Знак равенства

      Газетный заголовок чернел восклицательными знаками, будто пытаясь накричать на читателей.

Люциус Малфой до сих пор не найден: побег из Азкабана ставит под вопрос правильность решения убрать из тюрьмы дементоров!

      Гермиона с трудом заставила себя отвести глаза и поднесла к губам кубок с тыквенным соком. Ей бы хотелось сообщить аврорам, что они зря тратят время на поиски, потому что найти его они не смогут.       Люциуса Малфоя больше не существовало в этом мире. Всё, что от него осталось, — лишь воспоминания.       Гермиона не видела этого, поскольку потеряла сознание, но Джинни рассказала ей, что случилось после того, как они с Драко вывалились из трещины.       Люциус, как обезумевший, начал кричать, подбегая к двери в иной мир. Он вопил, что Драко всё испортил, что он должен всё вернуть обратно; как он разочарован, что у него родилось такое отребье.       И тогда Драко толкнул его — прямо в трещину, которая была уже практически закрыта.       — Желаю тебе найти там своего повелителя, — выплюнул он, отворачиваясь и после этого тоже падая без сознания.       Гермиона не могла его осуждать за этот поступок. Люциус Малфой не был тем человеком, который бы воспользовался шансом на искупление.       Она знала, что Драко и Нарциссу несколько раз допрашивали, все их владения держались под контролем, но найти следов Люциуса не смогли.       Магия восстановилась. Если перебои ещё и случались, то очень редкие, пострадавших становилось всё меньше.       Всё возвращалось в норму. Пэнси неделю лежала в лазарете — травма головы оказалась несерьёзной. Гермиона провела в больничном крыле три дня на соседней кровати.       Мадам Помфри была уверена, что дело в неправильно сработавшем заклинании — учитывая, что это к тому времени стало абсолютной нормой, никто не пытался найти в их словах ложь.       Гарри, навещавший её, после выписки продолжил ходить в лазарет. Как бы это ни было удивительно, кажется, у них с Пэнси действительно всё складывалось. Она видела, как они прогуливались возле Чёрного озера.       После этого натянутые отношения между Гарри и Джинни начали налаживаться; каждый из них нашёл подходящего человека, а счастливые люди не склонны держать прошлых обид.       Вчера утром они сдали последний экзамен. Если честно, для Гермионы они прошли словно в дымке. И результат если и волновал, то отдалённо, как по привычке.       Сегодня был их последний день в Хогвартсе, и вечером состоится выпускной бал. Чемоданы собраны перед отъездом, платье в футляре висит в шкафу. Всё, что у них осталось, — эти сутки.       Она сидела спиной к слизеринскому столу. Теперь она всегда так делала, потому что знала: любой взгляд, брошенный туда, отдастся тупой болью в области сердца.       Они с Драко не разговаривали с того дня, а когда сталкивались в коридорах, Гермиона опускала глаза и старалась поскорее уйти.       Всё ещё болело. От разочарования, обиды, несправедливости. Они смогли спасти мир, но жертвой этому стали их отношения.       — Я зайду за тобой в семь? — голос Блейза раздался позади, и они с Джинни обернулись.       — Да, только не старайся в этот раз пробраться в гриффиндорскую гостиную, — фыркнула Уизли, усмехаясь.       — Думаю, мне захочется туда пробраться после бала, — его тёмные глаза сверкнули озорной искрой, и Джинни немного покраснела и стукнула его по плечу.       — Слишком самонадеянно, — она прищурилась, но улыбка всё равно осветила её лицо.       Гермиона улыбнулась, наблюдая за их перепалкой, стараясь не обращать внимания на тяжесть в груди. Она была рада за них, но её собственные разрушившиеся отношения кололи обломками надежд.       — Мы идём собираться, — заявила Джинни, подхватывая её под локоть.       — Но сейчас только три, — попыталась запротестовать Гермиона.       — Значит, мы уже опаздываем по графику, — как ни в чём не бывало парировала Уизли.

