Будущее рядом.

2025 год Глаза застилает туман, что плотной волной стоит в помещении, отчего физически трудно, да и, в большей степени, страшно идти вперед, ведь неизвестно, откуда и с какой именно стороны ее может настигнуть заклятие, что вновь причинит невыносимую агонию, но она не имеет права останавливаться, упрямо сквозь боль и инстинкты пробираясь к своей цели. Слишком долго она планировала это. Слишком долго искала пути для осуществления задуманного. Слишком много было поставлено на карту, а все пути назад давно закрыты. Она расставила для себя приоритеты, и жизнь ей сейчас невыносима. Нет, она больше не может терпеть. Она устала чувствовать эту депрессию и одиночество внутри себя, именно поэтому делает то, что, возможно, поломает ее жизнь еще больше. Но это уже мелочь. Она здесь, и это придает ей сил двигаться дальше, помня, прекрасно помня, сколько трудов и усилий было положено прежде на эту чашу весов «за» и «против», поэтому Аделинда бежит дальше сломя голову, еле-как успевая уворачиваться от заклятий, что летят ей в спину. Поворот, еще один и еще. Сколько же здесь ненужного пространства, а, впрочем, оно и понятно. Дыхание сперто, и она давно бы уже упала навзничь, но адреналин делает свое дело, придавая ей сил. Сзади раздаются голоса, что кричат ей, чтобы она немедленно остановилась, и они, к ее ужасу, все ближе и ближе приближаются к своей жертве, что уже, по их мнению, загнана в ловушку. Ха, наивные глупцы, не на тот род вы напали. Девушка на автомате бросает со спины заклинание, именно так, как учил ее отец раньше, но, к сожалению, ее руки дрожат, и ей слишком далеко до его знаменитого хладнокровия и выдержки, поэтому удар выходит довольно слабым, но хоть немного дает ей форы для маневра, ведь задевает бежавшего впереди, который, буквально, сбивает своим телом других Авроров. Поворот, еще один и еще. Благо, мама передала ей прекрасную память, что помогает ориентироваться в пространстве, не делая лишних движений, иначе, замедлись она хоть на долю секунду, ее бы уже давно скрутили бравые авроры, что дышат ей в спину.  Поворот, еще, теперь прямо около двухсот метров, все буквально по наитию, ведь в Отделе тайн полнейшая темнота, но ее это не останавливает. Поворот, нужно перевести дыхание и собраться с мыслями, благо, полка с опасными шкатулками служит ей прекрасным убежищем, чтобы скрыться хотя бы на время от работников Министерства, но время на пределе. Аделинда выбегает из своего импровизированного укрытия и бежит вновь прямо по направлению к своей конечной цели. Мерлин, но вновь авроры на ее пути. Тихо. Момент, ударить со спины, нечестно, верно, но она дочь истинного Слизеринца, ей можно. Кувырок, как учил в детстве брат, щит и, моментально, удар. Путь открыт. Время бежать, счет на секунды, ведь она привлекла своими действиями внимание остальных. Аделинда, не теряя времени, бежит, лишь немного оторвавшись от преследователей, и, наконец, подбегает к стенду, к которому так мечтала попасть все эти годы бессмысленных поисков и метаний в полнейшем бессилии. Руки дрожат, и она в который раз проклинает себя за то, что слишком похожа на мать и хладнокровие отца было бы совсем не лишним сейчас, но нет. Нужно довольствоваться малым. Маховик времени выскальзывает из ее рук, а вокруг темнота, но она боится зажигать свет на кончике палочки, ведь тень ее союзник, иначе вообще ничего не получится. Оборот, один, второй, ее расчеты должны быть верны, когда она вдруг затылком чувствует опасность, чувствует, что кто-то застыл у нее за спиной, загнав свою жертву в угол, и подняв свою палочку вверх. — Аделинда, что бы это ни было, медленно убери это на место и подними руки вверх. Не ухудшай свое положение еще больше. Ты умная девочка, и понимаешь, что это бессмысленно. — тянет мужской глубокий голос, что так хорошо ей знаком с раннего детства, но сейчас не время для ностальгии. — Хорошо. — тянет она медленно, соглашаясь. Ее всю трясет, но она у цели. Никто ее не остановит. Даже он. Нет, не так. Особенно ОН. Аделинда глубоко и спокойно выдыхает через рот, делая вид, что сдается и хочет поднять руки, благо в темноте совсем не видно выражение