся в такие дни рядом с мамой на противоположной стороне стола Асторию. Спокойные глаза молодой женщины немного округлились страхом. Словно какая-то чужая, инородная сила подмывала его доказать ей, что ничего у неë не выйдет, а будет только хуже, ху-же. Неужели не понимает и упрямится? В его зрачках сверкнуло злорадство, и тень усмешки скользнула на губы. – Дела, – огрызнулся он в сторону отца, исподтишка наблюдая за реакцией жены. Астория почувствовала, что за столом кончился кислород и повисла могильная тишина. Она схватилась за сердце, думая, не будет ли слышно всем его отчаянный стук. – У тебя – дела? – вскинулся уже было забывший о своëм вопросе Люциус. – У тебя-то? Какие же это, позволь спросить? – Важные, – повышая тон, с нажимом ответил сын. – Драко, – с лëгким укором шепнула мать. – Не надо, Цисси, – остановил еë муж, – пусть говорит. Ну? Этого вопроса Драко уже не ожидал, лихорадочно соображая, какие у него могли быть дела. Люциус устало откинулся на широкую спинку стула, скрещивая руки на груди и сверля сына взглядом. – От безделья скоро с ума сойдëшь, – сухо констатировал он. – Никаких занятий, интересов, помощи родителям. Ещë и перечить мне вздумал, а самому даже похвастаться нечем. Хоть бы перед женой постыдился. Я в твоëм возрасте... – Может, хватит? – Драко, кажется, был уже не рад, что затеял эту перепалку, но по инерции продолжал подливать масла в огонь, только бы показать Астории, как она ошиблась. – Прикажешь мне молчать? А сам даже не ответил на вопрос! – тихо проговорил Малфой-старший, но голос его дрогнул. Нарцисса прикрыла веки и поднесла салфетку к бескровным губам – она знала, что это последний знак перед неминуемой бурей. Драко холодел, смутно осознавая, что сейчас начнëтся, но им овладело внутреннее торжество – Астория больше всего боится свëкра в гневе. Но он не учëл того, что сидящая подле Нарциссы невестка уловила еë опасения. О женской солидарности Драко не имел ни малейшего понятия. – Это он от меня в своëм кабинете прятался, сэр, – пространство заволок мягкий, чуть-чуть робкий голос, снимая повисшие в нëм искры. Нарцисса облегчëнно вздохнула. Миг упущен, пик крайнего перед угрозой скандала мгновенья пройден. – Да? – Люциус преспокойно повернулся к молодой родственнице, Драко непонимающе уставился на жену. – Чем же вы ему так досадили? Мать тоже недоумевала: неужели эта маленькая чудачка решила взять всë на себя? Астория сделала глубокий вдох и нежно улыбнулась: – Я могу попросить вас о заступничестве? Озадаченный Люциус несколько раз моргнул. – В чëм же? – выдал он. – Я решила помочь миссис Малфой с украшением поместья к Рождеству, сэр, и надеюсь на вашу благосклонность, – как ни в чëм не бывало продолжила юная хозяйка. – Драко, по всей видимости, не хочет принимать в этом участия. Он сказал, что вы тоже не поддержите эту мысль. Это правда, сэр? Мистер Малфой перевëл дух. – Какая бессмысленная затея... – пробормотал он, намереваясь выставить этой девчонке все аргументы против. Он обвëл глазами присутствующих, но наткнувшись на пытающегося стушеваться Драко, переменил ход мыслей. Также не укрылись от него и вспыхнувшие восторгом глаза не изменившейся в лице и не проронившей ни слова жены. Пересиливая себя, Люциус снова обратился к невестке: – Раз вы твëрдо решили, переубеждать вас не имею желания, – процедил он, подвигая к себе тарелку. – Но что именно вы хотели от меня? – Только узнать ваше мнение и попросить совета, – с королевской невозмутимостью ответила Астория, хоть внутри у неë всë сжалось до размера снежинки. – Совета? – свëкор поднял на неë уставший и потрясëнный взор. – Я собираюсь пройтись по магазинам, сэр, – пояснила молодая женщина, – Но, вероятно, не следует делать это в одиночку. – Ни в коем случае, – скрепя сердце согласился мистер Малфой и скривился – он представил уродливые магловские гирлянды в коридорах Мэнора, терпкий, щекочущий ноздри запах, отблески красных огоньков на роскошных обоях, кричащие цвета. Уж лучше пусть ей, этой любительнице нововведений, поможет Нарцисса, у жены всегда получалась украсить дом со вкусом, в каком-то приятном готическом стиле. – Уж в этом вам, я надеюсь, поможет супруг... – Люциус бросил испепеляюще-насмешливый взгляд на совершенно потерявшегося и способного только кивнуть в знак согласия Драко. – Лишь бы только не слонялся без дела... – Благодарю вас, сэр, – с достоинством, едва сдерживая счастливую улыбку сказала молодая женщина. – Но учтите, что... – сурово начал он, однако был остановлен женой, которая положила свою ладонь на его. – Раньше эта привилегия всегда и всецело принадлежала мне, – деловито заговорила миссис Малфой, забыв о своëм недомогании. – Но раз вы, дорогая, сами изъявили желание, то можете попробовать. Тем не менее, не забывайте обращаться за наставлением. Я подскажу вам, как всë устроить лучшим образом. – Совершенно верно, – Люциус прикрыл глаза в знак единодушия. – Непременно, мадам, – согласилась Астория и украдкой взглянула на мужа с невиннейшей улыбкой превосходства. Драко сидел совершенно уничтоженный, но ехидно полуопущенные уголки его губ давали понять, что он то ли не испытывает ни малейших сожалений, то ли ещë не осознал, на что подписался.

