Палач Рока

Каким же я был идиотом! Ну сами подумайте, мне крышу наверное сорвало, или я так ударился головой, что совсем забыл, кто я есть и бросился воевать, за веру, императора и отечество. А теперь выльем на себя ведро ледяной воды – бросился как мальчишка, нашедший пистолет, всех бить, и ни капли не подумав о последствиях! Закономерный итог – в итоге получил по хлебальнику и потерял близкого человека. А всё почему? Потому что дурак я был. Вот теперь, сидя перед длиннющей и чудовищно сложной цепью символов, я начал понимать, что я был и оставался идиотом. Самоуверенным мальчишкой. Может быть, на меня так повлиял Палач? Может быть. Что мне стоило хотя бы остановиться и подумать над происходящим? Ничего не стоило, но я как всегда бежал впереди паровоза. А теперь стыдно. И чем стыднее мне было, тем более упорно я старался учиться у Хайдена. Самуила, ладно, но не суть, теория, практика, техника… И чем больше я учился, тем больше мне было стыдно, потому что реальность она довольно суровая штука. И в реальности мои эксперименты с Аргент-Энергией только чудом не закончились для меня трагедией, потому что то убожество, которое я называл аргент-ячейкой… Всё равно что сравнить Лейденскую Банку с литий-полимерным аккумулятором. Всё равно что водяную мельницу с турбинами ГЭС. Но это не только источник энергии, это громадная теоретическая база знаний. И мне кажется, только сейчас я окончательно очнулся, ужаснулся тому, что наворотил. А теперь у меня проблемы – инквизиция, святость, и так далее… Но довольно посыпать голову пеплом – за прошедшее время я узнал очень многое о том, кто такие ангелы, и у меня начали слегка складываться части мозаики. Ангелы – серафимы – могущественные существа, имеющие связь с Эфиром через свои крылья. Бонусы от бытия ангелом весьма внушительны, но не безграничны. В мире вархаммера существовали ангелы – взять хотя бы примарха Сангвиния. Он если не ангел, то попытка создать подобного им. Воскрешение? Теоретически, оно может быть, на практике – требует, чтобы душа воскрешаемого имела связь с эфиром, и ещё кое-что. Чтобы тело было цело, хотя может быть настоящий ангел сумеет и обойти это ограничение. Кое-чему меня доктор Хайден научил, и я научился использовать несколько специфических ангельских скиллов. Которыми владели только Серафимы – в частности, сияние, покрывающее ангела защитным сиянием, отражающим вражеский огонь… и самое сложное – телепортация через Эфирное измерение. Изначально смысл крыльев был в том, чтобы Серафимы могли путешествовать по мультиверсуму, по велению своего отца. В разные измерения. Там, во многих из них, Серафимы были значительно выше по своему статусу, чем местные младшие божки. Крылья – это и средство полёта, и средство телепортации, и защита, и источник божественной энергии Эфира. С помощью крыльев Серафимы были вольны путешествовать в любой мир мультивселенной, практически безгранично. Создать Горнило я по прежнему не мог, да и никто бы не смог, кроме Всеотца. Но зато я научился призывать к себе привычное оружие через Эфир. Кажется, когда я рванул в варп, то у меня было Горнило? Спонтанное. История этого клинка довольно интересна – мечи были созданы Всеотцом для своих верных слуг, Серафимов. И даны им вместе с крыльями – только в руках настоящего Серафима меч пылал призрачным светом. Горнило, которое нашёл Палач в аду – это личный меч Давота, серафима, владыки ада. Второй меч, который Палачу дал Самур, после выхода из машины творцов – это был его меч. Давот был чудовищем, сравнимым по масштабам с одним из великой четвёрки богов хаоса – младших богов так же создавал Всеотец, Давот поглотил множество их. Во множестве миров мультивселенной. Меч «Горнило» сам по себе являлся не просто силовым клинком или источником аргент-энергии… Это вообще не только оружие, это сверхмощный артефакт, истинные возможности которого ужасают. Самое главное – что чем больше я развивался, тем могущественней была моя связь с божественным измерением. Но вот псайкерские силы не увеличились ни на грош, как был, так и остался. Даже по-моему слабее стали. … * * * * – Скорее, нужны резервы, – громогласно сказал воин в силовой броне, стреляя в отродье