***
— Большое спасибо, что пригласили меня, мистер Старк! Мы никогда раньше не могли купить ни одной настоящей рождественской елки, так что это очень круто! Тони пренебрежительно машет рукой. — Это в основном эгоистичное стремление. Моя старая спина больше не может поднимать тяжести, а у меня есть подросток с суперсилой, который обожает Рождество, так что я решил убить двух зайцев одним выстрелом. — Накормить двух зайцев одной лепешкой, — поправляет Питер. — Прошу прощения? — О, это была глупая вещь, о которой мы говорили в AP Lang¹. — Питер ухмыляется. — Замените жестокое обращение с животными общими фразами. «Все равно что бить дохлую лошадь.» — Дай угадаю. Вести коня в поводу? — Кормить сытую лошадь, — отвечает Питер. — Ага! Довольно забавная штука. Я начал говорить так с иронией, но теперь это часть моего словарного запаса. Честно говоря, это довольно прискорбно. Это та же самая причина, по которой я все еще остаюсь сумасшедшим. Наконец они добираются до фермы, Питер встает на ноги и делает глубокий вдох. — Вы чувствуете запах, мистер Старк? Это запах капитализма. Корпорации мычат от праздничного потребительства. Разбитые семьи отчаянно пытаются соединить свои трещины с фасадом рождественской магии. Тони таращится на Питера. — Черт, парень. Там вообще-то никого нет. — Не поймите меня превратно. Я люблю Рождество. Но вы должны признать, что счастье и радость действительно имеют оттенок коррупции. — Ты, — Тони указывает на Питера, — проводишь слишком много времени с ЭмДжей. Питер сонно улыбается. — Да, есть такое. — Что ты ей подаришь на Рождество? — Я куплю ей ожерелье из Черного Георгина². Напоминает… — Об убийстве… — Как и убийство, да. (1. Дополнительные занятия в школах США и Канады; 2. Элизабет Шорт, известная под прозвищем (варианты перевода: Чёрная Георгина, Чёрный Георгин, Чёрная Орхидея) — жертва оставшегося нераскрытым преступления) Тони кивает. — О, ничего себе. Ей это понравится. — Надеюсь, что так, — Питер разводит руками. — Так что же мы ищем? — Двенадцатифутовую ель, — говорит Тони. — С пушистыми ветками. — Ого. Это очень важно. — У нас высокие потолки, — говорит Тони, пожимая плечами. Он кивает головой влево. — Да ладно тебе. Я думаю, то, что мы ищем, находится здесь. Питер скачет вместе с ним, осматривая деревья и давая комментарии, не смотря на его несуществующий опыт. — Эта выглядит полнее, — говорит Питер. — Знаешь что? Думаю, ты прав. — Тони медленно обходит его кругом. — Да. Это очень мило. — он легко проводит пальцами по веткам. — Это прекрасно. Питер трясёт кулаком в воздухе. — У-у-у! Миссия выполнена. Дайте пять! Тони хлопает его руке. — Давай я найду кого-нибудь, кто продаёт деревья. Ты останешься здесь, чтобы никто не забрал её. Питер отдает ему честь. — Я могу это сделать! Тони возвращается, и Питер ковыляет вместе с ним, бормоча что-то про взрослых. Он подходит к крохотному деревцу и широко улыбается. Питер садится на корточки рядом с ней и с любопытством наклоняет голову. — Ну разве ты не прелесть? — Пит! Ты готов идти? — спрашивает Тони. — Ага! Приходят двое рабочих, но Тони прогоняет их, настаивая, что с ними все будет в порядке, и он использует технику, чтобы нести дерево. — Ты понял, малыш? — спрашивает Тони, слегка придерживая один конец. Питер обхватывает ее руками и легко поднимает. — Понял! Иголки веток тычутся Питеру в лицо и щекочут нос. — Давайте отнесем её в машину как можно скорее. Она заставляет меня чесать нос, как сумасшедшего. Тони хихикает. — Тогда давай двигаться дальше. Двое тащат дерево к машине и привязывают его к капоту ярко-оранжевой веревкой. — Это часть традиции, если верить Пеппер, — сказал Тони. Он включает радио, которое проигрывает песни, подходящие для праздничного настроения, Питер убивает высокую ноту в «All I Want for Christmas is You». Они останавливаются, чтобы взять гироскопы и направиться к домику. — Заешь что? — говорит Тони с полным ртом баранины и салата. — Я ненавидел красные и белые огни. Но мои родители говорили, что они выглядят более классно. Что разноцветные — это для дрянных деревенщин, не разбирающихся в дизайне. — Тони усмехается. — Знаешь что, папа, твой сын теперь украшает свой дом, как деревенский деревенщина, — фыркает он. — Просто еще одна вещь, которую мой отец возненавидел бы во мне сейчас. Питер хмурится. — Ваш отец, похоже, злой чувак. — О, да. Это преуменьшение века. Но все в порядке. Я уже смирился с этим. Не беспокойся обо мне. — Ну, если вам от этого легче, то я вовсе не считаю вас плохим парнем. Вы очень хороший человек и очень хороший отец. Тони замирает, едва слышное «о» срывается с его губ. — Мне тоже нравятся разноцветные огни, — говорит Питер, не замечая, что Тони переживает небольшой молчаливый кризис. — Я думаю, они прекрасны. — Да. Они прекрасны. Итак, в тепле и уюте дома Тони они повесили разноцветные фонарики на елку. Питер сосет причудливый карамельный шоколад, который Тони держит в банке на кухонном столе, когда Паркер чувствует, что его грудь сжимается. Он роняет свое лакомство на диван и отчаянно цепляется за него, давясь шоколадом во рту. — Ого. Притормози, малыш. Я знаю, что они хороши, но… — Тони замирает. — Питер? Руки Питера сжимаются, и он чувствует, что падает на землю. Мир расплывается, когда его тело начинает сжиматься. — Дерьмо. Вот дерьмо. — Тони перекатывает Питера на бок и начинает отсчитывать время. Припадки становятся все более сильными, и у Питера болит все тело. А потом все погружается во тьму.***
