Я бы хотел , чтобы ты не знала того (плохого) меня;
Надеюсь на это, ведь так будет лучше.
Пожалуйста, я бы хотел, чтобы ты узнала таким (хорошим) меня.
Узнала меня…
Ты бушуешь, словно стихия внутри меня; Я не могу сбежать… Всё повторится, на том же месте, даже если время повернуть вспять!MonstaX — MYSELF
***
Ромазия с трудом перебирала ноги к кабинету отца. Воображение предательски разыгралось, и судный день, который пророчили из года в год, наступил для неё сегодня. В их доме всегда было светло и просторно, но освещение потускнело, и Ромии даже показалось, что лампочки взрывались, стоило ей только оставить их за спиной. Коридор сузился, и его стены норовили сжать девушку в своих тисках, а в конце, вместо массивной дубовой двери кабинета виднелась чернота, подобная бездне. Её пробрала дрожь, а на теле выступил холодный пот. Отец приказал ей немедля явиться, и её стащили с кровати, даже не дав толком очнуться. Девушка не могла понять, сон это или галлюцинации, но именно таким ей представлялся путь, который она держала. Наконец девушка отворяет тяжёлую дверь, и сознание вроде как начинает устаканиваться. Как только её нога переступила порог, Ромия твёрдо осознала — она не спит, и настоящий ужас ещё впереди. Наваждение страха, порождённое непробудившимся сознанием, сошло, и кабинет предстал взору в своём привычном виде. Полутёмный, просторный, эстетичный. Тут пахло многолетними книгами, одеколоном и табаком. Раньше кабинет принадлежал её дедушке. Ромазия вспомнила, как в детстве пробиралась сюда и рыскала по ящикам стола, а после пряталась, но дедушка быстро её находил. Он говорил: «Моя малышка совсем не умеет прятаться», — затем подхватывал на руки и тискал. Такие ценные воспоминания и такой неподходящий момент. Ромия с опущенной головой и дрожью в коленях прошла чуть ближе к большому резному прямоугольному столу, за которым сидел глава семейства. Вид его был хмурым: брови сведены, губы сжаты, а ноздри расширены гневным дыханием. — Так ты не хочешь замуж, значит? — он подошёл к дочери. — Подними голову! Он никогда не повторял дважды, и Ромия смиренно подняла лицо. Глаза его были мрачнее грозовой тучи с угрожающим выражением. От этого взгляда внутри девушки всё заледенело и готово было треснуть, рассыпаясь на мелкие льдинки. — Тебе лучше привести обоснованное оправдание своему поступку. — Я ошиблась… — голос девушки был слаб и практически не слышен, отчего она повторилась. — Я ошиблась, думая, что могу выбирать. Прости, отец. Ромазии прилетел удар, буквально сбивший её с ног, выбивая искры из глаз. Она рефлекторно схватилась за щёку, которая пылала, будто её обожгли. В глазах всё поплыло, затем потемнело на несколько секунд. Отец крикнул на неё что-то, но она не смогла разобрать слов из-за звона в ушах. Темнота с глаз моментально сошла, и перед девушкой нарисовалась чья-то спина. Это был Кихён. Он непоколебимо придерживал руку разъярённого мужчины. Абас недовольно выдернул запястье из хватки Кихёна и, отойдя на несколько шагов назад, начал приходить в себя. — Иди к себе, — неприязненно кинул он дочери, будто та и впрямь смешала его имя с грязью. Девушка не стала испытывать его терпение. Вяло поднявшись, она бросила печальный взгляд на стоявшего рядом Кихёна, у которого сердце зашлось в панике от увиденного, затем скрылась за дверью. — За что вы с ней так? — отрешённо задал вопрос Кихён со скрытой злобой, смотря, как мужчина разминает руку, которой только что причинил боль несчастному созданию. — Ты позволил себе слишком многое, тебе не кажется? — проигнорировав его вопрос встречным, Абас направился за свой стол. — Она моя невеста, я имею права знать, — Кихён старался держать уважительный тон. — Твоя невеста заявила, что не хотела помолвки, поэтому сбежала из дома. Опозорила меня, поставила в неловкое положение перед столькими людьми. — Разве это повод поднимать на неё руку? Ей, вероятно, было тяжело, и она отступилась. То, что она ваша