Палач Рока

Нда, вот тебе и женский монастырь… Я расслабленно развалился на диване, утро начиналось не с кофе, утро начиналось с полноценного завтрака. Солнышко ярко светило в окошко, гостевые покои были до предела аскетичными, но вполне себе приятными на вид. Силовая броня стояла в сторонке, а я тут лежал и балдел после двенадцатичасового сна. В дверь несмело постучались. – Кто там? – Это я, – дверь слегка отворилась, – Сестра Маргарита. Дальнейшее я бы сказал, что сам не могу описать, она была одной из тех, кто наиболее адекватен среди всего бабьего воинства. Да только переспали мы с ней очень скоро – не знаю уж, по чьему науськанию – но скорее всего это я тут из себя такой мачо, потому что девушка она была не то что неопытная – словно дитё малое в половых вопросах ориентируется. Прошмыгнула ко мне в комнату вместе с подносом, на котором был завтрак, и дальше мы слово за слово, а потом почуял я, что ей того же хочется, ну и потихоньку развил эту тему. Она была в состоянии лёгкого непонимания, но не сопротивлялась и даже наоборот, была всецело за, и в итоге лежал я после полудня, в ручку двери просунул рукоять своего молота, чтобы, значитца, кто лишний не прошёл, а сестра Маргарита лежала рядом со мной, прижимаясь. Ох и красивая же она была девушка, ой и красавица – не то что некоторые местные, грудь не слишком большая, личиком очень даже миленькая, тело крепкое, слегка мускулистое, но очень даже слегка. И наивная в этом вопросе просто без меры, даже маленькие девки о сексе больше знают, чем среднестатистическая сороритка. Я же прижимая её, поглаживал по белой шевелюре и затосковал что-то. Мне всего здесь есть – оружие, доспехи, силушка богатырская. Всё кроме нормальной, человеческой, жизни. А нужна ли мне силушка богатырская, если до конца дней я буду её заложником? Тело девицы горячее, а в душе моей неожиданно вспыхнули вполне понятные чувства по отношению к ней. Довольно глупо, наверное, но уж как есть. Я млел от удовольствия и приятного чувства, потому что девушка она была не только красивой и милой, чему явно тут не обучалась, от природы такая. Судя по источаемым ею эмоциям, она была на восьмом небе от счастья – ещё бы, впервые, да несколько раз подряд, такого жаркого секса, а потом ещё поговорили немного. Девушки это любят, поговорить после того, как переспали. – Альфарий, а мне ведь нельзя с тобой… ну… она села на кровати, прикрыв грудь краем одеяла, – сёстры не поймут. – А и пусть. Тебе ведь не запрещено. – Нет, но… – она сглотнула, опустила руку с краем одеяла и вернулась обратно в кроватку, – нравится мне с тобой. Не хочу отсюда вылезать. Подробности интимных отношений я приводить не буду, но после ещё одного сеанса лобызаний, мы решили, что пора отсюда выходить. Время уже ближе к вечеру. Эх, жизнь моя глупая, такая хорошая девушка, нравится она мне. Сильно. Можно сказать, любовь с первого взгляда… наверное. Взрослый вроде мужик, и гормоны, опять же, под контролем должны быть – ан нет, тело перестало требовать девушку – душа начала требовать. А тут сошлись два одиночества, непонятых обществом и в какой-то мере странных в той обстановке, в которой оказались. Другие то сороритки дуры дурами, фанатизм у них заменяет серые клеточки, вера в императора – необходимость думать в принципе. Секта прям, а Маргарита для них умновата. Я помог ей одеться, одежду то она сама конечно же оденет, я помог ей надеть силовую броню, в которой сёстры ходили практически как космодесантники – не снимая. Особенно в такой оперативной обстановке, как нынче. – Маргарит, я не знаю, что мне делать. – А? В каком смысле? – она не поняла. – Ну вот не знаю и всё, – я застегнул её наплечник, подсоединил оба, – может быть ты назовёшь меня идиотом, и может быть даже будешь права, только не знаю почему, чувствую я, что не могу так просто тебя здесь оставить. Твоя судьба… другая. – И что же делать, – она зарделась, – эта, как её люди называют… любовь? Ох, сколько наивности в её вопросе! Я не то чтобы удивился, но явно расстрогался. – Наверное. Я солдат, не знаю слов любви, но наверное да. Значит, такова воля божья, если мы случайно встретились. Она зарделась ещё больше. – Ну… э… я тоже что-то чувствую. Приятное такое. Но что тогда делать? Меня, наверное, уже хватились, я же не думала, что задержусь здесь. Да