Тайна Мунакра. Возвращение в Лунную Долину

— Робин, я приехала, чтобы поговорить с тобой о том, что произошло вчера. Я не должна была этого делать... Мария устало выдохнула. — Робин, здравствуй. Я просто проезжала мимо... И раз уж оказалась здесь... Подумала, что было бы не плохо поговорить с тобой, если ты, конечно, не занят. Пауза. — Робин, знаешь, ты сам виноват в том, что произошло вчера в башне! Ты же нарочно вывел меня из себя! В бессилии ударяет ладонью по лицу. — Робин, я думаю, что ты – полный идиот! Раскаяние Вот оно, то изматывающее чувство, что медленно, но верно выкручивает наизнанку нутро. Вонзается костью в горло. Наваливается на плечи неподъемной ношей, стирая все краски жизни в однообразный серый цвет до тех самых пор, пока его не сбросишь. А сбросить его был лишь один известный способ. Она должна извиниться перед Робином. Она знала, что, вероятнее всего... Нет, она была абсолютно уверена в том, что Робин поднимет её на смех со всеми этими извинениями. Она уже практически слышала тот нескончаемый поток его язвительных шуточек. Воображение уже рисовало ей унизительные картины, как он с усмешкой слушает её, пока она будет лихорадочно пытаться сформулировать мысль. Рисовало его довольное лицо, когда ей всё-таки удастся донести до него цель своего визита. Он непременно будет скалиться, как последняя сволочь. И эта его дурацкая ухмылочка будет сиять ярче луны. Ухмылочка Робина – как застрявший в зубах кусочек пищи. Вроде бы сущий пустяк, но одним своим наличием делала жизнь просто невыносимой. Мария нахмурилась. К чёрту Робина. Пусть делает, что хочет. Она делает это для себя, просто лишь для того, чтобы вновь обрести необходимое ей равновесие. Эти мысли не давали ей покоя со вчерашнего дня. Не давали уснуть, без конца воспроизводя в памяти картину, как Робин летел с лестницы. Его взгляд и выражение лица. Со странным злорадством она отметила, что ей всё же удалось на мгновение сбросить с прекрасного лица Де Нуара все эти раздражающие гримасы. Но вот принесло ли это ей удовлетворение? Отнюдь. Эти мысли заставили её больше половины ночи проворочаться в постели, а потом встать с кровати задолго до восхода солнца. Бесконечно бродить по спящему дому, дожидаясь рассвета. Отрешённо листать пыльный томик какого-то романа в библиотеке, сидя на стопке книг, чтобы потом сесть за стол в кругу семейства и с отвращением наблюдать, как хмурый спросонья Бенджамин пьёт свою неизменную баланду с сырым яйцом. А ей, кстати, и без того не лез кусок в глотку. Заставили ёрзать на стуле, мечтая о том, чтобы этот завтрак побыстрее закончился. За это время успеть два раза повысить голос на Бенджамина, один сорваться на сестру и несколько раз поймать на своём лице встревоженный взгляд Лавдэй. А потом выйти из особняка, направиться к конюшням, вывести Повелику из стойла и весь путь через лес провести в бесплодных попытках подобрать подходящие слова. И, наконец, остановиться у серых ворот каменного замка, поднимая взгляд на раздувающийся по ветру флаг клана Де Нуар. Она не была здесь с тех самых пор. Прошло четыре года, а этот уродливый замок выглядел всё так же отталкивающе. От вида этих каменных стен и маленьких тёмных окошек Мария зябко поёжилась, несмотря на зачинающуюся жару летнего дня. Всё те же угрюмые фигуры в чёрных одеждах с неприветливыми лицами мрачно сновали по двору, захламленному булыжниками, мешками, гнилыми верёвками, ржавыми дырявыми бочками и деревянными каркасами, обтянутыми рваным тряпьём. Взгляд как-то сам устремился к обзорной площадке крепости и проследил путь, по которому она бежала из темницы. Мария задумалась. А следовало ли вообще извиняться? Робин не счёл нужным извиниться за то, что произошло в год пятитысячной луны. Так почему же она должна была извиняться? Должна. Она – не Робин. Именно поэтому она прямо сейчас привяжет Повелику к воротам, войдёт в эти отталкивающие стены и сделает то, за чем сюда приехала. Стоило затянуть узел поводьев на ржавом пруте – ворота с дерущим слух скрежетом распахнулись, и