Зазеркалье

Дженк одевался перед большим прямоугольным зеркалом в своей комнате для вечера презентации, который устраивала Дамла. Не торопясь застегнул пуговицы на рукавах черной рубашки, надел пиджак. Он даже не смотрелся в это зеркало, механически выполняя знакомые движения. Мысли его витали далеко. Столько всего произошло за последнее время! Он думал о том, что обязан жениться на Джерен, чтобы признать своего сына, думал о войне между ним и Недимом, которая никак не заканчивается, какие бы усилия он не прилагал к этому, и, конечно, думал о Джемре… Теперь он был уверен, что она его не любит. Казалось, его самые ужасные страхи подтверждаются, все, чего он так боялся — сбывается. Когда она сама попросила его жениться на Джерен, он понял, что зря надеялся на то, что Джемре сможет полюбить его. Ничто больше не имеет значения. Ничто… Но его сердце по-прежнему восставало против доводов разума. В последнюю минуту перед выходом из комнаты он все-таки бросил взгляд в зеркало, но смотрел не на себя, а будто бы в его глубину. И замер. Ему показалось, что в зеркале отражается дверь. Или, может, ему не показалось? Он медленно прикоснулся к холодному стеклу и понял, что дверь в зеркале — реальна, она есть, она существует. Дженк взялся за ручку и открыл ее. На него тут же пролился такой яркий свет, от которого возникла резь в глазах, но он будто затягивал его, звал и манил, не давая возможности сопротивляться этому желанию. И Дженк, повинуясь этому зову, шагнул внутрь. Дверь тут же закрылась за ним, и комната приобрела свой обыкновенный вид.

***

Дженк снова смотрелся в такое же зеркало, но вид комнаты и сам он сильно изменились. Ему показалось, что он попал в зазеркалье и смотрится словно с другой стороны. Из зеркала на него смотрел викинг, одетый в льняную рубаху, штаны из тончайшей выделки кожи ягненка, плотно облегающие его стройные мускулистые ноги и затянутые завязками на талии, и короткую куртку из шерсти и меха. За поясом, которым была перехвачена рубаха, торчал длинный меч с золоченой рукоятью. За своей спиной он увидел довольно темную комнату, солнечный свет проникал через узкое окно, застекленное выпуклым матовым стеклом, по стенам были развешены гобелены и геральдические щиты. На узкой лестнице, уходящей на нижний этаж, показалась женщина. — Ролло! — произнесла она мягким тягучим голосом. — Тебе понравился мой трофей? Улыбаясь, она подошла и нежно провела рукой по плечу мужчины, спускаясь ладонью по его спине к талии. Она вместе с ним заглянула в зеркало. — Восхитительно, правда? Никогда еще не видела такого ясного отражения. И у меня предчувствие, что это непростое зеркало, в нем можно увидеть руны судьбы. Ролло смотрел теперь прямо на женщину, она всегда восхищала его, недаром он украл ее у конунга и сделал своей женой — Снэфрид, дочь Сваси, прекрасная финка с белокурыми волосами, светлыми и переливающимися, как тронутый морозом снег, и диковинными глазами, слегка оттянутыми к вискам, что придавало ее красивому лицу рысье выражение. Но главное — один глаз был аспидно-черным, словно вобравшим в себя весь мрак ночи, а второй — светло-голубым, прозрачным и ясным, как холодное небо над фьордами. Белая Ведьма — так ее называли все и не только за цвет волос и необычные глаза, но также за умение читать руны и видеть знамения, за знание трав и ядов. Никто из соратников Ролло не сомневался, что она умеет колдовать, наслать порчу или погубить одним-единственным словом. Даже его брат опасался и недолюбливал ее. Несмотря на то, что Рагнар пострадал в недавнем сражении, где ему нанесли рану копьем в бок, он наотрез отказался принимать помощь из рук Белой Ведьмы. Сознание Дженка здесь будто отдалялось, уплывало куда-то в укромные уголки его мозга, становилось неясным и туманным, как сумбурные фантазии и сны, уступая место разуму Ролло, сыну моря, завоевателю земель, которым он являлся в этой жизни. Но все же, какое-то неотчетливое стертое чувство, что он знает эту женщину, мелькнуло в его мозгу