ещё и по такой причине. Я вздохнул. У меня был один единственный выход, но который не светил мне ничем особенно приятным – это раскрыть себя как святого. По правде говоря, я уже это давно сделал перед сороритками, потому что иначе мне бы пришлось с ними воевать, а это в мои планы не входило. Запудрить мозги боевым бабам императора я не мог, слишком уж они верующие, поэтому остался один путь – давить на святость. Чай у ихних святых и полномочий поболее будет. Если так подумать, то кто такой Палач Рока, как не святой, пусть и с сильно боевой направленностью. Однако суперспособности, даруемые Эфиром и связью с ним – здесь зовутся святостью. Причём, судя по всему, я тут такой не уникален, жрецы Императора тоже могут любого демона оходить и святой водой, и молитвой, и цепным кадилом по рогам. Те же сороритас – практически псевдосвятые. Они похожи на орден крестоносцев, в котором состоял Палач. Орден в народе аргента, поклоняющийся, с некоторыми огокорками, косвенно, но всеотцу, который занимал у Творцов то же место, что Бог-Император у людей занимает. Я ещё раз посмотрел на Маргариту. Ниже остальных сестёр битвы, волосы с белыми прядями, но не все белые, фигурка у неё очень соблазнительная, лицо красивое. Хотя уж кто-кто, а Сороритас за своей внешностью вообще особо не следили. Они настолько далеки от мирских страстей и чувств, что об этом и не знают и не думают. Хотя не знают – это громко сказано. Мнущаяся девушка в итоге помогла мне одеть броню и, вздохнув, я вытащил из ручки двери молот, закинув его за спину. Как это всё закончится – я не знаю, но видимо, бывают и такие случаи, когда долго бегаешь от отношений, а тут бац, и найдёшь себе близкого человека, случайно. Наверное, всё дело не только во мне – чуял родственную душу, человек неглупый и не империумного склада ума. И несмотря на полную необразованность и дремучесть в вопросах секса, во многих других Марго могла похвастаться бОльшими, чем у меня, познаниями. – Мне пора поговорить с канониссой вашего монастыря. * * * К духовному начальству меня проводила Маргарита. Монастырь был довольно большим, многочисленным воинством – тысячи сестёр тут жили, несколько тысяч как минимум, солидный такой гарнизон. Да и поопаснее имперской гвардии будет, хотя всё же они люди, а не астартес какие-то. Канонисса представилась Агриппой, прямо с порога. – Значит это ваш святой, которого вы так защищали? – строго спросила она у стоящих и робеющих рядом сестёр, – ну-ну… – скеписа в её голосе было хоть отбавляй, – признавайся, как ты этим девкам мозги запудрил, – сходу начала она наезды на мою несчастную фигуру. Я был готов к чему-то такому. – Ничего я не пудрил, – возмутился я, – и потом, не знаю уж, что они там удумали. Не они первые меня так назвали. Суровая немолодая баба, явно не была настроена дружелюбно. Она посмотрела на меня испепеляющим взглядом. – Живыми святыми, да будет тебе, солдафону неотёсанном, известно, могут быть только сёстры битвы. Великая честь оказывается редко, раз в тысячелетие, и объявить воительницу живой святой могут только представители инквизиции и эклезиархии, так что никак не… Я понял, к чему она клонит, наказать, обезвредить, выпнуть вон или вовсе казнить за святотатство… Поэтому просто обратился к проверенному методу – а именно к эфиру. На этот раз он ответил охотнее, поскольку окружён я был атмосферой, насыщенной эфиром более, чем многие виденные мною храмы императора. Эта странная, почти разумная, золотистого цвета, сила, не выплёскивалась из меня, как будто я был её источником – она окружила меня сиянием и чем больше была плотность, тем ярче сияли окружающие нас насыщенные им символы – аквилы, символика эклезиархии и прочие «намоленные» вещи. Канониссу сдуло. Под стол. Что уж говорить про остальных присутствующих, давление эфира вызывает в душе самые близкие к нему чувства, и чем ближе человек, тем сильнее оно резонирует, так что если комиссар от проявлений моей силы только радостно улыбался, чувствуя лёгкость в организьме, то эти боевые бабы просто лучились светом, словно дрожала сама их душа, отвечая на нахлынувшую силу Эфира. Как я понял, эфир так же связан с Творцами, аргент-энергией – как-то, не знаю, как, и с орденом крестоносцев, наверное. Как бы то ни было, от сгустившейся в прямом смысле слова