Цветущее сердце

Ее дыхание – северный ветер. Ее глаза – сизый лед-кварц. Ее тело – метель, что смеется над своей же злой иронией. Закружит, заморозит, забудет, с ума сведет. У н и ч т о ж и т Она – ледяная пустыня. И она окружает Эренделл. Невесомо скользит, нежно душит, подчиняя все, чего касается эфемерными кистями, которым нет числа. Зеркальные воды фьорда сковывает кристалл. Угли гор сереют и промерзают до мерцающе-белого налета инея на плодородной черноте. Зелень сморщивается, уходит в безжизненный серо-бурый, стихия комкает и срывает ее останки. А люди… Она чувствует частицы себя, что уже пустили в людских сердцах свои порочные корни. Давно, невозможно давно, когда мир только-только был создан на растопленном льду мертвой планеты, затерявшейся среди вселенской пустоты и волею случая одаренной теплом покорного солнца. Имена этим частицам равнодушие и жестокость. …люди обращаются в чистый лед, не успевая даже закричать. Эльзу, дочь зимы, холод не трогает. Не зря она любила петь, как он ей по душе. Но сейчас девушке не до песен. Королева Эренделла в ужасе, паутиной опутавшем позвоночник, мечется от одной ледяной фигуры к другой. Эльза выпускает силу, пытается строить из себя Королеву, панически-гневно приказывает льдам отступить, освободить ее проклятое королевство, но ничего не выходит. Ледяная пустыня не слушается ее. Прямо как тогда… Затравленный взгляд аквамариновых глаз цепляется за навсегда застывшие лица. И Эльзу бросает в дрожь от следующей мысли. Анна. "Нет-нет-нет, только не снова…" – бьется то ли в висках, то ли под ребрами. Эльзу колотит. Она срывается ко дворцу, чтобы спасти хотя бы сестру. Лед не должен забрать ее… Девушка не успевает. Анна тверда, холодна, бирюзова. А на милом лице навеки замерла печальная улыбка. Прощальная. И только глаза не соответствуют: пустые, замерзшие. Эльза будто наяву слышит звонкий голос: "Не горюй, сестрица, ты же можешь все исправить. Я в тебя верю. Мы еще слепим снеговика, помнишь, как в детстве?" Эльза виснет на скованном льдами теле сестры. Аквамариновые глаза застилает мутная пелена, горячие капли скользят по щекам. Девушка беззвучно давится болью. "Не могу. Сейчас это, действительно, не в моих силах. Прости меня, Анна…" Анна. Анна. Анна. Эльза перестает понимать, что происходит. Она падает, все глубже погружаясь во тьму, настолько густую и вязкую, что дышать тяжело… Она проваливается в реальность. Эльза открывает глаза и резко садится. Корпус ударяется о прямую спинку кресла, позвонки жалобно хрустят. Шелестят, словно осенняя листва, разлетевшиеся документы. Девушка охает от ломки во всем теле – спать сидя чревато. Неуклюже потягивается, пронзает взором воспаленных от недосыпа глаз полумрак кабинета, что когда-то принадлежал ее венценосному отцу, а ныне был ее пристанищем, и пытается вспомнить, когда в последний раз спала по-настоящему – без застарелого кошмара. И память услужливо подсказывает: когда рядом была Анна. Эльза улыбается при мысли о самом дорогом человеке, но улыбка быстро гаснет, потому что на задворках сознания возникает другое воспоминание. О находке, сделанной прошлым вечером. Эльзу бросает в холодный пот. А может, это тоже был сон? И никакого свитка на самом деле нет? Девушка облизывает сухие губы и, сгорая от надежды, дрожащими пальцами начинает перебирать разлетевшиеся от сквозняка бумаги. И все же снова находит, переживая внутри маленькую смерть. Аквамариновые глаза завороженно скользят по витиеватым буквам: "Королю Эрику Францу Южному от Короля Эренделла Агнарра. Воля моя тверда, разум ясен, а слово нерушимо. Сим подтверждаю, что кронпринцесса Эренделла Эльза обязуется выйти замуж за принца из правящего дома Южных Островов, если…" Если что? Что?! Документ порван. Эльза судорожно выдыхает, зло стискивая зубы. Как отец мог с ней так поступить? Ногти вонзаются в ладони, пока девушку обуревает тихая ярость. Нет, она читала о браках по расчету, но все равно наивно верила, что эта несчастная доля обойдет ее стороной. У ее родителей, насколько могла судить маленькая девочка, была настоящая любовь, и Эльза верила, что отец не станет лишать ее шанса на это прекрасное чувство в обмен на эфемерное всеобщее благо… или даже что-то другое, о чем наверняка говорится в утраченном фрагменте проклятого манифеста. Эльза уже успела поискать обрывок, но поиски успехом не увенчались. И королева решила надеяться, что злосчастный документ безвозвратно затерялся в годах. И никакой брак с принцем Южных Островов ей не грозит. Ведь верно? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Эльза никогда не просила многого. Наоборот, все постоянно что-то требовали от нее. Сейчас при мыслях об этом у Эльзы закипала кровь и сжимались руки, в то время как раньше она покорно наступала себе на горло и запирала свои чувства на замок. Ценой страха и боли одиночества. "Будь хорошей девочкой для всех!" Конечно, ведь у нее была сила, понять и принять которую было за гранью для простых смертных. "Молчи! Терпи! Не дай узнать!" Если раньше, в течение страшных тринадцати лет разлуки с Анной, девушка ненавидела свой дар, искренне считала себя порождением ада, мертвого и холодного, то сейчас она была преданно и беззаветно влюблена в свою силу. И наконец чувствовала, что нашла себя. Эльза дала себе слово, что больше никогда никому не уступит, не позволит издеваться над собой. Ибо она – Королева. Она – Ледяная Ведьма. И она сама выберет свою судьбу! Насколько это возможно под тяжестью короны. Пока Эльза придается невеселым думам, за окном занимается заря. Первые лучи самого темного дня в году кроваво-рыжие, весело мерцают в каждом из миллиардов водяных кристалликов снега и льда, что временно пленили Эренделл. "Вот мне и двадцать два…" Эльза не знает, радоваться или, наоборот, с опаской и настороженностью смотреть в будущее. Но сердце замирает предвкушающе-сладко, его песня щекочет ребра, а губы сами растягиваются в широкой улыбке, как когда-то невообразимо давно, в осколке настоящего – того самого – первого детства. Но девушка и подумать не могла, что совсем скоро ее жизнь головокружительно изменится. И даже после всего, что уже с ней произошло, принять эти изменения ей будет непомерно тяжело. Принять и выдержать.