ее лица, но незаметно отпускает хроноворот, что висит у нее на шее, делая последний решающий оборот, но аврор замечает ее обман, пуская в нее заклинание, как раз именно в тот момент, когда ее уже засасывает в золотой водоворот, а теле проносится легкость. Последняя мысль, что мелькает в голове, это: «Я иду к тебе». Хогвартс. Осень 1998. — Северус, ты меня вообще слышишь? — раздраженно выдает Макгонагал, ударив кулаком по столу, ведь больше это терпеть уже невыносимо. Нервы на пределе, но его и это, видно, не берет. — Я весь во внимании, Минерва. — совершенно равнодушно отзывается мужчина, сидящий в кресле перед ней, на лице которого не дрогнул ни единый мускул во время того, как он говорил, отчего оно кажется, еще больше, чем прежде, неживой маской. — Тогда почему ты никак не реагируешь?! Почему?! — испытывая огромное желание схватиться за волосы или же запустить в Снейпа чем-нибудь тяжелым отзывается директор, а в ее голосе уже откровенно можно различить оттенки какой-то паники и истерики, что буквально, одолевают бедную женщину каждый раз, как она видит эту равнодушную физиономию перед собой. — Я согласен.  «Нокаут» — независимо от ее желания проносится в ее голове, когда мозг категорически не хочет, да и не может обработать эту информация.  — Что?! — пораженно и шокировано смотрит на него Минерва во все глаза так, что кажется, что они готовы вывалится из орбит, ведь такое уже просто не идет ни в какие ворота. — Что, прости?! — Я согласен. — все так же равнодушно и откровенно скучающе произносит мужчина, что больше напоминает сейчас куклу, а не живого волшебника, ведь в нем, кажется, что вообще нет эмоций. — Но ты не можешь быть, черт меня побери, согласен, Северус Снейп! Ты… — кричит Минерва в голос, потеряв весь свой нескончаемый запас контроля, когда неожиданно кто-то стучится в дверь, отвлекая ее. — Простите, я… — тянет осторожно Гермиона Грейнджер, заглядывая внутрь, когда неожиданно для себя самой видит абсолютно сюрриалистичную, по ее скромному мнению, картину: профессор Снейп, что в последнее время вообще ни на что не реагирует, ни разу за весь семестр не повысив ни на кого из них голос и не оскорбив, спокойно и равнодушно восседает в кресле для посетителей, тогда как директор стоит на ногах, тяжело дыша и, откровенно, напоминая в этот момент огнедышащего дракона, который, видно, никак не может успокоиться, судя по вздымающейся тяжело груди. — Помешала вам… Хмм, мне зайти попозже? — Нет. Нет, мисс Грейнджер. Вы очень даже вовремя! — недовольно поджав губы и еще больше насупившись, резко отвечает ей Минерва, впрочем, глядя не на нее, а на Снейпа, что просто удивительно непоколебим в последнее время, что пугает и настораживает окружающих еще больше, и, видно, у Макгонагал наконец уже сдали нервы на этой неблагодарной почве. — Все уже готово? — Да, директор. Профессор Флитвик с радостью согласился по вашей просьбе помочь в оформлении зала и ждет нас, как и договорились, внизу. — Потрясающе. — сквозь плотно сомкнутые губы цедит Минерва, уничтожающе смотря на Снейпа, который в ответ на это лишь поднял одну бровь. Сцена постепенно начинает затягиваться, а уровень терпения директора уже явно на нуле, отчего ее левый глаз начинает дергаться, и кажется, что еще секунда, и она набросится на мужчину с кулаками, ведь он, как ей кажется, просто издевается над ней. — Что же… Хмм, полагаю, что профессор Снейп отказался и … — делает Гермиона вполне обоснованное предположение из-за всей этой странной ситуации, видя злость женщины, когда Снейп вдруг неожиданно поворачивает свою голову в ее сторону, с самым равнодушным тоном поинтересовавшись у нее: — Почему вы так считаете, мисс Грейнджер? Если вам нужна так уж сильно моя помощь, то я, конечно, помогу. — говорит он ей чересчур вежливо и как-то отстраненно, что, в который раз, ставит девушку в тупик. — Простите, я… Я… Вы что, и правда не против помочь нам оформить зал к Хэллоуину? — не веря в это ни секунды тянет девушка, во все глаза глядя на учителя. Кажется, что в этот момент она как никогда прежде понимает чувства директора, ведь ее глаз неожиданно сам по себе дергается, видно, от нервов