***
Он не планировал остаться на Новый год один, во всяком случае, намеренно. Это получилось вроде бы само собой. Родители отправились в круиз, сестра с мужем и детьми встречали праздник дома, в Эдинбурге; Беккер любил их всех, но присоединяться ни к кому не хотел. Равно как не хотел быть третьим лишним для Эбби и Коннора либо Эмили и Мэтта. Джесс приглашала к себе, но они оба знали, что идея плохая. Романтическая искра, некогда мерцавшая между ними, потухла, остались лишь пятна перед глазами – так бывает, когда гаснет свет, на который долго смотришь. Скоро пятна исчезнут, и Джесс с Беккером станут хорошими друзьями. За четыре часа до полуночи, прикупив продуктов в ближайшем супермаркете, Беккер возвращался домой и размышлял. Что для него было лучшим в последние двенадцать месяцев, за что он прежде всего поблагодарил бы уходящий год? За отмену апокалипсиса? Безусловно, но это всё-таки событие общемирового масштаба. А что касается личного, сокровенного, ответ однозначный – возвращение Сары. Как можно быстрее, дабы не дать себе шанса передумать, Беккер вытащил сотовый и позвонил. Голос Сары прозвучал почти сразу: - Алло. - Привет. - Привет. - Я хотел узнать, в порядке ли ты. Без сомнения, она улыбнулась. - В полном. - Встречаешь Новый год с тётей? – Чёрт! Нескладно получилось. Словно он над ней посмеивается или, того хуже, попрекает, мол, неужели больше не с кем? - Да. – Судя по тону, она не усмотрела в вопросе ничего обидного. Ура. Но что дальше? Напроситься в гости? Это будет странновато, а если Сара ещё и согласится из вежливости, он испортит вечер обеим женщинам. Год назад Сара не была уверена, что когда-нибудь снова увидит тётю Делайлу, а тётя Делайла вовсе считала Сару мёртвой. Надо полагать, этот Новый год им хочется встретить вместе, и вряд ли они обрадуются постороннему человеку. - Что ж. Приятного вам праздника. - Спасибо. И тебе. Беккер… - Да? - А ты сегодня… Какие у тебя планы? - Никаких. Выпью вина, перекушу и лягу спать. - То есть ты один? - Совершенно. - Тогда… - Она кашлянула. – Может быть, ты присоединишься к нам? Если есть желание, разумеется. - Я не хочу мешать. - Ты не помешаешь. Наоборот - в некотором смысле выручишь меня. - Что случилось? - Помнишь, я рассказывала, что тётя Делайла переживает из-за синицы и уверена, что скоро умрёт? - Естественно, помню. - Она вознамерилась напоследок снять с души камень. Позвонила бывшему мужу, с которым развелась тридцать лет назад, извинилась, а оказалось, что всё это время он считал виноватым себя. Они поболтали, сходили в ресторан. Короче говоря, он встречает Новый год с нами, и я чувствую себя третьим колесом у двухколёсного велосипеда. - Предлагаешь сделать велосипед четырёхколёсным? - Точно… Я не имела в виду, что мы с тобой тоже пара. Просто мне будет… комфортнее. Господи, как по-дурацки прозвучало. - Нет, не по-дурацки. Где вы празднуете? - У меня дома. - Отлично. – Он однажды заезжал за Сарой, адрес помнил. - Буду минут через сорок.***
