Двух дорог пересеченье

      Следующий день выдался на редкость капризному лету погожим. Выглянуло солнышко, и дамы поместья Репниных на радостях вынесли малышку Настеньку в сад, где разместились втроём на скамье под старыми, разросшимися яблонями. Натали качала племянницу на руках и вместе с Лизой показывала Настеньке поспевающие розовато-жёлтые плоды, свисающие едва ли не до земли, когда к троице подошла Даша и объявила, что в поместье явился барон Корф.       Услышав о приезде Владимира, Наташа замерла с малышкой на руках и вопросительно посмотрела на Лизу.       — Если Владимир Иванович к Мише, то передай, что мой супруг наверху работает в кабинете, — как ни в чём не бывало отрекомендовала Елизавета Петровна девушке.       — Нет-с, они к барышне пожаловали. Сидят, ждут в гостиной. Просили известить, что хотят поговорить лично. Желательно наедине.       «Господи, неужели?!» — воскликнула Наташа.       — Тогда я пойду, — сказала она, передавая Настеньку матери.       — Иди, Наташечка, — ответила Лиза, принимая своё дитя. И напоследок, когда княжна уже стала удаляться со двора, тихо добавила с улыбкой, обращаясь к дочке: — Всё будет хорошо. Верно, мой ангелочек?       «Только бы у них сладилось!» — размышляла про себя Елизавета Петровна. Накануне Миша поведал супруге о предстоящем предложении руки и сердца.              Наташа, волнуясь, вошла в дом. Прежде чем направиться в гостиную, она задержалась у зеркала на первом этаже. Привела в порядок причёску, убрав выбившиеся пряди волос, разгладила несколько складок на сером платье в тонкую синюю полоску, поправила любимый медальон на шее. И только потом поднялась наверх.       Владимир сидел на диване и мерно постукивал пальцами по деревянной боковине. Заслышав шаги на лестнице, он встал. Довольно резко одёрнул чёрный сюртук, поправил платок на шее, после чего двинулся навстречу — Натали как раз переступила порог гостиной.       — Наталья Александровна! — произнёс он отрывисто.       — Владимир, доброе утро! — поприветствовала Наташа, подавая руку. — Рада вас видеть!       Она внимательно вгляделась в его облик. Надушен, гладко выбрит. Ровный пробор на голове разделял его густые волосы, блестевшие, словно вороное крыло. Одетый с иголочки, он производил впечатление человека, подошедшего основательно к своему сегодняшнему визиту.       Владимир взял её руку и поцеловал. Достаточно долгим поцелуем для того, чтобы Натали поняла: он и вправду явился к ней для чего-то особенного.       — Полагаю вы догадываетесь, что я приехал закончить беседу, оборванную в саду, — начал он снова, накрывая её руку своей ладонью. Они так и остались стоять посреди комнаты.       — Нас очень не вовремя прервали, — отметила Натали.       — Давеча я заручился поддержкой вашего брата в одном вопросе. И теперь желал бы услышать ответ от вас.       Владимир умолк, решаясь наконец озвучить желаемое.       — Наташа, всего за какие-то пару месяцев вы сделались для меня дорогим человеком. Судьба совершенно неожиданным образом свела нас с вами после трёх лет разлуки, и я, встретив вас, словно очнулся от какого-то долгого и тяжёлого сна.       — Вы также сделались мне очень близки.       — Я много думал в последнее время. Во мне множество недостатков, знаю.       — Никто не идеален. А в вас я вижу достоинства, которые с лихвой перекрывают ваши недостатки, — мягко вставила она.       — Это потому, что вы слишком хорошо ко мне относитесь, — ответил Владимир, улыбаясь ей самой тёплой и искренней улыбкой.       Он опустился перед ней на одно колено.       — Выходите за меня замуж! Клянусь, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы были счастливы рядом со мной.       Глаза Натали засияли. Она слушала его, затаив дыхание.       — Клянусь любить вас столь сильно, сколь это возможно с моим истерзанным сердцем. Вы — добрая, умная, отважная, заботливая и чуткая. Я видел, как вы относитесь не только ко мне, но и к моему сыну.       — Ванечка — чудесный ребёнок. Его невозможно не полюбить. Мне кажется, я полюбила его сразу, как только увидела.       — И ещё клянусь защищать вас! — заключил с некоторой чрезмерной торжественностью Владимир, крепче сжимая её пальцы. — Я никому не дам вас в обиду, кто бы ни вздумал посягнуть на ваше честное имя!       