To Bring You My Love

      Выражение глаз девицы настолько въелось Хаксу в подкорку, что ему захотелось взять ложку поглубже и собственноручно расковырять себе глазницу, только бы добраться до этого непрерывно зудящего узла нервных окончаний в чертогах его черепа.       Рен называл её не иначе как “девчонка” или “мусорщица”. Хакс узнал её имя только когда просматривал отчёт из отдела пропаганды о результатах операции по распространению агитационных материалов на оккупированных Первым Орденом территориях. В некотором духе, это его просчёт. Нельзя упускать ни малейшей детали в отношении Сопротивления. Рен думать ясно не способен, это отчётливо видно по его поступкам.       Пока новый Верховный Лидер медитировал взаперти в церемониальном алом зале, Хакс работал. Первый Орден требовал неусыпного контроля, и пускай в руках Хакса сосредоточилась только часть управленческих функций, он прекрасно оценивал свои способности и пускал их на благо Ордена.       Психологические тесты утверждали, что у него нет склонности к жестокости. Без неё часто ничего не получалось. Радикальные методы не следовало использовать постоянно, поскольку разумные, обладающие сознанием существа имеют свойство адаптироваться к стрессу. Это приводит либо к необходимости постоянно наращивать страх, либо к изобретательности методов воздействия. Второй вариант выглядел более перспективно.       Но без жестокости иногда было не обойтись. Она рассматривалась как необходимое средство для достижения цели, а цель, как полагал прагматичный Хакс, оправдывает средства.       Девица — Рей — и её дружки из Сопротивления такой точки зрения не разделяли. В идеальном мире, где люди руководствуются здравым смыслом и холодным расчётом, он бы мог наглядно пояснить им свою идею, нарисовать схему, если угодно; тогда возможно эти идеалисты прониклись бы и прекратили свои нелепые попытки саботажа. Как представитель столь славного ордена со столь неоднозначной репутацией, Рей должна была бы понять мотивы Хакса и не смотреть в переговорный экран вот так.       И опять же, крайняя жестокость — обратная сторона трусости. Разве Хакс боялся?

***

      Утром у него першило в горле.       Хакс не видел снов, но ночь провёл плохо. Задай ему кто-нибудь вопрос: что за кошмар выбил его из колеи, заставил покрыться испариной и бросить сердце в такой неистовый бег в груди, Хакс бы без колебаний ответил — Рей.       Он некоторое время лежал в кровати, тщетно пытаясь сглотнуть ком в горле, смотрел в потолок своей комнаты, старался восстановить дыхание. Он не мог понять, что конкретно его напугало. Он помнил только ощущение, которое пронзило его от головы до пят, когда Рей посмотрела в его глаза, и сейчас это ощущение словно оцифровали, пропустили через усилитель сигнала и транслировали ему в мозг, пока Хакс восстанавливал силы. Ничего приятного. Ни боли, ни презрения, но так неприятно. Мучительно.       Жестоко.       Такой пустоты Хакс не чувствовал уже давно, с момента прекращения общения с отцом.       Свет в комнате стоял на минимальном уровне, и Хакс едва мог рассмотреть собственные пальцы. Волосы намокли и прилипли ко лбу.       Он сел в кровати, спустил ноги на ледяной пол и зашипел. Разница температур не должна быть такой некомфортной. В его апартаментах сломался датчик? Следует вызвать ремонтного дроида как можно быстрее.       Хакс снова прочистил горло.