дочь, не даёт ей права на ошибку? — Тебе лучше не вмешиваться! Я сам решу, на что есть право у моей дочери! — Абас выдохнул и откинулся на спинку, жестом призывая гостю присесть. — У тебя вроде был разговор ко мне. Кихёну следовало бы рассказать, что произошло на самом деле, но он не решается, так как не изучил ситуацию досконально. Он должен выслушать Ромию, по какой причине она скрыла факт похищения. Вдруг ему в голову пришла мысль, о которой он никогда не думал: — Я узнал ещё утром об этой ситуации и много думал. Я понимаю, что этот брак необходим вам с отцом, но меня беспокоит наше с ней будущее. Возможно, этого не произошло бы, будь у нас возможность узнать друг друга лучше. Разрешите мне видеться с ней чаще в свободной обстановке. — Хочешь ходить с ней на свидания? — Она всё равно станет мне женой. Хочу расположить её к себе. Вы ведь тоже мужчина, должны понимать. Абас рассмеялся: — Хочешь переложить на меня вину? Я занятой человек! У меня не было времени уделять внимания вашим отношениям. Встречайтесь! Она так и так твоя! Кихён не ожидал такого ответа. Он жалеет, что не решился раньше прояснить этот вопрос. Но к счастью, ещё есть время. Теперь он сможет уверенно прокладывать дорогу к её сердцу. — Пообещайте кое-что ещё, — Кихён перевёл предостерегающий взгляд на будущего тестя. — Вы больше не тронете её и не будете припоминать случившееся. — Это угроза? — Расценивайте как вам удобно. Мужчина, смеясь, подошёл к нему, а Кихён встал, поравнявшись с ним: — Если она не глупа, то должна понять, как ей повезло, — он одобрительно похлопал его по плечу. — Отныне я полностью вверяю её тебе.***
Румания быстрым шагом шла по коридору, неся в руке холодный компресс. Навстречу ей приближался Кихён, и они оба остановились у двери в спальню Ромии. Девушка заметила, как Кихён осмотрел её руки, из-за чего спрятала пакет с охлаждающей жидкостью за спину. Его появление стало неожиданностью, что она растерялась: — Привет. Почему ты здесь? — Здравствуй. Позволь мне, — Кихён протянул руку, прося отдать пакет, на что Румани как-то неосознанно передала ему вещь. Только девушка потянулась отворить дверь и предупредить сестру, как мужчина остановил её: — Оставь нас, пожалуйста, — голос его был мягок и уважителен, но всё равно озадачил девушку. — Ты ведь знаешь, что нельзя, — Румания недоумевала от этой просьбы. — Всё в порядке, не переживай. Я пришёл от вашего отца. Эти слова вогнали её в ещё большее замешательство. Но Кихён был тем, кто располагает к себе вежливостью и порядочностью, тем, кому хотелось безоговорочно верить. Вряд ли бы он стал самовольничать в их доме — подумала девушка и отступила. Мужчина вошёл, закрывая за собой дверь. Он бегло оценил комнату. Тут не было ничего символичного, что отражало бы характер и увлечения девушки. Несложно было догадаться, что хозяйка спальни нисколько не заинтересована в интерьере, из-за чего тот оставался в своём первозданном виде. Ромазия сидела, сложив руки и голову на компьютерном столе. Увидев Кихёна, она сразу поднялась и выровнялась, поправляя платье. Они стояли молча, встретившись взглядом. И лишь когда взор девушки опустился, Кихён зашагал к ней. Вольно, но очень бережно он приложил компресс к её покрасневшей щеке. От холодного прикосновения Ромия тихонечко зашипела и, непроизвольно потянувшись к тому месту, коснулась пальцами руки Кихёна, так что он ощутил щекочущее покалывание, но тут же спустила руку к краю пакетика. — Я сама, — робко выронила Ромия, немного отстраняясь, увеличивая расстояние между ними, устремляя свой взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на жениха. — Не похоже, что ты удивлена. Не спросишь, почему я здесь? — он опустил руку, позволяя ей перехватить компресс. — Хочешь извинений за испорченный вечер? — она осторожно подняла на него взгляд, в котором таилась боль и разочарование. — Нет. — Тогда чего ты хочешь? — Правды! Я знаю, что ты не сбегала. Девушка оторопела