"Не становись мной..."

      Тишина буквально отравляла воздух, делая его тяжёлым и невыносимым. Сложно было глубоко вздохнуть, что-то давило на грудь. Но это был далеко не воздух.       Липкое чувство безнадежности сковывало тело, оно наполняло свинцом, не позволяя двинуться с места. Руки, лишённые энергии, висели тяжёлым грузом.       В комнате было только двое. Теперь лишь двое.       «— …и когда ты встретишь свой конец, пусть тебя будут окружать люди. Не становись мной.       — дед?»       Удар. Он был не сильным, но оставил после себя гнетущее проклятие, которое в минуты слабости становилось силой. Или же балластом, утаскивающим в бездну отчаяния.       Где-то за окном слышалось пение птиц. Оно успокаивало? Если бы он слышал в этой вязкой тишине.       «— Дзюнпей, хочешь отправиться в магический колледж?»       Вновь удар. И громкий звон, разносящийся эхом по пустым коридорам школы. Смех тех, кому всё равно на чужие жизни. И разливающаяся боль, перекрывающая дыхание. Конечно, ты способен сражаться и дальше после такого удара, твоя злость и гнев будут силой, однако пройдёт время — это опустошит тебя, вывернет наизнанку, лишив желания идти дальше. Но ведь, это не конец?       «— Хорошенько осмотрись».       Оставленное напоследок наставление и всплывающие перед глазами события. Они были прямо перед тобой, сделанные твоими собственными руками. От этого выворачивало, сбивая с ног. Не соверши ты глупый поступок, не позволь тогда своей наивности взять вверх над тобой, а просто послушайся другого человека, не пусти проклятье в своё тело, этих бы бессмысленных жертв не было бы. Беспощадно отобранных и раскромсанных на части. И всё это сделано твоей собственной плотью, на которой до сих пор ощущалась тяжесть чужих жизней.       Удар, который ставил тебя на колени перед судьбой. После него сложно подняться, сложно сделать шаг вперёд и убедить себя, что ты сможешь сделать лучше, сможешь подарить людям спокойствие и свободу, а не одни боль и страдания. Пока ты существуешь, существует и демон внутри, свысока смотрящий на твои потуги изменить хоть что-то.       Нужно подчинить его. Хотя бы… сделать шаг вперёд и выбрать свой исход.       «— Дальше ты сам».       Слова, произнесённые просто, без скрытого умысла и сожалений. Так ведь уходят люди, следующие своему делу до конца? Прав или нет был бывший офисный работник, но он всё же продолжал бороться, хоть и не должен был этого делать.       Чужие слова умеют ранить.       Удар, куда сильнее, оставляющий широкую трещину на душе. Ты мог оказаться куда быстрее, ты мог предотвратить это, но, к сожалению, твои ноги не слушались тебя, потому что… ты был слаб. И ты просто не смог забрать своё тело. Ты просто не смог сражаться, чего и требовалось от тебя.       Пускай в них не было наставлений и простоты, но видеть, как чужая жизнь разрывается на части, было невыносимо. Это поджигало праведную злость, только к чему она может привести?       «— Итадори, скажи всем, что всё было не так уж и плохо».       Вновь смерть. Ты видишь её чётко перед своими глазами, ты чувствуешь противный металлический привкус на своём языке, ощущаешь, как решимость, та, что двигала тобой в самом начале, растворяется в воздухе. Ты упадёшь и не поднимешься. Ты потеряешь всё и ничего не получишь взамен. Возможно только боль и раздирающую тоску.       Лучше бы ты умер, не правда ли?       Парень тяжело вздохнул. Сердце спокойно отбивало свой ритм. Долго ли…       — Годжо-сенсей, — тихо начал парень, не отрываясь от разглядывания пола. Нет, он просто не мог уже поднять свой взгляд, потому что голова отяжелела от ютившихся в ней мыслей.       — Итадори? — с легкой ноткой веселья отозвался маг. Только оно было слишком наигранным, лишь глупая попытка хоть как-то развеять гнетущую атмосферу — она была куда сильнее любого проклятья, такова была человеческая натура, натура слабости и самоистязания.       — Вы когда-нибудь чувствовали себя разбитым? — Юджи поднял голову и посмотрел в сторону своего учителя с привычной для него улыбкой, только в ней было куда больше грусти, нежели радости. Иногда улыбка выглядела ужаснее тоски на лице человека.       — Разбитым? — пробуя на вкус, произнёс Годжо. Маг задумался, делая вид, что буквально спутан вопросом ученика. Только он прекрасно понимал, что тот имеет в виду. И лёгкое замешательство выдало сильнейшего мага. Все люди имеют свои слабости.       «— Сатору, давно не виделись».       — Думаю, каждый человек сталкивается с подобным, — ответил Сатору. На этот раз без шуток и смеха, как серьёзный человек. Здесь было тяжело, чтобы пытаться солгать.       Он прочувствует любую фальшь.       — Осталось всего лишь пять пальцев, — продолжил Итадори, взволнованно потерев кисти рук, — надеюсь, мы быстро справимся.       — Мне нравится твой оптимизм, Итадори!       — …и это скоро кончится. Надеюсь.       Итадори вновь улыбнулся той фальшивой улыбкой, пытаясь найти в себе силы на самую глупую ложь. Он обязан был идти дальше, он знал, что ему придётся нелегко, но люди не всегда справлялись со своими испытаниями. И не всегда им было позволено выбирать свою собственную смерть.       Когда Юджи вышел, Годжо ещё несколько минут находился в пустом помещении. Снаружи была приятная погода, а внутри — чертовски холодно. Хотел бы он сказать, что понимает чувства Итадори, но это было куда сложнее. Он не понимал. Каждый человек переживает потери по-разному, каждый принимает свою судьбу иначе.       Убивало, что теперь глаза этого парня не горели огнём, который нёс его вперёд, а улыбка навсегда стала спасательной маской, скрывающей тоску. Он больше не улыбнётся, как раньше.       Он более не совершит глупости, как раньше.       Он больше… не будет собой.       Годжо последовал примеру ученика. Теперь своего единственного первокурсника, которого ждала неминуемая смерть.