***

В ответ на порывы ветра Мэнор тихонько ухал крепкими, но старыми стенами. Драко не помнит этот звук. Видимо, в детстве его попросту не было. Война со всеми еë последствиями пришлась не по зубам не только ему, родовое поместье тоже не оценило разнузданность приспешников Тëмного Лорда, надругавшихся над ним. Но теперь всë позади, можно было заснуть блаженным сном. Драко сидел, завалившись на спинку бордового дивана в их с Асторией гостиной, и в какой-то сладкой полудрëме размышлял. Только с вхождением в дом юной жены он смог вполне ощутить, как по жилам растекается умиротворение этого детского покоя и защищëнности. Но, странное дело, далее всë пошло не совсем так, как он предполагал. Такая кроткая и заботливая, он думал она станет во всëм угождать отцу и матери, только бы сберечь уютное гнëздышко их новой, едва зародившейся семьи. Но она же сама всë время нарушала спокойствие, которое приносила. Еë воображение было неистощимо на идеи, как вытащить его из дома, как разнообразить привычный уклад жизни Малфой-Мэнора. Зачем? Кто знает, что творилось в этой женской головке, какие инстинкты подталкивали еë постоянно напоминать о жизни не только своему мужу, но и его родителям. Дверь аккуратно, но решительно повернулась на золочëных петлях. Не успел Драко и поднять взгляд на вошедшую жену, как в него что-то прилетело и шмякнулось на колени. – Зачем это, Стори? – воскликнул он, вертя в руках плотную голубую водолазку. – И почему ты так... Что это... на тебе? – куда сильнее поразился он, наконец посмотрев на Асторию. Молодая миссис Малфой совершенно не вписывалась в классическую роскошь окружающей обстановки. Его любимые карамельные локоны, обычно легко спускающиеся на плечи, выпрямлены и гладко убраны в высокий хвост. Из привычного – только жемчужины серëжек. Нежно-розовые лепестки губ были обведены коричневатым контуром и непривычно выделялись на светлой коже... Если бы Драко знал названия той одежды, что сейчас была на его жене, то он бы смог сказать, что еë ноги обуты в бесформенные угги и затянуты в низкой посадки выцветшие джинсы, венчающиеся поясом с широкой пряжкой. Стройная талия упрятана в лилово-сизый джемпер с открытыми плечами, поверх которого накинут кожаный полушубок, отороченный мехом, явно неживотного происхождения. На шее – странный кулон на цепочке и длинный узкий розовый шарф, огромная сумка в руках. Но так как Драко ничего не знал о млагловской моде нулевых, то просто уставился на Асторию, забыв закрыть рот. – Что ты с собой сделала?.. – вымолвил он. – Благослови судьбу за то, что тебя пока не увидел отец!.. Астория тихо улыбнулась. – Собирайся. Надевай куртку, – рядом с Драко, на диване, очутилась медного цвета дублëнка, – и идëм! – Я это не надену, Стори, – брезгливо покосился он на предмет верхней одежды. – И главное – почему мы должны быть так одеты? Куда ты собралась? – За ëлкой, – маняще-незнакомая Астория подошла к нему и обняла ладошками его руки, всë ещë сжимающие свитер. Уже хотевший зарыться лицом в еë пальцы Драко вдруг резко поднял голову и протянул: – Что-о?! Ты меня с Хагридом, случайно, не перепутала? – Причëм тут Хагрид? – со смехом, но искренне удивилась женщина. – А при том, лапочка, что в лес я в такую погоду не пойду! – отрезал Малфой. – Вот ты к чему клонила всë это время... – В лес и не надо ходить! – рассмеялась она, так беззаботно и весело, что у него сжалось сердце. – Какой же ты старомодный, Драко! – Такой, какой есть, – буркнул он, посмотрев на еë руки. – Отец будет точно против дерева в доме. – Вы ни разу не ставили рождественскую ель? Даже в твоëм детстве? – Астория заглянула в серые, как пасмурное небо, глубины его глаз. – Значит, это будет первая ëлочка в твоей жизни. Ма-аленькая, наша. – Вот надо оно тебе, – усмехнулся он, отпуская еë руки, и начал растëгивать ряд пуговиц на домашней мантии. – Где ты еë хоть брать собралась? – На магловском рынке, потом пройдëмся по магазинам – купим всë необходимое. Драко, собиравшийся уже просунуть светловолосую голову в водолазку, уставился на неë. – Стори, это перебор. У нас и в поместье должны были остаться украшения... Но если даже этого мало, почему бы не отправиться в Косой переулок? – серьëзно предложил он. – Маглы лучше нас знают, как праздновать Рождество, – пожала плечами женщина, помогая ему, – У них – самые красивые украшения. Продев руки в рукава, Драко поймал запястье жены, их лица были так близко, что почти соприкасались носами. – На что мне праздник, Астория, когда ты – моë главное рождественское чудо! Стори смущëнно улыбнулась, но всë же покачала головой, шепча: – Не говори так.