от услышанного. Она не до конца уверена, уловка ли это или он правда что-то узнал: — О чём ты? — Тебя похитили! — Ки был уверен в том, что говорил. — Вот только мне непонятно, почему ты скрыла это? После его слов Ромия убедилась, что он действительно искал её. Но как много он знает? Отнекиваться нет уже смысла, но девушке не хотелось выдавать похитителя. Ей нужно чуть больше информации, чтобы понять, как выкрутиться. Теперь она переступила через ещё один моральный принцип — порог лжи. Тот незнакомец толкнул её к краю, и девушка недоумевала тому, как решительно она была настроена врать. Будь это вопрос её жизни, она бы не стала так поступать, но сейчас ложь — единственное, что может спасти того, кто по какой-то причине стал ей небезразличен. — Как ты узнал? — девушка пыталась рассмотреть хоть что-то в его спокойном взгляде. — Сейчас это уже не важно. Что произошло? Ты видела их лица? Тебе удалось сбежать, или тебя отпустили? Девушка поняла, что он ничего не знает, кроме самого факта похищения. Ромия решила рассказать только о файле, чтобы её ложь не стала очевидной. — Они были в масках. Меня спрашивали о каком-то файле. Наутро я очнулась на земле, недалеко от дома. — Файл? — лицо Ки заметно напряглось. — Ты ведь поэтому хочешь жениться на мне? Тебе тоже нужно то, что искали они, — непонятно с какой целью выдала Ромия. Возможно, это была обида. Ей не хотелось быть вещью ценой в какую-то бумажку. Даже если не для Кихёна (в чём она больше и больше убеждалась), то для их отцов она являлась той самой «пешкой», которую беспощадно выдвинут вперёд и позабудут после сокрушения вражеским ходом. Кихён совершенно не был готов к такому повороту. Видимо, похитители рассказали ей больше, чем следовало бы. Теперь из-за этой информации она будет сомневаться в его чистых намерениях. Как объяснить ей, что им движет не цель, а чувства? Так уж получилось, что они оба стали жертвами желаний их отцов, но единственное, чего хочет Кихён, это защитить её. — Ты ошибаешься! Не будь так скора в своих выводах! Ромия ничего не ответила. Кихён почти растерял настрой, с которым пришёл к девушке. Он пытался найти рычаги воздействия, но с ней было сложно найти контакт. — Почему не рассказала отцу как есть? — Он бы поверил? У меня не было никаких тому доказательств. Ты и сам видишь, я в полном порядке. Мужчина на минуту погрузился в свои мысли, обдумывая и делая выводы. В следующую секунду его рот еле уловимо растянулся, будто он улыбался своим мыслям: — У меня есть доказательства, а у тебя причина, по которой ты почему-то умолчала… — Ты рассказал отцу? — Нет. И не стану, если ты этого не хочешь, но есть условие, — Кихён был доволен своей находчивости. Он понимал, что Ромия что-то недоговаривает и решил воспользоваться ситуацией. — Что если я не согласна? — Я покажу дяде видео, на котором тебя похищают, — он решил немного слукавить. — Я не буду пытаться выяснить причину твоих недомолвок, хотя твой довод неубедителен. Мне важно, чтобы ты согласилась. — И какое условие? — она выжидающе смотрела на него, наблюдая, как он медленно сокращает между ними расстояние. — Давай встречаться! — самоуверенно выдал Ки, чуть склоняя голову, ещё глубже проникая взглядом в глаза девушки, что стояла в полном непонимании. — В каком смысле? — В каком захочешь! Дядя дал добро. Мы ведь всё равно поженимся, не забыла? — Ха, — нервно вырвалось у Ромии, — тогда зачем встречаться? — Я уже говорил, что не хочу стать источником твоей печали. Мне нужно твоё доверие, твоё внимание, — он притих на пару секунд, обдумывая, стоит ли говорить следующие слова, но они непослушно вырвались, — мне нужна ты, — его слова звучали спокойно, даже слишком для такого рода признания, но весь невысказанный пыл отразился в тёмных угольках его глаз. Ромия попыталась убедить себя, что ей послышалось. Новость была откровенной и неожиданной, настолько, что она без понятия, как её расценивать и что ответить. Девушка