Улыбка медленно сползла с лица Натали.       — Посягнуть на моё имя? — переспросила она. — Вы намекаете на Александра, престолонаследника?       — Да, перво-наперво я имею ввиду его, — с лица Владимира тоже в миг улетучилась радость, и оно сделалось напряжённым и серьёзным.       — Это о нём вы говорили с моим братом, когда послали ему записку с просьбой срочно приехать, — догадалась Натали.       — Говорил, ведь Мишель — мой самый близкий друг, — подтвердил Владимир. — Но не переживайте, ваши тайны останутся между нами, как я и обещал. Хотя брат, несомненно, очень тревожится за вашу судьбу.       — Тогда в чём же дело? — Натали медленно свела брови к переносице. — Что конкретно вы обсуждали с Мишей? Зачем вызывали его к себе намедни?       — Я не могу раскрыть вам детали беседы. Однако прошу поверить мне на слово: вам нельзя возвращаться во дворец. Ни в коем случае. Это опасно, прежде всего, для вас самой.       Всё больше и больше видя, что от неё что-то скрывают, Наташа почувствовала неприятный осадок от предложения руки и сердца. Словно ей подали чай, и она, вдохнув божественный аромат напитка, вдруг увидела мутную жижу в своей чашке.       — Встаньте с колен. Пожалуйста, — попросила она негромко.       Владимир медленно поднялся, продолжая удерживать её руку в своей.       — Скажите, вы любите меня? — спросила Натали прямо.       — Но ведь я делаю вам предложение! Как вы полагаете? — ответил он растерянно.       — Я полагаю, что доверие — есть основа любых близких отношений, будь то дружба или любовь. Любовь без доверия — не любовь. Я уже обожглась на подобном.       — Но я доверяю вам.       — И при этом не хотите рассказать, о чём говорили с братом, хотя ваша беседа очевидно касалась меня. Получается вы с Мишей решали нечто у меня за спиной? Что вы решали? Вы обсуждали моё будущее? Или говорили о моём прошлом? А, быть может, вы двое решали между собой касательно женитьбы вас на мне? А ваше сегодняшнее предложение — чистая формальность?!       — Наташа, послушайте, — Владимир еле удержал её руку, которую она попыталась вырвать. Он пропустил мимо ушей замечание касательно формальности его предложения, что, разумеется, было неправдой. — Неужели вы столь наивны, раз полагаете, что Александр Николаевич оставит вас в покое, если спустя годы брака продолжает думать о вас? Так просто он не отступится. А много ли надо, чтобы вас скомпрометировать? Достаточно одного его жеста в вашу сторону, пылкого взгляда, тайного письма — и слухи непременно поползут по дворцу, независимо от того, будете вы поощрять его высочество или нет!       «В его словах, несомненно, есть доля истины», — судорожно согласился разум Натали. Однако при всей правдоподобности доводов Владимира, её сердцем уже вовсю завладела обида на тайну, которую они с Мишелем держат между собой.       — Вы хотите жениться на мне, чтобы спасти от участи царской любовницы?       — Зачем вы так? — он прикрыл глаза и покачал головой.       — А вы зачем? И потом, вы правда полагаете, что я не смогла бы дать его высочеству ещё один отпор?!       — Любая крепость, даже самая неприступная, рано или поздно падёт от непрекращающейся осады. Говорю это, как военный. Пускай и бывший, — вздохнул Владимир. — И потом, не забывайте, Александр — человек, наделённый практически неограниченной властью. А если бы он приказал подчиниться его воле? Что тогда?       Хватка ослабла. Владимир перестал удерживать её. Она высвободила руку и отошла к окну, где в саду гуляли Лиза с Настенькой.       — Как горько, что вы усомнились во мне! — звонко объявила она, глядя на то, как нежно Елизавета Петровна целует в щёчку свою дочку. — А ведь в своё время я смогла отказать самому императору, который вообще не привык слышать «нет» от своих подданных. Как думаете, есть ли у меня способность держать удар после отказа такому человеку?       — Император ухаживал за вами? — переспросил он потрясённо.       «И он тоже!» — негодовал про себя Владимир.       — Давно. Это был всего лишь каприз. Прихоть его величества. Но я устояла — не стала любовницей Николая Павловича. Хотя, как вы наверняка догадываетесь, могла бы воспользоваться столь выгодным стечением обстоятельств, чтобы, к примеру, вернуть чин брату. Ведь увольнение из армии было страшным ударом для Михаила.       — Я этого не знал. О притязаниях государя.       Наташа повернулась к нему.       — При дворе нередко приходится выбирать между тем, что правильно, и что удобно. Поступая по совести, сохраняя честь, свою и своей семьи, порой ты платишь за это высокую цену. Вплоть до собственной жизни.       — Я не люблю свет. Ни тамошнюю обстановку, ни людей, обретающихся в ней. И причины этой нелюбви вам прекрасно известны, — ответил на это Владимир.       Наташа ощутила свою потерянность. Миша, император, цесаревич. Каждый из мужчин пытается или пытался ранее решить за неё: кто — что ей делать, кто — что чувствовать, а для кого-то она, будь поуступчивее, могла бы стать ещё одним трофеем, громкой победой на любовном фронте.       А чего хочет на самом деле Владимир? Желает, чтобы она стала его женой, следуя голосу своего сердца, или на данный шаг его толкнул разум, подкрепляемый благородством?       — Вы ответите на моё предложение? — донёсся голос Владимира.       Натали вновь приблизилась к нему, пытливо всматриваясь в лицо.       — Как я могу стать женой человека, который сомневается во мне? И разве так делают предложение, когда любят?       — Значит вы не верите, что у меня к вам могут быть чувства? Что я могу искренне хотеть этого брака, потому что люблю вас?!       — Я уже сама не знаю, во что мне верить! Я ждала от вас слов любви, рисовала в своих фантазиях, как это будет! Думала, всё свершится совсем иначе!       — Вон оно что! — на миг он схватился за голову, непроизвольно взъерошив свою идеальную причёску. — О, Господи, а вы не подумали, что я попросту волнуюсь? По-вашему, мне было легко решиться сделать вам предложение? Учитывая, какой опыт я имею за спиной, беря в расчёт то, что я вообще не помышлял о новом браке! А вы, вы, Наталья Александровна, сейчас думаете, в первую очередь, о себе и своих чувствах! И вправду, как же я посмел подвести вас с вашими же фантазиями?       Теряя самообладание, ощущая, как больно сделалось в груди, он бросил ей в сердцах:       — И однако как ловко вы берётесь решать за других, что и как им говорить, делать! Не уподобляйтесь некоторым!       Владимир умолк в последний момент. Каких усилий ему стоила эта скрытность! Но поведать обо всём Наташе означало не только нарушить слово, данное Михаилу, но и вновь показаться ей уязвимым. Точно также как ей не хотелось, чтобы он женился на ней из чувства долга, ему претила мысль, что она станет его женой из чувства жалости. И слова, опрометчиво брошенные цесаревичем, никак не выходили у него из памяти.       — Не уподобляться кому? Александру? Или вам с братом?! Расскажите же мне, о чём вы говорили! — требовала у него снова и снова Натали. — Помогите мне понять, что вообще творится в вашем мире мужчин, раз всё устроено таким образом, и вы определяете за нас, женщин, наше будущее!       — Я обещал хранить это в тайне. Спросите Мишеля!       — Вот вы как! — закричала Натали отчаянно. — Ещё имеете совесть упрекать меня, что я усомнилась в ваших чувствах!       — Я дал слово другому человеку — вот и ответ на ваш вопрос! Если мужчина обещает что-либо, он должен свои обещания выполнять! Наташа, вы ведёте себя как ребёнок, упрямо требующий желаемую игрушку! Не думал, что вы способны на подобные жесты! Неужели своим упрямством вы готовы разрушить наши с вами чувства, наши отношения, которые и без того похожи на тонкое стекло — бросишь его, и оно разобьётся вдребезги!       Резко опомнившись, Натали увидела, как его облик вдруг сделался неприступным, жестким и суровым. В противовес этому в глазах Владимира читалась боль. Она обидела его, наговорила столько лишнего!       — Владимир… я… вовсе не то хотела… — прошептала Натали испуганно.       — Нет уж, позвольте договорить! Ведь вы знаете, почти всю жизнь я полагал, что приношу людям, которых люблю, одни сплошные несчастья. Я потерял мать, отца, Анну. Страдания — мой удел — думал я, пока не встретил вас! Но вы что-то сделали со мной, раз я поверил, что достоин счастья и любви. Вы убедили: во мне есть и прекрасное, а не одни сплошные недостатки. Я стал нравится себе таким — живым, мечтающим, способным по-доброму смотреть в будущее. Только теперь вижу, что всё напрасно! Это вы сомневаетесь во мне, раз полагаете, что я делаю вам предложение из чувства долга или из желания спасти из лап наследника, будь он неладен!       