Действие II
27 января 2021 г. в 22:41
II
Да, это действительно был цианид, и да, Эдвард умудрился подсыпать его так, что ни Ева, ни Эллиа ни о чем до последнего не подозревали. Но, во-первых — и Гарри сам в этом признался, хохоча в телефонную трубку — это Чек выдал Эдварду такое задание. Если ты химик-ноунейм и пытаешься пробиться в эшелоны русской мафии, придется повеселить босса и пройти пару тестов. В тот раз Эдварду надо было пережить знакомство с Евой и Ермаком Тимофеевичем. У него получилось, а между "с кровью" и "прожаренным" Кадоган, как добропорядочный гетеросексуал, выбрал первое. Долго еще веселил Еву на общих собраниях и болезненно морщился, когда Эллиа вздумывалось потянуться. Да, попытка отравления — очень нетривиальный способ привлечь внимание девушки, но с Евой это, как ни странно, сработало. Может, дело было в том, что она знала историю, нежно любила мультик про Анастасию Романову и весь девятый класс хохотала над тем, что Григория Распутина пытались убить цианидным вином и эклерами. Про то, что сахар связывает цианиды и, по сути, обезвреживает их, широким кругам тогда неоткуда было узнать. Но сейчас, в двадцать первом веке, Ева имела возможность загуглить. И облако сладкой ваты на коктейле Эдварда показалось ей жутко милым жестом. Тест Кадоган прошел, но все эти мафиозные дела были явно не для него. Если Эдварда ничто не беспокоило, он был спокойным, веселым и до одури романтичным парнем. Если кто-то его случайно триггерил словом на букву Х, — Харрис — Эдвард моментально съезжал с катушек, хватался за ближайшую кочергу (в гостиной у камина), за пистолет (где угодно) или за чужое горло (если под рукой совсем не было реквизита). Еву он... Именно что обхаживал. Кругами по спирали, постепенно и неотвратимо приближаясь к центру. Очевидным плюсом было то, что про нервозность, нездоровую привязанность к отцу и клиническую зацикленность на мести Харрисам Ева узнала в первую неделю-полторы. Эдвард за этим, собственно, к Чеку и пришел. Он был готов на него поработать годик-другой, чтобы потом русская мафия помогла ему убрать Агату и не наследить. Его изначальный план, которому Эдвард провел презентацию с графиками и диаграммами, Эллиа запорол еще на начальной стадии. "KD-Gun", как оказалось, было слишком палевным именем для подставной компании, а Аннет Сильвер-Харрис проверяла всех, кто поступал к ней на работу. К тому же, Эдвард выглядел, как углеродная копия своего отца — кого он вообще пытался обмануть своей "Manic Panic" в черном цвете? Ещё здравый смысл подсказывал Кадогану, что от ярости у него в нужный момент сорвет крышу, и своими силами он не справится. Других недостатков, кроме легкой психопатии, у Эдварда не было. Но ему хотелось быть с Евой честным и сразу объяснить, на что она подписывалась. Подписывалась бы — это были совсем новые отношения, и Эдвард пока ни в чем не был уверен. Ева этого не афишировала, но она подписалась сразу и на всех листах. Эдвард умел забалтывать, хорошо работал языком, имел ловкие шустрые пальцы и целый вагон проблем с отцом. Специфичная комбинация, спору нет, но она попала во все Евины запросы. Это были самые легкие и приятные отношения в её жизни — и самые здоровые. Что очень впечатляло, учитывая, кем был Эдвард и кем была она. В какой-то момент Агата Харрис оказалась у Эллиа в казино. Ева с Эдвардом пили там красное вино и развлекались, наблюдая за тем, как солидные дядьки проигрываются в ноль. Когда Эдвард заметил краем глаза шлюховатый костюм с красной юбочкой, он посерел и несколько минут не мог составить в предложение три слова. — Я — её — убью, — наконец выдавил он. — Ну не сейчас же. Пока Эллиа болтал с Агатой Харрис у барной стойки, Ева успела утащить Эдварда в подсобное помещение, влепить ему две трескучих пощечины и поцеловать его. В какой-то момент его губы перестали двигаться механически, а тремор в руках успокоился. И не то чтобы Еву никогда не прижимали к стене, за двадцать четыре года долгой насыщенной жизни всякое бывало. В том, что мужики и девочки от неё пьянели, не было ничего удивительного. Но Эдвард после контакта с Евой трезвел. В том, как он превращался из психа с инсультной улыбочкой в спокойного, сосредоточенного человека, выбирающего развернуть Еву на сто восемьдесят градусов и забросить её ноги себе на плечи, было что-то... Освежающее. Ева это так характеризовала — хорошее, ни к чему не обязывающее слово. Через некоторое время Бишоп-Мэнор сгорел. Поверить в это было тяжеловато, потому что особняк был полностью каменным, но факт оставался фактом. В тот же момент в веселой и относительно беззаботной работе на Чека пришлось взять паузу: ненавистная Еве бабка в который раз потянула за крючок, и Ева в который раз дернулась в направлении удочки. Какая-то её часть чувствовала, что отца давным-давно съели рыбы, какая-то часть металась из стороны в сторону, как раненый зверь или как Эдвард Кадоган. Но надежда, на которую Анна Попович подсадила Еву, была больше и сильнее обеих этих частей. Можно вытащить новый крючок, залечь на дно и постараться залечить рану. От крючка, который впился в тело еще в подростковые годы, так и остался внутри и оброс свежим мясом, избавиться сложнее. Эллиа её понимал, но понимал смутно. Сумма, которую Чек отстегивал за одно-единственное задание, была в десять раз больше того, что могла предложить Анна. И, вишенка на торте, у Чека Ева могла работать в компании лучшего друга. Эдвард понимал целиком и полностью. Нужно было выходить из-под влияния бабки — это стало ясно, как день. Проблема была в том, что Ева из рук вон плохо подходила на роль мученицы. Им полагалось прощать своих обидчиков и таким образом находить успокоение и очищение, а Ева в подобную херню не верила. Бабку нужно было уничтожить. Уговаривать Чека на то, чтобы он перекрыл ей финансирование, не пришлось — он уже давно не видел в Анне ничего, кроме сосущей ресурсы и нервы пиявки. К тому же, Ева ему была как Конни для Вито Корлеоне. С поправкой на то, что этот мафиози не имел ничего против вмешательств в чужие семьи. Дело стопорилось, Ева, Эллиа и Эдвард с Кристофером мотались за Агатой туда-сюда, а она все никак не убивалась. Эдвард все чаще порывался раскусить капсулу с цианидом, все больше тратил времени на то, чтобы прийти в себя, и все сильнее бился затылком об стену. Лбом нельзя было, потому что это портило имидж героя-любовника, водившего девушек на свидания в Скансен. Эдварду нужна была смерть Агаты. Еве достаточно было того, чтобы её наследство оказалось в некомпетентных руках, до которых не дотянулась бы Анна Попович. На Харрисах строился весь её бизнес, и Ева не могла дождаться того счастливого дня, когда бабка умрет голодной смертью. Эллиа оказался в деле, потому что Чек был ему как отец, а Ева — как сестра. Начиная с русского бала и корявого похищения, в истерике устроенного Эдвардом, они ходили по кругу. Помогать им, естественно, никто не собирался. ...Кроме самой Агаты Харрис.