***

– Знал бы, что придëтся пройти через это, в жизни бы не позволил тебе осуществить твою прихоть! – кричал Драко, жмурясь и отплëвываясь от летящих прямо в лицо аристократу хлопьев, колючих, как тысячи иголок. Щëки его раскраснелись, и Астория не могла налюбоваться мужем, видя, что глаза его прищурены не только от снега, но и удовольствия. – Тысячу раз прав был отец! – Крепитесь, мистер Малфой! – точно маленькая девочка в первый день рождественских каникул, смеялась она. – Мы трансгрессировали всего на три десятка миль от поместья! Ещë примерно столько же – и мы на месте! – Как ты вообще понимаешь, где мы?! Я ничего не вижу кроме снега! – Мне привычно. Мы с папой всегда так путешествовали... Держись! Ещë один рывок – и молодые супруги двумя маленькими снежинками завертелись на просторах старушки Англии, перемещаясь из одной точки в другую. Чем ближе к Лондону, тем меньше мело, но Драко, кажется, не чувствовал разницы. – Стори, я совершенно выдохся, мы потратили все силы!.. – выдал он. – А ты ещë хочешь по магазинам ходить! – Ничего, мы скоро доберëмся до города и посидим-отдохнëм там в каком-нибудь кафе, – уверенно ответила она. Драко наигранно застонал, но не прошло и четверти часа, как они уже действительно пили горячий шоколад в одной из забегаловок возле известного среди маглов столичного рынка. – Не замëрз? – озабоченно спросила Астория, ощупывая руки мужа. – Как ни странно, но нет, – розовый от мороза Драко расплылся в ухмылке. – Эта шкура оказалась на редкость тëплой. Кстати, откуда ты взяла магловские прикиды? – он понизил голос. Молодая супруга склонилась к нему. – Ты забываешь, что у вас есть эльфы? – Ах, да, точно! – Малфой хлопнул себя по лбу с выражением величайшей иронии на лице. – Это же чисто в стиле Астории – скооперироваться с домовиками! Как я сам не догадался. И деньги тоже они разменяли? Стори кивнула, допивая шоколад. – И что, вот мы сейчас купим ëлку и куда еë потом денем? Сразу говорю, я не буду с ней таскаться, как кентавр с прицепом! – заявил Драко, вытягивая ноги. Делая вид, что рассматривает ногти на своих руках, он незаметно наблюдал за своей спутницей. Казалось, не было обстоятельства, которое она бы не учла. Молодая миссис Малфой, такая непохожая на себя привычную в этой странной одежде, но всë равно непреодолимо-родная, сложила руки перед собой и мило улыбнулась. Муж даже забыл, о чëм спросил. – Мы просто уменьшим еë на время, пока маглы не видят, и положим к остальным покупкам, – пояснила она и стала поправлять воротник его дублëнки. В этой простой неволшебной обстановке было что-то раскрепощающее. Драко почудилось, что Астория придумала всë это, чтобы они сбежали из дома, от вездесущего надзора отца, и провели время наедине. Здесь настоящая их жизнь среди магов казалась забывающимся после пробуждения сном. Какая-то опьяняющая дымка окутала сознание Драко, захотелось отдаться этому мгновению, притвориться беззаботными британскими студентами, и он непроизвольно потянулся к приоткрытым губам жены, обведëнным не то карандашом, не то шоколадом. Но Астория одним движением рассеяла его грëзы – она шустро встала из-за столика, выудила из сумочки зеркальце, посмотрелась, пригладила волосы, убрала его обратно, натянула приспущенный полушубок, поправила шарфик. – Пойдëм? – лëгкий кивок головой и взмах ресниц, не тëмных и не густых, но каждая из которых была нитью, навсегда привязавшей его к этому женскому существу. Драко тут же подскочил, как будто его силы увеличились втрое. До этого они почти не успели ничего рассмотреть, но теперь, когда вышли из кафе и огляделись, то смогли выразить свои восторги по поводу окружения с лихвой. То там, то тут пестрело множество венков, припорошëнных снегом, точно сахарной пудрой. Муравейник людей, спешащих за подарками своим близким, с разноцветными пакетами, коробками, разносчики с румяными карамельными яблоками, гирлянды флажков и ломящиеся от товаров прилавки. Астория взяла мужа за руку и повела в самую гущу этого предпраздничного великолепия. Драко с послушанием ребëнка последовал за ней, оглядываясь на всë вокруг круглыми от удивления глазами и риском свернуть шею. – Стори, мы не потеряемся тут? Стори, нас не растопчут? Стори, что это? Стори, откуда играет музыка? – то и дело сыпал он вопросами, но его провожатая не успевала разъяснять, так как он задавал следующий, не дожидаясь ответа. Астория опытным глазом отыскала добродушного бородатого продавца заботливо ухаживающего за своими питомицами – небольшими, по четыре-пять футов, ëлочками. Пока она подробно о чëм-то его расспрашивала, выбирая из зелëных ветвистых