Новогоднее чудо

Киев был украшен сиянием новогодних гирлянд. Каждая витрина, каждое окошко даже маленького магазинчика или заведения встречали нарядной елкой, мерцанием огоньков, зимними пейзажами и домашним уютом. Марина брела по улицам и думала о том, что этот Новый год будет встречать одна. С Женей они были женаты уже два года. И все эти два года тщетно пытались завести ребенка. Оба были уже не так молоды, чтобы ждать и откладывать вопрос. Сначала думалось, что это будет просто, пару раз у Марины даже случалась задержка, и она радовалась: наконец-то! Но время шло, и надежда таяла. Марина вздыхала, расстраиваясь, что не получилось, и они с Женей пытались снова и снова. Он успокаивал ее, мол, даже если детей не будет, ничего страшного, сколько пар усыновляют сирот и воспитывают их как родных. А сколько и вовсе живут без детей! Словом, можно быть счастливыми и не рожая. Но Марина так не считала — ей хотелось чувствовать, как внутри нее растет маленький человек, прижимать его к груди, держать за руку, когда он будет делать первые шаги. Она жалела, что не озаботилась этим вопросом в молодости — впрочем, чего горевать, если мужчины, от которых хотелось детей, не попадались. И эта бессильная жалость к себе, злость часто выливались на ее мужа. — Женя, почему ты снова едешь в командировку с Денисом? — спросила она, собирая вечером его дорожную сумку. — Тебе надоело находиться со мной? — Маринка, ну что за глупости ты говоришь, — он улыбнулся, обнял ее, прижал к груди. — Ну, Андрею показалось, что с Денисом мы лучше отработаем. Да и радоваться надо: ты останешься в Киеве, а мы будем трястись в машине Бог знает сколько да ползать по сугробам в Карпатах. — Чего радоваться-то… — буркнула Марина. — Я бы лучше по сугробам поползала, чем эту Виолетту каждый день видеть. Слушай, а может, ты специально с ним попросился? Я же тебя раздражаю… — Марин, пожалуйста, не неси бред, — вздохнул Евгений. — Откуда в твоей голове вообще появляются такие мысли, что ты меня раздражаешь? Марина села на кровать. — Ну, просто я не могу родить тебе ребенка… Я же помню, как ты ждал появления на свет Настиного малыша, как был уверен, что он твой, что ты будешь его растить… А я уже не так молода, как Настя, еще несколько лет — и у меня вообще климакс наступит, и ты уйдешь к другой. — Солнышко, ну почему я должен уйти к другой? — Женя обнял ее. — Ну, ты чего уже расстроилась? Я еще даже не уехал никуда… Ну, хочешь, я попрошу Дениса посидеть в Киеве, а ты поедешь со мной? — Не надо, — Марина подавила всхлип. — Ты так говоришь, как будто одолжение мне делаешь. — Марин, ну что опять не так-то? — на Женином лице проступило легкое раздражение, и это не укрылось от его жены. — Ну вот, я же говорила, что надоела тебе… Можешь уже идти искать себе какую-нибудь нормальную, они же вьются около тебя толпами. Выбирай любую, она к тебе в койку с удовольствием прыгнет, только потому что ты из телевизора. Евгений понял, что Марину уже несло по кочкам, и возможно, она сама не до конца осознавала, что говорит. В такие моменты он обычно не трогал ее — пусть посидит, успокоится, а на холодную голову уже можно будет разговаривать. Он схватил не до конца собранную сумку и молча ушел, оставляя ее одну. Услышав хлопок двери, Марина упала на диван лицом вниз и зарыдала. Ну вот, она опять сама во всем виновата. А потом случился этот злосчастный визит к врачу. Задержка длилась уже две недели, плюс женщину преследовали тошнота, головокружение — все признаки наступления беременности. Марина позвонила в женскую консультацию и записалась на прием. Сидя под дверью, она рассчитывала, что вскоре выйдет счастливой, ведь ее