хаоса освящёнными болтами. Гигантское строение было залито кровью людей и демонов, горела техника, слышались крики, так встретила начало тринадцатого крестового похода планета Ваал. Врата варпа открылись ожидаемо – Серые Рыцари предвидели приход демонических существ, и выстроили оборону – предупредили кровавых ангелов и их ордена о том, что на родную планету будет совершено нападение. Тем не менее, выжженные пустоши Ваала сотрясались от залпов орудий, а легионы астартес бились, не зная сожалений – ведь за их спинами было самое святое, что у них есть. Помимо веры в Императора, конечно. Площадь перед статуей величайшего из примархов, Сангвиния, была действительно необычной – перед скалой, полукругом, на добрых десять километров, ровная площадка. Не так давно здесь было место поклонение одному из самых главных религиозных идолов Империума – примарху-ангелу, сейчас же площадь наполнилась отнюдь не паломниками. Тысячи астартес, танки, истребители, артиллерия, и дюжина дредноутов космодесанта, все были здесь, и сражались так яростно, что подтверждали репутацию бессмертного легиона. Здесь их дух был сильнее, чем где-либо ещё, и поэтому Серым Рыцарям, прибывшим тайно, в количестве одного взвода, осталось лишь взять на себя самые важные участки. Бой был очень напряжённый и не затихал ни днём, ни ночью. Каждый из множества орденов-наследников отправил по роте в поддержку родного мира легиона, и в защиту главной святыни. Битва не утихала и хаос не знал пощады – громадные демоны умирали очень неохотно, лишь могущественные псайкерские атаки Серых Рыцарей и библиариев могли заставить гиганта рухнуть, и то с большим трудом и ценой жизни десятков космодесантников. Наконец, силы хаоса открыли громадные врата в варп прямо на окраине Площади Крови. Врата в варп показывали, какого размера демон из них выйдет, и на этот раз молились многие – потому что врата были высотой в сотню метров. В масштабе того чудовищного сражения, что развернулось здесь, они казались гигантскими даже по сравнению с другими. Врата в варп открылись благодаря нечестивому ритуалу, но из них некоторое время никто не выходил, обороняющиеся даже поглядывали. Площадь была завалена телами, обломками техники и кусками тел демонов, здесь и без того хватало проблем, и демоны не давали заскучать. Адские гончие набрасывались каждый раз, как только кто-то из защитников на передовой пытался перевести дух и набраться сил для новых сражений. … – Это что-то проблемное, – сказал Серый Рыцарь, – Братья, все сюда, мы должны выстоять! В следующий миг ситуация резко изменилась – из врат варпа вылетело громадное нечто и дважды отрикошетив от земли, сминая и снося всё на своём пути, врезалось в скалу рядом со статуей. Это была голова демона, с двумя острыми, длинными, прямыми рогами, которыми она вонзилась в твердь скалы. Оскаленная морда демона смотрела вниз, длинный раздвоенный язык вывалился из пасти, а кровь окропляла землю. Голова была отрезана очень ровно, хотя кого это сейчас волновало – даже демонические твари застыли в изумлении, глядя как голова их повелителя висит, словно украшение, на собственных рогах. Портал не закрывался. В следующий миг нечто золотисто-белое вылетело болидом из портала и расправив белоснежные крылья, взмахнуло ими и пролетело над полем боя со скоростью ракеты. Это был… он. Никто не успел разглядеть ничего толком, космодесантники обернулись, оно приземлилось позади линии обороны, у подножия статуи ангела, около таблички… * * * * * – Не, ну не пидарасы ли? – возмутился я вслух, – за такое надо по морде бить, причём – ногами! Что тут творилось – одному хаосу ведомо, потому что я видел, как бесчисленные орды хаоситов прорывались в материальный мир из варпа. Несколько уменьшил их поголовье с той стороны и воспользовался порталом призыва главного демона. Ладно, чего это я бурчу, словно старый дед – радоваться надо, что вновь вдыхаю воздух материального мира! Я и радовался. Когда я после обучения появился в варпе, в родном мире вархаммера, то отрастил себе крылышки. Кстати, довольно естественно – полноценное обучение у серафима – штука долгая, а я усилился, по субъективным ощущениям, раз в сто по сравнению