***

— Озноб, повышенная утомляемость, — перечислял медицинский дроид записи в медицинской карте, — сильный приступообразный кашель и хрипы, дискомфорт и болезненность в грудной клетке, особенно при дыхании.       Он замолк, анализируя доступные ему данные о физическом состоянии Хакса. Тот всегда относился ответственно к своему здоровью и посещал медицинский отсек не реже раза в месяц, поэтому у персонала имелась о его теле самая исчерпывающая информация. — Плохой сон, — добавил Хакс, застёгивая рубашку. — Частые головные боли.       На него посмотрели ничего не выражающие глаза медицинского дроида. На секунду-другую в отсеке воцарилась тишина. — Основываясь на результатах осмотра, я могу сделать вывод, что у вас острый бронхит, генерал Армитаж Хакс. При своевременно начатой грамотной терапии и благоприятном течении через десять дней болезнь полностью пройдёт, не оставляя последствий. Рекомендуемое лечение…       Из щели на груди дроида выскочила карта для голопада. Хакс положил её в нагрудный карман рубашки и стал натягивать китель. — Не рекомендуется контактировать с подчинёнными в ближайшее время, генерал Хакс. Если это возможно, на период лечения перейдите в удалённый режим работы. Необходимые лекарства будут предоставлены в ваши апартаменты в течение двадцати минут.       Пока Хакс застёгивал пуговицы и приглаживал волосы, дроид укатился в технический отсек и оттуда раздались звуки открываемых пневмошкафчиков.       На экране одного из мониторов красовалась отличная анатомическая модель лёгких и гортани. Он некоторое время смотрел на голубоватые альвеолы.       Потом зрение размылось, и голографическая Рей снова запустила пальцы в его разум.

***

      Несколько дней он игнорировал указания дроида, однако потом кашель стал совсем невыносимым, и Хаксу пришлось взять несколько дней отдыха. Еду и всё прочее необходимое ему привозили дроиды, на голопад выводилась аналитика и отчётность по выполненными миссиям. По сравнению с объёмом работ, которые Хакс проделывал прежде, это была просто насмешка.       Его перегруженный мозг не мог абстрагироваться от происходящего, тело не могло расслабиться. Вдобавок лекарства ни черта не помогали, словно дроид отделался от него плацебо. Кашель усиливался.       Рей продолжала смотреть.

***

      На третий день самоизоляции Хакс заметил нечто странное в раковине.       Он зашёлся в особенно сильном приступе кашля и, едва дыша, добрался до ванной, склонился над отверстием слива и обхватил руками живот, откашливаясь и давясь. Под веками запрыгали радужные круги.       Наконец, едва не выплюнув лёгкие, Хакс смог дышать. Он выпрямился, чтобы встретиться со своим отражением в зеркале.       Лицо покрылось испариной, глаза провалились, губы потрескались и обветрились. — Медицинского дроида пора утилизировать, — хрипло сказал Хакс отражению и неожиданно для самого себя засмеялся. Смеяться было больно, но ему стало как будто легче. Даже присутствие Рей в его сознании немного померкло.       Да, это станет первым же его делом, когда он наконец придёт в норму. Модернизация медицинских отсеков. Нельзя допустить, чтобы за здоровье солдат Первого Ордена отвечали неисправные машины.       Он склонился, чтобы плеснуть в лицо воды, но потом увидел в раковине что-то белое.       Белый мягкий комочек прилип к ободку слива. Хакс долго стоял, глядя на него, и перебирая в уме все возможные варианты, припоминая, что он ел на обед, в какие помещения заходил до болезни, с кем контактировал.       В конце концов Хакс пришёл к выводу, что после оптимизации медицины на кораблях Ордена он займётся масштабной проверкой вентиляции.       Он смыл лепесток и долго держал мокрые дрожащие руки прижатыми к лицу.       Рей вернулась, и он видел её даже с закрытыми глазами.