Беккер знал, что родители Сары погибли, когда она училась в школе, и с тех пор её опекала тётя. Он представлял себе добрую, суетливую, немного бестолковую, но чрезвычайно обаятельную пожилую леди; и оказался прав. Тётя Делайла была энергичной и одновременно мягкой, с короткими седыми волосами и с яркими карими, точь-в-точь как у Сары, глазами. Судя по одежде, любила жизнерадостные цвета. Её бывший супруг, Калеб Геллер, высокий, усатый и лысоватый, производи впечатление серьёзного, но не обделённого чувством юмора человека. Первой Беккера встретила Сара. На ней было безрукавное синее платье с облегающим подолом до колена, отлично подчёркивающее фигуру. На шее серебряная цепочка. Завитые волосы собраны в нестрогий пучок, из которого как бы случайно то тут, то там живописно выбивались локоны. Губы она не накрасила - использовала бесцветный, еле заметный блеск, зато на ресницах была тушь, а на верхних веках нежно-голубые тени, от чего без того эффектные глаза смотрелись воистину фантастично. Беккер чуть не рванул домой переодеваться в брюки и смокинг, но убедил себя, что добротные джинсы и чистая (даже когда-то глаженная) чёрная футболка сойдут. - Сара, этот молодой человек мне уже нравится! – заявила тётя Делайла, когда Беккер презентовал набор продуктов. – А то некоторые притащатся в гости с одной бутылочкой вина и думают, что этого достаточно. - Вино там тоже есть, - осклабился Беккер. - Теперь Вы нравитесь мне ещё больше, юноша. - Весёлая у тебя тётя, - сказал Беккер Саре, когда они вдвоём зашли на кухню. Делайла и Калеб остались в гостиной. - О да, этого не отнять. – Сара поставила пакет на стол и начала доставать продукты. Беккер осмотрелся. Небольшая кухня казалась просторной, потому что здесь не было ничего лишнего, и вместе с тем, благодаря милым мелочам, не возникало ощущения пустоты. Дополнительный шарм создавали обои, не фотографические, но с похожим на реальность рисунком – деревья, кустарники, ручьи, аккуратные мостики. Сара распаковывала и раскладывала по тарелкам принесённую Беккером провизию. - Тебе помочь? - Пока нет. Хотя, достань, пожалуйста, бокалы вон из того шкафчика. Шкафчик был неподалёку от окна, и Беккер невольно глянул на оное. Это заняло от силы пару секунд, но Сара успела заметить. - Её там нет. В тёмное время суток она не прилетает. В голосе прозвучала такая подавленность, что Беккер вздрогнул. Поразительно, как способно повлиять на человека суеверие, причём даже не его собственное! Но теперь-то Беккер знал, что происходит. Знал, как успокоить Сару. - Ты недавно делала ремонт в кухне? - Не так уж недавно. Летом, почти сразу после возвращения. - И переклеивала обои? - Да. – Она недоумённо нахмурилась. – Не сама, я нанимала работников. Но да, обои другие. – Нахмурилась ещё сильнее, но в глазах уже сияло нечто доброе, очень похожее на надежду. – По-твоему, это как-то связано? - Не как-то, а напрямую. Посмотри. – Он похлопал ладонью по стене, возле которой стоял. Сара моргнула. До неё вдруг дошло. - Дело в рисунке обоев?! - Конечно! Это ведь зелёный сад, причём достаточно реалистичный для птицы. С точки зрения твоей синицы, здесь, за стеклом, лето. Естественно, ей хочется попасть сюда. Удивляюсь, что она ещё не притащила с собой подружек. Приложив кончики пальцев к губам, на которых заиграла растерянная полуулыбка, Сара пробормотала: - Синица никогда не подлетает к другим окнам квартиры, только к кухонному. И началось это с заморозками – тогда птичке особенно захотелось попасть в лето. - Видишь, как всё просто, - промолвил Беккер ласково. - Боже. – Сара потёрла виски. – Какая же я дура! - Ничего подобного. - Дура. Не спорь. Как я сама не догадалась? Я ведь за последние дни столько всего прочитала об этих чёртовых синицах! - Видимо, тебе не попалась информация, которая навела бы на эту мысль. - Но до этой мысли можно было дойти логически. Как ты. - Ты бы и дошла, если б не переживала так сильно. Тревога отнимает