с прошлым мной. Это заслуга Хайдена и… моего променада в варп, на волне ярости. Меч с характерным звуком проявил своё лезвие и один мощный удар по статуе заставил её разлететься надвое. А возмущался я, потому что перед этой статуей была надпись «Время ангелов прошло» – это кто такой дофига умный, чтобы рассуждать о том, о чём он ничего знать то не может? Узнаю – покажу ему. Теперь я чувствовал себя более гармонично, чем когда-либо. Раньше не было понятно, кто я и что я, толи неправильный святой, толи гвардеец на стероидах, толи божок на минималках. Зато теперь моя душа успокоилась, и наконец-то обрела единство и нормальное состояние. Машина Хайдена сделала из Палача Рока ангела. Как и то погружение, в первые дни пребывания здесь – я знал всё, что должен знать взрослый, хорошо обученный Серафим. Именно так именовался мой вид, ангелы – это просторечное название, жаргонизм. Клинок прошёл сквозь камень, волна аргент-энергии с клинка прорезала его словно масло, и верхняя часть статуи с крыльями начала рушиться, съезжая вниз. Статуя была полнотелая, вторым ударом я отбросил нижнюю часть статуи в сторону, оказавшись перед гигантскими дверьми – метров десять в высоту, адамантиевые, оббитые декоративным орнаментом из золота, эти двери стояли монументально, охраняя покой одного чувака. Я расправил крылья, на мгновение залюбовавшись ими – характерная психофизическая мутация ангелов, белоснежные крылья, чистые, белые настолько, что в мире нет такой краски, нет такой в природе. Большие перья наполнены огромным количеством эфира. Закрывшись ими от пыли и грязи, поднятой падением статуи, я чередой ударов прорубил себе в гигантских запертых дверях вход, и пинком ноги вышиб отрез. Адамантий метровой толщины – уважаю. Такую не взорвать, мельтой ли, некронскими бластерами ли – ничем. Горнило же прорезало очень легко. Я протиснулся в вырезанный прямоугольник и оказался в длинном коридоре, который вёл в большую залу. Огромную залу, круглую, внутри горы вырезанную. Стены были богато изукрашены, а в центре стоял громадный саркофаг с золотой крышкой в форме лежащего на спине ангела. Ох уж этот пафос. Как же я его люблю! За спиной послышался громогласный топот, я обернулся – бежали астартес, штук тридцать, сжимая в руках оружие, неслись как не в себя. Хорошо. Я взмахнул крыльями и создал за спиной непроницаемый барьер из света. То есть они то меня видели, но ничего сделать не могли. Не зря я в своё время отправился к Самуру обучаться. Никогда бы не догадался использовать свет так. Впрочем, терзают меня смутные сомнения, что изначально машина творцов сработала как надо. И тот сгусток золотого света не столько Император, сколько всеотец, ну или что-то в этом роде. Не буду сейчас этим запариваться. А крылья – удобнейшая штука! Никакие джетпаки и прочие научно-фантастические средства полёта с ними не сравнятся. Самур чуть не вспотел, несмотря на то, что был на тот момент наспех починенным с помощью напильника и молотка, киборгом. Дело в том, что крылья – это своеобразная антенна. Резонатор эфира, позволяющий серафиму чувствовать через эфир и манипулировать им, усиливая способности в разы. К примеру, перемещаться через пространство, перемещать предметы… На спор я призвал объект через половину галактики – и у Самура возникло стойкое ощущение, что я его где-то жестоко обманываю. Но где именно – он исследовал. Машина творцов сработала хорошо и усилила мои ангельские силы до уровня почти равного Давоту, даже возможно превосходящему. А Давот был жирным, сожрав множество творений Всеотца, в том числе божков. Поэтому в моих руках его Горнило не только слушалось, но и выдавало невероятно мощные удары – мощность их измерялась в силе воздействия. С точки зрения простого врага-демона без разницы, как без разницы, сжечь кусок дерева в пламени в сто тысяч или сто миллионов градусов – одинаково мгновенно уничтожит. Но вот если речь идёт уже про что-то чрезвычайно массивное, сто миллионов предпочтительнее. Именно поэтому я сумел победить Икону Греха, Кан Созидательницу – искуственного псевдосерафима, и многих других великих демонов. В мире Дума я не имел крыльев и не мог научиться ими пользоваться, но