мечта о малыше исполнится, и останется только ждать встречи с ним и готовиться. Однако доктор, женщина лет пятидесяти, после осмотра со вздохом констатировала: — Нет, Мариночка, к сожалению, это не беременность… Скорее всего, причина в переутомлении и постоянных стрессах. Вы же на телевидении работаете, имеете дело со всякой мистикой? — Да, — душа в себе плач, кивнула Марина. — Ну, вот оттуда и могут быть проблемы. Давайте мы с вами пройдем обследование, сдадим анализы, распишем лечение и будем готовиться, хорошо? — Угу. Однако результаты обследования оказались неутешительными, Марине поставили самый страшный диагноз для желающей стать матерью — «бесплодие». Из клиники она выходила на подкашивающихся ногах. «Я никогда не смогу родить. Я никогда не возьму на руки своего ребенка. Я никогда не отведу его в первый класс, не обниму и не поцелую», — крутилось в голове, и от этого она чуть не упала в грязь. Хорошо, случайный прохожий помог ей не рухнуть на асфальт, а потом проводил до машины. Впрочем, вести ее Марина все равно не могла — слезы катились по лицу от осознания того, что ее жизнь закончена. Ведь от Жени будет неправильным утаивать такую правду. А он хочет детей, что бы ни говорил и как бы ни утешал ее. И значит, точно уйдет. Она решила расставить все по местам сама, чтобы не было больнее услышать это от любимого человека. Написала заявление на увольнение и отправила по почте на адрес офиса. Выбросила сим-карту со всеми контактами — все равно больше не понадобится. Собрала вещи и сбережения, сняла квартиру — чтобы он точно не смог ее найти, — и уехала. Все, теперь ниточка порвана.

***

— Женя, что это за фокусы? — удивился Андрей, когда сотрудники вернулись из командировки. — Что за ерунда? От Марины с вашего домашнего адреса по почте пришло заявление на увольнение. Дозвониться ей я не могу. Ты вообще знаешь, где твоя жена? Бельтюков с поникшей головой подошел к искусственной елочке и толкнул блестящий шарик. Тот отозвался звяканьем. Женя поднял голову на начальника: — Андрей, она куда-то уехала… Я вернулся из командировки и увидел, что ее вещей нет. И телефон не отвечает. И в своей квартире она не появлялась, я спрашивал. Да черт, я даже ее друзей и родственников обзвонил — ни у кого с ней связи нет. Как испарилась… — Может, вы поссорились перед отъездом? — уточнил Денис. — Было, да, — вздохнул Женя. — У нас просто… Ну, мы ребенка хотим, а не получается. И у нее из-за этого, наверное, срывы бывают. Ну и еще с нами Саша же долго жил, мы редко могли наедине остаться. — Давайте я попробую посмотреть, где телефон Марины был в последний раз, — предложил Денис и достал из чехла планшет. Андрей и Женя подошли к нему. — О, вот адрес. — Это адрес дома, где мы жили, — вздохнул Женя. — Безрезультатно. Все пропало. — Кто пропал? Что случилось? — в кабинет вошла Вера Ивановна. — Ой, ребята, вы уже вернулись! А чего грустные такие, будто на каторгу пришли? — Вера Ивановна, у нас Марина пропала, — тихо произнес Евгений. Женщина тут же опустилась на диван. — Ой, мама… Что ж теперь делать-то… — Искать ее. Да вот где, мы пока не знаем. Телефон она отключила, родственникам не звонила, вещи вывезла — как будто исчезла. — Ох, Господи… Все не слава Богу, — Вера Ивановна прижала руку к губам. — Держись, Женечка, мы обязательно ее найдем. Все будет хорошо. А он не мог держаться. Представил, как тоскливо будет провести эту ночь в одиночестве, в мерцании огоньков на елке, которую они с Мариной нарядили вместе еще в первые дни декабря. Как тогда они смеялись, путались в гирляндах и мишуре, как он держал ее, пока она закрепляла на елке красную макушку. Как потом они набрали