из них вальяжно выплыл Дюлак на вороном жеребце исполинских размеров. Он устремил на Марию свинцовый взгляд, и, встретившись с ней глазами, запоздало изобразил странный оскал, видимо, подразумевающий не самую дружелюбную улыбку. Она заставила себя слабо кивнуть в ответ. — Пшёл! — Рявкнул Дюлак своей необременённой интеллектом рожей и воткнул в бока жеребца остроконечные железные шенкеля. Конь утробно заржал, и, взмахнув в воздухе огромными копытами, галопом понёсся прочь, оставляя Марию дышать облаком дорожной пыли. В горле неприятно засвербело, и Мария закашлялась. Она знала, что лишь единицы из клана Де Нуар приняли её, несмотря на то, что большая часть обитателей долины полюбила Марию и даже считала чем-то вроде её счастливого талисмана. Конечно, только не эти... — Подумала она. Де Нуары вообще не способны были менять своего мнения, ведь для этого требовался живой гибкий ум и наличие сердца. А своё сердце Де Нуары, видимо, оставили на гербе. Но расположение Дюлака и его рожа – это последнее, о чем она сейчас собиралась думать. А думать она, похоже, была готова о чём угодно, лишь бы только оттянуть момент разговора с Робином. Эта на минуту позабытая мысль вновь провернулась холодным булыжником где-то в районе солнечного сплетения. Уже ставший за последние сутки привычным душевный дискомфорт вновь занял свое место. Мария воровато проскользнула в неуспевшие захлопнуться створки ворот. Она понятия не имела, как Де Нуары отнесутся к её вторжению, но старалась быть готовой к любым неприятным сюрпризам. Стражник лениво приподнял голову и растянулся в гнилозубой улыбке. Мария поморщилась. Всё здесь вызывало желание развернуться и бежать куда подальше. Казалось, даже эти серые стены каменной крепости выдавливали её, как инородное тело. Склонив голову, и стараясь не споткнуться о торчащую из земли арматуру или булыжник, она добралась до тяжёлых дверей, увенчанных леденящими душу черепами. Двумя руками толкнула обе створки и они, не торопясь, полностью распахнулись. Мария шагнула в эту разверзнутую пасть замка и оказалась в полумраке совершенно пустой и прохладной залы. Нерешительно сошла по деревянным ступенькам. Осмотрелась. Взгляд медленно проследовал от длинного трапезного стола, прошёл по неразожжённым факелам на высоких ножках из кованного железа и остановился на рыцарских доспехах сэра Уильяма. Воспоминания щедро посыпались на неё красочным каскадом. Одно за другим. К горлу подступила тошнота. Нет. В другой раз. — Сухо сглотнула она и так резко развернулась к выходу, что в ту же секунду воткнулась носом в широкую мощную грудь. Только не.... Взгляд вскарабкался по знакомой густой бороде, в которой появилось, разве что, чуть больше серебра, и добрался до лица. Большие тёмно-карие глаза пристально смотрели на неё, не моргая. Мария сделала шаг назад. Видимо, способность появляться из воздуха Робин унаследовал от своего отца. — Промелькнула в голове быстрая мысль. Да, и эта ехидная улыбка, потому что в следующую секунду Кер осклабился. — Сама Лунная Принцесса решила нанести нам визит?! — Забасил низкий раскатистый голос. — Какая приятная неожиданность. От его гудящего баса хотелось сжаться, а большие глаза смотрели пытливо и слишком внимательно, но Мария выдержала его тяжёлый взгляд. Она даже изобразила вымученную улыбку. — Доброе утро, сэр. Я искала Робина, но.... Пожалуй, загляну в другой раз... Её слова повисли в тишине каменного зала. Они смотрели друг на друга ещё несколько секунд, после чего Мария сделала торопливый шаг к двери, но широкая коренастая фигура вдруг тоже шагнула. Вбок. Перегородив путь к отступлению чёрной живой стеной. Мария вновь подняла опасливый взгляд на застывшие глаза. — Позвольте проводить вас, Принцесса. — С усмешкой выдавил Кер и широкими шагами устремился сквозь длинную залу. И если бы она не отскочила, он бы сгрёб её своим массивным плечом. Мария вздохнула: такая мелочь, как любезность, явно не занимала у Де Нуаров почётного места в списке необходимых навыков. В общем, как и всё человеческое.