***

Эльза степенно идет по главному коридору, направляясь в восточное крыло – к покоям сестры. Мимо проносятся бойкие слуги, готовящие дворец к предстоящему торжеству – приему в честь дня рождения королевы. Звенит серебро посуды, шелестят юбки служанок, занимающихся украшениями, то и дело гремит голос строгого мажордома. Но при всей своей занятости каждый встречный успевает поклониться и поприветствовать Эльзу. Девушка благосклонно кивает в ответ, слегка улыбаясь и думая, что если бы она проснулась у себя в кровати, жизнь была бы во сто крат приятнее. И не нужно было бы делать вид, что глаза блестят радостно, а не убито. Но Эльза имеет то, что имеет. А имеет она, кроме убитых глаз, силу, в которой бесконечно много красоты. Повинуясь внезапному порыву, девушка прикладывает обе руки к стене и освобождает плещущуюся внутри ледяную энергию, что перерождается и расцветает морозными серебристо-сапфировыми узорами на стенах, которые идеально дополняют интерьер. – Ваше Величество, это… Это невероятно! – восхищенно роняет обычно невозмутимый мажордом. Его подчиненные зачарованно рассматривают сложившиеся из водяных кристаллов цветы и лозы. А Эльза, бросив короткое "благодарю", продолжает путь, чувствуя себя уже гораздо лучше. Магия повлекла за собой душевный подъем и колоссальное моральное удовлетворение. "Я могу если не все, то очень многое, и это потрясающе!" Эльза опять улыбается. Но на этот раз не дежурно, а искренне. Будто никогда не существовало никакого соглашения о ее замужестве и потере свободы… Анна никогда не была ранней птицей. И сейчас Эльза в красках представляет, как будет поднимать сестру, как та будет смеяться, пока снежинки – нехолодные, ласковые – будут щекотать ее пятки. – Анна, за окном уже сугробы! – костяшки пальцев несколько раз встречаются с деревом. Эльза привычно ожидает услышать полусонное: "Да-да, конечно, я уже не сплю…" Но вместо этого дверь открывается, и на пороге предстает уже полностью одетая и нетипично бодрая для такого времени Анна. – И мы с тобой как два сугроба! – подпевает принцесса. Королева усмехается. – Эльза, я жду тебя уже полчаса! Мне не терпится вручить тебе подарок! И даже не думай сегодня работать, этот день полностью твой! – О Анна, все, что есть у королевы… – Принадлежит и ее народу, да-да, я помню, – Анна закатывает глаза, но уже в следующую секунду уголки ее губ убегают наверх, и девушка утягивает сестру в комнату. – Эльза, оставь свои мудрости за порогом и просто наслаждайся каждой минутой! Нет, подожди… – Анна щурится, пристально вглядывается в лицо Эльзы – та нервно моргает – и продолжает: – Тебя явно что-то беспокоит… Эльза мнется, не желая расстраивать сестру тем, что когда-то ей была уготована судьба стать частью ныне враждебного им правящего дома. Ох, ну почему она не подготовила какой-нибудь шаблонный ответ заранее? – Сложности с внешней политикой? – между тем участливо интересуется Анна. – Подожди… Ты опять заснула за столом, не так ли? – Именно так, – Эльза не скрывает облегчения. Выдыхает. Трет глаза. "Радостно, а не убито!" – мысленно приказывает им. – Ну что мне с тобой делать? Эльза, ты себя погубишь! – Анна негодующе качает головой, упирает руки в бока. – Сегодня же найму мастера, чтобы он поставил тебе кровать в кабинете… Эльза порывисто подается вперед и обнимает сестру. Судорожно шепчет куда-то за ухо в мягкую рдяную косу: – Спасибо, мое рыжее солнце. Что бы я без тебя делала… – голос отчего-то дрожит. – Эльза, не смей грустить! – в голосе Анны звучат стальные нотки, но он надламывается, как и голос Эльзы: – А то я тоже буду… Девушка всхлипывает в последний раз и отстраняется. – Хорошо. Так что ты там говорила о подарке? – губы трогает лукавая улыбка.