Не моя

Мурашки табором пробегают по телу, оставляя после себя неровную бугристую кожу с еле заметными светлыми волосками. Холодный пот выступает на лбу. Невнятный стон срывается с уст спящей девушки. Она резко открывает глаза. Дыхание сбито, пульс — тоже. Девушка поворачивает голову в сторону окна. Только-только наступает рассвет. Его алые полосы медленно растекаются по тёмно-голубому небо, словно акварель по бумаге. Ей не спится. Села на кровати, немного помотала ногами, почесала затылок, зевнула. Брунгильда не спала спокойно уже давно. Её каждую ночь мучил один и тот же сон. Девушка снова и снова вспоминала день, когда пала стена Мария. На девичьих ногах давно зажили раны, однако они до сих пор помнили каждый острый камешек той мостовой, по которой они бежали. В голове после сна стоял неописуемый шум, который продолжал казаться реальностью, а не частью её воображения. Хотелось покрутить головой в разные стороны, чтобы найти источник шума. Снова и снова Брунгильда говорила себе, что она начинает сходить с ума. Перед её глазами всё ещё стояла та ужасная картина. Раздавленные останки родителей, струи горячей крови, что касались её босых ног и улыбающаяся морда безмозглого чудовища. В армии нет человека, который бы выслушал всю эту накипевшую боль и помог с ней справиться. Командир может только отдавать приказы, остальные разведчики могут лишь выполнять их, врачи могут только зашивать раны да отрубать конечности, которые нельзя уже спасти, кухарки вечно сидят на кухне, местным жителям нет охоты до чьей-то проблемы в такое нелёгкое время, когда все пытаются вылезти из собственной лужи страданий и бед. Рассвет всё больше и больше охватывал небо, превращая его в яркое розово-алое месиво. Брунгильда прилегла на краешек кровати, уткнувшись лицом в подушку. Она должна немножко поспать до всеобщего подъёма.

***

Эрвин сейчас проводит важное собрание. Сегодня все только и говорят про титанов в стене, про странное поведение пастора, про еле живого Йегера после битвы с титаном Энни. Брунгильда не очень хорошо въезжает в темы разговоров, отвечает всем сослуживцам нейтральными фразами, пытаясь как можно быстрее отделаться от лишних слов. У неё есть одно очень важное дело. Скрипнула дверь лазарета. В небольшой комнате приятно пахнет спиртом, маслами, мылом, свежим йодом. На кровати с перемотанной бинтами головой лежал Эрен. Он проснулся от скрипа двери, но не успел ещё открыть уставшие глаза. Девушка заметила это по локтю, на который он опёрся, пытаясь привстать. Брунгильда присела на стул, стоящий рядом с кроватью. Она осторожно коснулась лба юноши, погладила его. Разведчик медленно открыл глаза. Два ярко-зелёных изумруда смотрели на гостью, которая отражалась в чёрном зрачке. Спокойный уставший взгляд Йегера заставлял её сердце сжиматься от боли. Слава Богу, что этого не видит Карла, его мать! — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она Эрена, который кое-как смог сесть на койке. — Слышала новости про Энни? — игнорирует он вопрос девушки. — Она спряталась в ледяной кристалл, который никто не может разбить. Я завалил задание. На меня надеется каждый из разведотряда. — Эрен, ты сделал всё, что было в твоих силах. Пусть Энни и не побеждена окончательно, однако она теперь не может передать важную информацию врагам. Ты молодец! — мягкая рука девушки прикоснулась к широкой юношеской спине. — Прекрати! Ты не знаешь, что значит быть надеждой для всех. Брунгильда, ты всё ещё остаешься ребёнком, даже сейчас передо мной сидит маленькая девочка, которая пошла в армию лишь из-за того, что туда пошёл я! Здесь ты продолжает оставаться маленьким пушистым комочком, который старается не отсвечивать, выполняет приказы в командах и прячется по вечерам в своей комнате. Ты никак не можешь вырасти, пусть сейчас и пора это сделать! — разозлился разведчик на гостью, что смиренно потупила взгляд. Это была неправда. Брунгильда вовсе не такая. Она скрывает немало вещей от пронзительных зелёных глаз, с которыми связала её судьба. Девушка молчит. Длинный монолог Эрена прерывает распахнутая дверь и силуэт Микасы с подносом в руках. Она неприветливо смотрит на разведчицу, слегка кивает, её светло-розовые губы не открываются ни на миг, чтобы высказать слова приветствия. Брунгильда ощущает тяжёлую ауру, которая исходит от Аккерман. Сейчас лучше отступить. — Поправляйся, Эрен. Приятного тебе аппетита! Не забудь, что вечером мы едем в округ Гермина! — ласково улыбнулась она и вышла из комнаты.