и шока. — Почему я должен вам отказывать? — в свою очередь интересуется он, вставая на ноги. — Но… — шокировано тянет Гермиона, совершенно потерявшись в ответе. — Не будем терять времени. Идемте. — вежливо кивает он Минерве, галантно выставив руку вперед и пропуская женщину, как велит этикет и правила, отчего директор снова кривится, как от съеденного целиком лимона, и ее лицо медленно покрывается красными пятнами от злости, и она делает невозможное для себя — топает упрямо ногой на месте, как маленький ребенок и, гордо вскинув голову, вылетает из помещения, хлопнув дверью прямо перед носом вконец пораженной Гермионы, что застыла у входа. — Я… — тянет Грейнджер, смотря вслед женщине, прежде чем обернуться назад, но Снейп и сейчас непоколебим, подобно айсбергу. — Мисс Грейнджер? — Да, профессор? — Вы идете? — Что? А, да, точно…  Большой зал Хогвартса встречает их полнейшей тишиной и спокойствием, ведь все ученики сейчас на уроках, именно поэтому и было принято решение начать оформление зала к Хэллоуину именно в этот промежуток времени. Первым, что видит Гермиона, зайдя внутрь, так это то, что Минерва тяжело дышит, расхаживая из стороны в сторону, дабы вернуть себе равновесие, потерянное прежде, но у нее это, явно, плохо получается, судя по крепко сжатым кулакам. Флитвик флегматично застыл неподалеку от нее, даже не задавая вопросов, уже, видно, определив для себя причину злости женщины, именно поэтому и вздрагивает, заметив позади Гермионы профессора Снейпа, что и ее заставляет панически сжимать в рукаве палочку, так как они следует за ней совершенно бесшумно.  Увидев Северуса, Минерва вновь еще больше поджимает губы и, видно, хочет что-то сказать, но сама себя останавливает по непонятным причинам, и, вновь топнув ногой в молчаливом бессилии, лишь бросает мужчине: — Настрой потолок, Северус. — на что он равнодушно кивает ей и также бесшумно отходит в сторону, чтобы выполнить поручение. Минерва еще больше поджимает губы, глядя ненавидяще в его удаляющуюся спину, и, обиженно отвернувшись, идет в другой конец зала, чтобы, видно, быть подальше от него. Флитвик удивленно кидает взгляд в сторону Гермионы, как бы спрашивая, а чего это они, но девушка лишь пожимает плечами, сама пребывая в шоке от них обоих. Не то что бы поведения Снейпа казалось ей странным, нет, он после войны стал вообще каким-то «не таким», но даже для него такое абсолютное равнодушие в этот день, кажется банально циничным и наигранным, что, видно, и доводит Минерву до точки невозврата. Складывается ощущение, что тут даже и не понятно, а кто из них двоих перегибает в этой ситуации палку сильнее. Флитвик и Гермиона, обменявшись удивленными взглядами, кивают друг другу и молча расходятся по залу, дабы каждый выполнил свою часть работы. Девушка, встав неподалеку от Снейпа, что сейчас полностью сосредоточился на заклятии изменение погоды, что требует от него колоссальной концентрации, начала расставлять тыквы по залу, попутно создавая на них разные узоры и лица. Когда дело уже было почти кончено, и они почти все доделали, неожиданно сверху, на потолке, очень сильно громыхнул гром, заставив содрогнуться весь зал, а со стен посыпалась штукатурка, отчего все взгляды обратились наверх. — Северус, что случилось? — спросил удивленно Флитвик, когда неожиданно снова раздался всплеск и шум. — Ты потерял контроль? — Нет. — спокойно отозвался Снейп, удивленно глядя ввысь и стоя в центре зала, и, судя по выражению его лица, совершенно при этом не боясь, что его может ударить молния, что явно собиралась сейчас на волшебном небе ударной волной. Гермиона в который раз поразилась его выдержке и хладнокровию, но новый всплеск прервал ее мысли. — Ха! — неожиданно весело откликнулась Минерва, тыкнув в него пальцем, как ребенок, а на ее губах заиграла торжествующая улыбка. — Я так и … И тут неожиданно ее прервал еще один сокрушительный удар молнии, который, впрочем, не дошел до пола, остановившись на полпути, но казалось, что замок содрогнулся от силы удара и оглушительного треска, раздавшегося над их головами, когда весь зал озарила яркая вспышка, тяжело ударившая по глазам, но в миг погасшая.