Гарри Поттер в Тибидохсе

Худой одиннадцатилетний мальчик пробрался к холодильнику со смущенным и целеустремленным видом, как кот к детской песочнице. Гарри Поттер, а именно так звали нашего героя, последний раз опасливо огляделся по сторонам, будто то, что он собирается сделать, было страшным преступлением. После этого он достал из холодильника целую горсть шоколадных конфет. Совершив это злодеяние, Гарри ушёл в гостиную и без зазрения совести развалился на диване, включив телевизор. Вот уже второй день никто не испепелял его взглядом, не шипел подобно змее, стоило ему попасться на глаза, не запирал в пыльном чулане, не заваливал с головы до ног работой по дому. И дело не в том, что милейшие Дурсли решили пересмотрели свои взгляды на воспитание племянника. Просто не далее как два дня назад дорогие родственнички выиграли в лотерее билет в Италию на две недели и в полном составе покинули дом, оставив Гарри немного денег на еду и три ящика работы. Кто бы что ни говорил, но для мальчика это было почти праздником. Дела, которые взвалила на его плечи тётя Петунья, он выполнил за один вечер и теперь наслаждался свободой, безнаказанно смотря телевизор и совершая вылазки к холодильнику Дурслей. Но вернёмся к данной минуте. Гарри бездумно переключал каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное, и именно в этот момент в стекло внезапно постучали. Оторвавшись от созерцания экрана, порядком удивлённый Гарри отправился на кухню, откуда доносился стук и… никого не увидел. Лишь подойдя поближе, он заметил маленькую рыжую сову, которая, нахохлившись, нетерпеливо стучала в стекло клювом. К её лапке было что-то привязано. Гарри открыл форточку, позволяя гостье влететь в комнату. Конверт оказался престранным. Большой, выполненный из грубой коричневатой бумаги, он совсем не походил на те, что во множестве приходили дяде Вернону. В строке получателя было изумрудным цветом выведено: «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей». Конверт скрепляла большая восковая печать, на которой были изображены лев, ворон, барсук и змея. Марка на конверте отсутствовала, а это значит, что письмо никак не могло быть доставлено обычным способом — через почту. Гарри вскрыл конверт и стал жадно читать. «ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора». Гарри перечитал письмо трижды. В этот момент он испытал весьма неоднозначные чувства — радость, недоверие, надежду поскорее улететь от Дурслей… но в то же время горькое осознание того, что это, скорее всего, просто чья-то глупая шутка. К телевизору он в тот день больше не подходил — да и какой может быть телевизор, когда тебе прислали приглашение в школу волшебства? Весь следующий день он обдумывал, стоит ли верить таинственному письму… До тех пор, пока в окно кухни снова не постучали. Серая сова — аккуратная, с короткими блестящими перьями — нетерпеливо скреблась в стекло своим крохотным крючковатым клювом. Конверт, который она принесла, отличался от предыдущего уже тем, что был из нежно-голубой бумаги, а рядом с графой «получатель» живописно располагалась искусно нарисованная роза. Это письмо было из французской академии «Шармбатон», о чём сообщала оттиснутая золотистыми чернилами надпись. «Ещё одна школа! Интересно, чего они все ко мне так привязались? Или я что-то пропустил, и сегодня первое апреля?», — подумал Гарри с недоумением. Он всё ещё не мог поверить, что это может быть правдой. Содержимое письма ничем не отличалось от первого — всё то же приглашение на обучение. Третье письмо пришло после обеда, а вечером того же дня — практически без интервала — ещё два. Честно говоря, Гарри не мог даже предположить, что в мире существует так много школ волшебства. Совершенно обескураженный таким обилием писем, мальчик долго разглядывал их, вчитывался в предоставленные описания предлагаемых школ, однако выбрать какую-нибудь одну не мог. Пятое письмо пришло ночью. Настойчивый стук в стекло моментально выдернул Гарри из цепких объятий сна. Проклиная всех и вся за то, что его не могут оставить в покое даже ночью, мальчик отправился на кухню, подошёл к окну… и все заготовленные упрёки застряли у него в горле. За стеклом, сердито попискивая, сидел пухлый краснощёкий