Лев влюбился в овечку: подробный разбор токсичных отношений Беллы и Эдварда

Той ночью мне впервые приснился Эдвард Каллен. В кромешной тьме; единственным источником света была его кожа. Лица Эдварда я не видела, только спину — он шел прочь, оставляя меня в темноте. Догнать его я не могла, как быстро бы ни бежала, а он не останавливался, хотя я громко его звала. Испуганная и расстроенная, я проснулась среди ночи и потом долго не могла заснуть. С тех пор Каллен снился мне каждую ночь и всегда убегал. Это подсознание Беллы намекает ей, что она в полной *опе и чувств у него нет. На биологии он сидел за самым краем стола, будто боялся испачкаться, и совершенно меня не замечал. Лишь когда его руки вдруг сжимались в кулаки, причем так, что белели костяшки пальцев, у меня возникали сомнения в его невозмутимости и равнодушии. Наверное, он жалеет, что вытащил меня из-под колес фургона, другого объяснения происходящему я подобрать не могла. А может, ты просто раздражаешь его? По крайней мере, независимо от его причин, ее реакция должна быть такой: игнор, презрение — на ее вкус. Наверное, он жалеет, что вытащил меня из-под колес фургона, другого объяснения происходящему я подобрать не могла. Здесь она открыто лжет себе, потому что надеется на такой диалог: — Ты просто жалеешь, что спас меня! — Я спас тебя, потому что ты нужна мне! Все следующие дни он игнорирует ее, а она, как собачонка прыгает вокруг: расскажи, расскажи! Он легко выкинул ее из пространства общения и какое-то время она ползает вокруг несчастная и одинокая. Не важно, какие у него были мотивы!!! Белла не должна заниматься его оправданием, это не ее работа. Ее работа — не виснуть на красавчике и заняться собой, отвлечься и плюнуть. Нельзя, нельзя уступать и поддаваться чувствам, даже если Эдвард Каллен впервые за много недель осчастливил своим взглядом. Я не должна позволять ему делать со мной все, что угодно. Это смешно, жалко и… опасно. Именно так, но реально отвлечься ей не удается и она плохо старается. После того, как она отшила Майка, Эдвард снова соизволил с ней заговорить. Наконец я решилась посмотреть на Эдварда. Его лицо было очень серьезным. — Не понимаю, о чем ты. — Нам лучше не быть друзьями, — пояснил он. — Поверь мне. Мои глаза презрительно сузились — однажды я ему уже поверила. — Жаль, что это не пришло тебе в голову раньше, — съязвила я. — Тогда не пришлось бы ни чем жалеть. Тогда не пришлось бы ни чем жалеть. — Выклянчивает признание в любви, не иначе. На его предложение не дружить нужно было ответить равнодушным согласием и свалить. Физкультура прошла отвратительно. В марте мы начали играть в баскетбол, и мои товарищи по команде мяч мне почти не доверяли. Зато я много падала и нередко валила кого-то еще. Сегодня я превзошла саму себя и, думая об Эдварде, падала чуть ли не каждую минуту. Это звучит как очень серьезное нарушение координации, пора бы идти к врачу, вы проморгали пару хреновых заболеваний! Голова шла кругом от того, что Эдвард сказал мне сегодня. Почему нам лучше не быть друзьями? Желудок сжался — я поняла, что имел в виду Каллен. Он наверняка знал, как сильно я им увлечена, и предпочитал держаться подальше. Эдвард даже дружить не хотел, потому что я совершенно его не интересую. Я совершенно его не интересую… На глаза навернулись слезы — запоздалая реакция на лук. Я ведь серятина и посредственность, а он… Такой красивый, умный, проницательный и может одной рукой остановить фургон! Тут она совершенно права! Девушка абсолютно верно фиксирует их мезальянс. О вампирском неравенстве она еще не в курсе, но неравенство «обычное» бросается в глаза всем, даже ей: Эдвард явно красив, аки модель Виктория Сикрет, богат, как сын олигарха (или даже мультимиллионера), — одно это