Оптимист

В аббатстве Даунтон пропала серебряная ложка. Мистер Карсон ходил мрачнее тучи, по десять раз на дню пересчитывал серебро, словно надеялся, что пропажа ему пригрезилась, и бросал подозрительные взгляды на мистера Бэрроу. Миссис Хьюз по десять раз на дню извлекала мистера Карсона из комнаты с серебром, с переменным успехом прилагала заметные усилия, чтобы не коситься на мистера Бэрроу, и совсем не смотрела на мисс Бакстер. Как бы парадоксально это ни звучало, в подобных обстоятельствах все слуги чувствовали себя неуютно, даже если точно знали, что они ни в чем не виноваты. В случае мисс Бакстер данный парадокс усиливался десятикратно. Она точно так же знала, что ни в чем не виновата, но ей казалось, что она привязана к бочке с порохом, к которой прямо на ее глазах медленно — очень медленно — подносят зажженную спичку. Тот факт, что мистер Мозли улыбался ей значительно смелее, чем всегда, а также в два раза приветливее и в два раза чаще, чем обычно, и каждый раз, когда с ней кто-то заговаривал, вскидывал голову с таким видом, будто готов немедленно умереть, отстаивая ее доброе имя, ее не успокаивал. Тот факт, что миссис Хьюз не смотрела в ее сторону, словно забыла о ее прошлом, мисс Бакстер скорее пугал. А тот факт, что мистер Бэрроу нервничал куда сильнее других, почему-то приводил ее в ужас. Утром на третий день после происшествия мистер Мозли, то ли желая ее приободрить, то ли уступая естественному желанию обсудить ситуацию (миссис Хьюз наверняка назвала бы это словом «посплетничать», но мисс Бакстер старалась не судить о людях слишком строго даже мысленно), в общих чертах рассказал ей об инциденте с бумажником мистера Карсона, случившемся еще до войны. Но, хотя эта давняя история вполне объясняла повышенную нервозность мистера Бэрроу, у мисс Бакстер только сильнее засосало под ложечкой от какого-то предчувствия, назвать которое дурным, однако, по неведомой причине не получалось. В тот же день за обедом мистер Карсон заявил, что не может больше откладывать и намерен сегодня же поставить в известность графа Грэнтэма. Не совсем дурное предчувствие мисс Бакстер моментально многократно усилилось. Чуть позже мистер Бэрроу, улучив момент, напряженным тоном попросил ее заглянуть к нему в комнату. Подобное предложение не только переходило все границы приличий, но и, узнай о нем миссис Хьюз, могло спровоцировать скандал, на фоне которого забылось бы все серебро мира, но мистер Бэрроу выглядел в этот момент немногим лучше, чем накануне памятного похода к доктору Кларксону, а потому мисс Бакстер согласилась. В комнате Бэрроу царил живописный беспорядок. Возле открытого шкафа валялись предметы гардероба, а кровать выглядела так, словно в ней на протяжении нескольких дней искали спрятанные сокровища. На самом верху пирамиды из постельного белья лежала серебряная ложка. Мисс Бакстер растерялась. На какую-то долю секунды у нее мелькнула безумная мысль, что Томас собирается предложить ей продать злосчастную ложку и поделить деньги, но Бэрроу смотрел на постель так, будто обнаружил в ней не ложку, а по меньшей мере дохлую крысу. — Мистер Бэрроу, — мисс Бакстер прокашлялась. — Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите. — Это… — Он неловко махнул рукой в сторону постели и вопросительно приподнял брови. — Вы хотите, чтобы я подтвердила, что вы видите именно то, что видите? — осторожно, словно разговаривая с безумцем, уточнила мисс Бакстер. Бэрроу криво усмехнулся: — Когда вы так ставите вопрос, я даже не знаю, что вам ответить, — пробормотал он. — Что ж, это не дохлая крыса. — Тут мисс Бакстер припомнила действия Томаса в тот период, когда он занимался самолечением, и ее осенило: — Вы забыли ее вернуть? Тот мрачно кивнул. Мисс Бакстер уважала чужие тайны, а потому не стала уточнять, почему Бэрроу не желает признаваться в этом невинном проступке. — Оставим где-нибудь на лестнице, — решила она. — Спрячемся и подождем, — она выделила слово голосом, — пока кто-нибудь найдет. — Лучше у черного хода возле лестницы, в углу, — уточнил Бэрроу. — И надо поставить какой-нибудь ящик или что-то в этом роде. — Зачем? — Чтобы кто-нибудь о него споткнулся. Мисс Бакстер с минуту обдумывала это предложение, но потом была вынуждена признать его разумность. В темноте в углу было почти ничего не видно — это объяснило бы, почему лежащий там предмет так долго не могли отыскать. Препятствие на пути заставит человека перевести взгляд вниз и внимательнее осмотреть окрестности — это поможет найти лежащий в темноте предмет. У мисс Бакстер на языке вертелся вопрос о том, зачем же Бэрроу все-таки понадобилось ее участие. Ну не затем же, в самом деле, чтобы подтвердить, что у него не галлюцинации. Но, припомнив обстоятельства, в которых Томас уже как-то раз просил у нее подтверждения некой очевидной истины, она подавила неуместную усмешку и поинтересовалась: — Я слышала, что в четырнадцатом году вы завербовались в медицинский корпус за несколько недель до начала общей мобилизации. Это правда? Бэрроу сделал какое-то движение глазами, словно собирался возвести их к потолку, безмолвно сетуя на прихотливость женского мышления, но в последний момент сдержался. — Да. Было очевидно, что скоро начнется война, и… В общем, да, это правда. Мисс Бакстер подумала, что десять лет назад у Томаса значительно лучше получалось признавать очевидные неприятные истины, вслух же сказала: — Знаете, мистер Бэрроу… Похоже, в тот год вы исчерпали весь отпущенный вам природой объем пессимизма.

Конец