способность рассуждать трезво, она делает очевидное незаметным. Через минуту-другую Сара полностью осознала, что терзавшее её ожидание беды действительно беспочвенно. Облегчение разлилось по телу, согревая и расслабляя не хуже алкоголя. Она привалилась спиной к стене. Беккер испугался, что Сара сползёт вниз, и быстро шагнул к ней. Но она устояла на ногах. - Чувствую себя полной идиоткой. Беккер не стал напоминать, что вся нервотрёпка закрутилась не по инициативе Сары, а с подачи Делайлы. Делайла - милая женщина. Чересчур серьёзно относится к приметам, но, в конце концов, злого умысла у неё не было, саму себя она, судя по всему, перепугала не меньше, чем Сару. Хоть Делайла держалась весело и бойко, Беккер подозревал, что она отчаянно бодрится и тратит немало сил, заставляя себя не думать о плохом. Он положил руки на плечи Сары. - Ты волновалась за близкого человека. В этом нет ни капли идиотизма. Она посмотрела ему в глаза и сказала то, что уже говорила прежде: - У меня нет никого, кроме неё. - Неправда. У тебя есть я. – Слова сами сорвались с языка, Беккер не успел их удержать, да не слишком-то и хотел. Новый год на пороге, когда ещё рискнуть, если не сейчас? Сара может сказать, что видит в нём исключительно коллегу и друга, им обоим станет неловко, а ему ещё и больно, но зато всё прояснится. Лучше твёрдо знать, что шансов нет, чем позже бояться, что они были, да ты их упустил. Беккер улыбнулся едва заметно, словно мальчишка, впервые признавшийся в любви. – Конечно, если ты этого хочешь. - Хочу. Быстрота её ответа поразила Беккера сильнее, чем собственный порыв откровенности. Сара изучала его лицо, пытаясь разобраться. В чём именно, он понял, когда она добавила: - Но если ты делаешь это из чувства вины, притворимся, что ничего не было – ты ничего не предлагал, а я ничего не отвечала, иначе нас ждёт катастрофа. – Она отвела взгляд. Он же впрямь корил себя за её исчезновение, долгое время считавшееся смертью. - Сара… Я никогда себе не прощу, что потерял тебя тогда. - Ты ничего не мог поделать, это факт. - Пускай. Легче не становится. Но поверь, мне бы и в голову не пришло заглаживать вину искусственными отношениями. Это самая глупая затея на свете. – Аккуратным прикосновением он приподнял её подбородок, их взгляды снова встретились. – Я сейчас здесь, потому что хочу быть рядом с тобой, а не потому, что считаю, будто так заслужу прощение. Ты нравишься мне, Сара Пейдж, очень нравишься. И других причин нет. Сколько нежности было теперь в её глазах! - Ты мне тоже очень нравишься, Хилари Джеймс Беккер. – Поколебавшись мгновение, она обняла его за шею. - Какое замечательное совпадение, - констатировал он, обнимая её за талию. - Я бы сказала, изумительное, - прошептала Сара, приблизив свои губы к его губам. - Согласен. Они целовались четверть часа. С удовольствием продолжали бы и дальше, но надо иметь совесть – стоило принести угощение наверняка заждавшимся Делайле и Калебу, а главное - сообщить тётушке, что не было и нет никакого зловещего предзнаменования. Беккер взял две тарелки с едой, Сара – вино и бокалы. Дойдя до гостиной, они застыли в дверях. Делайла и Калеб сидели в одном кресле и смотрели телевизор, прижимаясь друг к другу. Ничего особенного, но как же трогательно! Беккер и Сара тихонько отошли назад и возвратились на кухню, где возобновили прежнее занятие. Прервались, лишь когда Делайла крикнула: - Молодежь, где вы пропадаете? Оборвав поцелуй, Сара с Беккером заговорщически хихикнули, после чего Сара громко отозвалась: - Уже идём! Опять беря бутылку и бокалы, она попутно бросила взгляд на окно. За стеклом неспешно падали хлопья снега. Зрелище завораживало. - О чём задумалась? – Беккер обнял её со спины и поцеловал в макушку. Сара позволила себе расслабиться в его объятиях и безмятежно протянула: - О том, что стоит повесить за окном кормушку.***
