Ореховый латте и поцелуи

Вы с Минхёком гуляете до позднего вечера, а время за разговорами все-таки летит довольно быстро, и к концу прогулки понимаешь, что этого было как-то мало. Вроде и так много времени вместе провели, целый вечер, но видимо пустоту после каникул и сессии заполнить так быстро не удалось, ты ужасно соскучилась, а весь день на морозе, грея руки разве что о стакан орехового латте, точно не восполнит всего. Хочется сначала в душ, и теплые обнимашки, и сидеть до полуночи в одеялах, смотреть какой-то фильм, желательно «Гарри Поттера», ведь погода и настроение предрасполагает к такому. Хотя у Мина, кажется, планы несколько другие. Ты тихонько вздыхаешь, когда он спускает с плеч твою пижамку, оставляет нежные горячие следы поцелуев, наклоняешь голову, чтобы ему было удобнее, но Минхёк дразнится, не спешит продолжать с поцелуями, зато чуть не улыбается, когда ты сама поворачиваешься к нему и увлекаешь поцелуем, пока он полулежит на подушках. Взгляд темных глаз обжигает, а у тебя мурашки по рукам, когда он легонько зацепляет краешек кофточки, оттягивая его к груди, словно не хочет спешить тебя раздевать или же ждет, пока ты сама проявишь инициативу. Но иногда Мин все-таки не рассчитывает, что дразнить тебя слишком не стоит, хотя вряд ли об этом жалеет. — Можно? — легонько ведешь рукой по его животу вниз, не спешишь пробираться за резинку домашних штанов, только ждешь, не будет ли Мин возмущаться, чуть сжимаешь член через ткань одежды и Минхёк еще больше краснеет, хотя твоя застенчивая улыбка, сбивает его с толку, пусть он и знает, что ты можешь быть чертенком. Сползаешь на кровати чуть ниже, приспускаешь его белье, не спешишь, специально дразнишь Мина, только легонько облизывая член по всей длине, хотя у самой щеки горят и что ты творишь вообще, сама не понимаешь… Но это уже как-то не важно, когда он легонько гладит тебя по голове, и приглушенно постанывает, стараясь быть тише, а тебе просто хочется сделать ему безумно приятно. Ты пытаешься чуть отдышаться, потому что дышать сложно даже от собственного возбуждения, которое накатывает сильнее, заставляя низ живота сладко ныть, а мурашки по рукам каждый раз, когда Минхёк не может сдержаться и громче охает, пока ты доводишь его языком, не давая кончить. — Иди ко мне, — шепчет тихо и все тебе в этом моменте ужасно нравится, и его сбитое дыхание, потому что ты знаешь, что ему нравится так же, как и тебе, и чуть хриплый бархатный тембр, и то как нежно он к тебе обращается. И снова поцелуи, такие обжигающие, что хочется стонать от того, насколько тебе нравится, а в груди еще больше разрастаются пушистые мягкие чувства. Минхёк гладит по щеке, зарывается в твои волосы, иногда опускается рукой к шее, ведет по руке, и каждое его теплое прикосновение успокаивает, дарит чувство уюта и одновременно заставляет трепетать и хотеть его больше, ближе. Когда он углубляет поцелуй и ты забываешь дышать через раз, поэтому хнычешь, когда стаскивает с тебя трусики и чуть тянет на себя за талию, тебе приходится усесться сверху, чтоб не упасть на Минхёка. Тихо охаешь и замираешь на мгновение, когда чувствуешь его внутри, а еще потому, что вы не были вместе достаточно долго и тебе снова немного непривычны эти ощущения. Мин не спешит, понимает в чем дело, только осыпает легкими поцелуями плечи, щеки, носик, стараясь отвлечь, гладит по спинке. Только вот легче от этого точно не становится, ты и сама двигаешь бёдрами, пытаясь унять это чувство внутри себя, и Мину приходится снова улечься на подушки. Ему нравится видеть тебя сверху, чувствовать тебя и твои поцелуи, которыми ты заполняешь мгновения, пока пытаешься чуть успокоиться и отдышаться, нравится стонать под тобой чуть хрипло, почти рыча. А еще нравится, когда ты на четвереньках и прячешь покрасневшее от смущения и возбуждения лицо в подушках, тихо постанывая, сжимать чуть сильнее талию и втрахивать в кровать уже в который раз так, что ты едва не дрожишь от усталости; но каждый оргазм такой яркий, а поцелуи Мина по спинке и тихий шепот «Постарайся еще немножко, котенок», когда он чуть давит на поясницу, заставляя сильнее выгнуться, прикусывает краешек ушка и зализывает, чем дразнит ещё больше, так, что уже немного злишься, что ему удается так легко заводить тебя.

***

— Все нормально? — Мм, — сонно вроде как угукаешь, хотя получается немного не то что ты хотела. Но и Минхёк уже не в силах разговаривать, лежит у тебя на груди, тихонько засыпая, как самый уютный в мире воробушек. А все, что вы бы хотели сказать еще друг другу, можно оставить и до утра.