младенец с огромной почтальонской сумкой, которая спадала гораздо ниже красных трусов. За его спиной угадывались тонкие белые крылья и колчан стрел. Ничему уже не удивляясь, ибо за последние дни происходило слишком много странного, Гарри открыл окно, позволяя необычному гостю влететь в комнату. — Кто ты? — спросил он, внимательно разглядывая младенца. — Купидон, — пропищал тот, оценивающе оглядев сверкающую чистым кафелем кухню. — Тебе письмо пришло. Порывшись в своей безразмерной сумке, крылатый младенец вручил Гарри письмо — уже пятое для за последние дни. Сделав это, он выжидательно уставился на мальчика. — Чем расплачиваться будешь? — спросил он. Пока Гарри пытался объяснить, что у него нету денег, купидончик подлетел к холодильнику и без зазрения совести ссыпал в свою сумку сразу горсть дадливского печенья. Сделав это, он пропищал что-то про чопорных англичан, у которых ничего вкусного нету и вылетел в распахнутое окно. Проводив почтальона недоуменным взглядом, Гарри внимательно разглядел конверт. Первое, что бросилось ему в глаза — большая сургучная печать, на которой был изображён огромный раскидистый дуб, обвитый золотой цепью. Почему-то вспомнилось стихотворение, которое они читали в третьем классе: «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том»… Кажется, там ещё было что-то про кота, однако Гарри не запомнил. «Гарри Поттеру лично в руки. Защищено проклятием!» — предупреждала надпись. По округлым завитушкам букв скользила, время от времени исчезая, серебристая искра — судя по всему, слова о проклятии не были блефом. И ещё одна деталь — письмо оказалось простым, написанным на самой обычной бумаге. Одно только было необычно и даже странно — лист был абсолютно чист. Недоумевая, Гарри потряс конверт, однако это ничего не дало. И в тот момент, когда он уже подумал, что отправители ошиблись и случайно прислали пустой конверт, на бумаге внезапно вспыхнули огненно-красные буквы. «Ваша личность отнюдь не удовлетворена. Дыхните на лист!» — строго потребовала надпись. Гарри послушно подышал на бумагу. И в тот же момент на ней начали медленно проступать буквы. «Тибидохс — школа магии для трудновоспитуемых юных волшебников», — сообщали ровные, с круглыми завитушками буквы. Гарри сразу бросилось в глаза слово «трудновоспитуемые». Интересно, что он такого натворил, что его приглашают чуть ли не в колонию? Хотя… будь это колония, его бы точно не стали приглашать. Содержимое письма ничем не отличалось от предыдущих: будто бы у всех разом закончилась фантазия. А вот условия проживания менялись, причем существенно и далеко не в худшую сторону. Во-первых, это был остров, а где остров, там обязательно есть пляж, возможно, горы, да и вообще много замечательных вещей. Во-вторых, комнаты рассчитывались на двух человек, в отличии от большинства других школ, где было нормой впихнуть в одну спальню пять-шесть учеников. В-третьих — и это, пожалуй, было самым замечательным — на каникулы можно было оставаться в Тибидохсе, а не отправляться обратно к любимым дядюшке и тетушке. Пожалуй, именно это послужило главной причиной выбора именно этой школы. Правда, были и явные недостатки. К примеру, Тибидохс находился посреди Тихого океана, и никакие поезда/автобусы/самолеты туда не ходили. Кроме того, эта школа была русской, а ко всему русскому Гарри привык относиться с подозрением — этому он научился у дядюшки, который постоянно говорил, что русские неотесанные дикари, пьющие водку на завтрак, обед и ужин и танцующие лезгинку с медведями. Но всё же перспектива навсегда улететь от Дурслей была слишком заманчивой. Решительно подавив робкий писк разума, Гарри написал письмо о том, что хочет учиться в Тибидохсе. Замешкавшись, ища за окном сову, купидона или ещё кого-нибудь, кто хотя бы издали походил на почтальона, Гарри, к своему огромному изумлению, увидел крылатого младенца — того самого, что сделал холодильник Дурслей чище на горсть печенья. Купидончик хихикал, явно довольный. Гарри понял, что всё это время он караулил под окнами, ожидая, когда нужно будет нести конверт. Вручив нетерпеливо попискивающему младенцу письмо и щедро заплатив одной надежно спрятанной шоколадкой Дадли, Гарри выпроводил почтальона из кухни.

