Рождество с щепоткой горечи

К своим восемнадцати годам Гермиона в совершенстве владеет Обливиэйтом. Рон кричит что-то празднично-веселое, Гарри игриво переглядывается с Джинни, одна она сидит в дальнем углу гостиной Норы и устало взирает на собравшуюся компанию. Гермиона может бы и хотела присоединиться к общему веселью, в этот раз отдав предпочтение не своим-извечным-друзьям-книгам, а живым людям, но у нее нет настроения. — Герми, ну сколько можно киснуть? — к ней подходит Рон, шутливо щурясь в показном недовольстве. «Все зависит от частоты возникающих в моей голове воспоминаний», — хочется ответить Гермионе, но она любит своих друзей и не желает портить им Рождество. Поэтому девушка поднимается на ноги, поправляет свитер и криво улыбается. — Я уже давно скисла, Рон, ты же знаешь. Дальше просто некуда. Парень хмурится, пытаясь прочесть между строк то, что Гермиона не хочет показывать, но она мягко сжимает руку Рона в своих холодных ладонях и все подозрения тут же исчезают из голубых глаз. Рон такой Рон. Даже после всех ужасов войны. — У меня голова разболелась, пойду на свежий воздух. Парень неопределенно качает головой, кивает, помогая Гермионе закутаться в зимнее пальто. — Я буду тебя ждать, — тихо, так, чтобы слышала только она, говорит Рон. У Гермионы что-то скребет под ребрами от подобной преданности, но она лишь с улыбкой кивает и выходит на потрепанное временем крыльцо Норы. Ей бы остаться, закутаться в объятия Рона, как в пуховое одеяло, смеяться со всеми, выслушивать причитания Молли об их возможной свадьбе, но… Но Гермиона так устала. У нее просто не хватает сил улыбаться дольше положенного, выскребая из дальних уголков памяти нечто хорошее. Гермиона зло сжимает зубы. Эта мордредова память! Почему она до сих пор хранит страшные образы войны? Почему?! Прошло полгода с тех событий и все, кто выжил… Гермиона сглатывает ком горечи в горле, впивается ногтями в нежную кожу ладоней. Все, кто выжил, более ли менее оправились. Гарри больше не проводит ночи с бессонницей. На ее место пришла Джинни со своим легким на подъем характером. Рон больше не заливает горе утраты ядреным алкоголем. Один лишь Джордж да она не могут начать жить дальше. Гермиона делает шаг. Второй. Третий. Она идет по заснеженной тропинке, выбираясь с территории Норы. Дальше, дальше от всего, что хоть как-то напоминает о прошлом. Ей не хочется думать о том, что она сама является живым напоминанием войны. Это она стояла в Большом зале, глядя на мертвые тела убитых, покалеченных детей. Это она стояла рядом с умирающим, задыхающимся в агонии интоксикации недо-злодеем Снейпом. Это она уничтожила себя в воспоминаниях родителей. Гермиона Грейнджер — лучшая ученица своего выпуска, талантливая волшебница, хороший друг и так далее по списку — давно не чувствует себя живой. Девушка устало выдыхает морозный воздух и аппарирует в пустую квартиру, которая была ее домом на протяжении многих лет. Мебель, какие-то бытовые мелочи до сих пор лежат на своих местах. Гермиона так и не смогла заставить себя хоть что-то поменять с отъезда родителей. Когда ее взгляд натыкается на фотографию счастливо улыбающейся пары, в которой определенно чего-то(или кого-то?) не хватает, волшебница сгибается в болезненном приступе хохота. Она смеется, задыхаясь от глухих рыданий напополам. Ей хочется спросить себя о столь многом, но ответов нет и, впервые в жизни, Гермиона не желает их искать. Она сыта по горло. Девушка проходит в свою старую комнату, останавливается напротив зеркала. В сумраке на нее смотрит два черных тоннеля ее собственных глаз. — Я не хочу помнить, — ломая губы в кривой линии, хрипит она. Черные туннели плавно мерцают в свете уличных фонарей, проникающем через неплотно прикрытые шторы. Сколько пустых глаз она уже видела? Болотные, голубые, отливающие синевой, карие, почти черные… Мертвое лицо Снейпа до сих пор снится ей каждую ночь. К своим восемнадцати годам Гермиона в совершенстве владеет Обливиэйтом. Это заставляет задуматься. Гермиона до боли сжимает палочку в руке. Сейчас, в этот самый момент, ей до подрагивающих пальцев, до жара, растекающегося по венам, хочется забыть всю свою жизнь. Гермиона встречается взглядом с собой из Зазеркалья. Ее безумие делает шаг вперед.