Подарок для королевы

      Дора уже замучила мать постоянными вопросами об ушедшем утром отце. И все бы ничего, вот только Марго и сама не имеет представления, куда делся муж.       Кирилл ушел утром. Как думала женщина, за приемным сыном. Но Димка появился около трех часов и про мужчину сказать смог только одно. Тот звонил ему утром, велел идти сюда без него.       На звонки мужчина тоже не отвечает. Димкины даже сбрасывает. А ее, видимо, не смеет. Но даже сообщения ни одного не написал за целый день.       С другой стороны, она не особо-то и переживает. Иначе бы уже давно подняла Семью на поиски мужа. Хотя пару часов назад покоя не давало ощущение, что ему проломят череп. И в голове крутилось “Ой, дурак” голосом мультяшного коня. Потом отпустило.       День в целом отдавал с самого утра чем-то непонятным. Неуловимым предвкушением чего-то. И детской мечтой. Ну, может, и не совсем детской, но такой же наивной. Только какой - разобрать не получается.       А время уже близится к одиннадцати.       - Да появится он, - вырывает ее из мыслей Димка. - Куда он денется? Не стоит за него переживать.       - Да я и не переживаю, - женщина поворачивается к столу, чтобы взять еще один бутерброд, и удивленно замирает.       Бутерброды на тарелке лежат в два ряда и почти так же ровно, как они раскладывали с Дорой, когда накрывали на стол. Но брюнетка прекрасно помнит, что дети сразу утащили штуки четыре. Да и она парочку съела. Однако на тарелке их двенадцать штук.       - Я, если что, еще порежу, там осталось на пару партий, - неловко бормочет подросток. - Мне не трудно.       - Это я восемь штук?       Дима кивает. И Марго садится, чтобы прислушаться к ощущениям.

***

      Кирилл объявляется в половине двенадцатого. Извалянный в снегу, с фингалом под глазом и кровью на лбу. Но довольный собой. Как домашний кот, притащивший хозяйке мышь. "Смотри, какой я охотник! Я молодец!"       Тех, кто стоит за ним, Маргаритифера замечает до того, как успевает спросить, где он был. И вопрос отпадает сам собой. Мужчина, еще сильнее расплываясь в улыбке, отходит в сторону, позволяя жене заключить в объятия пахнущую морозом и кофе одинаковку. Слова не идут, застряв где-то в сердце. И надо бы обнять и остальных сестер, но Татьяну страшно отпустить - вдруг исчезнет как сон.       Слезы катятся сами. И, судя по тому, что Таня слишком активно шмыгает носом, что позже свалит на насморк, она сама готова расплакаться.       Наконец одинаковки отрываются друг от друга, и, пока Марго обнимает других сестер, словно в попытке компенсировать время разлуки, прижимая к себе, Татьяна начинает осматриваться.       - Здравствуйте, тетя Таня! - чеканит с выражением чудо лет семи с двумя тяжеленными на вид косами и в платье снежинки, внимательно смотря на “тетю Таню”.       - Ох, ты ж, нихрена ж себе...