Зарисовки Домовца.

Когда-то в круговороте событий появилась маленькая спящая полосатая жизнь, среди других дремлющих жизней. У каждой было что-то своё, чтобы можно было отличить одну от другой: камешки, пухлые бока, зоркие глаза, большие мысли, раздутое самомнение и так далее, и тому подобное. Она же сверкала тысячами разных цветов, и пахла мёдом, силой и страхом, страхом от того, что никто не захочет рождаться вместе с ней и она останется в Небытие. А ещё хуже — раствориться совсем и больше никогда не сможет воплотиться в мирах. Однажды кто-то позвал её из темноты, или ей показалось, что кто-то её зовёт. Голос был глухим и далёким, таким далёким, что невозможно было разобрать, что именно он кричит ей, и кричит ли именно ей. Но жизнь решила, что это зовут именно её, и никого другого, ведь она слышит этот голос и её тянет идти на него, пока другие спят в своей невесомости. Она так обрадовалась этому моменту, который не наступал длительную бесконечность, что, очнувшись, так резко рванула в ту сторону, откуда слышался далёкий зов, что споткнулась о сгусток тёмной материи, упала, и разбилась на множество радужных осколков, чувствуя последнее: как боль и отчаянье рассыпаются вместе с ней. Её составные и отличные тут же разлетелись какой-куда, кто далеко, кто совсем близко. Частички жизни не могли больше соединиться друг с другом, потому что никто никогда не соединял их в Пустоте вместе. Поэтому они кружили над спящими полосатыми жизнями, ждущими своего Зова, опускаясь на первую встречную, чтобы намертво прилипнуть. Маленькая жизнь так и не смогла возродиться полностью сама, но её страх забылся, а желание исполнилось: ибо, когда просыпалась какая-то жизнь из Небытия, то несла частицу радуги на своём сияющем теле. И никто не был одинок.