мыслью: «Джерен» и тут же потухло. — Я рад, что ты довольна, моя валькирия. Этого достаточно, — развернувшись полностью к ней, Ролло оставил быстрый поцелуй на ее устах, — но мне нужно идти. Я собираюсь еще разобраться с аббатством. Эти жирные монахи наверняка припрятали где-то свое золото. Вот уже несколько месяцев как драккары Бешеного Ролло бросили свои якоря у берегов Франкии и, завоевывая поселения, продвигались вглубь материка, достигнув сейчас города Руана. Но Ролло не позволял своим воинам бесчинствовать и убивать без причины мирных жителей, женщин и детей. В его планы не входило простое разграбление и разорение этих земель. У него были грандиозные замыслы и большие амбиции, как и у любого великого полководца. Он собирался стать полноправным хозяином этого королевства, и, соответственно, господином народа, проживавшего в нем. Ролло недаром прозвали Бешеным, он обладал буйным и горячим нравом, но при этом был благороден, добр и отходчив, в отличие от своего брата Рагнара, отличавшегося жестокостью, злопамятством и мстительностью. Рагнар был вторым и любимым сыном Ренгвальда из Мера. Со старшим сыном же отец всегда был груб и даже жесток, поэтому некоторые злословы утверждали, что Ролло — не сын своего отца. Разница, с которой ярл относился к братьям, была столь очевидной, что Ролло с детства чувствовал себя обделенным. Возможно, поэтому он стал таким неуправляемым и вспыльчивым. Но старые викинги, глядя на него, говорили: «Орел кричит рано», намекая на рано проявившийся железный характер. Рагнар же, уступая своему старшему брату в силе и ловкости, втайне всегда завидовал ему. Вокруг аббатства уже собрались воины Ролло. Осада длилась совсем недолго, ворота были выбиты, а сопротивление легко сломлено. Во дворе в пылу костров хозяйничали язычники — огромные, сильные, длинноволосые, в рогатых шлемах. Некоторые были обнажены до пояса, их торсы и лица забрызганы кровью. Они пришли, чтобы грабить и подчинять. Среди криков и шума, в дыму костров, Ролло увидел, как несколько его людей тащили невысокого, хрупкого на вид мальчишку в изодранной одежде, измазанного грязью. — Кто это? — равнодушно кивнул он в сторону бьющегося и кричащего парня. — Он стрелял из лука по нашим братьям! — крикнул один из воинов, размахивая окровавленной секирой. — Убил кого? — поинтересовался Ролло и, спешившись, подошёл к пленнику. Сняв капюшон с головы мальчишки, ярл увидел, как по его плечам шелковистыми волнами рассыпались длинные каштановые волосы. Сорвав мужскую куртку с тела пленника, Ролло громко захохотал, увидев нежную девичью грудь сквозь лохмотья, которые раньше были рубахой. — Да это же девчонка! Испуганная девчонка! Вы что, бабу отличить от воина не можете? — продолжал веселиться Ролло. Норманны громко захохотали и протянули свои руки к сжавшейся от страха девушке. — Не трогайте её, — приказал ярл, — отведите пока в мой дом, я потом решу, что с ней делать. Девушка подняла на него огромные тёмно-карие глаза. Она смотрела на грозного предводителя этих нечестивых разбойников со страхом и мольбой. Под ее взглядом в глубине сознания норманна пронеслись какие-то смутные видения. Ему показалось, что во сне или в мареве далеких фантазий он уже видел эти большие блестящие глаза, похожие на спелые черные вишни. — Оставьте девчонку в моей комнате, и чтобы никто и пальцем не смел тронул её, — громко и повелительно произнёс Ролло тоном, не терпящим никаких возражений. — Пошла, — толкнул девушку в спину окровавленной секирой один из варваров, — считай, что тебе повезло, ярл пощадил тебя. Ролло тряхнул головой, разгоняя неведомый доселе морок и, взяв коня под уздцы, двинулся в сторону скриптория. Вечером, после удачного набега, норманны готовились к большому пиру. Снэфрид заняла отдельный дом вблизи того, который выбрал Ролло своей временной резиденцией. Она никогда не жила вместе с мужем, предпочитая уединение. И Ролло это устраивало. В своих походах он нередко развлекался с красивыми женщинами, среди которых