***

Она следовала за тучным силуэтом сквозь каменный туннель, стараясь не наступить на ползший по полу край чёрной мантии. — В моём визите нет ничего срочного... Слабая попытка к отступлению была встречена ледяным молчанием. Диалог с Кером – как игра в одни ворота. — Мне бы не хотелось отвлекать вас от дел... — Добавила Мария на случай, если он просто не услышал. — Я сейчас не занят. — Выцедил он в пустоту. Кер, видимо, решил, что вышесказанного волне достаточно, потому что весь оставшийся путь они брели в тишине, нарушаемой лишь грузным сопением Кера и его же тяжелыми шагами. И её, семенящими. Но, так или иначе, они шли рядом и даже обменялись парой обрывков ничего не значащих фраз, будто два цивилизованных человека. Словно один из них никогда не пытался убить второго. Словно их никогда не связывала кровная вражда. И это было так... Странно.... На смену этим мыслям вдруг пришло новое осознание: каждый шаг приближал её к Робину и предстоящему с ним разговору. Кер словно являлся тюремным надсмотрщиком и сопровождал свою заключённую на смертную казнь. Кажется, у неё начинался приступ паники. Она почти влетела в широкую спину, когда глава клана Де Нуар остановился у железной двери. Видимо, это был чёрный ход, потому что, войдя в неё и преодолев несколько железных ступенек, они оказались прямо на захламлённом заднем дворе. Глаза не сразу привыкли к яркому дневному свету. — РОБИН!!!!! Кер так громогласно гаркнул, что в ушах зазвенело. Он подал знак рукой, взмахнув чёрным рукавом мантии прямо перед её носом. Увесистый рубин на его перстне отбил яркий солнечный блик. А в следующий момент Мария почувствовала, что поросшая низкой травой земля уходит из под её туфелек, словно превратившись в крутой склон. У забора, отгораживающего загон для скота, стояла телега, в которую грузила брёвна группа молодых парней. Без шляпы она не сразу узнала его. Хлопала глазами, пока её взгляд не наткнулся на ошейник с соколиными перьями на загорелом мужском торсе. Голом, до пояса. Чёрт…. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Проклятье! Ну почему всё это происходило с ней? Это что? Новое испытание для Лунной Принцессы?! Младший Де Нуар нёс на плече бревно, когда Кер окрикнул его. Он остановился и посмотрел на отца, но не прошло и доли секунды, как зоркие глаза метнулись к ней. И тут же встретились с её, испуганными. Робин на секунду застыл. Взмыленный и взлохмаченный блондин, на чьё плечо приходился другой конец тяжеловесной ноши, нетерпеливо рявкнул: — Может таки положим это сраное бревно?! Худощавый юноша с блестящими чёрными волосами, чьей функцией было стоять на телеге и укладывать груз, похоже тоже зазевался, заметив Марию. Стоял и пялился, прикрывая глаза ладонью от ярких солнечных лучей и широко улыбаясь. Но, видимо, принял гундёж блондина на свой счёт, потому что тут же спохватился и стал суетливо помогать. Пока они общими усилиями водружали на телегу груз, Мария обернулась на Кера, будто ища в нём спасения. Но его фигура уже скрылась в черноте лестницы, и тяжелая ржавая дверь захлопнулась с металлическим лязгом. Мария на мгновение заметалась, обуреваемая желанием броситься вслед за Кером. Какие глупости! — Поймала она себя за шкирку. — Ты ведешь себя очень глупо! Заставила себя повернуться к Робину. Попыталась найти применение собственным рукам. Пожалела, что не оказалось с собой веера или любой другой безделушки. Пожалела, что пришла сюда в принципе. Робин отряхнулся от