***

Появившиеся спустя почти две недели Дурсли повели себя более чем странно. Увидев случайно разложенные на полке письма, дядя Вернон вначале пожелтел, потом посерел, а после умудрился даже посинеть, однако вскоре перестал радужно менять цвета и остановился на багровом. — Это что такое? Что это такое, я тебя спрашиваю? — сжав кулаки, грозно потребовал ответа Дурсль. — Письма, — испуганно сказал Гарри. — Я вижу, что письма!!! — заорал взбешённый дядя Вернон, лицо которого всё больше принимало цвет спелой свеклы. — Кто тебе их прислал? Отвечай, дрянной мальчишка! Ну! — Это из школ волшебства, дядя. Они… они все приглашали меня учиться, — путано ответил мальчик. Лицо дяди Вернона выглядело так, будто Гарри сказал, что пытался закурить от ядерного реактора. — Петунья! — сдавленно крикнул он. Из кухни немедленно высунулась лошадиная физиономия его супруги. Отобрав письма у изумлённого Гарри, дядя Вернон подошёл к тете Петунье и что-то ей зашептал, время от времени показывая на мальчика. — Выследили его… школа волшебства… чёртовы маги… — разобрал Гарри. — А ты не подслушивай! Немедленно ступай к себе! — вспыхнула тётя Петунья, заметив, с какой жадностью Гарри ловит ушами каждое их слово. В тот же вечер письма были уничтожены — дядя Вернон лично сжёг их в камине, с удовлетворением наблюдая, как щёлкает и потрескивает пламя. Какой в этом толк, учитывая, что все эти письма Гарри не только прочитал, но чуть ли не выучил наизусть, мальчик искренне не понимал. Но если бы всё ограничивалось только этим! Увы, дядя Вернон окончательно потерял скромные остатки рассудка. Пытаясь сбить со следа таинственных злодеев, он запихнул в машину всё семейство и несколько дней колесил по графству, пытаясь запутать «погоню». К концу этого «путешествия» он сделался таким нервным, что взрывался как порох от любой невинной фразы. — Скоро мы уже приедем? — капризно вопросил Дадли, за что немедленно получал чувствительный толчок от любимой мамочки. Дядя Вернон не отвечал, лишь сильнее наваливаясь на педаль газа. Они останавливались в гостиницах, хостелах, а несколько раз даже спали в старой палатке, которую Дурсль взял с собой. 31 июля они ночевали в хижине около маяка, в которой дуло из всех щелей, откуда вообще теоретически может дуть. Этот день рождения мог бы быть для Гарри точно таким же унылым, как всё предыдущие, если бы не здоровенная, заросшая спутанными чёрными волосами махина, которая с вежливым вопросом «Можно?» выломала дверь в их пристанище. — Здравствуй, Гарри! А вот и я, пришёл поздравить тебя с днём рождения! — провозгласила туша, заключая осипшего от страха Дадли в тиски объятия. Когда все роли были распределены, а голосящие Дурсли утихомерены, Гарри пришлось самому спасаться от великана. Мальчик здраво рассудил, что его рёбра вполне нравятся ему целыми. — Я Рубеус Хагрид, хранитель ключей и лесничий в Хогвартсе, — представился гость, вручая Гарри именинный торт. — Я провожу тебя в Косую аллею… Ты ведь получил письмо? — Да вроде, — ответил Гарри, вспоминая, что выбранная им школа называлась по-другому. Кажется, какое-то восточное название: Тибидыхус или как-то так. — А вы хотите отправить меня в Хок… Хогвартс, да? — осторожно спросил Гарри. — Э-э… — растерялся почему-то великанчик. — Ну, в общем, да. А ты сам этого разве не хочешь? — Но я уже зачислен в другую школу, — виновато сказал Гарри, вспомнив короткое