внял всем теориям Самура – он научил меня использовать колдовство, аргент-энергию, и кое-какие навыки ангелов, характерные для крылатых. Призыв чего-либо и кого-либо через эфир, или воскрешение. Именно последним я и решил заняться на любительском уровне, пнув со всей силы крышку саркофага, она отлетела в сторону и проехалась с жутким грохотом по мозаике на полу. А в гробу… Ну, я ожидал увидеть куда более печальную картину – даже Император превратился в труп, а тут… В громадном саркофаге, на белоснежных крыльях, лежало тело в золотой броне. И на лицо он был мужественен и суров, даже смазлив и утончён. И рожа сохранилась так, словно он вчера только помер, только цвет лица серый. Я расправил крылья и начал процесс – резонанс через эфир, который направил на лежащее тело, и сложные манипуляции эфиром, резонирующим вокруг. Пришлось выложиться на полную – я вытянул столько энергии, что помещение гробницы вообще затопило сгустившейся атмосферой. Хоть топор вешай. Резонанс усиливался, крылья за моей спиной были не так велики, как у примарха, всего метров пять каждое, если расправить полностью, но светились и резонировали – через них резонанс был таким мощным, что задрожало пространство, а дальше дело техники. Как учили. Я закрутил энергию вокруг тела и в мгновение ока направил на него, заставив остатки его собственной резонировать. Через них я проник в Эфир и вытянул душу обратно в тело, затащив. Заодно держался за край саркофага. Готово. Теперь реанимация тела… Серый цвет его щёк отступал, золотая броня сияла как новогодняя ёлка, послышалось едва ощутимое дыхание. Усилить нажим! Минуты растянулись, золотой свет вихрем погружался в громадное тело великана и он розовел на глазах. Послышалось едва уловимое дыхание и едва уловимые движения. Я продолжил процесс, ещё больше, не давая ему остановиться, и весь процесс занял добрый час. Уже выдохся до того, что готов был упасть, убрать крылья и сам захотел прилечь отдохнуть. Сильно. Трухлявые ткани, на которых лежал примарх, вряд ли подходили на роль постели, а я бы очень хотел с ним поменяться! Наконец, он открыл глаза, сощурившись. И кашлянул. – Ну ёб твою то мать капсулу, – прохрипел я, – просыпайся уже, думаешь я железный, тебя воскрешать так долго? Он повернул в мою сторону голову. – Кто ты? – так же хрипло спросил он. – А не видно? – я помахал ему крылом, – фух, всё, устал. Давай регенерируй сам, – я убрал все свои силы и едва устоял на ногах, держась с трудом за край его саркофага, не выдержал и присел. – Что происходит? – его голос креп очень быстро, – где я… – он огляделся, – это… – Твоя гробница, – я устало привалился к саркофагу, не в силах дальше стоять на ногах, – ты был мёртв очень долго. – Я… помню, как умер, – сказал он, на мой взгляд, немного недоумённо, – но как такое может быть? – Убить ангела сложнее, чем ты думаешь, Сангвиний. Намного сложнее. Ща, дай перевести дух. Я чуть сам копыта не отбросил, пытаясь тебя поднять. Он схватился за края саркофага и лязгнув доспехами, поднялся. – Долго я лежал здесь? – Многие тысячелетия. Сангвиний въезжал в ситуацию очень быстро, он оглядел многочисленные фрески, росписи и мозаики в собственной гробнице, отброшенную пинком золотую крышку гроба и вылез из саркофага, гордо расправив белоснежные крылья. Ох, как же он был прекрасен – от него чувствовалась гордость, стать и благородство настоящего ангела. Пусть не самого могущественного как ангел, но воспитанного, знающего себе цену и великолепного. Вай. Он посмотрел на золотой барьер, отделяющий нас от целой толпы космодесантников и повернулся ко мне с вопросом в глазах. – А, это. Не удосужил смертных объяснением своих действий, – я махнул крылом, снимая барьер. Он растаял и сотни бронированных воинов бросились в нашу сторону. Сангвиний понял ситуацию правильно – и во избежание эксцессов, гордо расправив крылья, шагнул навстречу своим потомкам. Те как один в жутко картинной и пафосной сцене, сняли шлемы и рухнули на колени перед своим праотцом и примархом. Для космодеса примарх – это нечто намного большее, чем просто командир. Они связаны и кровью, и духовно, все космодесантники чувствуют своего примарха и наоборот. Фигура