сухого крошева древесной коры и как-то растерянно стянул с забора свою рубаху. Что-то наскоро сообщил блондину и направился к Марии, задумчиво неся в руке скомканную рубашку, а своё блестящее от пота тело к более детальному рассмотрению. Наконец становился прямо напротив Марии. Кончик его аккуратной брови приподнялся в ожидании. Мария зацепилась взглядом за бровь Робина, как за маяк, пока всем своим существом ощущала жар, исходящий от его тела. — Я... — Мария пыталась вспомнить, за чем пришла. Скосила взгляд: черноволосый пялился, это сбивало с мысли. Робин свободным движением руки завёл назад влажные волосы. Несколько непослушных завитков снова свалилось на его лоб. Вспомнила. Извинение. — Робин. Знаешь... Робин молча промокнул покрытое испариной лицо своей рубашкой и снова вопросительно уставился на неё. Его губы чуть приоткрылись, пока Мария пыталась издать какой-нибудь более осмысленный звук, но, видимо, он быстро начал терять терпение, потому что его губы вновь сомкнулись, а брови заметно сползли к переносице. — Я приехала сюда... Пока она складывала слова в предложение с таким же усердием, с каким младенец собирает пирамидку из бубликов, хватая губами воздух и стараясь игнорировать тот факт, что обнажённое тело Де Нуара находится на расстоянии вытянутой руки, Робин перевёл взгляд на друзей, в ожидании подпирающих телегу. И снова посмотрел на Марию. — Вернее... Я проезжала мимо... Он сильнее нахмурил брови, и на переносице обозначилась вертикальная складка. Мария тут же вцепилась в неё взглядом. — И подумала... Когда Мария зачем-то ещё раз повторила «подумала», он шумно и резко выдохнул, и, кажется, даже скрестил руки на груди — она туда не смотрела. Чуть склонил голову набок, продолжая сверлить нетерпеливым взглядом. Заторможенные мысли тут же сменили курс и охотно понеслись в новом направлении, словно сквозь прорвавшуюся плотину: Какого чёрта это сейчас было за выражение?! Это что? Желание побыстрее закончить разговор? Она злобно поджала губы: Робин и сейчас пытался вывести её из себя! Но раздражение пришлось даже на руку, выместив то парализующее смятение, от которого в голове комкались мысли, а слова застревали в пересохшей глотке. — Робин, в общем я хотела поговорить с тобой о том, что произошло вчера! — Наконец выстрелила она ему в лицо. Робин удивлённо приподнял брови и коснулся языком уголка приоткрывшихся губ. Господи! Да почему он не мог просто стоять спокойно?! Не двигаться, не облизывать свои чертовы губы, не сверлить её лицо своим раздражающим взглядом.... Не дышать. Робин не слышал её мыслей, поэтому в очередной раз промокнул чёрной материей лицо. — Ты можешь перестать делать это, когда я с тобой разговариваю?! — Рявкнула она. — Ты мешаешь мне сосредоточиться! Он, кажется, даже немного растерялся. Но просто пожал плечами, молча расправил рубашку и стал просовывать руки в рукава. Мария невольно проследила взглядом за игрой бицепсов и переплетением вен. Все мысли снова разбежались, как тараканы. Стала шарить взглядом по двору, сожалея о том, что нельзя было вести разговор с опущенными веками. Поэтому обратилась к телеге: — В общем, я должна перед тобой извиниться за то, что произошло на лестнице. — Не нужно. — Так резко произнес он, что Мария даже вздрогнула и метнула на него взгляд. Осознала, что ещё даже не слышала его голоса. Добавил: — Я поступил бы так же. Его лицо, на удивление, не выражало насмешки. Глаза смотрели прямо и спокойно, пока Мария