мандаринок, зажгли гирлянду, забрались под плед и включили любимый с давних пор «Один дома». И было так тепло, уютно, такой мягкий свет разливался по комнате, пока они хохотали над приключениями маленького Кевина. И мандаринами пахло, совсем как в детстве. Гирлянда так и продолжала гореть на елке. Женя выключил ее из розетки, чтобы не раздражала, и сел за планшет. Хорошо, что по телефону, даже выключенному, можно было отследить детализацию звонков и посмотреть, где была его хозяйка. Так, интересно… Женская консультация? Звонить и ехать туда уже было поздно, и Бельтюков отложил визит на утро. Оказавшись в клинике, он первым делом дождался, когда вокруг регистратуры никого не будет. Благо, пациентки, пришедшие на анализы с утра, уже разошлись. Он подошел к молодой девушке за стеклом, показал фото Марины, и медсестра сразу же вспомнила, к какому врачу ходила его жена: — Она такая приметная у вас, я ее сразу узнала. Еще так обрадовалась, хотела взять автограф, но она такая расстроенная выходила… Записывалась к доктору Колесниченко. Но, если хотите, я могу посмотреть, данные осмотра у меня есть. — Посмотрите, пожалуйста, — широко улыбнулся Евгений. Медсестра набрала что-то в компьютере. — У вашей жены бесплодие, — спокойным голосом и сообщила она. — Ой, как же жаль… Но вы не переживайте, это лечится. Последние слова он не дослушал. Так вот, значит, в чем причина. Его Марина так хотела завести ребенка, и эти слова прозвучали для нее приговором. Неудивительно, что она захотела сбежать, чтобы он ее не нашел. И наверняка при встрече скажет о том, что ему стоит найти другую женщину, хотя бы здоровую. При встрече… Хорошо бы вообще когда-нибудь с ней встретиться. «Марин, я тебя обязательно найду», — пообещал себе он. Прошло несколько дней, и до нового года осталось всего ничего. Марина все так же не появлялась ни в соцсетях, ни в поле зрения родственников и друзей. Ее телефон по-прежнему молчал, и Женя уже собирался обращаться к волонтерам — пусть бы хоть листовки расклеили с ее фотографией. Может, кто бы и увидел ее на улицах Киева. «А если, — внезапно пронеслось в мозгу, — если ее вообще нет? Вдруг она, услышав диагноз, покончила с собой? Нет-нет, этого не может быть, Марина не может оставить меня одного! И я тоже не могу быть без нее. Мы ведь обещали друг другу больше никогда не расставаться». Его телефон зазвонил — это была Виолетта. — Алло, Женечка, здравствуйте, — своим елейным голосом произнесла она. — Женечка, я знаю, где Мариночка. К Виолетте они всей командой относились так себе и называли ведьмой, но сейчас было плевать. Женя готов был заключить сделку хоть с дьяволом, лишь бы найти Марину. — Где? Что с ней? — С ней все в порядке, ее никто не обижает, я не чувствую, что ей плохо. А морально чувствует себя не очень, много плачет… Она на правом берегу Днепра, примерно в Голосеевском районе. Ну, или где-то рядом с ним. Искать нужно точно там. Женя вздохнул. Голосеевский район, конечно, был огромным, но куда меньше Киева. И то, что Марина там, что ее никто не обидел, обнадеживало. В завтрашний выходной, последний день года, он решил объехать все улицы, заглянуть в каждый двор, в магазины, спросить, видел ли кто здесь Марину. Зимний вечер опустился на Киев быстро. А результатов поиска так и не было — ни в магазинах, ни в киосках, ни мамы с детьми, ни бабушки на лавочках не смогли вспомнить Марину. Женя был расстроен — неужели ему придется встречать новый год в одиночестве? И в этот момент заметил светловолосую женщину в пушистой шубке и сапогах на каблуках. Он замер, а она остановилась, чтобы рассмотреть украшенную к Новому году витрину. И вдруг обернулась. — Марина!