красавиц ту, что могла бы стать достойным украшением Малфой-Мэнора, а он охотно отвечал, еë супруг стал бродить среди деревьев, представляя, что он в лесу. Молодой миссис Малфой и продавцу пришлось возвращать его к реальности, но он, кажется, был уже совсем не против доставшейся ему хвойной ноши. – Счастливых праздников! – пожелал на последок бородач, чем-то напомнивший Драко Хагрида, если б тот чуть похудел и уменьшился. – Зачем они это говорят? – удивился Малфой. – Они же не волшебники... Думают, заклинание подействует? – Пожелание, – терпеливо отозвалась Астория, – обычно сбывается. У тех, кто действительно со всем сердцем адресует и принимает добрые слова. Жена завела ничего невидящего за пышной юбкой дерева мужа за угол и помогла спустить ëлку на землю. Он достал палочку. Но не спешил произносить формулу уменьшения. – Астория... – шепнул он, чуть нахмурившись и пробегая взволнованным взглядом по еë лицу. – А если я пожелаю под Рождество, чтобы ты... никогда не болела и всегда была со мной? Это сбудется? Глаза женщины увлажнились, она медлила, как будто не могла решить, что ответить. – Да, – в итоге прошептала она и сама прильнула к его побелевшим губам. Драко произнëс заклинание, и они быстро положили крохотную ëлочку в уже купленный Асторией пакет. – Теперь домой? – повеселел волшебник, когда они снова зашагали меж торговых рядов. – Нет конечно! – воскликнула его супруга. – Ещë подарки и украшения. – Подарки? Кому? – Твоим родителям. – А мне? – ухмыльнулся Драко. – И тебе, – просияла в ответ Стори. – Но это уже будет не подарок, – возразил он. – Не переживай, я куплю его так, что ты даже не заметишь, – в еë глазах светились тайны, отражались тысячи огоньков и мигалок. – Спорим, замечу? – он не унимался. – На что? – развернулась женщина. – Кто выиграет, тот и украшает Мэнор в следующем году! – Тогда можно покупать украшения и на следующий год, – выдохнула она, понимая, что у Драко нет ровным счëтом никаких шансов. Она даже поначалу хотела поддаться ему, но потом всë же решила не портить сюрприз. – Кстати, где моя палочка, Стори? – он похлопал себя по карманам. – В сумке, – бросила она. – Отдай, – Малфой занервничал. – Нет, – Астория загадочно улыбнулась и ответила на его возмущëнное: "Почему?" – Вокруг маглы, Драко. Не хочу портить нам настроение министерскими разборками. Он понял, что жена права, но вместе с тем осознал всю ничтожность своих шансов в связи с этим обстоятельством выиграть пари. – Послушай, ты и отцу собралась здесь подарок покупать? – засмеялся вдруг Драко. – На магловском рынке? Вот так ирония! – Потерпи немного, – она прикрыла глаза, – всë сам увидишь. Спустя несколько минут она стала оглядываться, словно проверяя, в нужном ли направлении идëт. Наконец, взгляд еë посветлел, и женщина повернулась к одной из лавок, украшенной несколько пышнее остальных. За прилавком стоял высокий молодой человек в гранатового цвета пиджачке. Поздравив подошедшую чету с наступающими праздниками, весело осведомился о том, что им угодно, сияя белоснежной улыбкой. – У вас ведь есть стеклянные шары? – уточнила Астория. Продавец пристально на неë посмотрел: – Те, которые украсят полки старого родового гнезда? – и подмигнул. – Да, – просто ответила Стори и удовлетворëнно улыбнулась. И без того ничего не понимающий Драко просто вспыхнул. Как этот выскочка смеет подмигивать его жене? Драко, разумеется, убеждал себя, что не ревнует, что слишком преувеличил значение богатой мимики лавочника, но какая-то искра, бенгальским огнëм вспыхнувшая и закрутившаяся в груди, заставила его мгновенно выпрямиться, устремить немигающий властный взгляд перед собой и обвить рукой талию жены. Продавец в гранатовом тем временем слегка наклонился и длинной рукой выудил из под прилавка нечто похожее на шар для прорицаний, какие были у Трелони в Хогвартсе. Драко подозрительно прищурился. – Это, кажется, ваше? – спросил тот у покупательницы. – Наше, спасибо, – Астория снова одарила его улыбкой, принимая прозрачную сферу в свои руки. – Всего вам доброго! Они раскланялись, и Драко повëл счастливую жену прочь от этой лавки. – Что это, Стори? – спросил он расслабляясь. – Подарок твоему отцу, – она склонила голову к плечу мужа. – Хрустальный шар?! – иные восклицания точно выбило у него из головы. – Посмотри, – она приподняла руки и поднесла приобретение к его лицу. Драко взглянул на то, что было в еë ладонях и тихонько вскрикнул от изумления. В прозрачном шаре, словно утопая в муке, стояла миниатюрная копия Малфой-Мэнора. Вокруг него кружились вихри снежинок. Для этого шар даже не нужно было встряхивать, в нëм будто