сообщение о том, что двадцать девятого августа за ним прибудет преподаватель из Тибидохса. Глаза Хагрида округлились настолько, что напоминали теперь две монеты. — Э-э… — протянул он в замешательстве. — Что же… кто же этот га… директор, который пригласил тебя к себе? Гарри честно задумался. Фамилию он запоминал неважно, тем более иностранные. — Кажеться, Черномирофф… Как-то так, — сказал он, поразмыслив. — Черноморов? — уточнил Хагрид тоном, не обещавшим ничего хорошего. — Да. Сказать, что после этой новости лицо Хагрида ещё сильнее помрачнело, значило бы ляпнуть ещё одну банальность. Ровно как и не вижу смысла сообщать, что лесничий Хогвартса был в гневе. Единственное, что он не делал — не извергал огонь, да и то лишь потому, что физически это было бы весьма проблематично. — Как же ты так! Из Хогвартса — к русским магам! А тугодумом ещё считают меня! — надрывался великан, жестом заправского фокусника вынимая из недр карманов носовой платок. — Я… мне жаль, правда, — виновато сказал Гарри. — Но я уже написал им… — Жаль ему, как же! — всхлипнул Хагрид. — Как чужим магам писать — это он умеет, а потом «жаль, жаль»… Знали бы твои родители, Гарька, что ты учудил, они бы тебе башку отвинтили! Ей-богу, отвинтили бы! — сказал он уже гораздо спокойней. — Мои родители? Они… погибли. В автокатастрофе. — Это тебе твои родственнички сказали? — с возмущением поинтересовался Хагрид. — Вот ведь правду говорят, маглом родишься — маглом и помрешь! Далее следовал пересказ подробной биографии Лили и Джеймса Поттеров, а также перечисление всех титулов Гарри, среди которых: «Герой магической Британии», «Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть» и совсем уже знаменитый «Мальчик, Который Выжил». — Ты знаменитость, Гарри! В Англии нет волшебника, который не знал бы твоего имени! — продолжал искушать Хагрид. Безуспешно. Гарри упрямо качнул головой. — Простите, но мне это не нравится. Мне не нужна слава… На этом их разговор, и без того натянутый, окончательно застопорился. Хагрид почесал громадной пятерней затылок, хмуря лоб в тщетных мыслительных усилиях. Наконец он неохотно буркнул: — Мы, того… забрать тебя без твоего согласия не сможем. Но ты, Гарри, подумай хорошенько! Я-то ить знаю этот Тибидохс — поступить туда легко, а вот пережить все пять лет обучения… Гарри удивленно вскинул брови. — Что это значит? Моментально оживившийся Хагрид тут же вывалил на Гарри все известные ему сведения о русской школе магии — одно другого страшнее. Гарри, затаив дыхание, слушал про ужасных тибидохских преподавателей, которые могут превратить нерадивого ученика в сороконажку, про нежить, шныряющую тут и там и почти не боящуюся волшебников, про Жуткие Ворота, за которыми заточен Хаос. Правда, кое о чем великан рассказывал с большим воодушевлением и даже восхищением. Этим кое-чем была местная игра русских магов, драконбол. — Откуда вы знаете столько? — не выдержал Гарри. На это великан предпочел не отвечать, и Гарри понял, что тот, хоть и пытался скрыть это, тоже когда-то интересовался другими школами магии. Ещё несколько минут они сидели в тишине, глядя друг на друга, а затем Хагрид грузно встал. — Это… пойду я, наверное. Раз мне тут делать нечего… — В голосе великана зазвучала обида. Наградив Гарри ещё одним осуждающим взглядом, он подхватил свой зонт и направился к двери. Сверху послышался облегченный вздох дяди Вернона…