Кончив говорить, он какое-то время продолжал смотреть на неё, да так, что буквально пригвоздил Натали к месту. Она стояла ни жива ни мертва. Она не знала, как оправдаться, что ему ответить? Ей хотелось сказать, что ничего она с ним не сделала, не меняла его. Он таким и был, каким стал нравиться себе. Просто всё хорошее в нём им же самим намеренно пряталось подальше от людских глаз. Разве с Ванечкой он не таков? Не добр, не нежен и не ласков? Да и с Варварой тоже. Разве та не отзывается о нём исключительно положительно? И Лиза, которая знает Владимира с детских лет. Нет, он не поменялся. Быть может стал наконец самим собой, только и всего!       А Владимир? О, как тяжело ему было осознавать, что его надежды на счастье рухнули в один миг! Неужели всё было лишь притворством, женским кокетством? Возможно таким образом она решила отомстить ему за былую грубость и самоуверенность. Чем бы это ни являлось, всё в любом случае было зря! Чувствуя, что ещё немного, и она увидит его слёзы, предательски выступившие на глазах, он, стиснув зубы, в два шага подошёл к ней вплотную и сказал на одном выдохе:       — Прощайте! Оставляю вас наедине с вашими обманутыми ожиданиями!       Он двинулся прочь из комнаты. Натали, резко тронувшись со своего места, кинулась за ним следом.       — Нет, Владимир, постойте! Не уходите, нам надо договорить! — умоляла она, хватаясь за его рукав. — Остановитесь, прошу!       — Наташа, что здесь творится?       В гостиную вошёл Михаил, едва не столкнувшись с Натали и Владимиром, застывшими в дверях. Князь, не скрывая своего недоумения, уставился на сестру, чьи щеки покрылись красными пятнами, и друга, стоявшего рядом с ней и запрокинувшего голову к потолку. Наташа, завидев брата, выпустила руку Владимира из своих пальцев.       — Я услышал крики из гостиной. Даже в моем кабинете в другом крыле вас слышно, — вновь подал голос Миша. — Разумеется, я могу оставить вас и воротиться к своим делам. Только не нужно общаться на повышенных тонах. В доме слуги: что они о вас подумают?       — Мы… уже… всё… обсудили! — произнёс отрывисто Владимир, словно ему с трудом давалось каждое слово.       Он скрылся из виду. Наташа сперва смотрела ему вслед. Точнее, она смотрела в пустоту, оставшуюся от того места, где он только что стоял. А после на немеющих ногах добрела до диванчика, того самого, на котором сидел Владимир каких-то полчаса назад, бессильно рухнула и, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась.       — Я так и не понял, что здесь произошло? — спросил Михаил, подойдя к сестре. — Зачем вы с Володей кричали друг на друга? Почему у него был такой расстроенный вид, когда я вошёл? И, в конце-концов, отчего ты так горько рыдаешь?       Натали, не проронив ни слова, только сильнее зашлась в своих рыданиях.       — Ну-ну, успокойся, — приговаривал князь, опускаясь рядом. — Если вы поссорились — не страшно. Помиритесь! У Володи вспыльчивый характер. Но отходчивый. Вот увидишь, через несколько дней сам приедет просить прощения. Уж сколько раз мы с ним ссорились — сама знаешь! И ничего, до сих пор дружим.       — М-Миша! — проговорила Натали сквозь рыдания. — Я его п-потеряла! Он приехал сделать мне предложение, с-сказал, что хочет, чтобы я стала его женой, а я ему отказала!       — Отказала? — переспросил Репнин.       — Отказала!       Кое-как справившись со слезами, Натали взяла у брата протянутый платок и вытерла глаза.       — Он любит меня, Миша. Любит!       — Знаю, ведь он спрашивал у меня, не буду ли я против вашего брака.       — А я подумала, что он хочет жениться на мне, чтобы спасти мою репутацию! Как я могла? — сокрушалась она, борясь с новыми приступами. — Теперь всё пропало! Вряд ли он сможет простить меня. И я сильно сомневаюсь, что он сделает предложение ещё раз!       — Ответь мне: ты его любишь?       — Люблю, Миша. И его, и Ванечку, и Варвару, и няню Акулину — всех-всех!       