встречались дочери и жены князей. Снэфрид спокойно относилась к этому, казалось, ей было неведомо, что такое ревность. Но каждый раз ее викинг возвращался к ней. И тогда их ночи были полны огня и страсти, как в их первую встречу, когда она сама обняла того, кого не страшил даже гнев конунга Норвегии. Ролло заметил, как его жена прошла в занятый ею дом, неся в руках сверток с плачущим младенцем. Отвлекшись от дележа добычи, он последовал за ней. Когда же вошел под кров уединенного строения, то обнаружил в свете пылающего очага Снэфрид, склонившуюся над ребенком с кинжалом в руке. — Во имя великого Тора! Что ты делаешь, жена? — его громоподобный возглас остановил финку. Она отвела упавшие на лицо волосы. — Разве тебе неведомо, что ничто так верно не предвещает будущее, как внутренности и потоки крови человеческой жертвы? — видя, что викинг потрясенно молчит, повела плечами Снэфрид. — Я знаю, что ты этого не одобряешь, Ролло. Но пойми — это дитя лишилось близких и все равно обречено на смерть. А мне необходима жертва, чтобы заглянуть вперед. Она хотела еще что-то сказать, но умолкла, заметив выражение холодного бешенства на лице своего мужа. Схватив плачущего младенца, он направился к выходу, бросив ей через плечо: — Если я еще раз доведаюсь, что ты губишь детей, Снэфрид, я забуду, как много места ты занимаешь в моем сердце. Плененную девушку провели в довольно просторную комнату на втором этаже над большой залой, в которой готовили столы и лавки для будущего пира. Оставив ее одну, дверь заперли на ключ. Она принялась метаться по комнате, но ставни окон были закрыты снаружи, а дверь выглядела надёжной и тяжелой. Выбившись из сил, девушка села на край ложа, застеленного мягкими и пушистыми шкурами животных, и горько заплакала, закрыв лицо руками. Спустя некоторое время ключ повернулся в замке, и в комнату вошла крепкая румяная женщина, по одежде напоминавшую экономку в богатых домах франков. — Тебе не мешало бы вымыться и переодеться, — деловито произнесла она, морща нос и неодобрительно смотря на девушку. — Меня зовут мадам Тибо. А как зовут тебя, милая? — Джудит, — пролепетала еле слышно в ответ пленница. — Отлично, Джудит. Норманны могут быть очень жестокими, но Ролло, хоть и язычник, судя по его славе — справедлив и милостив к тем, кто не оказывает ему сопротивления. Мой тебе совет, приведи себя в порядок и будь кроткой. Его люди передали его приказ оставить тебя здесь. А значит, у тебя есть большие шансы остаться живой и невредимой. Норманны собрались в огромном каменном зале, даже на пиру не расставаясь с доспехами и оружием. Они сидели за огромными столами, ломившихся от жаренных на костре туш поросят и быков, откормленных обугленных гусей и уток, всё это перемешивалось со свежей зеленью и овощами. Для их трапезы подкатили огромные бочки с вином и пивом. Варвары набрасывались на еду, запивая ее хмельными напитками, налитыми по их обыкновению в большие рога или же во франкские кубки. Изрядно захмелевшие викинги горланили веселые песни, радуясь, что это празднование хоть чем-то напоминает пиры на их северной родине. Излишне выпивших поднимали из-за стола их товарищи и укладывали спать прямо здесь, в зале, на разложенной вдоль стены душистой соломе. Те, кто сидел за столом, постоянно поднимали полные рога вина за добрых падших воинов, пирующих сейчас в Валгалле. Ролло сидел во главе трапезного стола во всём своём варварском великолепии, его рубаха была распахнута, обнажая мускулистую грудь, на которой на кожаном ремешке висел молот Тора — языческий оберег. Викинг уже достаточно захмелел и, встав из-за стола, двинулся в сторону своих покоев, слабо припоминая, что один из его соратников говорил то ли о подарке для него, то ли о каком-то сюрпризе. Ввалившись с грохотом в свою комнату на верхнем этаже, он с удивлением увидел там пленницу, о которой напрочь забыл ещё до начала пира. Джудит стояла возле окна, переминаясь с ноги на ногу. Длинное серое платье с тугим корсетом плотно