застыла. — Конечно, я дам тебе время подумать, — повёл себя снисходительно Ки, взглянув на свои часы и повертев ими перед девушкой, — до полуночи! Глаза девушки округлились в возмущении, а рука с компрессом опустилась. Она хотела бы возразить, но Кихён не позволил. Он приблизился ещё на полшажка, осторожно взял её за запястье, поднимая руку обратно, и легко прижал к щеке, покрывая её ладонь своей. От его тёплого прикосновения Ромии стало как-то не по себе, но тело, впрочем, как и мозг, отказывалось сопротивляться. Их отношения развились так быстро с момента неприятия и до первого касания. Это сильно запутало девушку. Скользкое чувство прокатилось внутри и вернуло её в реальность. Она резко отпрянула от бесцеремонного прикосновения, а Кихён довольно заулыбался. — Тогда, до полуночи, — ласково заключил он, не сводя победного взгляда, после чего ушёл, улыбаясь своим мыслям. До полуночи оставались считанные часы. Катастрофически мало для решения столь важного вопроса и обдумывания всего объёма событий, что повалились на девушку неудержимой лавиной. Однако самое страшное было уже позади — разговор с отцом. К большому удивлению Ромии, она слишком легко отделалась. Возможно, благодаря Кихёну, который появился в нужный момент как по предначертанию, или, может быть, она плохо знала собственного отца и слишком утрировала его ауру жестокости. А может быть даже, жених просто прервал их на время, и отец вернётся к этому разговору. Как бы там ни было, она не может позволить Кихёну рассказать настоящую причину её пропажи. Если вскроется её ложь, то ситуация обретёт ещё более нелепый оттенок. Ромия сама не до конца осознаёт истинную причину, по которой она буквально подставила себя, пытаясь утаить правду о похитителе. Девушка зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя мысли о новом знакомом. Пыталась прогнать сильное желание произнести его имя. Оно ассоциировалось с летом, с лугом, с пчёлами, с мёдом. Такое томное и приторное. Всего два слога — они выжимали воздух из лёгких, но так приятно ложились на слух. Ромия достала из сумочки спрятанный свёрток, источающий незабываемый аромат человека, который внезапно появился и исчез из её жизни. Этот кусок бумаги, резинка для волос и воспоминания о коротком, противоречивом времени, проведённом с ним, — всё, что ей осталось. Она не вкладывала в это смысл, да и какой смысл можно было вложить? Однако мысли будут изводить её, пока всё постепенно не забудется. Постепенно, но не скоро. Такое не просто взять и вычеркнуть. Чжухон стал тем, кто внёс коррективы в её «правильную» жизнь. Растормошил её с мёртвой точки. Капнул чуточку страха и чуточку соблазна в чашу обыденности, придав горько-сладкое послевкусие. Она запомнит и пронесёт этот образ сквозь года, пока другие события не вытеснят его, заставив померкнуть, оставляя лишь смутные отголоски.***
— Мисс Ван! — послышался стук и голос за дверью. — Курьер привёз посылку для вас. Я оставлю под дверью. Это был подарочный пакет. Ромия вытащила коробку со смартфоном и записку. «Я восстановил твой номер. Пожалуйста, прими его. Жди звонка в 00:00. Кихён», — она прочла витиеватый почерк и слегка улыбнулась: — Когда он успел? Сегодня она взглянула на Кихёна с другой стороны. Он защитил её и поведал о своих чувствах, отчего девушка почувствовала себя нужной. Манер и умения проникновенно говорить мужчине не занимать. Ромия сразу заметила эту отличительную черту жениха. Поначалу ей казалось это наигранным и корыстным, однако Кихён доказал на деле — его речи не сладостное пустословие. Кто бы ещё осмелился преградить путь Абасу Вану? А он взял и преградил, без колебаний — это сильно подкупало. Она верит ему. Теперь верит. Верит и надеется, что с таким мужчиной не будет несчастна. Остаётся только полюбить. Так или иначе — выбор сделан. Она решила, что должна хотя бы попытаться пробудить в себе хоть какие-то чувства и не пренебрегать его вниманием.***