***

      Хакс проснулся, потому что не мог дышать.       Он провёл ночь в полубреду и смог задремать лишь под утром, но по ощущениям будто едва-едва сомкнул веки, когда не удалось сделать очередной вдох.       Хрипя и свистя, тщетно разевая рот, он свесился с края кровати, вцепившись в простынь, и пытался освободить дыхательное горло, судорожно сокращая мышцы диафрагмы. Рей ему помогала. Её холодная рука лежала между его лопатками. Взгляд её глаз обжигал затылок.       Воздух ворвался в лёгкие, неся с собой острую боль. Из глаз потекли слёзы. Хакс слабо упал на живот, разевая потрескавшиеся губы.       Изо рта текло что-то вязкое; сначала Хакс подумал, что это слюна, но когда немного собрался с силами и захотел умыться, он встал с кровати, покачнувшись, повысил уровень освещения и только потом с ужасом увидел, что на его белой подушке разбрызгана тёмно-алая кровь. Он тут же облизнулся — знакомый солоноватый привкус не мог обманывать.       Но не это ошарашило его больше всего. Кровь испачкала не только постельное бельё, но и лепестки, а на полу, прямо под тем местом, где несколько минут назад бился в судорогах Хакс, лежал немного помятый бутон цветка, раскрывшийся и такой свежий, словно его только что сорвали с клумбы.       Хакс оглянулся, но в комнате никого не было. Рей тоже не было, хотя её присутствие всё ещё напоминало о себе образом жестокого лица с пылающими глазами в глубине его памяти.       Он присел на корточки и потянулся к цветку. В последний момент он уже почти передумал и отдёрнул руку, но всё же дотронулся указательным пальцем до его жёлтой спелой чашечки. На пальце осталась пыльца.       Хакс нервно хихикнул. Кто-то решил над ним подшутить. Кто-то прокрался в его комнату, пока он спал, и разбросал эти глупые цветы. Психологическая атака? Но он готов был поклясться, что это растение видит впервые в жизни. Какой эффект они должны на него оказывать? На что рассчитывает неизвестный шутник?       Мозг лихорадочно работал, но Хакс оказался слишком измотан болезнью, чтобы прийти к хоть скольки-то логичным и разумным выводам. Кроме того, его спины снова коснулась маленькая ладонь. — Пошла вон, — прошептал одними губами Хакс. — Тебя здесь нет. Я знаю, что ты тут быть не можешь.       Он резко повернулся и, конечно же, никого не обнаружил.       Цветок же никуда не делся.