Сангвиния была объята золотистым светом эфира. Это уже не мои художества, это его собственная сила, он распространял вокруг на всех уверенность и ощущение собственного могущества. Дальнейшую сцену я наблюдал, отдыхая – воскрешение кого-либо недавно околевшего – это для Серафима раз плюнуть. Давно околевшего – немалый труд, ну а если этот кто-то сам ангельской крови – тогда это тысячекрат сложнее. И чем могущественней воскрешаемый, тем больше сил потратишь. За всё надо платить, каждое воскрешение уменьшает силы серафима. Немного, чуточку… Сангвиний стоил мне примерно десяти процентов моих ангельских сил. Хотя учитывая их размах, приобретённый во время адской бойни – это и очень много, и не так ощутимо. Космодесы верно встали, повинуясь приказу Сангвиния и собрались с силами. Я хоть и вымотался, но нужно было подняться и сражаться. Хотя хочется ещё посидеть и прикорнуть минуток на сто. Сладко зевнув, я взбодрился немного и потянувшись через Эфирное измерение, через мультиверсум, призвал себе в руки чашку горячего кофе. Не знаю, у кого она исчезла, но это была изысканная фарфоровая чашка на блюдечке, там же лежала ложечка. Сцена воссоединения примарха с его легионом и орденами-наследниками достойна записи в анналы истории, поэтому по ходу дела я ещё и включил пикт-запись на своей аугметировнной системе разведки. Примарх взял в руки бережно поднесённый ему меч и обернулся ко мне. – Ты, – голос его окреп, – назови мне своё имя! Я поставил чашку на край саркофага и взмахнув крыльями, слегка взлетел над полом, пролевитировав к Сангвинию. – Альфарий Септим. Серафим Альфарий Септим, – представился я. – Моё имя ты знаешь, но приличия требуют представиться. Я Сангвиний, – сказал он, гордо подняв голову. – Вот и познакомились. Ты меня извини, в бытность свою смертным я был всего лишь воином не благородных кровей, так что этикетам не обучен. – Я обязан тебе своей жизнью, – сказал он, – чем я могу отплатить тебе? – Между нами нет долгов, – покачал я головой, – считай, что это солидарность между теми, кого тёмные смертные называют ангелами. Тебе уже сказали, что происходит? – Нет, – ответил он, поправляя волосы, – что ты хотел сказать мне? – Ну… Давай по общим чертам. Ты умеешь с помощью своей силы видеть происходящее в галактике? – Отчасти, – глаза его заинтересованно блеснули, – ты знаешь об этом что-то? – Конечно. Раздался громогласный рык откуда-то извне. Сангвиний сжал меч и повернулся на звук. В проходе стоял демон. Канонический, антропоморфный, с громадными кожистыми крыльями и рогами, демон, красномордый, и в лапах сжимал тела двух несчастных космодесантников. Сангвиний озверел мгновенно, но я был быстрее. Я схватил его за край брони, не дав и шагу ступить. – Постой тут, тебе ещё отдохнуть нужно, – в душе моей просыпалась естественная для всех чистых существ, ярость к этой грязной погани, она была не сильнее меня, но смысл её сдерживать? – Почему ты удержал меня? – недоумённо спросил Сангвиний, а астартес, столпившиеся вокруг, глянули на меня как чекист на врага народа. – Вдохнови людей, примарх. И дай мне наконец подраться! – я давно не сражался. Очень давно, – пришло время расправить крылья. * * * * * Дальнейшее по масштабам своим и влиянию не поддавалось никакому описанию ни готиком, ни любым другим языком, потому что Альфарий, уставший, минуту назад выглядящий как загнанный работяга из шахты, воспылал такой энергичностью, словно заново родился, на лицо его выползла широкая улыбка, а крылья слегка задрожали, он шагнул в сторону демона, ещё раз, ещё шаг… Астартес необъяснимым образом расступались с его дороги, испуганные тем, что ещё не произошло, и началась бойня, самая ужасная, которую только видели ветераны тысяч военных кампаний. Фигура альфария словно увеличилась в размерах, так гордо и яростно он выглядел, а окружающие почувствовали, что на них словно ливень средь бела дня, обрушилась ярость, такая жгучая, сильная, невыносимая, что они испуганно отшатнулись, даже Сангвиний сделал шаг назад. Альфарий рванул на демона с такой скоростью, что того вышибло наружу, и пробив громадную дыру в теле чудовища оказался перед входом в гробницу, на громадной площади. Боги хаоса