помещались и свои собственные маленькие ветры, обвивающие старые зубчатые стены. Наполнение шара завораживало детализацией, Драко не мог поверить глазам – казалось, и в самом уменьшенном Мэноре кипела жизнь: окна светились золотом изнутри, где-то в них виднелись гирлянды и знакомые молодому хозяину гардины, через одно из них виднелась ëлка. Малфой подловил себя на дикой мысли, что может, если присмотрится, в одном из ряда окон разглядеть себя. Он перевëл полный восторженного потрясения взгляд на жену. – Как? – только и выговорил он. – Магия! – Астория наклонила голову. – Нет, серьëзно? Ты заказала заранее? – она кивнула. – Как другие волшебники могут понять, что он – один из нас? – Если бы ты не так сверлил его взглядом, то заметил бы, что нагрудный карман его пиджачка декорирован венком из... – Видел! И что? – ...листьев алихоции! Травологию учить надо было. Это магическое растение! Драко умолк и стал разглядывать шар, до тех пор, пока Астория не убрала его в заготовленную коробку. – Как считаешь, мистеру Малфою понравится? – чуть более беспокойным тоном, чем обычно, спросила она. – Ну, ему будет над чем поразмыслить уж точно, – предположил Драко. – Куда дальше? – Туда! – она показала пальчиком в направлении магазина домашней одежды. Драко уже не стал ничего спрашивать и просто последовал за супругой. На входе, у кассы, их встретили девушки-консультантки, но Астория, вежливо отказавшаяся от помощи, повела Драко дальше, вглубь бутика. У неë сияли глаза, Малфой изрядно удивился: ряды розовых наволочек и простыней осчастливили еë не меньше рождественского убранства снаружи. Наконец, глядя на то, с каким интересом она перебирает ночнушки и халаты, Драко тоже обратил внимание на содержимое стеллажей. Как оказалось, здесь была одежда не только для сна и дома, но для повседневной жизни, о чëм он, конечно, не догадывался. – Что это? – произнëс в итоге он, прикладывая к себе велюровые штаны. – Так сейчас модно, это спортивный костюм, – пояснила жена, едва взглянув на вещь, которую он вертел в руках, а потом нечаянно снова бросила взгляд в его сторону и засмеялась, – Положи, они – женские. – Хочешь сказать, на тебя? – она буквально не могла вынести этих серых широко распахнутых ангельски-невинных глаз и снова прыснула. – Да, раз уж они тебе так понравились, давай купим этот костюм – я надену его на Рождество, после того, как поздравим родителей, – и Астория закинула два велюровых костюма – себе и мужу – в корзинку, что держал в руках не успевший запротестовать Драко. Потом она снова обратилась к нему: – Как думаешь, понравится твоей маме? – показала хлопковый пеньюар, такой нежный, будто сейчас рассыпется прямо в еë руках со всем своим кружевом. – Да, – затаив дыхание, прошептал он, ловя ускользающие ассоциации с детством. – Только ты, правда, собралась это дарить? Халат? Астория указала на ценник, и быстро переведший фунты в галлеоны Драко тихо присвистнул и согласился. Он думал, они уже уходят, как увидел, что женщина остановилась посреди ряда и стала быстро оглядывать полки, ища что-то. – Нам разве не пора? Что ты ещë хочешь? – Я где-то видела, здесь были носки... – пробормотала Стори и метнулась к стеллажу, отыскав нужную секцию. – Они-то тебе зачем? – подкатил глаза Драко. – Как? Это же рождественская традиция! Развесим у камина, а на утро в них окажутся подарки! Тут настала очередь смеяться Драко. Он согнулся пополам от смеха, испугался, за малым не выронив всë, что держал в руках, но потом снова захохотал. Юная супруга молча смотрела на его веселье и ждала объяснений. – Ой, Стори... Я не могу... – выговорил он, когда смог, высвобождая одну руку и вытирая слëзы. – Нас же... нас отец выкинет вместе с твоими носками!.. – Почему это? – тихо прозвенело на еë устах. – Кто тебе будет помогать украшать дом? – он решил навести еë на мысль. – Эльфы, – непосредственно ответила она. – Ты... ты дашь эльфам носки?.. Прямо в руки? – или что там у них, лапки? Развешивать над камином?! – и он снова покатился. – Нет уж, уволь, я не допущу, чтобы у отца в следствие твоих традиций случился рождественский припадок! До Астории наконец дошло, и она светло улыбнулась, заводя свою руку под его: – Ну хорошо, идею с носками оставим! – оплатив покупки и выйдя из магазина, они вновь очутились в предпраздничной круговерти магловского адвента. На самом деле Астория покупала не так уж и много. Большую часть рождественских украшений она привезла из родительского дома в старинном сундучке, который дожидался своего часа под кроватью молодых супругов. Но Драко ничего об этом не знал, а на рынке буквально разбегались