Ромия сидела на краю кровати, наблюдая за часами на экране телефона, в ожидании, пока они не покажут нули. Ровно полночь. Входящий видеозвонок. Девушка прочистила голос, пригладила волосы и ответила, но без видео. На небольшом экране показался Кихён. Он сидел на кровати, прислонившись к спинке. Справа на него падал не слишком яркий свет светильника. Он был в пижамной рубашке, расстёгнутой на верхние пуговицы, а на лоб спадала прядь ещё влажных после душа волос: — И где же ты? — расслабленным голосом проговорил он, смотря в тёмный экран. — Я не знала, что это будет видеозвонок, — робко ответила Ромия. — Я хотел увидеть тебя снова, но всё в порядке. Если тебе неудобно, можем и так поговорить. Твоего голоса вполне достаточно. Кихён не видел её, но мог представить, как она в этот самый момент смущённо отводит глаза и поджимает губы от его нескрываемого флирта. Так оно и было. Девушка притихла, пока он не позвал её вновь: — Ну так, ты подумала? — Ум… — И каков ответ? Ответа не последовало, только какие-то непонятные звуки. В следующую минуту на экране Кихёна появилось изображение. Было видно только её губы и открытую шею, на которой покоилась та самая подвеска, подаренная им. — Мой ответ, — на этих словах она коснулась своей шеи, демонстрируя кулон, а потом медленно полностью влезла в кадр, смущаясь смотреть прямо. Мужчина замер на пару секунд, затем поднёс руку ко рту и начал теребить губы пальцами, пристально смотря в дисплей. Вид девушки был до невозможного соблазнителен. Она немного втянула нижнюю губу и увлажнила её, слегка покусывая. Её мерцающий взгляд блуждал, а в дыхании чувствовалось смятение, и Кихён слышал, как она судорожно наполняет легкие воздухом время от времени. Волосы были убраны назад, только два локона обрамляли лицо. Он никогда прежде не видел их распущенными. Она пленяла, источая нежность, женственность — делала его слабым. Он чувствовал облегчение от того, что эта картина в виртуальной связи и она не находится напротив, потому что не смог бы удержать себя хотя бы от поцелуя. — Я должна была сразу это сказать. Спасибо. И прости… я доставила тебе неудобства. Кихён следил, как двигались её губы, и его тело всё больше и больше напряглось в возбуждении. Пока девушка этого не заметила, он решил прервать своё мучительное любование: — На самом деле у меня нет видео с твоим похищением. Я так хотел услышать «да», что помутился рассудок. Не сердись… Я готов испытывать множество неудобств, лишь бы быть полезным тебе, — он тепло улыбнулся, — быть рядом с тобой. Девушка не смогла утаить смущения. Щёки её мгновенно порозовели, а губы дрогнули в застенчивой улыбке, которую впервые она подарила жениху. Кихён перестал дышать. Нутро затрепыхалось, стягивая все нервные окончания к солнечному сплетению. Он небрежно выдохнул и больше не мог сдержанно продолжать беседу: — У тебя был тяжёлый день. Отдыхай, — девушка закивала в знак согласия, прежде чем он отключился. Кихён отложил на тумбочку телефон, завёл руки за голову, прикрыл глаза и, шумно отдышавшись, заулыбался своим мыслям. Ещё вчера Ромия была для него недостижимой мечтой, и он никогда бы не поверил, что она будет к нему хоть чуть-чуть благосклонна. Он уверен, не его уловка стала причиной подобным переменам. Невеста определённо поменяла своё мнение и проявляет к нему интерес. Он хотел измениться ради неё. Заполучить файл, отдать его отцу и наконец отойти от нынешнего рода деятельности. Стать хотя бы чуточку достойнее для будущей жены. Любить и заботиться о ней — его желание.Сейчас ему хочется расслабиться и блаженно уснуть, думая о прекрасном будущем, что ждёт его с Ромазией, но ситуация с похищением не даёт ему покоя, даже несмотря на то, что она вернулась в полном порядке. Кихён давно знал о том, что секретный документ ищут разного рода организации, но никто никогда не был настолько глуп, чтобы похитить внучку самого Иззата Даенга. Он задался целью обязательно выяснить, кто посмел провернуть это.
