БСБМ

Я только тебе доверяю ключи от нашей с тобой журавлиной квартиры. Я нарву из газетных обрезков слова, чтобы ты из них склеила чьи-то картины. Я доверю тебе наше бледное солнце, чтобы ты отдала мне немного эмоций. Я уйду поздно ночью, а ты не летишь, просто чтобы не рвать белоснежную тишь. Но запомни, что если уйду на войну я, и всё вокруг нас будет тихо гореть, спрячь ключи себе в душу, их там не найдут, и не кинут их в чёрную землю и сеть. Но запомни, что если умру в тишине я, в бумажной квартире оставшись навек, не храни мои раны, выкидывай прочь их! Ты ведь тоже живая, ведь ты — человек. Давай алой нитью обвяжем запястья, чтоб позже разрезать их белым ножом. В журавлиной квартире все стены раскрашены, а двери прорезаны белым стеклом. Мы будто куклы, забытые кем-то; нами играли, забыв починить. И честно, мне странно, что нож между пальцев так быстро разрезал нам красную нить. Я только тебе доверяю ключи от нашей с тобой журавлиной квартиры. Я нарву из газетных обрезков слова, чтобы ты из них склеила чьи-то картины. Я доверю тебе наше бледное солнце, чтобы ты отдала мне немного эмоций. Я уйду поздно ночью, а ты не летишь, просто чтобы не рвать белоснежную тишь. Я открыл нам луну, ты закрыла от солнца, хотела бы жить ты, но устал я бороться. Слова лишь мешают, молчание — грех. Ты видишь, как грудь разрывает мне смех. Война заберёт и меня и тебя. В журавлиной квартире нет больше жильцов. Не могу подойти. Прикоснусь — обожгу. Ты прости, что теперь не пишу я стихов. Ты вроде так близко, хоть меж нами — шипы. Я опутан корнями, а ты там, где цветы. Но запомни, что если умру в тишине я, в бумажной квартире оставшись навек, не храни мои раны, выкидывай прочь их! Ты ведь тоже живая, ведь ты — человек. Заплачь — я утешу, запой — я сыграю, если, конечно, найдётся, на чём. Если я жив и запомнил слова, то мы, может быть, даже вместе споём. Запомни, что только тебе я доверил ключи от моей журавлиной квартиры. Быть может, однажды, на улице пыльной, мы выйдем как люди, не как пассажиры. Я только тебе доверяю ключи от нашей с тобой журавлиной квартиры. Я нарву из газетных обрезков слова, чтобы ты из них склеила чьи-то картины. Я доверю тебе наше бледное солнце, чтобы ты отдала мне немного эмоций. Я уйду поздно ночью, а ты не летишь, просто чтобы не рвать белоснежную тишь.