Сгущёнка злится

Двери в двадцать миллион тысяч девятьсот девяносто первый раз открылись и закрылись. Варя принималась за свою работу уже почти героически. Значит ей полагалась медаль. Девушка поправила повязку, волосы, подняла голову и увидела женщину. Она смуглая, стройная и с пышной тёмной шевелюрой, от которой так и веяло... деревней, что ли. И тут Варя почему-то подумала. Неужели, это она? Она пригляделась и уже чувствовала, как приходит ступор, а то и страх. Ну да, это точно она. Одно лицо с Дидом. И чем ближе она подходила, тем Варя больше верила своей гипотезе, и тем сильнее стучало у неё в груди только что облитое кровью сердце. Словно неизвестно откуда взявшийся материнский инстинкт проснулся в ней. Эта женщина несколько секунд назад распрощалась с подружками, с которыми наверное и приехала сюда каким-то чудом, на время пребывания в этом замечательном уютном заведении, из которого Варе очень сильно приспичило уволиться, но жить на что-то надо. Эта женщина улыбалась и вела себя приветливо, и это напротив возбудило у Вари внутри скрытую агрессию. Нет, она думала даже не о том, что мама Бунташного спокойно занимается туризмом, хотя знать не знает, где её сын и что с ним (у неё других нет что ли? (наверняка бы это спросила, задай бы ей этот вопрос)). Всё поплыло в её без того уставших глазах. Голова кружилась, и на секунду ей пришлось даже схватиться за неё, но клиентка уже совсем перед носом, и как-то Варя до этого даже не подумала поругать её за то, что не отыскала другого человека, к которому можно пристать кроме той, что больше всех её здесь ненавидит. Но девушка попыталась успокоиться. Может быть у Дида был этот... подростковый максимализм, и совсем его родственники и не такие, как он рассказывал. Но она не могла не верить этой семнадцатилетке. И её передёргивало от каждого последующего слова этой женщины. Варя никак не могла смириться, что будет обслуживать такую безразличную, чёрствую мать. Которая не оказалась рядом в нужную минуту. Которую вообще трудно назвать матерью. Но ведь бывают разные ситуации... Может, она старалась быть хорошей мамой или думала, что она хорошая, просто чего-то недопонимала? Упускала что-то? Но почему тогда она здесь, а не вытряхивает из полиции, куда делся сын. День до самого его конца с той самой минуты давался тяжело. Варя чаще обычного выходила в служебное помещение, снимая эту глупую повязку и сжимая её в руках. Она ненавидела Модеста за то, что его не было, чтобы помочь ей в такой ситуации. В общем-то за то, что он ушёл в неподходящее время. Та женщина убила Варю морально, а потом ещё и физически. Они заказали не так уж и много, с ними даже не вышло никаких неприятных историй. Сама мать Дида, в отличие от остальных в компании, сильно притихла, когда пила свой кофе. И даже казалось, она больше всё помешивала его маленькой ложечкой, чем пила. Просто напросто Варе трудно нести кушанья и вежливо улыбаться таким людям. Поэтому она устала ещё и физически. Она всё старалась успокоиться подальше от глаз людских, и в конце концов, мысль о том, что Диду этот белобрысый засранец нужнее, поставила точку в ненависти к Модесту. Варя вернулась к работе, собравшись со всеми силами, и долго помнила этот рабочий день.