уже говорит о том, что по законам логики он не должен ей интересоваться. Максимум, что его может соблазнить — это одноразовый перепихон на парковке. Ну и ладно! Оставлю его в покое! Перетерплю год в этой глуши, а потом какой-нибудь колледж на юго-западе, или даже на Гавайях предложит мне стипендию. Верное решение, хоть и запоздалое. Только вот сил держать обещание ей не хватит! На следующий день, Каллен будет ждать ее тут как тут, но вместо того, чтобы помариновать его и поигнорить (чего он заслуживает за свои игры), она вступает в диалог и треплется с ним, то есть опять, прощает его автоматически, мгновенно. Он приглашает ее в Сиэтл, но вместо того, чтобы отказать (я бы многое отдала, чтобы увидеть выражение его лица), она мгновенно соглашается. Поездка в Сиэтл это что-то более личное, чем танцы на школьной вечеринке. Они будут сидеть в машине несколько часов. (А в этом есть определенный интимчик). Она показывает себя доступной для него, это очень плохо, учитывая, как он самонадеянно себя вел. В конце беседы Эдвард снова отталкивает ее: — И все же тебе следует держаться от меня подальше, — тут же посерьезнев, предупредил он. Вместо негодования и злости, Белла не выражает ровным счетом ничего. В столовой Эдвард приглашает ее за свой стол, и она кидает друзей, не раздумывая. Сама девушка справедливо недоумевает, потому что на подкорке уже отпечаталось пренебрежительное отношение, ее влюбленность безответная и т.д. — Говорю же, я устал притворяться, что мне все равно. Я сдаюсь. — Эдвард улыбнулся, но одними губами, золотисто-медовые глаза остались серьезными. Белла реагирует на это радостно приглашая его стать своим другом. И выглядит полной идиоткой. Ей бы стоило отнестись с подозрением и здоровой долей скепсиса. Можно было не отшивать, но действовать в духе «ну-ну, посмотрим». Объективно, он мог нести чушь и ей, все же следовало вести себя осторожно. Мы уже видели, что доверяться без оглядки ему нельзя, он может запросто исчезнуть, игнорировать и т.д. Больших усилий это ему не стоит. Ее позиция должна была быть: «я подумаю», что означает: «посмотрю на твое поведение и решу». (Самое вредное для читателя здесь то, что у нас появляется иллюзия: вот он игнорирует меня, а потом КА-А-АК признается в любви! Но так бывает только в Сумерках). В течение диалога Эдвард еще и отнекивается, мол, я не самый подходящий друг. Здесь можно было кинуть: «Ну очень жаль», и уйти. Белла же продолжает нести чепуху, еще и упоминая о том, что из-за его слов не спит по ночам. Потом злобствует посреди мирной беседы, как бабка, припоминающая старому мужу измены. Это выглядит жалко. Пожалуйста, не мог бы ты предупреждать перед тем, как снова решишь меня не замечать? Это очень облегчит мне жизнь. Рука-лицо. Ей надо было еще попросить его прислать ей факс, перед тем, как он захочет снова ей нахамить. Чтобы она приготовилась. После милой и долгой беседы, девушка несется на биологию. Пробираясь к своей парте, я ловила на себе взгляды Майка и Анжелы. Ньютон выглядел обиженным, а Анжела — сильно удивленной. Еще бы! Ты показала им, что ради слащавого красавчика, поманившего тебя пальцем, ты готова бросить друзей. И Майк, и Анджела относятся к Белле с большой симпатией, конечно теперь им неприятно. Имей Белла подружку пошустрей и смекалистей, она бы получила вот такую отповедь: «Детка, кажется, Каллен запал на тебя, но будь осторожна, золотым мальчикам нужно только одно. Он разобьет тебе сердечко». На биологии Белле становится плохо от вида крови. Тут как тут ее берет на руки Эдвард и по-рыцарски тащит в медчасть. Белла несколько раз четко говорит ему, мол, опусти на землю! Он не реагирует. Хорош контраст, ведь рядом трётся влюбленный Майк Ньютон, и если бы вместо вампира девушку