глаза от представленного на прилавках великолепия, так что юная миссис Малфой порхала от одного продавца к другому, точно подхваченная ветром снежинка. Она успевала быть абсолютно везде – и набрать целую связку позолоченных шишек, и запасаться целыми наборами восковых свечей в прозрачных коробках, и попробовать изукрашенные глазурью пряники, и подсмотреть, как надеющийся, что она увлечена покупками, Драко, отчаянно оглядываясь на неë и всем своим видом выдавая себя, яростно перешëптывался с продавцом в лавке изящных предметов быта ручной работы о том, в какую оберточную бумагу можно упаковать приобретëнный для неë подарок. Глядя на этот театр одного актëра, Стори чуть не залилась смехом, и хотя тут же взяла себя в руки, он успел понять, что с треском проиграл спор. – Вот почему тебя в школе вечно палили, – заметила женщина, беря у него из рук свой подарок и укладывая его в пакет, – лицемер из тебя отменный, а конспиратор – никакой. – Смейся, смейся, – отвечал пытающийся притвориться, что малиновые пятна на скулах – от мороза, а не смущения, Малфой, потирая переносицу, – это только рядом с тобой я становлюсь таким идиотом. Даже перед отцом стыдно. – Да брось, я бы всë равно узнала, даже выбери ты более подходящий момент и будь твоя маскировка на более высоком уровне, – Астория чмокнула его туда, куда дотянулась, а именно – в нос. – Много тебе ещë? – устало осведомился он, навьюченный, как верблюд. – Я уже по второму кругу есть захотел. Чем это пахнет? Кофе? – Потерпи, любимый, – она распахнула глаза, – Я бы хотела ещë чего-нибудь посмотреть... Давай, купим тебе кофе и ещë походим. Супруг молча кивнул. На деле к ароматному напитку прибавились ещë пирожные, и они расположились за барной стойкой, относящейся к местному кафетерию. Драко пришлось помочь жене забраться на высокий стул. Так ли он уже рвался домой, как пару минут назад? Нет. Ноги с непривычки гудели, аристократические пальцы натëрли ручки пакетов, в дублëнке он чувствовал себя олухом царя небесного, но ради этих атмосферных перекусов с ней, проголодавшейся и уминающей то, к чему дома бы и не притронулась, он готов был пробегать ещë хоть полдня. Астория, задумавшись, зажала горячий одноразовый стаканчик между озябшими пальцами. Драко подумал, что никогда не сможет соскучиться с ней, что каждый день она будто бы уже другая. Она взглянула на него и смущëнно улыбнулась, как если бы могла читать мысли, поправила выбившуюся из хвоста прядь. – Астория, а что мы потом будем делать с этой одеждой? – он оттянул воротник своей водолазки. – Оставим себе, если хочешь, – усмехнулась она, но потом мигом посерьëзнела, замерцали серо-синие проруби глаз, – а вообще у маглов есть церкви... Можно отнести туда, где еë отдадут нуждающимся. – И это тоже как-то связано с Рождеством? Жена медленно наклонила голову, опустила глаза и допила какао. Свободной рукой взяв Драко под локоть, Стори направилась совершать последние покупки. Было просто не возможно отказать себе в этом удовольствии. Многое из того, что она купила, волшебница могла сделать одним мановением палочки. Но сам факт того, что это магловские безделушки, придавал им особое значение в еë глазах. Это еë останавливало перед многими продавцами, в числе которых оказалась и маленькая сморщенная старушка, торгующая стеклянными фонарями в расписных деревянных рамах. – Унесëте столько? – озабоченно спрашивала она, заворачивая в пожелтевшую пергаментную бумагу третью пару фонариков. – Мой муж очень сильный, – таинственно улыбнулась Астория, посмотрев на Драко, и, как ему показалось, чуть не подмигнула. – А так по нему и не скажешь, – пошутила старушка, – такой весь тоненький... На эльфа похож. – Что же это такое, Стори, – процедил Драко сквозь зубы наклоняясь к уху возлюбленной, когда они оплатили покупки и отошли от прилавка. – Кем она себя возомнила? Меня, кажется, мало кто так оскорблял... Как можно было сравнить меня с этими мерзкими пресмыкающимися существами? Астория хоть и обиделась на то, что он наградил еë милых домовиков такими нелестными характеристиками, но объяснила со спокойной улыбкой: – Можешь считать, она сделала тебе комплимент. У маглов несколько иные представления об эльфах, отличающиеся от действительности. – Они что же, и эльфов собственных себе придумали? – его возмущению не было предела. – Не зря чистокровные волшебники, как могли, сторонились их. Они живут в каком-то вымышленном мире, Астория. В замках собственных иллюзий. Может, и Рождество они также выдумали? – Нет, – голос Астории был мягким, но уверенным, – Рождество – это, пожалуй, самое настоящее, что есть на земле.