растерянно хлопала ресницами. — За пару часов я лишил тебя обеда, карманных денег и мерзкого актёришки. Ты имела на это право. От его слов напряжение немного отпустило глотку. Слегка разжало свои дубовые пальцы. — Верно. — Неуверенно кивнула она. — Но... Всё же я не должна была этого делать. Я всю ночь думала.... Что бы было, если бы ты упал и, например, сломал себе шею... Или... — Не льсти себе. — Оборвал он. — Тебе не по силам меня убить. Взгляд Марии тут же приковался к его губам, потому что их уголки чуть приподнялись. Вот она – его чёртова ухмылка в зародыше. — Значит, ты опять из-за меня не спала? — Зашевелились губы. Сердце пропустило удар. Мария приподняла взгляд до уровня его глаз. Должно быть, она просто ослышалась. Просто перенервничала. Переспросила: — Прости? — Голос прозвучал не громче, чем шелест травы. Сглотнула в ожидании пересохшим горлом. — Я говорю, ты опять плохо спала? — Громче произнёс Робин, будто имел дело со слабослышащей. — Прискорбное известие! Мария недоверчиво всмотрелась в его лицо. Уголки его губ, казалось, застыли в новом положении. Робин смотрел на неё, и его мокрые от пота кудри отбрасывали тень на ровный лоб и большие выразительные глаза. И от маленькой косички, завершающейся где-то на уровне ключицы, сорвалась маленькая капелька пота. Крошечная капелька влаги пробежала по молодой коже на развитой груди и устремилась к маленькому соску. Мария выдыхает, когда капелька обходит сосок всего в паре миллиметров. Почему-то она испытывает от этого странное невольное облегчение. Будто бы это возможное прикосновение можно было почувствовать. Будто оно могло быть каким-то острым и пробирающим. Капелька спустилась по рёбрам и замерла на ровной коже плоского живота. Грубый ремень держал кожаные штаны на уровне выступающих тазовых косточек. Он как-то слишком низко пересекал косые мышцы. Вниз от аккуратного неглубокого и почти плоского пупка, залегающего в вертикальной ложбинке продольных мышц пресса, тянулась дорожка из тёмных волосков, постепенно становясь шире и скрываясь под медной бляшкой. Вместе с резко поднявшимся тёплым ветром, лопатой по голове шибанула мысль: Мария рассматривала тело Робина. Пялилась, словно открывала для себя каждый его прекрасный дюйм, как Колумб чёртову Америку. Это длилось не дольше пары секунд, но ей казалось, что смотрела она целую вечность. Резко отвернулась, словно её снесло этим внезапным воздушным порывом. — Что с тобой? — Прозвучал за спиной его голос. Мария зажмурилась на один глаз и стала тереть закрытое веко по линии ресниц. Давай, Мария, ответь на его вопрос! Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли и приходить в этот проклятый замок? До тех самых пор, пока в твоём лбу не образуется сквозная дыра размером с гранат? — Ничего страшного! Похоже, соринка залетела в глаз! — Дай посмотрю. О, нет, спасибо, она бы предпочла прямо сейчас отправиться в темницу! — Всё в порядке, не нужно! — Не сопротивляйся, в долине нет более зорких глаз, чем мои. Мария чуть не подпрыгнула, когда тёплая рука мягко легла на её плечо. — Не нужно об этом беспокоиться! — Почти крикнула она, резко крутанувшись и всё ещё пытаясь достоверно изобразить борьбу с несуществующей соринкой. Шаря свободной рукой по воздуху в поисках опоры. — Мне нужно просто умыться и... Просто остановись там, на безопасном расстоянии! — Пятясь, мысленно молила она его. Но он не слышал и уверенно шагал к ней, приближая доказательство того, что её мысли на