***

Слез у Марины уже не осталось — выплакала за дни, проведенные в пустой съемной квартире в обнимку с дурацкой пандой из IKEA — подарком Жени из того радостного дня, когда они искали новую мебель в свою квартиру. И сейчас, когда Женя привез ее домой, просто опустилась на пол и уткнулась взглядом в одну точку. — Ну, что с тобой такое? — спросил Евгений, усаживаясь рядом. — Мари-и-иш… Он обнял ее за плечи — никакой реакции. Поцеловал — тоже ничего. Она была как будто не с ним. «Бедная, так испереживалась из-за всего этого», — подумал он, и его сердце сладко замлело. — Давай-ка мы все-таки разденемся и пересядем на диван, — сказал он. Ноль реакции. Он вздохнул, снял с нее шубку и сапоги, повесил на крючок рюкзак, а затем поднял на руки и понес в комнату. Здесь, на родной кровати, Марина в первый раз за вечер заговорила: — И зачем это все? — Мариш, как зачем? Я люблю тебя и я давал обещание никогда больше тебя не бросать. — Ты же ничего не знаешь, Жень, — вздохнула женщина. — Я больна… — Я знаю, я был в клинике. И мне все равно, слышишь? Это ничего не поменяло в моем отношении к тебе. Ты для меня самый дорогой человек на планете, понимаешь? Я так долго тебя ждал не для того, чтобы отказываться… И мои чувства к тебе уже никогда не пройдут. Марина посмотрела на него с каким-то непониманием, но Евгений мигом разрушил это поцелуем. Легким, вполне себе невинным касанием любимых губ. Сопротивления не последовало, хотя он, честно, испугался, не ударит ли его Марина. Тогда он усилил натиск и вскоре уже целовал ее со страстью и желанием. Женщина поддалась, расслабилась, запустила пальцы в его волосы. Такие долгожданные объятия, такие ласковые, нежные прикосновения его рук и губ… Марина буквально таяла от этого, а низ живота начинало сводить от желания. Они и раньше мирились бурно после ссор — и в ванной, и на ковре, и на столе, и даже на подоконнике. Когда охватывал прилив страсти, обоим было все равно, они просто растворялись друг в друге, забывая обо всем на свете. И могли пребывать в этом состоянии часы. Он снял с нее свитер, оставив в кружевном белье, и прильнул губами к нежной коже. Под ними он почувствовал, как сильно стучит ее сердце. Она желала его, вне сомнения, да и сам он поспешил быстрее расстаться с мешавшей одеждой. Хотелось зацеловать каждую клеточку ее тела. Марина застонала и выгнулась, когда он коснулся ее внизу сначала пальцами, а потом и губами. — О, Боже… Женя… Пожалуйста… Как ему хотелось оказаться в ней, но он оттягивал момент, стремясь доставить как можно больше наслаждения Марине. Поцелуй, еще один, ее грудь вздрагивает от каждого движения. Толчок — и Женя в ней, от чего из ее горла вырвался крик. За окном приближается праздник, уже слышны хлопки фейерверков и радостные голоса, но им плевать. Они наслаждаются друг другом, как будто в последний раз. Маринины стоны и Женино тяжелое дыхание перебивают все остальные звуки. И лишь мерцающие огоньки елки дарили ощущение того, что этот день необычный. — Жень, мне так хорошо давно не было, — прошептала Марина, обнимая его руку у нее на груди. — Я не хочу, чтобы ты отпускал меня. — Я и не собираюсь, — Женя поцеловал ее в волосы. — Моя, только моя девочка, люблю тебя безумно. — И я тебя тоже очень люблю. Женин взгляд упал на смарт-часы на руке — почти полночь. — Будем вставать отмечать новый год? — поинтересовался он. — Хоть шампанского выпить и желание загадать. — Не хочу, — мотнула головой Марина и повернулась к мужу. — Говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь. Я хочу встретить и провести его рядом с тобой. Поцелуй меня, пожалуйста. Их губы снова соприкоснулись, а впереди была целая ночь.