***

— Я рад, что вы очнулись, генерал Хакс, — дружелюбно сказал дроид. — Постарайтесь не волноваться и не двигайте, по возможности, головой.       Хакс и не собирался двигать головой — в затылок будто методично ввинчивали тупое сверло. Он туго соображал, что происходит и как он вновь оказался в медотсеке на столе у дежурного меддроида. Последнее, что он помнил, как шёл по коридору, направляясь на капитанский мостик, и как на него напал один из этих жутких приступов кашля, как он хотел вынуть платок, чтобы промокнуть кровь.       Потом всё темнело, и вновь себя Хакс находил уже здесь. — Очевидно, поставленный вам диагноз был ошибочным, — сказал дроид без капли сожаления. — Мы проведём дополнительные тесты, но пока однозначно можно сказать только одно. Взгляните, пожалуйста, сюда, для наглядности. И не двигайте головой.       Хакс скосил глаза вбок. Дроид указывал на монитор, на котором снова красовались лёгкие. Однако в этот раз их мякоть оплело множество извилистых тонких линий, от которых тут и там отделялись крупные тёмные сгустки. — Надеюсь, вам хорошо видно, генерал? — участливо осведомился дроид. — В базах данных Ордена не содержится информации о данном заболевании или о схожей симптоматике, однако я допускаю, что разослав запросы в галактические центры исследований эпидемий, мы получим интересующие нас данные и сможем поставить диагноз с более высокой точностью.       Хакс окаменел. Он хотел спросить, как такое вообще оказалось возможно, и почему столь обширная площадь лёгких была поражена за столь малое время, но вдруг понял, что рот его широко открыт, а губы, вдобавок, поддерживаются распорками. Он смог извлечь только нечленораздельный стон, который мигом отозвался болью в горле. — Понимаю ваше неудобство, генерал. Я извлеку из ваших дыхательных путей инородный предмет и снова предоставлю вам возможность разговаривать. Вынужден предупредить, что это может оказаться неприятно… — Поскорее, — перебил его низкий бас.       Дроид послушно замолчал. В его груди открылся отсек со стерильными медицинскими инструментами, откуда гибкий манипулятор извлёк тонкий пинцет с острыми краями.       Хакс в ужасе скосил взгляд в ту сторону, откуда донёсся второй голос, и увидел там Верховного Лидера. Горло снова испустило то ли всхлип, то ли стон, но массивная фигура не пошевелилась. В пластине маски, за которой должны были располагаться глаза, Хакс увидел своё собственное распятое отражение.       Дроид тем временем подкатился к телу на столе и без какой-либо подготовки засунул края пинцета глубоко в горло Хаксу, не повредив, тем не менее, мягкие ткани слизистой.       Он ухватил что-то и потянул на себя, и Хакс зажмурился, чтобы хоть как-то уменьшить мерзкие ощущения от процедуры. Неведомый предмет цеплялся за стенки глотки и извлечь его оказалось не слишком просто.       Сбоку замаячила Рей. Она ничего не говорила. Хаксу захотелось швырнуть в неё чем-нибудь тяжёлым, и он бы так и сделал, не будь крепко-накрепко привязан к операционному столу.       Дроид потянул пинцет на себя и одним точным рывком выдернул его из горла Хакса, по ощущениям будто сорвав засохшую полосу бакты с ещё не зажившей раны. На жалкий вопль генерала Верховный Лидер тоже никак не отреагировал. — Первый раз вижу такое, если позволите мне проявить удивление, — сказал дроид. Хакс кое-как разлепил слезящиеся глаза, чтобы увидеть перед самым своим носом крупный, не до конца распахнувшийся бутон с белыми лепестками. Из стебелька текла кровь. — Отправь в лабораторию на анализ. Мне не нужна эпидемия на корабле. — Да, Верховный Лидер.       Дроид ловко упаковал цветок в стерильный контейнер и спрятал его в соответствующем отсеке своего туловища. Затем снова повернулся к Хаксу, явно намереваясь копаться в его теле и дальше. — Я натыкался на упоминания о болезни, которая протекает подобным образом. Старые легенды, поросшие мхом мифы.       Хакс постарался не издавать больше никаких звуков. Дроид воодушевлённо копался у него в глотке, бесцеремонно отодвинув в сторону мешающий язык. — Если у вас есть человек, к которому вы эмоционально привязаны, то постарайтесь разрешить проблемы, связанные с ним, как можно быстрее. Возможно, болезнь регрессирует. Иначе я лично вами займусь. Дабы эффективность не пострадала.       С панели раздался тонкий писк. Верховный Лидер взглянул на экран, где прыгал график и лились столбцы цифр и букв. Затем он снова посмотрел на Хакса, и даже сквозь непроницаемую черноту шлема Хакс ощутил его стойкую ненависть. — О, как интересно, — воскликнул дроид, попутно уцепив ещё что-то остриём пинцета. — Камнеломка пустынная. По моим данным, растение достаточно редкое, и чаще всего произрастает в засушливых местах. Тем удивительнее, что она выбрала для размножения и роста влажную среду. Сейчас будет неприятно, генерал Хакс. Постарайтесь не вертеть головой.       Хакс вцепился в края стола что есть сил, но не смог заглушить новый вопль. — В любом случае, советую поторопиться. Судя по текстам, которые мне попадались, ваша судьба не самая завидная. Если цветы выбиваются из рта, генерал, это не значит, что они не поражают тело. Я бы не дал вам слишком много времени, прежде чем ваш труп превратится в цветник. Учитывая, что легенды говорят о безответной любви как о катализаторе болезни, взаимность объекта вашего… интереса могла бы скрасить последние часы.       Верховный Лидер направился к выходу, это было понятно по звуку его шагов. Его не интересовало, умрёт ли Хакс. Его интересовало, когда он умрёт.       Рей стояла рядом, не трогая его. Кроме Хакса, никто её и не видел.       Горло само собой сжалось в спазме, и Хакс с хрипом изверг из себя ещё один цветок, более крупный. Дроид тут же его подхватил и аккуратно отложил на поднос.       Камнеломка пустынная.       Это не может быть совпадением. Хакс слишком часто думал о ней, слишком часто видел.       Если ему нужно добиться взаимности, ему придётся отыскать Рей. Отыскать Сопротивление. Какая ирония.       Дроид протёр пинцет и снова наклонился.