***

Люциус Малфой шëл по коридорам поместья и почти что не узнавал его. Всегда привычно темнеющие углы теперь были подсвечены нимбами сотен подвешенных в воздухе свечей, но и то, казалось, что это не внешний свет, а молочные отсветы сияния, исходящего из самых глубин древних стен. Это навевало неопределенные ассоциации, вспоминалось что-то из детства – не то ночное флуоресцирование слизеринской гостиной, не то бархатный купол звëздного неба – даже не давно забытое, но вовсе никогда не задерживаемое в памяти. Странное тянущее ощущение, нельзя сказать, что неприятное – не проходящее бесследно. Такое, какое всегда доставляла невестка одним своим присутствием. Оно тянулось за ней шлейфом, цепляя находящихся рядом, уже можно было привыкнуть. Но в том-то и была загвоздка – свыкнуться не получалось. Свечи соединялись между собой тонкой, как спиралевидные, закручивающиеся побеги, атласной лентой цвета морской волны. Дверные проëмы увенчаны серебряными колокольчиками и хрустальными бусами на тонких белоснежных нитях. Подобные неординарные гирлянды теперь украшали почти каждый уголок – куда подевался знакомый полумрак? Даже по полу, вдоль стен, по краям стелилась туманная дымка, так, что иной раз мерещилось, что ступаешь по облакам. Нарцисса сразу почувствовала, что у невестки есть особый своеобразный вкус и не стала вмешиваться. Хотя следовало – уж слишком это был смелый шаг. Астория, как и обещала, приходила к старшей хозяйке Мэнора за советом, но та не слишком долго задерживала еë, догадываясь, что молодая леди поймëт рекомендации как-то по-своему. Но миссис Малфой всë равно замечала за собой, что некое приподнятое настроение не уходит: она принимала малое, но участие в преображении поместья, и женская интуиция сообщала ей, что происходящие перемены ознаменуют совершенно новую зарождающуюся в нëм жизнь. Драко тоже был в шоке от происходящего вокруг. До этого он полагал, что основной труд по украшению ляжет на его плечи, что жене потребуется помощь. А выходило так, что он едва еë видел. Она летала по всему Малфой-Мэнору в белом, похожем на фартук, платье. Развевающиеся локоны оставляли за собой едва уловимый кокосовый аромат – аромат нового празднования – а там где ступала нога в шëлковых балетках и мелькала волшебная палочка, когда она проплывала мимо, появлялись разноцветья венков, напоминающих покрытые снегом ивовые ветви. Дом наполнялся видами – оригинальными творениями искусств еë рук, – запахами и звуками. Разумеется, Астория не успела бы сделать столько сама. Домовики мгновенно воодушевились, внимали малейшему движению губ юной хозяйки, хотя раньше почти не воспринимали еë таковой. Эльфы, как говорил Драко, озеленились – никому было не под силу искоренить традицию закладывания можжевеловых веточек за уши – и ходили за ней толпами, неладно, но вдохновенно и чу́дно распевая древние рождественские гимны, подхватываемые весëлым эхом. Молодая женщина даже спускалась в кухню и не только отдавала приказы, но и сама помогала там, о чëм Нарцисса не могла бы и помыслить, а Драко тщательно скрывал сии факты от отца. За несколько дней до праздника были готовы марципановые розы, зефир, а за день по всему поместью потянулись запахи жаркого с корицей, выпечки и клюквенного эля. Драко с удивлением замечал, что, как правило, палевым одеялом укрывающие зимой небо тучи разошлись, и окна Мэнора, отскакивая от искрящегося снега, заливают лучи солнца, подсвечивая развешенные женой хрусталь и плющ, наполняя всë пространство необъяснимым ощущением сказки. Вековые традиции слились с новизной, родовое гнездо задышало свободно и, в отличие от своих владельцев, непринуждëнно, словно так было всегда, словно каждый год облачалось в этот елово-кружевной убор. В утро сочельника подали сахарное печенье, а уже вечером хозяева обнаружили в столовой щедро накрытый стол, в центре которого возвышался запеченный с яблоками гусь. Драко тут же побежал переодеваться к ужину. Немного подумав, подошли и Малфои-старшие. У стола со скромной улыбкой ждала невестка, элегантное бирюзово-синее платье завершалось кремовым воротником, окаймлëнным аккуратными локонами. Драко буквально пришëл в восторг и не сводил бы глаз с жены, если бы не обилие блюд, все из которых хотелось попробовать. Тëмные глаза его матери горели пламенем тщательно скрываемого счастья под убранными лилиями волосами, точно как отражающие отблески свеч перстни на еë руках. Торжественный ужин так и прошëл бы мирно да полюбовно, если бы осознание того, как безупречна невестка, либо же эль, не ударили в голову Люциусу. Он поднял, как никогда, пронзительные глаза на Асторию. – Вам не кажется, что всë это слишком? – произнëс мистер Малфой медовым голосом и обвëл взглядом стол, всю комнату. – Что вы впали в детство, заигрались, нет? Женщина растерялась, но еë голос всë же зазвенел: – Что именно вы имеете в виду, сэр? – Вы прекрасно это и сами понимаете, – не спуская с неë глаз, продолжил он. – Одно дело украсить дом, но совершенно иное – ваше непомерное оживление, увлечение с которым вы это совершаете, выдающее в вас отнюдь не достойную молодую леди, почти неприличное. Нарцисса побледнела и покосилась на мужа, но промолчала. – Отец, ты не справедлив... – очнувшись, подал голос Драко. – Как и любая на еë месте, Астория лишь... – Я не с тобой разговариваю, – уронил Люциус, ожидая ответа юной родственицы. – Даже если так, – медленно, но не робко заговорила она, – разве не нужна взрослым чистая радость, близость детства, очищающая душу, воскрешающая? Тем более сейчас... Разве нет? – она обратилась к миссис Малфой, но та не ответила. – Вы не в Хогвартсе, мадам, – отрезал Люциус, и на этом тема была закрыта. Слëзы подступили к горлу, прожгли глаза Астории, но она только с пониманием улыбнулась и не подала виду. Драко начал сомневаться, что отец будет доволен подарком, который под утро должен был оставить в его кабинете домовик.