Она вновь заплакала, уткнувшись в платок.       — Тогда я поеду к нему и поговорю. Он должен простить тебя, — сказал Михаил, вставая. — Может он ещё недалеко ушёл, и мне удастся догнать его!       — Нет, пожалуйста, не надо! — запротестовала Натали. — Сейчас он попросту не захочет тебя слушать. Я очень сильно обидела его. Нам обоим надо успокоиться: и ему, и мне. Я должна подумать, каким образом попросить у него прощения.       — Ты уверена в своём решении?       — Да.       — В таком случае пойду схожу и попрошу принести тебе успокоительного чаю. Или лучше воды?       — Чай и вода подождут, — ответила Наташа. — Пора покончить с вашими секретами. Что за тайну вы оба скрываете? Я чувствую, это касается наследника престола, так?       — Наташа, мы не хотели говорить тебе об этом. Мы думали, что так будет лучше!       — А я требую объяснений! И не сдвинусь с этого места, пока ты мне всё не расскажешь! — с нажимом произнесла она. — Неужели ты не понимаешь, что от этого зависит моё счастье?       Михаил увидел, что она готова вновь лить слёзы.       — Ладно, я расскажу, только, пожалуйста, не плачь. И не делай поспешных выводов, когда услышишь моё повествование, — сдался он.       — Постараюсь, — заверила Натали, сжимая в руке мокрый платок.       И Михаил поведал сестре всё, что знал о визите цесаревича от Владимира. Наташа слушала брата с поразительным спокойствием. У неё попросту не осталось сил на ещё какие-либо эмоции.       — Теперь мне понятны твои намёки касательно того, чтобы я не тянула с замужеством, — произнесла она, когда повествование было окончено. — Ну и развели же вы таинственность на пустом месте! Зачем было обсуждать это за моей спиной? Лучше бы Владимир позвал меня, а не тебя, и рассказал всё мне! Что ему стоило доверить мне то, что касается непосредственно моей персоны?       — Ты небезразлична нам обоим, — оправдывался князь. — И мы решили, что мужчины сами должны во всём разобраться. Без твоего вмешательства.       Разум Натали, тоже уставший и воспалённый от стольких событий сегодняшнего дня, судорожно пытался представить, что бы было, если бы Владимир и вправду рассказал о приезде наследника ей, а не брату? Вот тогда они бы не поссорились! И возможно вместе нашли бы выход! Голова начинала гудеть от мыслей, предположений, догадок.       — Мне надо побыть в одиночестве, — сказала она Михаилу. — Я должна обо всём хорошенько подумать, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Передай Лизе, что я пошла к себе.       — Подумай, подумай, — согласился князь. — Помни, что я готов помочь в вашем примирении с Володей. Чувствую, тут есть и моя вина.       — Нет, ты хотел как лучше. Я одна во всём виновата. Мне теперь и расхлёбывать.

***

      Отпустив карету, на которой он приехал к Репниным, Владимир решил проделать обратный путь пешком. Он брёл, не разбирая дороги. Не иначе как ноги, исходившие за последние годы здешние леса и поля вдоль и поперёк, сами вели его в нужном направлении. Большие тёмно-серые тучи вновь накрыли небо, бывшее с утра ясным. Они клубились, налетали одна на другую, чтобы вскоре заслонить собой всё небесное пространство. Взявшийся из ниоткуда ветер обдувал лицо, не давая подступавшим слезам вырваться на волю. И он шёл, словно во хмелю, пошатываясь и спотыкаясь.       Миновав лес, Владимир вышел на открытую часть местности и, взобравшись на холм, остановился, закрыв глаза и подставив лицо стихии. Дышать было невыносимо тяжело, поэтому он ослабил воротник, развязав шейный платок и расстегнув несколько пуговиц на рубашке. Стало немного легче, однако ощущение, что каждый последующий вдох даётся с неимоверным трудом, не покидало его. В голове не было никаких мыслей. Лишь пустота, о которой Владимир успел позабыть за последние месяцы, подкравшись к нему хищной птицей, налетела, подхватила, унесла вместе с собой в царство холода и одиночества. Но когда он вновь открыл глаза, то за пеленой слёз увидел дом, своё поместье, стоявшее вдалеке на точно таком же холме, на котором был он сейчас. Владимир вспомнил о сыне и двинулся в путь к родным стенам: туда, где его всегда ждали маленькие тёплые ручки, обнимавшие за шею, ласково гладящие по голове, исцеляющие каждым прикосновением.