атмосферы, у присутствующих резко изменилось настроение – хоть эфир и делал вид, что светится, в помещении не стало сильно светлее, и глаза этот свет не резал. Ощущения для меня скорее походили на ощущения замёрзшего человека, вышедшего под лучики летнего солнца, словно выбрался из мокрой и холодной пещеры на сухость, тепло и чистоту, и тело радуется внезапным изменениям. Буйство святой силы было недолгим, я умерил пыл, но и не убрал её полностью. Канонисса вылезла из под стола, куда стекла с самого начала представления, выглядывая только, чтобы убедиться, что видит не иллюзию, и как есть выпрямилась. – Мне не нужно ничьё разрешение и ничьё решение, чтобы быть тем, кто я есть, – с мрачным пафосом сказал я, – Солнце не спрашивает у фонаря, дозволено ли ему светиться. Меня сочли святым, прости господи, члены эклезиархии и ваши сёстры. Так ли это – я не уверен, – я поднял руку, псалмы и символы на которой ещё слегка светились, – если хотите, можете меня считать обычным гвардейцем. Впрочем, эффектность моего представления была куда выше, чем я предполагал изначально – глаза канонисы были такими же квадратными, как у её младших сестёр ранее, они то это всё уже видели, а вот она впервые, да и выпустил я на неё эфира больше, чем на них, раза в два, так что подобное вмешательство заставило в эфирном плане практически светиться и дрожать все намоленные предметы в комнате, коих было видимо-невидимо. Тут тебе и центральный алтарь, и статуи бога-императора, и множество барельефов и образин святых, и много чего ещё. При внимательном рассмотрении можно назвать это религиозным барокко, так плотно были утрамбованы различные священные символы и сюжеты на стенах, потолке и даже на полу. Канонисса продолжала смотреть на меня немигающим взглядом, но не в глаза, смотрела она сквозь меня, словно увидела за моей спиной призрак самого Императора – в таком была ступоре. … – С… святой, – тихо сказала она, – настоящий. Самый настоящий. Золотое сияние, воодушевляющее воинов и сокрушающее нечисть, вокруг себя мог только Себастьян Тор создавать, – сказала она, – да и то это слухи, которые я слышала. Радоваться было рано. Даже слишком – как я уже много раз говорил ранее, эклезиархии и инквизиции святые нужны, и преимущественно как мученики и мёртвые герои. Тот же Себастьян Тор пережил жуткий прессинг со стороны верховных лордов Терры, его ещё и обвиняли, и судили, и многое другое. Империум это не добрая страна счастья, где тебя облабызают в обе щёки, а скорее за обе щёки накидают, и ещё сверху приложат. Здесь надо держать ухо востро, но отступать было некуда, позади Москва и золотой Трон, так что мне одна дорога – убедить конкретно этот бабий социум отнестись ко мне благожелательно и, по возможности, посодействовать. Хотя на самом деле это я должен им посодействовать. – Сам таких слухов не слышал, – ответил я, – что-то подобное говорил господин кардинал, с которым мы уже встречались. На то, чтобы прийти в себя, насколько это вообще можно сказать про фанатиков, у Канониссы ордена ушло несколько минут, остальные были уже в себе и с одухотворённым видом бубнили молитвы, однако, про себя, чтобы не мешать другим. Это создавало ту ещё атмосферу. Как должны реагировать фанатики на визит в их монастырь того, кого они принимают за святого? Вот и я тоже не знал, и они в недоумении. Однако, вскоре вопрос разрешился – ближайшие минут десять мы молились. Я тоже, поскольку было бы странным будучи солдатом империума, не произнести молитвы. После пары штук девочек отпустило, главная бойцовая баба императора вышла ко мне и вежливо склонилась: – Мы поможем вам всем, чем только можем. Нам нужно срочно связаться с эклезиархией и сообщить о произошедшем чуде. – Не спешите, – остановил я её, – не спешите. Поднимать шум – это совершенно лишнее, уверяю вас. Я не хочу стать очередным мёртвым героем, так что давайте не будем устраивать из моего присутствия здесь всенародного чуда. – Это будет сложно, – Канонисса напряглась, – вы же святой. Жители этого мира должны увидеть вас. – Я опасаюсь инквизиции, – сказал я ей, понизив голос, – не спорю, многие из них весьма достойные лица, торианцы, например. Но есть и те, кто жаждет заполучить святого на опыты и препарировать. Я не хочу их убивать, но если они внезапно за мной придут и начнут