***

Свежий запах хвои пробуждал в груди странные чувства. Одетые в голубые велюровые костюмы, что были приобретены в магловском магазинчике, молодые супруги сидели под ëлкой в примыкающей к их спальне гостиной. Люциус всë же запретил поставить дерево в парадной. Время давно вышло за полночь, но с треском тепло дарил камин, согревал меховой ковëр под коленями, разгоняло мурашки тихое биение двух сердец. Помимо фамильных стеклянных шаров рождественская ель была украшена омелой. Драко приглаживал расчëской, которую подарил, послушные волосы жены, такой смешной в этой кофте с капюшоном. Стори то и дело вырывала подарок мужа из его рук и прижимала к груди – этими витиеватыми узорами можно было любоваться бесконечно, водя пальцем по фигурным позолоченным завитушкам. – Теперь твоя очередь, – в итоге не удержалась она. За неимением носков подарки договорились положить прямо под ëлку и не смогли дождаться до утра. – Пожалуйста, открывай! – Астория повернулась к нему, сложила руки в умоляющем жесте, как будто маленькая девочка. Драко ухмыльнулся и неловко взял в руки маленькую коробочку. Стори смотрела на него во все глаза. Вся решимость куда-то испарилась, изящный узелок бантика не поддавался дрожащим пальцам – первый в его жизни подарок на Рождество от жены! Она уже хотела помочь ему, но он осторожно отодвинул еë кисть и наконец извлëк из обертки миниатюрную шкатулку из белого мрамора. Малфой поднял глаза, встретился с сверкающими звëздочками в еë зрачках. Волнение пересилило, и она переплела свои пальцы с его. Чтобы не уронить, Драко поставил шкатулочку на колени и другой рукой открыл, чувствуя, как трудно становится дышать. На тëмно-синем, почти чëрном, бархате лежало маленькое и белое, совершенно гладкое, мраморное сердечко. И только! Но у Драко перехватило дыхание и защипали глаза. Он, едва касаясь, погладил его указательным пальцем, прошептав: "Спасибо..." – Это ещë не всë, милый! – негромко произнесла Астория. – Возьми его в руки и замри. Изумлëнный, он сделал, как она сказала, даже закрыл глаза. Сначала не ощущалось ничего. Но потом он вдруг почувствовал, как камень точно ожил в его руке, сердечко легко-легко затрепетало, дрожа в его ладони ритмом, похожим на тот, что поддерживал жизнь в собственной груди. Точнее, волшебник понял, что оно двигалось в этом темпе и до того, как он сжал его в руке, просто это не сразу можно было заметить. – Что это?.. – слетело с его уст. Щëки Астории заалели. – Это сердечко в точности повторяет биение моего сердца. А оно принадлежит тебе. Нравится? Женщина тихо засмеялась, наблюдая за тем, как менялось лицо мужа, как пробегали по гладкому камню на раскрытой ладони потрясëнные серые глаза, как, соображая, он неосознанно провëл рукой по белым волосам. – Проверим, – вынес вердикт Драко и посмотрел на жену. Затем, тихонько коснувшись свободной рукой еë подбородка, прильнул к губам. Астория почувствовала, как сердце участило свой бег, но тут же забыла об этом, растворяясь в нежном поцелуе. Но не Драко, который слушал такую же пульсацию в своей крепко зажатой ладони. Чтобы удостовериться ещë больше, он спустился ниже и приник ухом к еë груди... Это было таинство, и он не находил слов. И исходило оно не от Астории, это было что-то необъяснимое, высшее, неподвластное простой магии – им было даже не то, как совершало четкие удары мраморное сердечко, копируя движения сердца его жены, а то, как билось его собственное в ответ на чудо этой ночи. Может, это то, о чëм все эти дни непрестанно говорила Астория? – С Рождеством тебя, любимая! – были единственные слова, которые могли описать то, что он хотел сказать.