***
Несколько дней Чжухон шастал по барам, вливая в себя крепкий алкоголь, желая забыться. Банально, но человечество пока ещё не придумало способа лучше. Он полагал, что сможет легко примириться с утратой девушки, по которой не переставал грезить. Как же сильно он ошибался. Из-за пелены спиртного он видел её образ в девицах из бара. В порыве безумства мужчина притягивал эту иллюзию, желая поцеловать, но тут же отторгался, унюхав душок курева и коктейлей, понимал — это не она. Его любимая пахла неописуемой страстью, благородными цветами и послегрозовой свежестью, а не похотью вперемешку с табаком и перегаром. Впрочем, сейчас он и сам пах не лучше. Тошнотворный, хмельной запах въелся ему под кожу, что самому было противно. Однако страдать от похмелья было куда легче, чем цепляться за несбыточные мечты. Чжухон понимал, что не может продолжать это вечно. Ему нужно вернуться к привычной жизни, будто он и не встречал её вовсе. Мужчина возвращался домой по оживлённой улице после очередного загула. В этот раз он не напился до беспамятства, был практически трезв. Он не взял такси и отправился скитаться среди толпы. Как же велик этот город. Как же много людей спешит по его холодным улицам. Как же ничтожны шансы увидеть её среди прохожих. Он понимал, что питает пустые надежды, но его сердце разрывалось от тоски. Да, он мог бы с легкостью найти её. Мог бы любоваться издали, не нарушая личных границ, но в этот раз ему не хватает смелости даже подобным вторгаться в её жизнь. Это было бы слишком эгоистично. Всё, что ему остаётся, так это ждать случайной встречи. Всего одной мимолётной встречи, всего одного мгновения было бы достаточно, чтобы унять безысходное томление тоски в его сердце. Чжухон вернулся раньше обычного. Он принял горячий душ, отмываясь от пьянства, и теперь чувствовал себя немного лучше. Завернув большое полотенце на поясе, он вышел из ванны и устремил свой взгляд на кровать. Место, где она лежала и сидела, оставалось нетронутым. После того как девушка покинула этот дом, он запретил делать уборку в спальне, чтобы сохранить её следы, хотя понимал, что не осталось ничего кроме мятой постели. Он сел на край у изголовья кровати и провёл рукой по подушке, вспоминая моменты близости, что провёл рядом с бессознательной девушкой. Его сердце трепетало и одновременно обливалось горечью от этих воспоминаний. Воспоминания, которые день за днём он пытался прогнать прочь в тёмные лабиринты сознания, и наконец сдался. Больше он не будет бороться с этими чувствами. Когда-нибудь ему должно стать легче. Боль не может длиться вечно. Ничто не вечно.***
Минхёк и Чангюн не видели старшего с того самого дня, когда он похитил девушку. Только потом они узнали, что он вернул её следующим утром. Он никогда не упоминал о женщинах. Порой даже казалось, что он девственник, не интересующийся противоположным полом. Всё произошло настолько быстро, что они не смогли понять его. У них не было времени обсудить произошедшее и его чувства. — С ним всё будет в порядке? — Минхёк, как обычно, орудовал за клавиатурой. Чангюн не мог заставить себя позвонить брату, после того как наехал на него, но каждый вечер ожидал старшего в подвале вместе с Минхёком. Он стоял у стены и отбивал по ней теннисный мяч: — Наверное, напивается где-нибудь. Такое бывало однажды, когда умерла мать. Скоро вернётся. — Видимо, он сильно влюблён… — в голосе Хёка чувствовалось сопереживание и грусть. — Влюблён? Скорее помешался… на невесте Кихёна — прям насмешка судьбы. Минхёк задумчиво кивнул в согласии. За дверью послышались шаги, и парни сконцентрировались на входе. Без сомнений, это был Чжухон. На нём был тёплый халат поверх пижамы. Лицо было немного распухшим, и по нему несложно было понять, чем занимался мужчина все эти дни. Он сел на диван, не вынимая рук из карманов халата: — Я уеду из города на некоторое время. Побуду в Тэгу, в родном городе родителей, — он не смотрел на присутствующих. — Так внезапно? — Минхёк был озадачен. Гюн отмалчивался в стороне. — Ну, мы позаботимся обо всём, можешь не беспокоиться. У меня есть зацепки насчёт нотариуса, и я… — Хёк второпях пытался всё выложить, но Хон обрубил его. — Свяжись с заказчиком и закругляйся. Мы не будем продолжать. Возмести всю неустойку, — он встал и посмотрел на Минхёка. — Пока я не вернусь, можете отдыхать, — с этими словами он ушёл, бросив короткий взгляд на Гюна. Те молча переглянулись, не зная как реагировать. В последнее время Хон то и дело бросался из крайности в крайность, но пособники ничего не могли с этим поделать. Соглашаться и ждать — лучше решение для всех.