облегало хрупкий стан и открывало нежную белоснежную шею. Блестящие волосы были заплетены в косу, небрежно перекинутую через плечо. — Ты ещё кто? — хрипло произнёс Ролло, удивленно оглядывая девушку с головы до ног. — Я… это… — замялась Джудит. — А, понял, ты — мой подарок! — нагло рассмеялся он. Джудит не успела больше ничего сказать, как грозный варяг схватил ее лицо своими огромными ладонями и, притянув к себе, впился поцелуем в ее губы. На секунду ей показалось, что остановилось время. Его щетина слегка царапала тонкую девичью кожу, но губы были такими мягкими и нежными, что у нее слегка закружилась голова. Но тут же опомнившись, она изо всех сил уперлась руками ему в грудь, отпихивая его от себя. Вырвавшись из его крепких объятий, хлёстко ударила Ролло по щеке. Звук пощечины резко прозвучал в тишине спальни. Удивление на лице викинга быстро сменилось хищным выражением, а затем он громко расхохотался, потирая челюсть и глядя, как она со всех ног бросилась к выходу. Выбегая через открытую дверь в длинный тёмный коридор, Джудит слышала за спиной его раскатистый смех. Но далеко убежать ей не удалось, несколько секунд спустя он настиг её, крепко схватив, не давая возможности пошевелиться. Ролло отвлекли звуки, доносящиеся снизу. Из зала, где все еще оставались самые стойкие, продолжая предаваться возлияниям и обжорству, послышался странный шум, крики и какая-то возня, песни и звуки музыки сразу оборвались. Полупьяные викинги и перепуганные женщины-служанки кричали, перебивая друг друга: — Рагнар умирает! Срочно лекаря! Ищите лекаря! Тут же забыв о своей забаве, Ролло ринулся вниз. — Приведите всех лекарей этого города, быстро, — взревел он как раненый зверь. Его грозный рык перекрыл все звуки, доносящиеся из залы. — Я могу попробовать помочь, — нежная рука Джудит легла на плечо ярла, — я долго жила в монастыре и знаю немного навыки врачевания. — Ты? — с недоверием развернулся к ней Ролло, пристально глядя в ее глаза. В эту минуту ему было без разницы, откуда придет помощь для его брата. Он был уверен, что Снэфрид могла бы помочь, но также он знал, что Рагнар никогда не согласится на это. — Отведите меня к нему немедленно, — видя, что варвар сомневается, решительно заявила Джудит, — и принесите мне все лечебные травы, которые сможете найти. — Слышали? Бегом… Все сломя голову понеслись исполнять приказ предводителя. Джудит привели в огромный тёмный зал, тускло освещенный светом горящих факелов. Рагнар почти без сознания, бледный как полотно, лежал на лавке. Девушка посмотрела на его лицо, ощупала холодные руки и заглянула в крупные карие глаза под тяжелыми нависшими бровями. — У Рагнара рана в боку от копья, — пояснил ей Ролло. Он разорвал рубаху брата, обнажая его торс, и Джудит сразу увидела огромную зияющую рану с рваными и воспаленными краями в его правом боку. — Он был ранен в одном из сражений, ему никак не становится лучше, она не заживает. — Рана воспалилась! Она может вызвать горячку. Дайте вино! Надо обработать края, наложить лечебную повязку и дать выпить отвар из трав, который я приготовлю. Обильно полив рану Рагнара вином из рога и приложив чистую ткань, Джудит повернулась к деревянному столу, на котором горой лежали разные травы, которые смогли разыскать в запасниках какого-то аптекаря, дом которого находился неподалеку. Со знанием дела она отобрала некоторые из них и приготовила отвар прямо в зале, на огне в огромном камине. Перелив лечебный ароматный напиток из небольшого котелка в кубок, она подула на него, остужая, и встретилась глазами с Ролло, который внимательно следил за ее действиями. Приподняв голову Рагнара, Джудит поднесла напиток к его бледным губам. Через несколько минут он глубоко вздохнул, и его губы перестали пугать своей мертвенной синевой, а бледные щёки слегка порозовели. Он внимательно посмотрел на свою спасительницу. — Как тебя зовут, знахарка? — Джудит, — тихо ответила девушка. — Я благодарен тебе, Джудит! Толпа одобрительно зашумела, а стоящий рядом