***

Месяц спустя — Мариша, с тобой все нормально? — спросил Женя. Он уже минут тридцать стоял у ванной, слушая, как его жену выворачивает наизнанку. — Маришка… Она появилась из ванной бледная, едва стоящая на ногах. Закрыла глаза, прислонившись к стене. Женя сразу подхватил ее на руки, решив, что на работу сегодня не пойдет, будет с Мариной рядом. Он набрал номер Андрея: — Алло, Андрей, привет. Маринке отчего-то плохо, можно я с ней сегодня побуду? Если что — звони, пиши, попробую удаленно что-то сделать. — Да, конечно, что за вопросы, — отозвался начальник. — Передай Марине, чтобы поправлялась, хорошо? — Угу, — он положил телефон на тумбочку и вернулся к лежащей на кровати Марине, которая свернулась клубочком. — Плохо, солнышко? Жена кивнула и закрыла глаза. Ее трясло, и Женя укрыл ее пледом. — Может, принести тебе что-нибудь? — Нет, ничего не надо, не хочу, — прошептала Марина. — Я полежу немного, и все пройдет. Евгений не на шутку обеспокоился состоянием своей любимой. Она отличалась завидным здоровьем, но в последний месяц работала почти без выходных — дела сыпались одно за другим. Может, это и послужило причиной такого ее состояния… Он сходил на кухню, заварил себе чаю и вернулся к женщине. Та по-прежнему лежала без движения, но едва Женя появился, попросила: — А можешь, пожалуйста, чай на кухне попить? Он так пахнет, что мне кажется, меня сейчас вырвет. — Конечно, извини, солнце. Если что, зови. Когда он вернулся к ней снова, она спала, обессиленная ужасным самочувствием. Он присел рядом на кровать, поправил на ней одеяло, провел ладонью по волосам, поцеловал в щеку. Маринино лицо было прохладным и покрытым испариной. Женя аккуратно промокнул пот полотенцем. «Бедная моя девочка… Знать бы, отчего ты так страдаешь… Быстрее бы все это прошло», — подумал он, взяв ее за руку, пытаясь передать всю свою энергию ей. — Женя… — она пошевелилась. — Помоги мне встать, пожалуйста. — Мариш, давай я отнесу тебя, куда нужно, — он прямо в одеяле поднял ее на руки. — В ванную… Опять, кажется. Евгений бережно отнес жену, куда она просила, и вскоре услышал позывы и кашель. «Господи, что с ней? — испугался он. — Может, «скорую» вызвать…». Бригада приехала через полчаса. Женя пропустил их в квартиру, провел к Марине, лежащей без движения на кровати, а затем вышел, оставляя медиков наедине с женой, чтобы не смущать ее. Ей и так не давало покоя ее состояние. — Я извиняюсь, — на кухню зашла медсестра из бригады, — а вы тест на беременность не делали? — Что? — не понял Женя. — В смысле… Беременность? У нее же бесплодие. — Ну, по всем симптомам, у вашей жены беременность и токсикоз. Мы направим ее к профильному врачу, но я и так вижу, что ребеночка она ждет. Хоть срок еще маленький, может, месяц, но я в таких вещах не ошибаюсь, — и девушка улыбнулась. Женя почему-то поверил ей и в тот же вечер сходил в аптеку за тестом на беременность, почти не сомневаясь в результате. А еще полчаса спустя отошедшая от утренних приступов Марина, выйдя из ванной, сказала ему такие долгожданные слова: — Две полоски. У нас будет малыш… Наше чудо.