бесконечных уроках о том, что Робин становился всё более красивым, были совсем не от скуки, а имели под собой веское основание для её беспокойства. Мария вытянула руку в останавливающем жесте, но Робин вновь резко шагнул, отчего её ладонь встретилась с его животом. — О Господи! — Вырвалось от прикосновения. Она одернула руку так, словно сунула её в камин. Только вот его кожа была прохладной и почти липкой от влаги. Мария пятилась, пока каблук не упёрся в булыжник. — Чёрт! В глазах потемнело, когда Робин обхватил руками её лицо, остановив большие пальцы на скулах, и скользнув одним на нижнее веко. Аккуратно потянул вниз. Приблизился лицом к её лицу так близко, что она чувствовала его уверенное и ровное дыхание на своих губах. Его взгляд замер чуть ниже её зрачка. А потом немного поднялся. И она перестала дышать. Взбесившееся сердце с разбегу колотилось о стенки грудной клетки, со всей дури пинало диафрагму, скакало по ней, практически выпрыгивало из горла. От обжигающего прикосновения к лицу неожиданно нежных пальцев, от того, как глубоко и ясно смотрели расширенные зрачки бездонных глаз Робина прямо в её глаза, или от его предельной, обнажённой близости — бешеный пульс выталкивался сквозь каждый сантиметр её кожи навстречу ему. И ей казалось, он слышит. Чувствует это сумасшедшее биение. Она просто потерялась в пространстве. Весь мир завертелся вокруг своей оси, постепенно смазывался, скручивался в ничто и просто сжался до его лица. До его глаз. Просто перестал существовать. Мария всё глубже проваливалась в них, падала в эту бесконечную глубину. И наконец совсем растворилась. Просто перестала существовать. У Робина глаза такие тёмные, что даже солнечный свет не делает их светлее. Просто зажигает где-то на дне тёмно-шоколадных радужек россыпь крошечных янтарных вкраплений, словно маленькие огоньки. А ещё они тёплые.... Неожиданное наблюдение вырвало из коматоза электрическим разрядом. Она словно вынырнула из этой комы. Смогла сделать вдох. А может просто потому, что его губы снова зашевелились. — Ничего нет. — Заключил он настолько спокойно, будто совсем не замечал той бури, которая всё это время раздирала окружающее пространство на атомы, сминала, схлопывала весь этот мир до размера его зрачков. Его взгляд вдруг стал рассредоточенным и заскользил по лицу вверх-вниз. Если бы Робин отпустил её прямо сейчас, она бы в ту же секунду рухнула прямо на него, словно слетев с припарок. Но он не торопился. — Я знаю, что тебе попало в глаз, Принцесса. Когда хрипотца его голоса медленно проскребла лаз к её мутному сознанию, чтобы вложить туда свой неясный смысл, пара холодных капель понимания упала на её лоб. Она сглотнула. Что?... — Что?! — Мария ощутила, что ей снова перестало хватать воздуха. Его губы медленно растянулись в ухмылке. Он членораздельно произнёс: — Моё тело. А затем ведро ледяной воды опрокинулось ей на голову. Его тело Вся циркулировавшая в организме кровь за долю секунды хлынула к лицу. Мария даже не заметила, в какой момент её рот раскрылся. Его тело Обезумевшие глаза понеслись по двору. Беспорядочно шарили, как сумасшедшие, по проклятым брёвнам. Наконец вернулись к тёмным зрачкам. — ЧТО???? Она кажется, даже пыталась убрать от своего лица его пальцы. Она не помнит, это нормальное явление для того, кто находится в состоянии глубочайшего шока. — Ты же покраснела. — Так и не меняясь в лице, сообщил Робин. В ушах зазвенело. Если бы Де Нуар захотел произнести хоть что-то