***

      Конечно, сборы заняли отнюдь не четыре часа, поэтому Гермиона пообещала встретиться с Джинни на балу и быстро ретировалась из комнаты.       Ей хотелось пройтись по пустующему Хогвартсу, пока ещё была такая возможность. Серебристое платье на ней хоть и доходило до пола, всё равно оказалось очень лёгким и приятным на ощупь. Ей оно нравилось; и причина, по которой был выбран именно этот цвет, скребла изнутри иглами собственной глупости.       Невысокий каблук отстукивал её последнюю прогулку, когда она шла и мысленно прощалась со школой. Со своим вторым домом. Щемящая тоска и нежность смешивались внутри, когда она проходила по знакомым коридорам и кивала знакомым привидениям, поздравляющим её с выпуском.       Решившись, она свернула в западное крыло и подошла к кабинету. Их кабинету. Он как будто запечатал в себе их посиделки, смех и разговоры. За месяц она ни разу не ходила туда. Но ей нужно было попрощаться с сэром Олдином: уехать, не сказав ему ничего, неправильно.       Она со вздохом толкнула дверь и зашла внутрь.       — Сэр Олдин? — позвала Гермиона.       — Юная мисс, вы просто потрясающе выглядите, — весело отозвался он.       — Спасибо большое, — она улыбнулась, подходя к портрету. — Сегодня выпускной.       — О, это чудесное событие, — мужчина мечтательно вздохнул. — Я всегда любил балы.       — Да, — Гермиона закусила губу. — Завтра утром мы уезжаем. Вы точно не хотите, чтобы я вас куда-нибудь перевесила?       — Нет, спасибо, дорогая, — добродушно улыбнулся сэр Олдин. — Мне и правда здесь нравится. Но расскажи, почему ты так печальна в этот день?       Она опустила глаза, отругав себя за то, что не смогла скрыть эмоции за маской. Чёрт, какая же она плохая лгунья.       — Вы поссорились с мистером Малфоем? — участливо спросил он, и в груди от одного упоминания заныло.       — Всё, что между нами было, — следствие магии, — она попыталась улыбнуться, но, кажется, это больше походило на оскал.       — Что? — сэр Олдин нахмурился.       И Гермиона рассказала ему: про Трою, кулон, Люциуса, ритуал. Слова лились из неё потоком, пока в один момент не закончились, и она выдохнула, замолкая.       — Я понимаю, — протянул мужчина. — Но ты говоришь, что отец Драко упомянул об остаточном действии кулона в течение недели, верно?       — Да, — она поджала губы.       — Где сейчас этот кулон?       — Где-то в Трое, я выкинула его, — Гермиона дёрнула плечом.       — То есть ты не носишь его уже больше месяца, верно? — он приподнял бровь, будто бы учитель, разъясняющий что-то ученику.       — Совершенно верно, — подтвердила она.       — Гермиона, ты одна из умнейших ведьм, которых я знал. Но у разума есть свойство отключаться, когда действие касается эмоций, — он прищурился. — И что ты чувствуешь сейчас по отношению к Драко?       — Но кулон… — запротестовала Гермиона.       — Уже не влияет ни на тебя, ни на него. Всё, что сейчас есть внутри тебя, — только твои чувства, неподдельные.       Она моргнула. А потом мир взорвался осознанием. Она даже не думала об этом, стараясь залечить душевные раны. Пыталась игнорировать эту боль, списывая всё на заклинание.       Но кулона не было на ней уже много недель. А чувства, как и прежде, горели в груди огнём.       — Мне надо идти, — пробормотала она, подхватывая полы платья и выбегая.       Ей необходимо было найти Драко. Сказать ему, что её чувства к нему оказались не фальшивкой, и доказательство тому — боль от его отсутствия рядом с ней.       Она бежала по коридорам и лестницам так быстро, как могла. Столько времени потрачено впустую, и больше не хотелось терять ни секунды. Заметив Тео, она остановилась, хватая его за плечо и выпаливая:       — Где Драко?       — И тебе привет, — Нотт удивлённо посмотрел на неё. — Он минут десять назад вышел из гостиной, вроде хотел пойти к озеру.       — Спасибо! — крикнула она, уже убегая.       Каблуки тонули в земле и траве, замедляя её и раздражая, а лодыжки болели от напряжения, но она продолжала идти, пока не увидела до боли знакомую фигуру на берегу.       Тогда она замедлилась, но всё равно двигалась вперёд, не отрывая взгляда.       Это страшно — поняла внезапно она, когда до него оставалось несколько шагов.       Что, если только она продолжала чувствовать к нему что-то? Если кулон создал влечение только для него, а она влюбилась сама, без магии, как последняя дура?       Она остановилась, отпуская платье и вглядываясь в платиновый затылок.       Время замерло, перестав существовать, когда он обернулся.       Его глаза скользнули по её лицу, и отголосок эмоций в зрачках Драко придал ей смелости на ещё один шаг.       — Привет, — дрожащим голосом произнесла Гермиона.       — Привет, — откликнулся он, поворачиваясь к ней всем телом.       Летний ветер заставлял деревья шуршать листьями, а её волосы откидывал назад. В вышине пели птицы, и лучи уже заходящего солнца грели кожу и отблёскивали от волн озера.        Он был в чёрном костюме; настолько безупречно красивый, что она не могла перестать смотреть на Драко. Его острые скулы словно стали ещё острее, и ей захотелось провести по ним подушечками пальцев. Словно всё это время у неё не было воды — и теперь она напивалась его присутствием.       Ей нужно было сказать ему про кулон и заклинание. Объяснить.       Но она хотела сказать другое. Что-то более подходящее.       Ты скажешь мне об этом потом.       Она подняла подбородок, глубоко вдыхая.       — Гермиона, — Драко сам шагнул к ней, сокращая пространство до минимума.       И её имя, впервые произнесённое им, заставило её голову закружиться, но она всё же прошептала, продолжая смотреть ему в глаза:       — Я тебя…       Порыв ветра унёс последнее слово, словно стараясь украсть и спрятать, но у него не получилось бы. Ни у кого не вышло бы.       Потому что между ними больше не было никаких препятствий. Лишь они двое, этот вечер и целая жизнь впереди.       И знак равенства между ними, связывающий их незримой нитью.