Когда Питер просыпается, он лежит на больничной койке в медкабинете. Тони держит его за руку, слегка поглаживая большим пальцем бледную кожу. Питер издает тихий стон, не в силах произнести ни слова, во рту у него привкус ваты, а губы слишком устали, чтобы шевелиться. — Привет, малыш. На этот раз ты не уснешь? — Тони легко проводит пальцами по кудрям Питера. — Что… — Питер причмокивает губами, пытаясь восстановить хоть каплю влаги. — Что случилось? — Пестициды³ на рождественской елке. Питер застонал и уронил голову на подушки. — Думаю, я не смогу в ближайшее время пойти к тебе, — говорит Питер. Тони не отвечает. Он просто кивает. — Ну, тебе придется остаться еще на один день для наблюдения, но я обещаю, что ты вернешься домой на каникулы. — У-у-у, — слабо произносит Питер. — Я хочу спать. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, малыш. (3. Пестициды — химические средства, используемые для борьбы с вредителями и болезнями растений)***
Прошла хорошая неделя после инцидента с рождественской елкой, и Питер, свернувшись калачиком на диване вместе с Мэй под коконом одеял, смотрят фильмы Холмарка, когда зазвонил его телефон. С ворчанием рука Питера вырывается из гнезда и хватает телефон. — Алло? — Питер! Мы с Пеп хотели узнать, не хотите ли вы с Мэй прийти к нам на ужин на Рождество. — Не думаю, что это хорошая идея, мистер Старк.… — Поверь мне, малыш. В доме чисто. Это совершенно безопасно для тебя. Питер делает паузу. — Дай мне секунду. Мистер и миссис Старк хотят знать, не хотим ли мы прийти к ним на ужин на Рождество. — сказал Питер Мэй. — О, это очень мило с их стороны. Скажи им «да». — Она говорит «да», — говорит Питер. — О! И спроси, можете ли вы что-нибудь принести. — Мы можем что-нибудь принести? Тони тихонько напевает себе под нос: — Нам бы не помешала закуска. А как насчет того салата Капрезе, который она прислала Пеппер на FaceBook? Тот, что в форме рождественской елки? Питер поворачивается к Мэй. — Он велел приготовить салат Капрезе, который ты прислала миссис Старк. — О! Это было бы хорошо. Скажи ему, что я сделаю это. — говорит Мэй. — Она справится, — говорит Питер. — Прекрасно. Тогда и увидимся. — заканчивает разговор Тони***
Мэй и Питер болтают в машине по дороге к дому у озера. Аромат бальзамической глазури наполняет воздух, заставляя рот Питера наполниться слюной в предвкушении. Питер возится с бантом на своем подарке для Морган. — Перестань с этим возиться, — говорит Мэй. — Ничего не могу поделать, — отвечает Питер, смущенно пожимая плечами. — О чем ты так беспокоишься? — спрашивает Мэй. — Э-э, мои органы отключаются, просто вдыхая воздух их дома? Мэй накрывает его руку своей. — Тони — умный человек. Если он говорит, что это безопасно, значит, так оно и есть. Питер вздыхает. — Ну да. Ты права. Я просто… — Волнуешься. Я знаю. — Она улыбается. — Не о чем беспокоиться! Это Рождество, и мы отлично проведем время, и съедим отличную еду, и это будет потрясающе. По мере того как они подъезжали к дому Старков, нервы Питера становились все более напряженными. Они направляются к двери, Питер несет все подарки, а Мэй осторожно балансирует подносом с салатом Капрезе. Питер замирает. — Они не избавились от дерева. Мэй поднимает бровь. — Откуда ты знаешь? — Там пахнет рождественской елкой. И запах действительно сильный. Прежде чем Питер успевает продолжить, Тони с сияющей улыбкой распахивает дверь. — Эй! Как прошла поездка? Надеюсь, вы не попали в пробку, — Тони забирает поднос у Мэй. — Как только мы съехали с шоссе, все было гладко, — отвечает она. — Это плюс, — говорит Тони. — Входите. Заходи. Там очень холодно. Питер нерешительно входит. — Мне показалось, вы сказали, что я могу спокойно приехать. Тони хмурится. — Так и есть. — Но… Брови Тони удивленно взлетают вверх. — Правильно. Ты чувствуешь запах дерева. — Тони указывает на столик у дивана. — Ароматические свечи. Несмотря на то, что у нас фальшивое дерево, мы хотели, чтобы оно пахло как настоящее. Питер расслабляется. — Это здорово. Тони обнимает Питера за плечи. — Ты действительно сомневаешься во мне, малыш? — Мне следовало догадаться, что у вас что-то припрятано в рукаве. — усмехнулся Питер. — Я всегда так делаю, — он театрально дергает себя за рукав. — А теперь пошли. Маленькая девочка на кухне умирает от желания показать тебе свое сахарное печенье, которое она украсила. И с ароматом сосновых иголок, кружащихся в воздухе, они отпраздновали очень веселое Рождество.