Ролло облегченно выдохнул. — Рагнару необходим покой, а ты будешь с ним, — бросил ярл девушке. Спустя час она сидела в покоях младшего брата Бешеного Ролло. Рагнар был очень слаб и у него начинался жар. Он метался по постели и стонал. Джудит провела всю ночь рядом с ним, сменяя повязки и накладывая холодные примочки на лоб. Ролло тоже находился в комнате брата и с напряжением следил за его состоянием и стараниями девушки. Эта ночь казалась им бесконечной. Но к утру, когда солнечные лучи начали пробиваться в узкие оконца, Рагнару полегчало. Жар спал, и он заснул. Джудит обернулась и, посмотрев на ярла, увидела, что он тоже спит, сидя прямо на полу, привалившись в стене возле двери. Девушка попыталась незаметно выйти из комнаты, но вдруг почувствовала, что кто-то схватил ее за лодыжку. Обернувшись, она поймала на себе твердый взгляд предводителя викингов. — Не-е-ет, красавица! Теперь ты никуда не уйдешь. Ты останешься и завершишь начатое. Рагнар открыл глаза и приподнялся на локте. — Джудит, иди найди себе что-нибудь поесть и возвращайся, — сказал Рагнар девушке. Она робко посмотрела на ярла, стоявшего между ней и дверью. Ролло, хмурясь, словно пытаясь вспомнить что-то важное, потёр рукой лоб и ещё раз внимательно посмотрел на Джудит своими жёлто-зелеными волчьими глазами. — Можешь идти, но не задерживайся. И лучше тебе не пытаться сбежать, в следующий раз я могу не оказаться рядом, чтобы спасти тебя, — твёрдо сказал он, не сводя глаз с пленницы. Как только девушка скрылась в тёмном коридоре, Рагнар посмотрел на брата: — Кто она? — Моя пленница. — Отдай мне её, брат! Я хочу, чтобы ты подарил Джудит мне! — Пусть будет по-твоему, — все в душе Ролло противилось его словам по неизвестной ему причине, но он не мог отказать брату. Выздоровление Рагнара благодаря усилиям знахарки и его сильному и закаленному молодому организму наступало даже быстрее, чем предполагалось. Джудит проводила в его комнате целые дни, меняя ему повязки, готовя для него отвары и развлекая разговорами. Однажды, сидя рядом с его ложем, она начала напевать веселую песенку. Рагнар слушал ее хрустальный голос, разливавшийся в воздухе нежными трелями. Она пела старую языческую песню о прежних богах. Никто из них не заметил, что в дверях стоял Ролло, замерший как вкопанный при звуках ее голоса. — Я обожаю петь! — улыбнулась Джудит Рагнару. — В монастыре, где я выросла, меня даже называли Птичкой. Спи, а я спою тебе колыбельную. Ролло невольно залюбовался поющей девушкой, которая проворно кружила вокруг постели больного, ловко поправляя изящными пальчиками одеяла и подушки. — Я тоже буду называть тебя Птичкой, Джудит, — произнёс он тихо, входя в комнату. Джудит смущённо опустила глаза. Она уже не боялась предводителя варягов, но не могла понять, почему не может смотреть ему прямо в глаза, почему ее сердце начинает трепетать при виде его мощной, но в тоже время гибкой и изящной фигуры, почему ее щеки заливает румянец, а мысли путаются. Прошло уже несколько дней. Пока Рагнар полностью не оправится от раны, Ролло не хотел выступать в дальнейший путь. Его воины расслабились, предаваясь различным забавам, разграбив уже все, что могли в этом городе. Ролло развлекался дружескими битвами на мечах. Разгоряченный и радостный от товарищеского сражения, раздетый по пояс, он заметил Джудит, которая смотрела на него. Подозвав ее движением руки, он спросил: — Ну что? Когда уже брат сможет спокойно сидеть в седле? Джудит и Ролло стояли слишком близко и, разговаривая, смотрели друг другу в глаза. Девушка, заглянув, наконец, в его желто-зеленые глаза, не могла теперь оторвать от них своего взора. Они не заметили, что за ними наблюдают два человека. Белая Ведьма внимательно смотрела на них из-за угла здания. И Рагнар, появившийся в этот момент в дверях дома, все больше и больше хмурясь так, что его тяжелые темные брови уже почти сошлись на переносице, тоже исподлобья смотрел на них не отрываясь. — Джудит моя! — злобно прошипел он сквозь зубы.