лелеяли надежду убить возрождённого примарха-ангела, и посылали в бой свои лучшие силы, своих самых могущественных демонов, но вместо ангела из врат его гробницы вылетел неумолимый рок, с пылающим мечом в руке, и с такой яростью и скоростью начал резать и уничтожать, что демоны содрогнулись от ужаса. Высшие, обманывающие разум и способные смять в руке танк империума, разлетались от ударов его кулаков в клочья, сила Серафима тем могущественней, что его враги были демонами. На этот раз пространство затопила ярость Палача Рока, бракованного Серафима, недобога, убийцу адских созданий. Чудовище ворвалось в стан демонов и те разлетались в кровавый туман от его ударов, пылающее Горнило разрубало и высасывало душу из демонических созданий, становясь сильнее, с каждым ударом клочья тел и кровавые брызги разлетались вокруг, многократно усиливая ярость Палача, от его невероятной ярости и ощущения близкой, совершенно бессмысленной и неизбежной кончины, нечистые твари испугались. Смерть собственных душ в их планы точно не входила, но было поздно – громадный, с дом размером, он обрушил на палача свой топор, но Горнило прорубило топор и снесло голову твари. В руке палача показалось огромное, чёрного цвета, орудие, и он выстрелил в большого демона. Сфера из Аргент-Энергии всасывала в себя аргент из окружающего пространства, в первую очередь – из самих демонов, ибо их души были переполнены этой энергией, сфера усиливалась, а лучи убивали десятки тварей под собой, и наконец… Врезавшись в грудь огромному нечистому созданию, зелёная сфера проделала в нём обожжённую дыру, сжигая вместе с тем и его мерзкую душу, если так можно сказать о демоне. Могущественное оружие исчезло и в следующий момент бойня продолжилась – наступающие рванулись к вышедшему из гробницы Сангвинию, но их пресёк Палач и началась мясорубка, какой ещё не видели небеса – белоснежные крылья словно два клинка разрубали демонов, отбрасывали, меч в руках разделял каждую сильную тварь на половины. Сам Палач Рока был похож на торнадо из крови, ихора и крыльев, коими он защищался и атаковал. Он прыгал, перелетал, планировал, телепортировался и был невероятно быстр, а ярость его так сгустилась вокруг, что приняла образ красноватой дымки, вокруг же все люди испугались. Им доводилось видеть ярость людей, доводилось ощутить ярость демонов, но ярость самого боевого из всех Серафимов, душа которого только и жила этой бесконечной силой, давила на них, заставляла почувствовать всеми фибрами своей души, связанной с эфиром, что перед ними нечто невообразимо яростное, настолько, что кажется она бесконечна, словно сама вселенная. Многие тяжело дышали и испуганно, подсознательно, удалялись от места бойни. Палач же обрушил всю свою силу и ярость на демонов, не ожидавших такой подляны – громадные твари были разорваны голыми руками, рассечены Горнилом, умервщлены крыльями, которые пропитались кровью, теперь были ярко-алого цвета. С крыльев кровь капала словно дождь, при каждом движении, окропляя всё вокруг. Сангвиний испытал страх. Страх вполне разумный и логичный, потому что ярость была и у него, и он лучше всех остальных чувствовал, что происходит – у демонов не было даже тени шанса на выживание. Ни так, ни с помощью своих богов, никак – эта сила была далека от понимания и разум отказывал при попытке осознать её масштабы и глубину, и это пугало так же, как миллионы тонн камня, нависшие над головой, пугают спустившегося в пещеру человека и попавшего под обвал. Самым главным врагом, стал огромный, серо-чёрный, демон. Это был самый чудовищный демон из всех, кого можно только вообразить – его сила была больше, чем у Сангвиния, возможно, аура варпа окружала его, подавляя волю живых существ. Это громадное, невероятно хитрое и разумное существо. Сам сатана в живом обличье. Палач на мгновение остановился, а мелкие сбежали. В руках это существо несло меч хаоса, за спиной чёрные крылья, он атаковал Палача немедленно, своими демоническими умениями – пламенем. Палач оскалился в улыбке. Шлем его остался в гробнице, так что все могли видеть светящиеся золотым светом глаза и измазанное кровью нечистых существ лицо. Он телепортировался мгновенно за