командовать – прольётся море крови. О себе я не беспокоюсь, выживу как-нибудь с божьей помощью, в прямом и переносном смысле слова. Смуту поднимать бы не хотелось, а я не богомолец смиренный, себя в обиду не дам никому. Глаза канониссы сверкнули гневом. Дело в том, что инквизиция никогда не была даже относительно цельной организацией. Это скорее отдельные личности, среди них встречались разные личности, которые были в разных отношениях с разными организациями империума. И хотя формально у всех них были безграничные полномочия… Неприязнь была жуткая и саботировать действия инквизиции для многих организаций было делом привычным. К примеру, мало кто из инквизиции вообще повернётся спиной к Космическим Волкам. Ордо Маллеус – инквизиторы-радикалы, посвятившие свою жизнь войне с демонами, изучению варпа, его опасностей, многие из которых псайкеры, и к тому же первые по количеству ереси в рядах инквизиции – у них просто кровавая битва с инквизиторами-торианцами, которые в свою очередь в дружеских отношениях с Эклезиархией и Сороритас. Хотя формально, Сороритас стали бы подчиняться даже инквизитору из Ордо Маллеус, они могли запросто пристрелить его, попросту обвинив в порче хаоса. И никто бы особенно не возражал – ведь любой снюхавшийся с силами варпа человек, будь он сто раз инквизитором, в глазах людей всё равно еретик. Радикальность это палка о двух концах, и чем острее инквизиторы-радикалы размахивают одним, тем больнее им прилетает от другого. В общем, Сороритас были в ужасных не ладах с радикалами и в ладах с торианцами – теми, кто более всего верил в живых святых и их праведную силу. Канонисса аж зубы стиснула: – Мы не отдадим вас, никогда. – Я верю, – совершенно невинным и дружелюбным тоном сказал я, – поэтому не хочу своей фигурой развязать конфликт внутри инквизиции. Нет, я не против, если вы, или кто-то из священных ордосов будет в курсе моей природы и силы, но не хочу публичной огласки, и всех сопутствующих проблем. – Разумны ваши слова, – осторожно сказала она, – я свяжусь с инквизитором Гором, он прибудет сюда как только может быстро. А вы пока не беспокойтесь и оставайтесь в стенах монастыря, окажите честь быть нашим гостем. – А этот гор… – Преданный торианец. Хоть и очень стар уже, – вздохнула Канонисса, – я обязана. – Хорошо. В таком случае раз решили вопрос с моей самозванностью, давайте займёмся насущной проблемой, более важной. На планете хаос, беспорядок, по моим скромным наблюдениям, здесь действуют как минимум три враждующих культа. Культисты кхорна, культисты слаанеш и ещё какие-то, мной не опознанные. Как с ними разобраться – я уже понял. Они иерархичны, и за пределами ока ужаса и варп-разломов могут пребывать в материальном мире лишь благодаря ритуалам и призывателям, или в виде демонхостов. Алтари они любят делать в бывших храмах Императора, – от услышанного канонисса едва не осенила себя аквилой, фанатичка же, – призыватели почти поголовно псайкеры, дикие, их я уничтожил около полусотни, демоническая активность сильно снизилась. Ваших сестёр эти псайкеры раскатают в тонкий блин и не заметят, а против меня им противопоставить почти нечего. Моя сила особенно хороша против порчи и псайкерства, так что вопрос только в том, как вернее попасть на место. – У нас есть три громовых ястреба, – тут же сказала Канонисса, – мы можем пожертвовать всеми, лишь бы остановить нашествие. – Жертвовать не надо. Дайте мне один, я над ним слегка поработаю. Не знаю, получится ли, но если да – то операция будет заключаться в том, чтобы прорваться через ПВО еретиков и сбросить меня как бомбу в самый центр. – Там может быть опасно, – слегка испугалась канонисса, – возьмите сестёр. Я с сомнением посмотрел на стоящих у стеночки сестёр. У старшей из них была такая рожа, что ни в жисть, мало того что страшна как смертный грех, так ещё и фанатична без меры. Полезет умирать, как пить дать. – Не, защищать их в бою – это уже слишком, добровольно я на такое не подпишусь. Просто выбросьте меня в самую гущу – а дальше просто ожидайте. И вот ещё что – перед тем как мы начнём – мне нужно будет поработать здесь. У вас есть мастерские? – Да, – недоумённо сказала канонисса, – приказать их подготовить? – Да, и поместите туда один из ваших шаттлов. Мне нужно будет сделать кое-что очень важное для меня.