ещё, Мария лишь наблюдала бы шевеление губ, как сквозь толщу воды. Но он молчал. Просто отпустил её. А затем отступил на несколько шагов назад, демонстрируя победоносную ухмылку. — Ты смотрела. — Добавил он всё тем же невозмутимым тоном. — За столом. И сейчас ты тоже смотрела. — ???? Хлопала глазами. Теперь она даже чувствовала кожей те места, где дьявольский стыд расставил свои огненные печати. Она смотрела... Она смотрела. Просто стояла, как парализованная, и смотрела на этот пиздец. А Робин снова шагнул назад, словно удаляясь на безопасное расстояние. — Ты же меня постоянно разглядываешь! — Уже на все лады хрипел он. — Это что? Домашнее задание? Это вам задавали в школе? Разве такое положено благовоспитанным леди? Думала, я не замечаю? Она стояла как оглушённая в жерле внезапно проснувшегося вулкана, хлопала ресницами, пока чёртова пробка застывшей лавы трескалась под её ногами. — Ну знаешь.... — Все больше меняясь в лице, жала кулаки Мария, взглядом разрезая красивое лицо Де Нуара на мелкие кусочки и сожалея лишь о том, что позади него не было дюжины крутых ступенек. А лучше – обрыва отвесной скалы. Тогда бы она прямо сейчас отправила бы его в этот полёт. Ненавидела его, как тогда. А он выжидал, жадно ловя и слизывая каждую каплю ее реакции, словно взбитый сливочный крем. Смотрел на неё со своей поганой улыбочкой. — Так тебе понравилось? Нет, ей не показалось. Робин намеренно делал это. Ярость разрывала её на части, пока все эти мерзкие, скверные, гадкие, оскорбительные ругательные словечки уже рвались с кончика её языка, чтобы заткнуть его поганую глотку. Он всегда выводил её до трясучки, но теперь просто превзошёл сам себя. Перешёл всяческие границы. Он же намеренно пытался соскоблить приличие с её лица, как неподходящую маску. Как инородное тело. Планомерно сдирал то самое приличие, с которым ей было не позволительно расстаться. И это осознание – как гонг – призыв к борьбе. Мария гордо приподняла подбородок. — Я не знаю, что ты себе напридумывал, Робин, но мир не вертится вокруг тебя и твоего.... Слово прилипло к глотке. Мария скрипнула зубами. С применением титанических усилий она сделала к нему несколько шагов и заставила себя зашипеть ему в лицо: — И знаешь, Робин. — Вытянула она свою напряженную шею. — Я не увидела ничего, достойного хоть малейшего внимания. Мне бы не хотелось тебя расстраивать... Но это просто отвратительно. Особенно – эти волосы... Знаешь, похоже ты всё больше теряешь человеческий облик и всё сильнее напоминаешь животное! Когда Де Нуар поднял брови, Мария с досадой выдохнула. Захотелось шлёпнуть себя по лицу с такой силой, чтоб мозги вернулись на место. Ну зачем она сказала про волосы... Ну почему она не заткнулась в нужный момент, а усугубила собственное положение. В очередной раз проклинала себя, когда Робин опустил взгляд на свой голый живот. Провёл пальцами по тёмной дорожке и вернул ей свой удивлённый взгляд. Прикусил нижнюю губу, в попытках не прыснуть смехом. Но тёмные глаза смеялись так, что этого бы и не потребовалось для достижения эффекта. Она и так уже приняла своё поражение, потому что ему снова удалось перевернуть всё в то положение, где нелепа была она и её слова. А не он. — Принцесса, ты хоть знаешь, чем мужчина отличается от женщины? — Я об этом читала, Робин! Я умею читать, в отличии от некоторых! — Читала? Мария беспомощно наблюдала, как Де Нуар заслонил глаза ладонью и беззвучно ржал. — Остановите землю, она читала... — Не