подхватил он, то просьба «поставить экспонат на место» была бы воспринята серьезно. Это первый раз, когда Эдвард не уважает телесные границы дамы. Посмотрим, повторится ли ситуация. Пока этот эпизод не выглядит так уж страшно. Наш вампир явно интересуется ГГ, делает к ней шаги, уменьшает дистанцию, обыгрывает конкурентов (весьма слабеньких по сравнению с ним) и радуется этому, как ребенок. На этом этапе Белле не нужно особо отшивать его, она уже проворонила все ключевые моменты, фундамент отношений, их основной мотив, уже готов, и в нем она в позиции слабого и проигрывающего. Эдвард сближается с ней на своих условиях, девушке было бы полезно тормозить его, не соглашаться во всем, еще не поздно выстроить хоть какие-то границы. Все это время парень чувствует себя очень уверенно, он не похож на влюбленного. (Здесь можно вспомнить фразу «Влюбленный мужчина похож на овцу»). Майер пытается продать нам его интерес как увлеченность, влюбленность, но реагирует наш красавчик, скорее, как нарцисс-жиголо. Он уверен, у него «все схвачено, за все заплачено». Это уж очень сильно похоже на спектакль соблазнения наивной дурочки с целью провести веселую ночку. Те же Майк и Эрик — фанклуб Беллы — ведут себя более робко, уважительно, скромно. Хотя Майк был еще недавно первый парень на деревне. Следующий отрывок: Вот уже и стоянка! Я повернула налево, к своему пикапу, но кто-то сильно дернул меня за рукав. — Куда направилась? — возмущенно спросил Эдвард, крепко держа меня за руку. — Домой, — в полном замешательстве ответила я. — Ты что, не слышала: я обещал лично тебя отвезти! Думаешь, я позволю тебе сесть за руль в таком состоянии? — В каком еще состоянии? А что будет с моим пикапом? — продолжала недоумевать я. — Элис пригонит после уроков. — Он поволок меня к своей машине, словно беглую корову! Попробуй убежать, притащит за шиворот! — Отпусти! — тщетно потребовала я. Вот, наконец, и «вольво». Эдвард отпустил мою руку и подтолкнул к передней дверце. — Ты такой бесцеремонный! — Дверь открыта, — прозвучало в ответ. Наша теория про несоблюдение телесных границ Эдвардом находит свое подтверждение. Вы можете себе представить, чтобы так поступили Майк или Эрик? Эдвард дергает свою даму как маленькую собачонку на поводке. Если он хотел, чтобы она поехала с ним, достаточно было просто предложить. Но вампир уже наложил свой клык и на ее личное пространство. Он показал: она его собственность. Кстати, когда такие вот парочки ругаются, легко представить, как муж хватает жену и хреначит ею об пол. Как настоящий домашний недолюбленный песик, Белла испытывает удовольствие от такого обращения. Занавес. Я не шелохнулась. Интересно, успею я добежать до пикапа, прежде чем он меня поймает? Боюсь, что нет… — Я притащу тебя обратно! — пообещал Эдвард, словно читая мои мысли. Изображая поруганное достоинство, я села в машину. По-моему, я больше напоминала мокрую кошку в скрипучих сапогах. — Вот это уже слишком, — чопорно проговорила я. Они сидят в машине, и Белла замечает: Оказывается, он уже перестал злиться и смотрел на меня с явным интересом. Что-о?! А у него был повод злиться? То есть, он посадил тебя насильно в машину и еще разозлился, что ты выразила легкое недовольство по этому поводу? Надо ли объяснять, что здесь не так? Далее Эдвард интересуется, сколько ей лет, и делает комплемент, что ей не дашь семнадцати. - Правда? А сколько дашь? - рассмеялась я. - Мама часто говорит, что я родилась тридцатилетней, а теперь и до пенсии недалеко… Ну, кому-то же нужно быть взрослым! - Я помолчала и добавила: - Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника! Тут девочка себя явно переоценивает. Мы уже видели, как она кидается на шею первому встречному, - не слишком-то взрослое поведение.