- Лиззи, осторожно, не урони кормушку! И, что ещё важнее, не упади сама. - Не бойся, бабушка, я же не высовываюсь. - И правильно, не высовывайся. Закончила? - Ага. – Шестилетняя Лиззи, она же Элизабет Беккер, только что положившая птичью еду в кормушку, отряхнула руки, закрыла окно и повернулась лицом к бабушке, которая крепко держала её на всякий случай. – Всё, можешь отпускать. Делайла выполнила просьбу, однако осталась поблизости. Лиззи ловко слезла на пол. Сначала-то она хотела прыгнуть, да подумала, что это расстроит бабушку. Формально Лиззи и Оуэн приходились Делайле внучатыми племянниками, но она всегда была для них настоящей бабушкой, а они для неё – настоящими внуками. Оуэн сидел за столом и уплетал хлопья с молоком. Торопливый и любознательный, этот трёхлетний мальчик успел забросать бабушку и старшую сестру вопросами. А зачем в школе Лиззи делают спектакль? И почему Лиззи играет там ящерицу? Откуда в рождественской истории вообще взялась ящерица? - Не болтай с набитым ртом. – Делайла взъерошила волосы на его затылке. – И ешь побыстрее, мама с папой скоро будут. Лиззи не волновалась из-за предстоящего актёрского дебюта. Она поела гораздо раньше Оуэна, насыпала корма синице, а теперь стояла у подоконника, неотрывно глядя на кормушку, подвешенную с внешней стороны окна. Кормушка была небольшая, но для одной синицы более чем просторная, и красивая – в виде домика с красной крышей. Доев хлопья, Оуэн присоединился к сестре (для чего пришлось поставить у подоконника табуретку и залезть на неё), они стали следить за «домиком» вместе. Такие похожие – оба темноволосые, с папиными глазами и маминой улыбкой. - Думаешь, она прилетит? – спросил Оуэн у Лиззи, уже начиная маяться от безделья. - Конечно, прилетит, - с типичной снисходительностью старшей сестры ответила Лиззи. – Зимой она прилетает почти каждый день. - А если сегодня не прилетит? - Тогда прилетит завтра. - Я не хочу стоять здесь до завтра! - Ты и не будешь, - вмешалась Делайла, прочитав сообщение, пришедшее на телефон. – И ты, Лиззи. Бегите надевать обувь и куртки. Дедушка Калеб уже внизу, мама и папа тоже вот-вот приедут. Идёмте-идёмте. – Дождавшись, когда Оуэн слезет, она подтолкнула детей к выходу из кухни. – Оденемся и спустимся вниз. - И поиграем в снежки? – обрадовался Оуэн. - Если придётся ждать маму и папу, то… - Делайла осеклась, поскольку раздался звук открывающегося замка. Она широко улыбнулась. – Кажется, ждать не придётся. Дети наперегонки понеслись к входной двери. - Мама! - Папа! - Папа! - Мама! - Классный прыжок! – рассмеялся майор Беккер, когда Лиззи с разбегу подскочила к нему, а он поймал её и поднял на руки. Присевшая на корточки Сара приглаживала Оуэну волосы. - Вот так, мой хороший. – Она встала, погладила по затылку Лиззи, а Беккер, освободив одну руку, потрепал сына по щеке. – Одевайтесь все скорее, - скомандовала Сара, - иначе опоздаем. После пяти, если не десяти минут весёлой возни семейство, наконец, оделось и покинуло квартиру. А вскоре в кормушку за окном прилетела синица.Конец (8 – 22 декабря 2020 г.)