затыкались растянутые улыбкой проклятые губы. А в следующее мгновение он провел рукой вниз по лицу, и когда ладонь остановилась на губах, насмешливо покачал своей чёртовой кудрявой головой, не сводя с неё глаз. Мария вонзилась взглядом в едва заметный шрам на его руке. Снова, — подумала она. — Будь у неё при себе игла для вышивания — она сделала бы это снова. Даже представила, с каким треском острый кончик иглы будет вспарывать его кожу, как плотную парчовую ткань. — Ты ещё совсем ребёнок! — Вырвала из сладких размышлений снисходительная интонация с ноткой умиления. Марию затрясло от негодования, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы голос прозвучал язвительно и твёрдо: — Я не ребёнок, Робин! Может быть, мой опыт и не так велик, как твой…. — Его нет. — Как-то слишком резко перебил Де Нуар. — Пусть его и нет! — Прошипела она. — Но зато я — В ОТЛИЧИИ ОТ ТЕБЯ — знаю, чем мужчина отличается от животного! Он вскинул брови в лживом удивлении. — Да ну. И чем же? Мария злобно прищурилась. — Можно было просто застегнуть эту рубашку! Человек поступил бы так! — Что за нравоучительный тон? — Наморщился Робин. — Ты что, превращаешься в старуху Хелиотроп?! Знаешь, я мог бы вообще не надевать эту чёртову рубашку! Ты когда-нибудь таскала брёвна на такой жаре? Я увидел тебя и надел. Не успел застегнуть, но, похоже, не зря. И снова оскалился, как последняя гнида. Хотелось с размаху влепить по этой распрекрасной роже, но Мария сдержанно поправила: — Её зовут миссис Догвуд. Баран знает о правилах приличия больше, чем ты, Робин. И это единственное между вами различие! Де Нуар коротко рассмеялся и тут же замолк. — Тебе самой еще не надоело талдычить о приличиях? Ты когда-нибудь вообще задумывалась о том, кто решил, что прилично, а что нет?! — В нормальном человеческом обществе есть общепринятые правила, Робин! И только чтобы жить в стаде баранов, они не требуются! — Вы там долго будете продолжать свои брачные игры?! Мария метнула быстрый режущий взгляд и встретилась со взглядом блондина. Эта дуэль взглядов продолжалась несколько секунд, вот только Мария смотрела неприязненно, а блондин весело тянул лыбу, вероятно, позабавленный собственной шуткой. Черноволосый тоже скалился. — Правила! — Напористый тон вернул её к напряжённому лицу Робина, который, казалось даже и не думал поворачиваться на внезапный насмешливый возглас. — Знаешь, можно иногда поступить и неправильно, если это не принесет никому вреда или сделает твою жизнь чуть меньшим дерьмом. Просто подумай об этом. На досуге. Ладно? Мария вздохнула. О да, Робин только и делал, что поступал неправильно. В этом она и раньше не сомневалась. — Большое спасибо за весьма ценный совет! Мария удостоила его гротескным благодарственным поклоном. Она понимала, что продолжение этого разговора не имело ни малейшего смысла. Нужно было срочно убираться из этого проклятого местечка, пока она снова не наболтала лишнего, не попалась ещё в с пол дюжины ловушек, расставленных в охоте на её самообладание, а её предательский взгляд не сорвался бы к плоскому животу, окончательно лишив её права на реабилитацию.

***

Седлая старую-добрую Повелику, Мария в последний раз обернулась на уродливый замок. За сегодняшнее утро она усвоила несколько очень ценных уроков: Замок клана Де Нуар – это не то место, куда стоит являться в поисках душевного равновесия. Тело Робина было не менее прекрасно, чем его лицо. А ещё то, что его глаза были тёплыми...