спину демону и нанёс могущественный удар, от которого по всей площади задрожала земля, а многочисленный мусор разлетелся во все стороны кровавым дождём. Демон выставил свой меч и мгновенно развернулся. Горнило встретилось с демоническим клинком, громила отступил на шаг, но на его чёрном мече осталась глубокая зарубка. Горнилу это не грозило, меч окутанный аргент-плазмой, состоящий из неё, неуязвим для физического урона. Демонпринц был похож на Икону Греха, даже очень похож – как размерами, так и внешним видом. Сражение заставило всех присутствующих бежать, поскольку это уже было далеко за гранью просто битвы. Сошлись два крылатых титана, однако, могущественный демон почему-то решил сбежать. Но попытка не удалась – врата в варп исказились и ударили по нему, заставив взреветь. Распространённое вокруг сияние нарушало работу псайкерских и демонических навыков, и если мелочь Палач отпустил, то главного – не собирался никогда. Громила взревел: – Как посмело смертное существо мешать мне, Бел’акору, принцу демонов? Однако, вместо ответа Палач выстрелил в него из BFG, снаряд пролетел стремительно и притянутый аргент-энергией демонпринца, вонзился в его левое крыло, проделав там дыру трёхметрового диаметра. То есть почти во всё крыло. Демон взревел диким голосом – уязвимость против аргента никуда не делась, и он бросился на Палача, атаковав первым. Ярость Палача только раззадорилась и он бросился вперёд, попытался схватить его, но Палач телепортировался с помощью крыльев и снова выстрелил, и ещё, и ещё, Демон ревел как раненый зверь, пытался уничтожить Палача псайкерством, пытался уйти, но у него не получалось. Наконец. Удары демона достигали Палача и даже наносили какой-то урон, но это не помогало – Палач призвал к себе самое могущественное Горнило – демонический клинок, и ударил им по голове демона. Тот был сильно ранен и отшатнулся, меч срезал лишь пару ветвистых рогов, но тот от этого почему-то начал слабеть. Удары его были слабее с каждой секундой, и следующий выстрел из BFG заставил тварь рухнуть на землю, а Горнило таки нашло свой путь – прямо в голову чудовища. Меч, изрядно усиленный энергией серафима, прорезал душу и не оставил древнейшему из Демонпринцев и шанса. Страх в глазах этого мерзкого чудовища промелькнул лишь перед самой смертью. Чувство, которое он забыл так давно… Взгляду сражающихся предстала могучая, объятая светом фигура с кроваво-красными крыльями. Палач так резко взмахнул ими, стряхивая всю кровь, и та словно туман в форме расправляющихся кровавых крыльев, осталась в воздухе, на фоне его самого, сжимающего меч в руках и с пылающими от света эфира глазами. Важностью момента прониклись все, поскольку один только пафос мог убить не слишком крупных демонов. Взглядом золотых глаз Палач обвёл всю линию обороны и воздев крылья над собой, снова сотворил заклинание воскрешения, щедро позаимствовав энергии у Горнила. Золотое сияние обьяло крылья и распространилось вокруг него, словно волна воды, прокатываясь по всему полю боя, лучи тёплого, золотого света проникали в тела павших воинов империума, покрыв всю гигантскую площадь куполом. Раны заживали, души павших возвращались в их тела, которые отращивали себе конечности прямо на глазах. Зарастали даже повреждения в броне, светясь тёплым священным светом. – Восстаньте, – пафосной фразой закончил процесс Альфарий, и по всему полю, из под завалов трупов, из луж крови, начали подниматься люди. Их были тысячи, большинство из них, конечно же, астартес. Они вставали, недоумённо крутили головами, заметив ангела в центре битвы, молились и падали на колени. Отведя душу, как только мог, Палач широко зевнул и взлетев, тихонечко пролетел к Сангвинию, душа которого воспылала рвением и благочестием при виде мощи настоящего Серафима, близкого родственника по крови и сущности. – Друг мой крылатый, у тебя там где-нибудь спаленка найдётся? – Септим совершенно беспардонно зевнул и потянулся. Крылья за его спиной со вспышкой растаяли, – устал как собака. Думаешь просто, сначала тебя поднимать, а потом всяким демонпринцам рога отшибать? Это, брат мой ангел, не хухры-мухры. А чего это вы на меня так смотрите? – удивлённо спросил он.